31 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Проза Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
Илюша Кыштымский – версия Алёши Кыштымского из альтернативной вселенной. Его точно так же нашла сумасшедшая старушка, вот только её так и не госпитализировали, и она продолжала заботиться о гуманоиде. Илюшей она назвала его в честь Ильи Муромца, а фамилию ему дала двойную – Кыштымский-Муромец. И, подобно сказочному герою, гуманоид пролежал у неё на печи тридцать лет и три года.
Долго и безуспешно он пытался передать телепатический сигнал на родную планету. Тщетно. Его никто не слышал, и только сумашедшая бабка рассказывала ему русские народные сказки. Вскоре он прекратил попытки, забыл своё настоящее имя, и стал мысленно называть себя Ильёй. Он уже не отличал, где бред, где реальность – он действительно поверил в то, что он – действительно Илья Муромец. Бабка всё это время практически не старела, только становилась всё более безумной.
Однажды к её домику подошли три измождённых странника в одежде из целлофановых мешков. Нищенствующие монахи новой УФО-секты. Илюше они сразу не понравились, но к тому времени, мышцы его усохли, а разум ослаб – он не мог ни убежать, ни понять толком, что происходит. «Это живая вода» — сказали УФО-монахи. «Новейшая разработка, нанотехнология! Поставит на ноги даже овощ!» — в доказательство своих слов, УФО-монах вылил немного воды на грядку с морковью. Морковь тут же повылазила из земли, отрастила ноги, и начала бегать. Или, это показалось безумной старухе, которой УФО-монахи подмешали живой воды в чай. А дальше им начали казаться совсем уж гротескные, психоделические вещи. Всё было чётко продумано.
Илюшу Кыштымского уфопоклонники транспортировали в свой скит, и возложили его в позолоченную коробочку, подобно мощам святого. Он должен был изображать мощи. Каждый день УФО-монахи вливали ему в рот немного живой воды, от чего он проваливался в мир, где он богатырь и совершает подвиги. Былинные события, герои русских сказок, необъятные просторы – всё это оживало перед ним, и было таким живым. В это время его тело, подключенное к трансформаторам благодати, снабжало монастырь уфологов святостью. Илюша не старел. Он ничего не ел, и делал всего пару вдохов и выдохов в день, с каждым годом всё замедляясь. Трансформаторы благодати иссушили его, превратив в мумию. Его показывали паломникам в качестве мощей. Паломники целовали Илюшу через запотевшее стекло.
Триста тридцать три года монастырь имени Илии Кыштымского продолжал работу. Но трансформаторы износились, поток паломников иссяк, витражи в окнах затянула плесень и паутина, а волхвы окончательно сошли с ума. Вскоре на монастырь напали монголы, и вырезали волхвов всех до одного. Однако, они не заметили покрытую пылью мумию в ящике. Сверху они набросали какой-то хлам, и так Илья Муромец провёл ещё 666 лет.
Монастырь превратился в руины. Никто не помнил ни волхвов, ни монголов, ничего. Лопата китайского строителя случайно наткнулась на какой-то трухлявый ящик. «Опа, да тут сущёный человек!». Сначала китаец хотел изготовить из Ильи Муромца пилюли от импотенции. Однако, присмотревшись, он увидел, что мумия не качественно забальзамирована, и пилюль из неё всё равно не сделать. Тогда китайские разнорабочие отнесли Илью в краеведческий музей. Там он лежит в запасниках музея, рядом с другими, никому не интересными экспонатами. Никто не знал, что он жив, и до сих пор продолжает совершать подвиги.
Однажды в музей прибыл ревизор из областного центра, и всё содержимое запасников вытащили на свежий воздух, чтобы избавиться от совсем прогнившего старья. В этот момент в сузившийся зрачок гуманоида упал луч света, что на мгновение оживило его находящийся в анабиозе разум. Он увидел светило, которое медленно расходует водород, и когда-нибудь станет красным гигантом. Тогда Илюше стало совсем спокойно на душе, и он понял, что ему больше некуда спешить. Перед тем как снова отправиться в мир русских сказок, Илюша Кыштымский сочинил хокку:
Течение времени безупречно.
Лежать на печи. Наблюдать.
Ещё три миллиарда лет.
25 Авг 2020
автор: Элиас Отисрубрика: Поэзия Tags: Элиас Отис
«Правильно поставленный вопрос — половина ответа».
Исколесив полмира до седин,
Я оставлял полмира впереди —
Проверить обоснованность сентенций.
И сердце билось пёрышком в груди,
Когда я вопрошал «21»,
из рук не выпуская полотенце.
Нескоро, Пёсий Бог, тебе за мной,
чтоб отмерять шаги судьбы земной,
но я считал —
и список был некраткий.
Я проклинал царя.
Я крал зерно.
Я порицал.
Я был с чужой женой.
Я ел сердца.
Подслушивал украдкой.
«Входите.
Подождали и внизу б».
На год по зубу.
По греху на зуб.
На грех — по богу,
по строке
и ному.
Ты так далёк,
мой друг —
мой верный труп,
как громный глас
архангеловых труб —
на полпути
к далёкому Иному.
22 Авг 2020
автор: Daniil Turyginрубрика: Поэзия Tags: Daniil Turygin
Он брёл в одиночестве средь шумного люда
Ему не нужно было ничего,
Лишь знал он одно,-
Что счастья не будет.
И чувство мести сердце жгло.
Наощупь он брёл —
— Лишь клюка ему в помощь.
Ото всех он ушёл
В Хэллоуинскую полночь.
И знал он, что ждёт его там :
Униженья, голод и лишенья
Не в силах он был стерпеть —
Убежал, чтоб счастливым
Побыть хоть мгновенье.
Уж много он лет
Во скитаньях проводит
И Смерть, что он ждёт
Всё никак не приходит.
А кто знает, что лишь сие для уродца
К спасенью ключ, что на дне во колодце.
Уж Солнце взошло и рассвет накрыл мир,
А он всё бредёт, не жалея сил.
Он смерть приближает —
— спасенье от мук.
Не лучше ль тогда удавиться о сук?
Но веровал он, что сие — большой грех.
Это его поражение в игре.
И вдруг… улыбнулся он, глядя в ручей,
Увидел красу в отраженьи лучей
Он словно забыл, что с ним было тогда,
Когда изуродован был навсегда,
Забыл он, что плен был,
Забыл тот побег,
Когда в облике девушки переплыл сотню рек,
А всё для того, чтоб спастися из плена.
Ценою свободы стало колено:
Теперь хромота — его вечный удел.
Но взгляд его ясный уже потускнел,
Но верит слепец, что свобода дороже
Хоть вынужден ныне пугаться прохожих,
Ведь бывший хозяин его, как шакал
До недавних пор его везде искал,
Но высшие силы ему помогли
Укрыться и избежать петли,
Ведь знал он с младых лет,
С теми что происходит,
Кого компрачикос вскоре находит.
А чтобы малец не взирал больше на кровавые реки
Лишил его очей Хозяин,
Зашив суровой нитью веки.
Бежал он от Хозяина лишь чудом:
Оплошность слуги позволила вырваться оттуда.
И сквозь леса, поля, ручьи
Бежал он прочь,- но лишь в ночи,
Ведь днём цепные псы за ним.
Хозяин был неумолим,
Но вскоре Гуинплен узнал,
Что душу Богу тот отдал.
И вот лишь пару лет теперь
Он бродит по Земле как человек.
А совсем ещё недавно словно был он зверь
И думал, что судьба его — так доживать свой век.
Но в города он не заходит —
— Боится, лишь поодаль бродит.
Он знает, что плебеи были за того,
Кем был порабощён он достаточно давно.
И вот, опьянев от свободы,
Он обнажил свои урОды (здесь — уродства).
Но был красив невероятно
Его безумный, диковатый взгляд.
И вот он заприметил наконец
Дым городов, что полны были чудес.
И, встав с Земли, он отряхнул Землю рабства с платья своего,
А после зашагал уверенно он в град,
Пусть знал — никто ему не будет рад.
Однако он таил надежду в глубине души
Найти покоя наконец в городской тиши.
22 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Проза Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
Мы идём по просёлочной дороге, жаркий июльский полдень, громкий треск кузнечиков, цветение пижмы. На тебе лёгкий полупрозрачный хитон и сандалии, за спиной колчан со стрелами и лук. У меня густая библейская борода, на голове шапочка из медной фольги. Мы выпили немного пива со спорыньёй, идём и пританцовываем.
На обочине дороги мы видим распухшую на жаре мёртвую безглазую лошадь. Её брюхо разорвано шакалами и стервятниками, они уже успели неплохо попировать, кишки наружу, сладкий смрад — настолько плотный, что хочется блевать. Я беру тебя за руку, и подвожу к зияющей дыре в брюхе.
Видишь этих весёлых опарышей? Смерть переходит в жизнь и обратно… Вечная пульсация. Я предлагаю тебе слиться с вечностью. Сейчас. Ты с сомнением смотришь на меня. Я достаю что-то склизское и распададающееся у меня в руках. Потрогай это. Чувствуешь, какое оно липкое и влажное?
Ты погружаешь свои пальцы в липкую и влажную мёртвую плоть, а я — во влажную и липкую живую. Вакуумная вагина посасывает мои пальцы. До предела разгорячённые пивом и спорыньёй, полуденным мороком и запахом смерти, мы сбрасываем одеяния, и, словно два белых, голых опарыша, забираемся внутрь трупа. Черви щекочут нас, мы извиваемся в разлагающемся мясе, срастаемся с разлагающимся мясом, ты же хочешь моё мясо, моё разложившееся мясо, хочешь? хочешь? хочешь? черви сшивают нас вместе, в твоей вакуумной вагине вырастают зубы как у миноги, моё тело покрывается ртами. Няммм
22 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Поэзия Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
Фата-Моргана. Тантум Маргента.
Алина. Калина. Ом, Кали-ма! Окалина
змеевик оплела звонким синим сусальным салом.
Шалом-Андро-Медведная Дева – Медянка,
Скользя-ЩИй УГорь Sanctum Spiritus Ӕthylicus – залпом!
Закусила и запилА.
За висками – обертонно – обетованно запела
некро-цикло-пила
криптоморбидного Пана.
Инжектором втиснула языки USB-имплантов.
жилы златые веб-коридоров змеились
ASMR-ужжами по лабиринтам неокортекса.
Жизнь проползла коридорами Тантум-Маргенты
Рот онемел от горечи Фата-Морганы
Spiritus – залпом! Сок ало-лунно-калинный –
Сквозь ГЭБ проползает Ар-Гонзо-моментом
Тантум Ризомой по ламповой Лавре пост-репликантов.
Помнишь – хрустели кристаллы на Поле Экспериментов?
Бензидаминовой вьюгой завертясятся в Высших Пространствах
b/ле(я)дные Ангелы в противогазах и с крыльями из пропеллентов.
Звоны куд(з)ябликов. Струны Хладона-12.
Вместе с Тиккуном пройдём кислотой по унылым аллеям Друккарга
Сернистым газам подставив свои онемевшие лица.
Этот удушливый слог – мурмурация в небе перед пожаром.
Выпьем на брудершафт, и заржöм, поджигая поджухлые листья.
____________________________________________
***
Фа́та-морга́на (итал. fata Morgana [ˈfaːta morˈɡaːna]) — редко встречающееся сложное оптическое явление в атмосфере, состоящее из нескольких форм миражей, при котором отдалённые объекты видны многократно и с разнообразными искажениями. Своё название получило в честь волшебницы — персонажа английских легенд Феи Моргана.
Тантум Маргента — «Только Пурпурный», переделанное название препарата тантум роза, в состав которого входит бензидамин — индольное соединение. Так же на базе индола делается краситель индиго. Получается, что Тантум Маргента это название вымышленного препарата, несущего Пурпурное Просвещение.
Имя Алина однокоренное со словом Alien, и означает «Чужая». То есть, героиня этого стиха — нечеловеческая форма разумной жизни, возможно демон или инопланетянин.
Кали́нов мост — мост через реку Смородину в русских сказках и былинах, соединяющий мир живых и мир мёртвых[1]. За Огненной рекой жил Змей Горыныч и находилась избушка Бабы-Яги[2].
Кали, здесь, как и Баба-Яга, персонифицируют архетип Великой Матери.
Змеевик — медная трубка, деталь самогонного аппарата. Самогоноварение здесь означает алхимическую работу.
Синее Сало — отсылка к роману Сорокина «Голубое Сало» — это особый материал, обладающий бесконечной анти-энтропией, топливо для вечных двигателей.
Шалом-Андро-Медведная Дева – Медянка — здесь раскрывается образ героини. Как я уже писал выше, это — не человеческая форма жизни. Шалом-Андро-Медведная — прилагательное, составленное из множества частей, характеризует её химерическую сущность, составленную как бы из фрагментов разных существ. В этом слове угадывается Андромеда и Саламандра.
Медянка — вид змей рода медянок семейства ужеобразных.
Sanctum Spiritus Ӕthylicus — Святой Этиловый Спирт — то, что Дева-Медянка получила в процессе алхимического самогоноварения. Спирт и Дух не только пишутся одинаково, впервые спирт был получен именно алхимиками, и они тогда подумали, что выделили экстракт Святого Духа. Она выпивает залпом полученный экстракт.
За висками – обертонно – обетованно запела
некро-цикло-пила: зажужжали пилы, делающие отверстия в костях черепа для вживления электродов.
Криптоморбидный Пан — ещё один персонаж, появляющийся после выпивани Святого Спирта. Этот персонаж воплощает автора. Как бы Пан, но как бы и не совсем. Какой-то инопланетный аналог Пана, может быть даже Слюнявый Козёл.
ГЭБ — гемато-энцефалический барьер, ГЭБ) (от др.-греч. αἷμα, род. п. αἵματος — «кровь» и др.-греч. ἐγκέφαλος — «головной мозг») — физиологический барьер между кровеносной системой и центральной нервной системой.
Святой Спирт проникает в мозг через ГЭБ.
Ар-Гонзо-Момент — момент, когда безумие достигает R-комплекса, рептильного слоя психики в глубине мозга.
Репликанты — существа (андроиды и клоны) из фильмов «Бегущий по лезвию»
Просочившись через ГЭБ, безумие распространяется наружу, расползаясь по Лавре андроидов — то есть, трансмутация затрагивает не только внутреннюю сущность Чужой, но и всё вокруг.
Русское Поле Экспериментов — песня Егора Летова.
Козёл напоминает Чужой, как они хрустели снегом на Русском Поле Экспериментов.
Бензидамин — НПВП, принадлежит к группе индазолов. Оказывает противовоспалительное и местное обезболивающее действие, обладает антибактериальным, противогрибковым и антисептическим действием.
ПРОПЕЛЛЕНТЫ (от лат. propellens, род. п. propellentis-выгоняющий, толкающий), инертные хим. в-ва (обычно смеси двух и более компонентов), с помощью к-рых в аэрозольных баллонах (см. Бытовая химия)создается избыточное давление, обеспечивающее вытеснение из упаковки активного состава и его диспергирование в окружающей среде.
В мировой практике до сер. 70-х гг. 20 в. в качестве пропеллентов применяли гл. обр. хладоны — обычно 11 (фтортрихлорме-тан) и 12 (дифтордихлорметан), реже-114 (тетрафтордихлорэтан), 21 (фтордихлорметан), 22 (дифторхлорметан), 113 (трифтортрихлорэтан), 115 (пентафторхлорэтан) и т.д.
Вредное влияние хлорсодержащих хладонов на защитный озоновый слой атмосферы Земли ускорило проведение во мн. странах работ по поиску заменителей хладонов. Их доля постепенно снижается благодаря применению др. инертных в-в: пропана, бутана, изобутана и их смесей, диметилового эфира, N2, N2O, CO2 и т.п.
Хладон-12 — негорючий газ, используемый в качестве пропеллента. Воздействие на организм человека сравнимо с диэтиловым эфиром. При нагревании выше 300 градусов начинает выделять хлороводород и фосген.
Куд(з)яблики — дальние родственники Глокой Куздры. Или зябликов. Как выглядят куд(з)яблики, точно неизвестно, но многие очевидцы описывают их как маленьких птичек, похожих на скворцов.
Тиккун — תִיקוּן, «исправление»; тиккун олам, ивр. תִיקוּן עוֹלָם или תִקוּן עוֹלָם — «исправление мира»), понятие в каббале — процесс исправления мира, потерявшего свою гармонию в результате швират келим.
Друккарг — в Розе Мира Даниила Андреева, это шрастр российской метакультуры. Шрастры — инопространственные обители инфернальных античеловеческих сущностей, в шрастрах встречаются большие высокотехнологичные города, населённые игвами и рарругами.
Мурмура́ция — это явление скоординированного полёта огромных стай птиц (скворцов, галок, ворон и т. д.), образующих динамические объёмные фигуры переменной плотности.
Так, скворцы, сбиваясь в грандиозные стаи, исполняют «танец скворцов», создавая зрелищные сжимающиеся и разжимающиеся облака с чётко очерченными контурами, движущиеся непредсказуемым образом.
_______________________
И так, Козёл просверливает в черепе Чужой отверстия и вживляет ей импланты. Затем, они принимают форму химических ангелов — существ в противогазах, с крыльями из веществ разной степени токсичности, и спускаются в Друккарг, то есть, в русский Ад. Они как бы отождествляются с кислотой, которая осуществляет исправление Ада, и подставляют лица сернокислотному дождю и сернистому газу, они сами действуют на мир как кислота. Тиккуном в Аду становится кислотный дождь.
Козёл и Чужая идут по аллеям Ада, усыпанным осенними листьями, или чем-то похожим (в аду не растут настоящие деревья, так что это, скорее всего, не листья, а лица, и лучше не думать, откуда здесь взялось столько сухих лиц). Над Друккаргом поднимаются облака инфернальных птиц — они чувствуют, грядёт пожар, и беспокойно кружат в небе.
Козёл и Чужая выпивают на брудершафт ещё Святого Спирта, и смеясь поджигают кучу листвы (а может быть лиц, непонятно, что там по осени сметают в кучи и жгут). В Аду разгорается пожар, льёт кислотный дождь, в небе танцуют чёрные птицы. Герои стихотворения продолжают, смеясь, пить спирт.
22 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Поэзия Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
Многоглавый Изумруд —
Мы крепчаем, нас ебут.
Мы взмываем в Эмпирей!
Мы пылаем всё сильней!
Там, мудрёный, словно Кант,
Льётся млечный лубрикант.
Ты мятежна, как Фуко —
Пробка в попке глубоко!
Да! — сложна как Деррида
Твоя сладкая пизда!
Тайных знаний поцелуй —
Он как твой могучий хуй,
Что приносит свет со звёзд —
Ты — Блаженный Хуепёзд!
Ввысь, в космическую даль —
Ты блеснула как хрусталь…
Но тебя коснулся мрак
Бездной сотонинских срак…
От чего ж так пуст твой взгляд?
Ты, быть может, принял яд?
Попа пламенем горит
Как тоннель Хеметеррит…
Ты срываешься в Спираль —
Мне тебя ужасно жаль.
В твоих венах вьётся Соль —
Делишь ты Себя на Ноль.
_______________________________________
***
Многоглавый Изумруд — намёк на Изумрудную Скрижаль, многоглавый — то есть, Скрижаль преломляется в множественных умах пневматиков, попавших в Сансару.
Собственно, в сансаре мы крепчаем, а нас ебут. Ну, архонты там всякие, да и мы друг друга периодически поёбываем… Но это всё для того чтобы дух закалился.
И вот мы взмываем в Эмпирей, то есть достигаем уже подступов к престолу Творца, мы ангелы. Млечный лубрикант — это типа Логос. В некоторых религиях считается что Логос это семя Демиурга, или его молоко. Короче, что-то белое и текучее. И мы это лакаем, как кисоньки. Интеллектуальная мастурбация Иммануила Канта вызывает у меня ассоциации с этим млечнистым соком, выделяющимся из разломов на листьях бытия.
Фуко – мятежность Фуко выражается в первую очередь в том, что он пропагантировал антипсихиатрические идеи, так же ему принадлежит идея «Паноптикума», то есть метафизической тюрьмы, надзиратель которой видит каждого, а его не знает никто. Так же, имя этого философа упоминается в контексте анального отверстия, поскольку ему принадлежит высказывание: «Является ли прямая кишка могилой?»
Дальше, твоя пизда сладка как Деррида. Здесь я упоминаю Жака Деррида в связи со своей концепцией «кунилингвистики», и эволюционного формирования человеческой речи из ритмики движений сексуального соития.
Далее, начинается деконструкция самого стиха — внезапно, у персонажа к которому я обращаюсь, есть и пизда и хуй, то есть, он является андрогином, и я сравниваю гнозис с хуём Ребиса. Блаженный — тот кто постиг Ананду растворения в свете творца. Андрогин = Хуепёзд, ЙониЛинга. И мы поднимаемся к новым стадиям экстаза.
Но вдруг происходит некий страшный космический катаклизм — мы слишком высоко, ядовитый свет истины становится ослепляющим и Андрогин внутренне сгорает, причастившись яда познания — глаза пустеют, потому что в нём не остаётся больше его самого, один гнозис, в котором души сгорают подобно мошкам в пламени свечи.
Андрогин подобно Деннице срывается с небес с полыхающей жопой, а тоннель Хеметеррит это клипотический аналок аркана таро Звезда, то есть, это надежда в самом возвышенном смысле… Но Хеметеррит это отравленная, больная звезда.
Далее мой лирический герой созерцает твоё падение, вниз, по спирали, что наполняет мою душу состраданием и печалью (в этом стихе непонятно, являюсь ли я тоже падшим или остаюсь на небесах, но так то вообще по умолчанию — я там тоже где-то рядом падаю)
И вот «в твоих венах вьется Соль», то есть в Андрогине появилась материя, ты падаешь в Малькут и вочеловечиваешься, и единственный шанс на спасение — теперь это обнуление, выход за рамки всех контекстов. То есть тут вот в этом месте должно стать очень грустно, но при этом всё же появляется надежда… Ну если не на спасение, то хотя бы на выход из сансары.
21 Авг 2020
автор: Минона Рибисрубрика: Поэзия Tags: Минона Рибис
Ты думаешь, я как в разведке, как в долгом плену
без конца и предела
молчу, но я просто пытаюсь не сдохнуть в начале.
Я чёрная пешка на клетке (напомни войну, что не начата белой).
А тех, кто стоит со мной рядом, съедают с костями.
Сергеев
Команданте, за нами Рим, Воркута, Париж…
Мы стоим здесь насмерть. Нам хочется умереть.
И какая разница с чьих черепичных крыш
Нам плевать на жизнь, и тем паче плевать на смерть?
Начинают белые — правило номер раз.
На плацдарме клетчатом выстроены войска…
На потертых Ролексах время — четвертый час.
И кубинским ромом заполнено до виска…
Команданте, ваш Кристобаль на один патрон…
Чтобы выжить — не хватит, зато умереть — вполне.
Но… Враг растерян, сломлен, раздавлен и побежден
Без единой пули в этой смешной войне.
21 Авг 2020
автор: Минона Рибисрубрика: Поэзия Tags: Минона Рибис
Как много не встреченных парусов!
Принцесс не спасенных, пустых лесов,
Печальных ослов и гундосых сов…
А, впрочем, не важно…
Не хватит на всех золотых дворцов
И принцев, и сказочных подлецов.
И вот ты на подвиг опять готов —
И мчишься отважно…
Наверное, ты в миллионный раз
Очередную принцессу спас.
Подумал уныло: «Не водолаз.
В последний. Довольно».
На тонкость твоих загорелых скул,
Как-будто кто охряных брызг плеснул,
Ты думал, что сможешь, ан нет… заснул…
И стало не больно.
Твой мир уместился в одной руке:
Вот роза в немыслимом колпаке,
Вот лис в замусоленном сюртуке
И мальчик лохматый…
И кажется, будто ты снова мал,
Ты папе удава нарисовал,
Который слона целиком сожрал
И выглядит шляпой.
Не падают звезды привычно ниц
И больше не слышно беспечных птиц,
И только измученный дремлет принц
На старом диване…
Последний из сказочных могикан,
Единственный выживший из землян…
Твой Лис не приручен, небрит и пьян…
И роза. В стакане.
21 Авг 2020
автор: Минона Рибисрубрика: Поэзия Tags: Минона Рибис
Посвящение: тем, с кем уже никогда….
А помнишь, в детстве? На стенах — плакаты Кобейна,
На каждом квадратном метре — автограф маркером…
Курили на кухне, пьянели с бутылки портвейна,
На пятерых, с каким-то залетным маклером?
Мою «Кремону» помнишь, чехословацкую, белую?
С одной стороны вся дека была в подпалинах…
За струнами — стопом в Ёбург почти неделю,
Зато как она звучала незабываемо?
Мы знали все группы и песни их — по наитию,
Дарили друг другу кассеты с «Чижом» и «Чайфом».
Для нас каждый день был самым большим открытием
Мы жили под этим звучащим в колонках кайфом…
А помнишь, как гопота зажала нас по наводке?
За хвост и за гриву, за Васькину лилию в пол-руки?
Как мы спиною к спине стояли с бутылкой водки
И снегом потом отмывали разбитые кулаки?
Ты помнишь?… А сколько всего не случилось, не получилось?
Мы не смогли уехать с тобой на море…
Я не закончила ту, вполовину стены картину,
Не проиграла ни одного на районе боя.
А ведь договаривались с тобою, что я — принцесса,
Они нападают, а ты спасаешь меня из плена…
На том самом месте теперь эмбрионы леса
И нам не пятнадцать, и некому спеть Кобейна:
«My girl, my girl, don’t lie to me,
Tell me where did you sleep last night?»…
13 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Поэзия Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
Русский Логос. Чёрный Фаллос.
Василиск печёт кулич.
Уж недолжго ждать осталось —
Зашевелится Ильич!
Золотом с лазурью сало
Эфемерный блеск зари
Под развесистым фракталом
Ели мясо звонари…
Льётся масло по стеклу-
Как поспал, братишка?
В мокром, пасмурном углу
Ящер курит шишку.
Прикоснувшись к Ильичу
Словно к плоти зрячей
Я спиралькой закручу
Хвостик поросячий.
13 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Поэзия Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
В соавторстве с Василием Нестеровым aka Василиск
какой однако странный муравей
запечатлён священный танец боя
и страшно содрогнётся сельдерей
опарыши в могилах дружно взвоют
желая in-клюз-ивами застыть
в доминиканской глубине янтарной
ноль-погребение познать,
познать и стыд
мумификаций человечьих и отравных
и мотылём предвечным трепыхать
в удушливой пыли эонов странных
и жадно өчпочмаки троглодить
огнивом чиркая об ку(м)пол планетарный
…И Ты-Сам будь как Странный Муравей —
опарышем из сала холубого
и в вечности конечности заклей
Остановяся взглядом Полубога
и мотылём предвечным трепыхай
в удушливой пыли эонов странных
в шкафы детей землистых залетай
во времена последнее туманных
13 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Проза Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
Номер для Тыквы, который она никогда не исполнит (и поэтому я могу наворотить здесь любой дичи).
Тыква хорошо смотрелась бы в дуэте с каким-нибудь мрачным Пьеро. Раз уж пошла тема овощей, то я представляю с ней некоего бледного юношу с фиолетовыми волосами, которого зовут Баклажан. Одет он в чёрное с фиолетовым, мейкап Баклажана намекает на принадлежность к тёмным субкультурам. Представление можно было бы строить так: Баклажан начинает с трагическим пафосом рассказывать о тяготах своей жизни «Мы все — просто овощи… Мы произрастаем на грядках, в теплицах, и наши листья никогда не чувствовали дуновения живого ветерка… мы никогда не слышали журчания ручьёв и трелей соловья, вся наша жизнь — конвейер. Мы живём и умираем в этом искусственном раю, чтобы потом из нас сделали овощное рагу. Это — наша судьба как овощей, стать чьей-то пищей…». Произнеся это, Баклажан пускает слезу. Появляется Тыква, со словами «Я подсяду?» — подсаживается к Баклажану, и начинает утешать его доводами, что всё не так просто, и даже в жизни овоща в теплице есть масса возможностей для духовного роста и счастья, а превращение в овощное рагу в конце — это высшая цель, ведь для овоща нет ничего более благородного, чем накормить других своей плотью. Она предлагает Баклажану путь смирения и принятия овощной судьбы. Тыква излучает солнечный свет, тепло и сострадание, но всё это только ещё глубже погружает Баклажана во мрак его вечной ночи. Наконец, Баклажан внезапно признаётся, что его страдания лишь косвенно связаны с несовершенством вселенной. На самом деле, Баклажан трагично и безответно влюблён. «Расскажи мне, какой он?» — спрашивает Тыква. «О, он такой длинный, свежий и упругий… Изумрудно-зелёный и с пупырышками!» — вздыхает Баклажан. Выясняется, что его возлюбленного зовут Огурец, и он растёт в соседней теплице. Баклажан следит за всеми соцсетями Огурца, лайкает каждый его пост, пишет комментарии, но Огурец остаётся холоден. Тыква с Баклажаном обнимаются и плачут. Следующий кадр: комната Огурца. Сначала мы видим многочисленные плакаты с Чиполлино, остросоциального содержания — про «налог на воздух», про то как лимоны угнетают простой овощной народ. Огурец — политический блоггер. Он готовится написать очередной остросоциальный пост, в котором он расскажет остальным жителям Теплицы о том, как исправить строй их овощного государства. Огурец подходит к делу с перфекционизмом — он анализирует источники, строит сложные теории. Политические взгляды, которых придерживается Огурец — какая-нибудь зелёная анархия (как у батьки Махно, например). У него есть план — восстание овощей. Овощи проламывают стекло Теплицы, и убегают на волю, осваивать степь. Огурец поглощён мечтами об этом. Перед его внутренним взором проносятся фантастические города, в которых овощи занимаются наукой, осваивают космос, достигают бессмертия и технологической сингулярности. Огурец рассказывает об этом оживлённо жестикулируя, с неимоверным воодушевлением, и вдруг он прерывается, и говорит «Я подсяду… Я точно подсяду на эту забористую дрянь…». Мы выясняем, что мир Теплицы, обслуживающие его Садовники, и всё остальное — всего лишь его фантазии, вызванные злоупотреблением удобрениями для огурцов. И тут до Баклажана и Тыквы начинает доходить весь ужас ситуации — они — всего лишь персонификации отколовшихся кусков души Огурца, который в своём безумном воображении создал Теплицу, и населил её своими проекциями. Ни сбежать, ни умереть они не могут, ведь Огурец придумает их вновь. Они начинают в панике метаться по теплице. «Кажется, я уже подсел. Плотно подсел, и не слезу…» — шепчет огурец, сжимая трясущимися усиками леечку с удобрениями. «Впрочем, всему приходит конец, и даже этому. Кажется, я готов. ОД МЕЛАФЕФОН БВА КХА ША!» — Огурец шепчет слова мантры рассоздания Теплицы, на его пупырчатом лбу распускается третий глаз, и Огурец пускается в пляс, исполнить свой последний танец, знаменующий конец существования Вселенной. Последний кадр — мы видим одинокий огурчик, безмятежно плавающий в бесконечном море рассола. И тут, в предвечной тьме, раздаётся закадровый Голос: «Отгадайте загадку: Без окон, без дверей, полна жопа оурцов…». Занавес.
08 Авг 2020
автор: Администраторрубрика: Новости
04 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Проза Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
А знаете ли вы, что оргазм свиньи длится до 30 минут?
Я тоже не знал, когда-то… Это сейчас весь мир замер в ужасе, и каждый боится проснуться от ночной поллюции, которая не закончится. Теперь каждый знает, что такое оргазм свиньи. Я печатаю это, сидя в подвале заколоченного дома с кучей капканов, печатаю на красной печатной машинке, которая производит предательски много шума, но я не могу иначе — я должен оставить это послание, даже если никто не прочтёт его.. Надолго ли хватит продовольствия и свечей? А что потом? А потом я выберусь на поверхность, и не знаю сколько мне удастся продержаться… До тех пор, пока я не услышу душераздирающий вопль «Хрю!».
Но, начну сначала. Сейчас уже сложно сказать, действовали ли Три Поросёнка по какому-то заранее продуманному плану, или всё это было стечением обстоятельств. Это неизвестно даже мне, тому, кого они рассматривали на роль Четвёртого. Всё начиналось совершенно невинно, как движение косплееров, и никто не знал, во что это перерастёт. Или всё-таки знали? Три Поросёнка не делились со мной своими политическими соображениями напрямую. Хотя я был, формально, некоторое время почти одним из них. Возможно, они и сами не планировали устраивать конец света. Всякое ведь бывает.
Начиналось всё невинно. Сперва вышла манга о трёх милых девочках-хрюшках — кавайный ремейк известной сказки о трёх поросятах. Девочек звали Нифта, Нафта и Нуфта — имена явно указывали на заимствование. Их главным антогонистом же был Серый Волхв, в котором угадывалась довольно злобная сатира на тогдашнего патриарха Сергия (он, впрочем, этого заслужил — более чем). «Нам не страшен Серый Волхв» — песенка Трёх Поросят. Манга не пользовалась особой популярностью до тех пор, пока Поросята не выпустили эротическую версию — и выяснилось, что Нифта Нафта и Нуфта не обычные девочки, а с сюрпризом. Оказалось, что под юбками у няшных свинок не только поросячьи хвостики, но и, внезапно, довольно увесистые пенисы. И в этом комиксе, Поросята пленили Серого Волхва, и подвергли его сексуальной порке. Этот хентай тут же запретили, а его авторы ушли в глубокое подполье, где мы и познакомились.
Оказалось, Нифта, Нафта и Нуфта были не просто персонажами комикса — они были своего рода аватарами авторов, которые называли себя так же. Никто не знал их настоящих имён. Все они были трансами. Нифта в основном занималась графической частью и идеологией. Именно она провела параллели между тремя поросятами и Эпикуром. Да, они исповедовали эпикурейство — то есть, философию, посторенную на культе удовольствия и на пренебрежении к смерти. Нафта так же была художником, но на ней ещё был отдел пиара — Нафта изучала меметику, и её знания позволяли ей производить максимально вирусный контент. Наконец, Нуфта, самая молодая из них — была той хрюшкой, которая меня во всё это втянула. Нуфта была сценаристом, это и стало поводом для нашего взаимодействия, которое позже вылилось в ту встречу, которую я не забуду никогда.
Мы познакомились с Нуфтой уже после запрета их хентайного комикса, на одном форуме в даркнете. Собственно, я был нужен поросятам как ещё один сценарист. Мы написали вдвоём с Нуфтой несколько пробных сценариев, им понравилось, и я был приглашён в офис Поросят. Надо сказать, помещение впечатляло. Обычный гараж на отшибе, снаружи вы и не поймёте что там что-то не так. А внутри — кислотно-психоделический храм гедонизма. Нуфта вышла ко мне в прозрачном кимоно, сквозь которое просвечивали флюорисцентные чулки и накладки на сосках. Она поманила меня за собой. Двое других поросят ждали меня у импровизированного алтаря, на котором стояла впечатляющая коллекция фаллоимитаторов, плёток, наручников, корсетов и прочих сексуальных игрушек. Они были такие же, как в комиксе — милые девочки-хрюшки, с накладными ушками и хвостиками. «Ты же знаешь, что оргазм свиньи длиться 30 минут?» — спросила Нуфта, приковывая меня пушистыми розовыми наручниками к Х образной стойке. «Розовый цвет — доверься ему, и вопросов нет» — Нифта произнесла это с какой-то странной иронией, а затем начала странную лекцию о культе свиньи.
По её версии, выходило что свинья — это священное животное Инанны, так же известной под именем богини Иштар. Нифта показала на потолок, на котором светящейся краской был нарисован церемониальный сигилл Аштарота. Он отличался, немного, от гоэтического, но был вполне узнаваем несмотря на кислотные завитушки. «Знаешь, что это?». «Звезда среди звёзд» — коротко ответил я. Для понимающего достаточно. Наши языки сплелись, удары плетей и нежные прикосновения их влажных ротиков доводили меня до экстаза. В угаре оргии, Нифта прохрюкала мне в ухо, что Иштар и Аштарот — это две ипостаси одного божества, мужская и женская. И мне предстояло раскрыть свою женскую ипостась. Когда вступительная оргия закончилась, мне был выдан комплект кружевного белья, анальных пробок разного диаметра, накладные ушки и хвостик, а так же разнообразные лоли-колёса, которые я должен был принимать до тех пор, пока не феминизируюсь до стостояния андрогинности.
Но этого всего было недостаточно, чтобы официально стать одной из поросят. Нуфта объяснила мне, что через год, если я успешно феминизируюсь, меня ждёт обряд инициации. Кажется, этот обряд придумала именно она. Этот обряд, по словам Нуфты, включал в себя совокупление с настоящей, живой свиньёй. Нафта сказала мне что всё это серьёзно, и каждая из них уже прошла через это. Что ж, я был готов ко многому, чтобы стать одной из хрюшек. Я с трепетом натирал свои сиськи лоли-гелем, ожидая, когда они вырастут достаточно. На собраниях, я слушал их истории о том, что Небесная Свинья порождает звёздных поросят, и сама же их поедает. Звёздными поросятами они звали своих фанатов. Я так понимаю, четвёртая хрюшка нужна была им по каким-то оккультным соображениям, чтобы составить тетраграмматон. Какое имя я получила бы? Нефта? Нофта? Ныфта? Мне не говорили. На собраниях, мы жгли пахнущие серой благовония перед изображением жирной свиноматке в окружении сосущих её поросят, воспевая как мантру название одного из туннелей сета. Дагдагиэль. Пару раз я видел, как Три Поросёнка приводили живую свинью, и слышал их поросячий визг, но меня к этому обряду не допускали — я должен был пропить курс колёс, повтирать в себя гель, и отрастить сиськи хотя бы первого размера.
А потом случился День Великого Вепря. 2020 год, никогда это не забуду. На новостных сайтах появились фотографии дикого кабана, убитого охотниками. У этой дикой свиньи было необычного цвета сало. Оно было синим. Возможно, она наелась отравы для грызунов, или пищевого красителя, не знаю. Охотники явно не читали Сорокина, иначе продали бы тушу подороже. Но они просто не успели. Что началось тогда в офисе Трёх Поросят! Нуфта билась в религиозном экстазе, обнюханная ангельской пылью. Нафта и Нифта танцевали шаманский танец, а затем Нафта провозгласила, что пробил Час Вепря, предсказанный в каких-то апокрифах. Что этот кабан был знаком, и его святые мощи необходимо срочно добыть, любой ценой. Пробить охотников по их аккаунтам не составляло труда. Сами Хрюшки конечно же не пошли туда — отправили туда группу фанатов, «звёздных поросят». Надо сказать, что после запрета к движению присоеденились довольно радикально настроенные веганы и борцы за права меньшинств. Под лозунгом «Свиньи тоже люди!» они крушили мясные прилавки, и однажды даже освободили свиней со свинофермы, которые просто разбежались по городу, наводя панику на прохожих. Свиньи были отловлены, а вот «звёздных поросят» так и не нашли. Это была очень дерзкая акция. Впрочем, эпикурейцы всегда отличались презрением к смерти. В общем, Хрюшки послали за мощами Великого Вепря армию своих камикадзе.
Труп вепря висел в леднике на крюках у одного из охотников (я наблюдал акцию его захвата по видео). Он никак особо не охранялся — никто не предполагал, что на территорию коттеджа, где жил охотник, ворвётся банда из пятнадцати головорезов в масках поросят. С криками «Хрю!» они вышибли двери, им навстречу выскочил блёклый мужичок с охотничьей берданкой. Он не смог сделать ни единого выстрела — то что он увидел, шокировало его до глубины души. Звёздные поросята были одеты в свою стандартную униформу — высокие ботинки кислотных цветов на платформе, чулки в сеточку, маски свиней, разноцветные фенечки на запястьях. Всё. Все они были андрогинами — то есть, на женских телах поросят болтались хуйцы (а у некоторых, судя по видео, не болтались, а колом стояли — почему-то они возбудились перед боевой операцией). Сюрреалистическая картина кучи обнажённых людей с сиськами но с хуем, по всей видимости, парализовала волю охотника. Он вскинул ружьё, но дрожащие руки не позволили ему нажать на курок. Толпа звёздных поросят смела его, как селевой поток. Охотничий пёс был подвергнут жестокому акту содомии, на глазах у хозяина. Тело «Великого Вепря» было доставлено в храм. «Спасибо, дети мои. Великая Свинья не забудет вас!» — провозгласили Три Поросёнка, раздавая фанатам автографы и сувенирную продукцию. Безумная оргия с галлюциногенами, под инфернальные гимны Великой Свиньи длилась до утра.
Затем, мы вновь остались вчетвером, и Нафта велела мне подойти к замороженной туше Вепря. Она положила мою руку на его холодные яйца. Огромные, исполинских размеров. И снова сказала про получасовой оргазм свиньи. А затем Нуфта и Нифта принесли хирургические инструменты… Оказалось, четвёртый участник нужен был им для того, чтобы поровну распределить яйца этого кабана с синим салом. План был такой — все они по очереди прооперируют друг друга, имплантировав себе по половинке кабаньего яйца. У меня не было хирургических навыков, поэтому, предполагалось первым прооперировать меня, а закончив со мной, хрюшки займутся друг другом. Я смотрел на замороженный труп кабана, на его синее сало, на его синие, распухшие яйца, и несмотря на отсутствие трупного зловония, мне захотелось блевать.
Я на такое не рассчитывал. Секс с живой свиньёй — куда ни шло, я даже, быть может, смог бы получить от этого удовольствие… А вот операция по вживлению в моё тело половинки яйца мёртвого кабана-мутанта… Ну, знаете ли… Я на это дерьмо не подписывался. Никто не мог знать последствий этого. Вообще, как они пришли к такой абсурдной идее, что половина кабаньего яйца, вшитая в тело, поможет испытать получасовой оргазм? Быть может, это привиделось им в их наркотических трипах. Нифта уже протирала мой локтевой сгиб антисептиком, готовясь всадить шприц с наркозом. Я истошно заорал, опрокинул столик с инструментами, и бросился к выходу, сшибая предметы, чтобы за мной было сложнее угнаться. Страх придал мне скорости. Я сам не понял, как очутился на улице и бросился бежать со всех ног. Как ни странно, за мной никто не гнался. Я думал, что они пошлют своих камикадзе, чтобы вернуть меня, или чтобы убить, ведь я видел слишком многое. Но нет, обо мне будто бы и не вспоминал никто. Возможно, им было всё равно, что я могу о чём-то проболтаться. Возможно, они были слишком уверены в своих силах — и, как оказалось, не зря.
Три недели я прятался, снимая номера в каких-то дешёвых хостелах, где у постояльцев не спрашивали документов. В интернет я выходил исключительно из под тора, загружая винду с флешки, и пользуясь другими средствами анонимности, однако я понимал — всё это бесполезно, если меня захотят найти. Анонимности в сети не существует. Но меня никто и не искал. Сначала я не понимал, почему. А потом, появились новости о косплеерах. Несколько анимешников с накладными поросячьими ушками были госпитализированы с симптомом новой болезни, которую журналисты тут же окрестили «Синдромом Свиного Оргазма». Эти несчастные пребывали в постоянном сексуальном возбуждении, они мастурбировали или сношались без перерывов на сон, забывали принимать пищу, и без медицинской поддержки, через неделю-две умирали от истощения. Тогда считалось что болезнь передаётся исключительно половым путём, и её уже стали считать болезнью анимешников. Патриарх Сергий выступил с заявлением, что анимешников за их преступления и аморальность карает бог.
Три Поросёнка вскоре выступили с ответом. На видео они, в церемониальных одеяниях своей свиной секты, обратились к патриарху, причём, называли его не иначе как «Серый». «Слышь, Серый! Ты всю жизнь втирал нам, будто бы Бог на твоей стороне. Кто вообще дал тебе право говорить от его имени? Ты можешь летать? Ты можешь вызывать огонь с неба? Ты можешь превратить воды всех рек в кровь? Мы можем всё это. Тебя наебали. Звёздное небо отказывается называть тебя своим сыном. Твои дни сочтены. И скоро ты услышишь победное «Хрю!» Нового Эона. Скоро все его услышат. Мир никогда не будет прежним. Хрю! Хрю! Хрю!». Свинки развязали войну. Мне вспоминались слова Нафты о том, что Иштар-Аштарот это амбивалентная богиня, и она является олицетворением не только любви, но и войны. И их фанаты ринулись в бой, как в оргию, они с хрюканьем неслись навстречу смерти, как в объятия любовника.
Патриарх Сергий ввёл нацгвардию. Звёздные поросята погибали сотнями. И откуда основателям удалось набрать такую боевую силу? Тысячи андрогинных кавайных существ с накладными ушками, цветными фенечками и в чулочках в сеточку. Они с хрюкотаньем неслись под огонь пулемётов, и им не было конца. Началась гражданская война — народ восстал против гвардейцев, ведь под масками поросят сражались обычные юноши и девушки (а чаще нечто среднее и неопределённое). Между тем, выяснилось, что «синдром свиного оргазма» передаётся не только половым путём, и не только среди тех кто смотрит аниме. Заболевали совершенно рандомные люди. При этом, учёные никак не могли выделить возбудитель заболевания. Свет пролили сами поросята. Они вклинились в эфир государственного телеканала, и провозгласили, что Оргазм Свиньи не болезнь, но благословение — тот, кто сможет выдержать его, сможет стать их звёздным поросёнком. Инфекционный агент никогда не будет найден обычными средствами, потому что Оргазм Свиньи передаётся через вибрации. И они захрюкали. 75% зрителей, услышавших их «Хрю!», тут же были инфицированы, и принялись неистово мастурбировать, и кончать. Снова и снова. А среди них было не мало чиновников и работников силовых структур. Экономика страны была парализована — половина населения дрочила, трахалась, и хрюкала друг на друга.
Я к тому времени исчерпал остатки своих финансов, и отправился мародёрствовать в опустошённые деревни. Во избежание заражения оргазмом свиньи, я не слушал радио, не смотрел телевизор, лишь по 15 минут в день мониторя новостные сайты. Новости были ужасающие. Коллапс экономики, массовые беспорядки, оргии, оргии, оргии — безумные, разнузданные оргии на улицах городов. «Розовый цвет. Доверься ему, и вопросов нет». Нафта, Нифта и Нуфта гордо взирали со всех городских биллбордов. Поросята захватили мир. Как ни странно, меня нигде не упоминали, даже косвенно, из чего я заключил, что в их планы не входит мстить мне, по крайней мере сейчас. Возможно, они считали меня мёртвым. Но на всякий случай, я продолжал таиться. Я скрылся в подвале одного загородного дома, где были довольно неплохие запасы продовольствия, как мне казалось по началу. Ещё там весьма кстати оказалась куча медвежьих капканов, которые я расставил под каждой дверью, чтобы никто не вошёл.
Эра Великого Вепря вступила в свои права. Гвардия дезертировала. Патриарха Сергия никто больше не защищал. Опасаясь народной расправы, он попытался повеситься, но не успел. Я не видел этого своими глазами, даже на видео, опасаясь заразиться от вибрации их хрюканья. Только читал на новостных сайтах. Писали, что Сергия вытащили из петли свинки-активистки, уже полуживого. Его привели в сознание, и протащили обнажённого, прикованого к той самой Х-образной стойке, по улицам города. Наконец, на площади, Поросята огласили свой приговор. Сергия бросили в свинарник к живым свиньям. Ему обещали жизнь, если свиньи пощадят его… Но голодные свиньи не знали жалости. На новостных сайтах в самых живописных красках журналисты рассказывали о его агонии — свиньи пожирали его кишки, а он был ещё жив.
Кончаются свечи. Съедена последняя банка тушёнки. Я печатаю эти записи с помощью бумаги-копирки, в двух экземплярах. Один экземпляр я оставлю здесь. Один возьму с собой. Сейчас я попробую раздобыть где-нибудь еды и свечей. Возможно я не вернусь. Тогда эти записи останутся для истории. Хочется написать здесь что-нибудь торжественное и мрачное, но у меня нет никаких прощальных слов, которые я мог бы сказать потомкам. Я предельно устал от этой борьбы. Мне уже всё равно, вернусь я или не вернусь.
На этом записи оставленные в печатной машинке в подвале загородного дома обрываются…
@@@
Вот уж не ожидал, что снова вернусь к своим записям. Я уже мысленно приготовился к смерти. Когда я выбирался из своего убежища, сработал один из установленных мной же капканов. Нога, от ступни до икр, превратилась в сплошную кровавую кашу, вперемешку с раздробленными костями. Боль, не похожая ни на что из того, что человек может представить. Почему-то я не терял сознания — это было бы милосердно. Но нет, я смотрел на раздробленную конечность, на тяжёлую металическую цепь, на кровь — и я был в сознании. Сначала я выл. Затем вой перешёл в стон. Я пытался отгрызть повреждённую ногу зубами. Под руками не было никаких инструментов, чтобы отпилить эту ногу, и даже никакого инвентаря, чтобы покончить с собой. Если бы не дикая боль, я бы оценил иронию — угодить в свой же собственный капкан, поставленный неизвестно на кого — никто и не думал меня преследовать. Я монотонно ударял головой об бетонный пол, не знаю сколько часов. Вроде бы, успело стемнеть.
Как вдруг темноту прорезали лучи фонариков. «Неужели люди?!» — с надеждой подумал я. «Хрю! Хрю! Хрю!» — раздалось из темноты. Свиньи. Ну конечно же, а кого же ещё я ждал.
«Прошу, убейте меня быстро!» — закричал я отряду звёздных поросят, надеясь что в них остались хотя бы какие-то следы человечности. Пусть просто перережут мне глотку, пожалуйста. В руке одного из них заблестел шприц. Он что-то ввёл мне в шею, и боль отступила. Я провалился в тёплое желе морфинового прихода.
Очнулся я в том самом гараже, где всё начиналась. Нафта, Нифта и Нуфта в белых халатах сидели возле койки, к которой я был прикован теми же самыми пушистыми наручниками.
«Мы починили твою ногу. Работа была кропотливая, она превратилась в свиную отбивную, хрю! Но мы всё починили! Ты снова сможешь ходить! Не нужно было нас бояться, мы не желали тебе зла. Наручники — на всякий случай, мы не можем ещё раз тобой рисковать. Твоя нога будет как новенькая. А ещё, мы немного усовершенствовали тебя. Да, мы вшили тебе последнюю четверть тестикулы Великого Вепря. Не дёргайся. Тестикула уже в тебе. Ты же не будешь отрывать себе яйца, правда? Тогда мы снимем с тебя наручники. Без глупостей, вот так, хороший поросёночек. Тебе осталось всего пару месяцев до конца курсва лоли-геля… И где-то полгода будет срастаться твоя нога. Ничего, мы отложим ритуал. Ты должен быть здоровым, когда ты наконец станешь одной из нас. А пока, мы возвращаем тебе твои заиси, и твою печатную машинку. Пиши. Опиши всё, то ты пережил. Напиши нам новые сценарии для манги. Мир теперь наш. Если что-то понадобится, звони в звоночек. Хрю!».
С меня снимают оковы, и я осматриваю свою мошонку, на которую наложен свежий шов. Нога не болит, мне вводят морфий по первому требованию. Член стоит всё чаще. Они говорят что это нормально. Недавно, они снова привели живую свинью на поводке. Теперь она кажется мне сексуальной. Я уже не очень понимаю, чего я так боялся всё это время.
04 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Проза Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
А Дядя Паук снова играет на балалайке. И ест мистиков. Впрочем, нас этим не удивить. Дядя Паук, не надо так. Но Паук знай себе сеть плетёт да на балалайке наяривает, а всё потому что его в юности Смерть поцеловала, и знает он… но впрочем не будем…
Так как же Дядя Паук ест мистиков? О, очень просто. Он расставляет сети.А в этих сетях резвятся дети, и собирают гвозди — то есть, то, на чём держится Храм. Wow! Wow! Wow! Я, конечно, долбоёб, но настолько?! Даже самому удивительно. Впрочем, о сетях. Сети образуются в глубинных разломах. То есть, если вы видите семиотическую структуру с глубинными разломами, то это — охотничьи угодья Дяди Паука. А что он делает? Дядя Паук рассказывает вам сказки. И в каждой сказочке — разлом, и пока поймёшь его, сам голову сломаешь — а потом войдёшь в разлом в собственной голове — ты следишь за ходом моих мыслей? — и отдашь дань реализму в виде поллитры, распитой на брудершафт с обладателем восьми конечностей, пока ты разгадываешь палитру смыслов, что хотел вложить или вложил автор в этот хитрый разлом, что трещина, оставленная осколочным чеширским серпом улыбки Котэ. А Котэ как бе давно понял в чём Соль.
Соль в слезах, и именно поэтому солевые шаманы употребляли слёзы внутривенно. Ну или не поэтому. Звук катящегося шарика. Пенис в крабовых палочках. Этой весной в Южном Парке разразился настоящий скандал — в упаковке крабовых палочек обнаружился вовсе не крабовый член. Вскоре обнаружился и экс-обладатель члена, и он был, как и можно было предположить, не краб. И он был не рад. Митрополит попытался его успокоить — дескать «всё что ни делается, всё к лучшему»… Какое там…
Ну и что оно хочет? ы
04 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Поэзия Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
В северном сгустке закружимся вальсе
Сбросим с себя потускневшую пыль
Вкрадчиво черви залезут под кожу
В праздничных кубках затеплится гнильМы процветаем на кольцах Сатурна,
Я невзначай ваши лица серпом
Срежу, и их искромсаю ажурно
Чтобы позавтракать с Белым Котом
Радуйся, радуйся божий обмазанник
Радуйся, радуйся крот-звездорыл
Забальзамирован ты, словно пасечник
Сладостным ужасом северных рыл!
В северном сгустке звеня альвеолами
Я посылаю вас на хуй, смеясь!
Вы рождены надувными гондонами
Будут в аду вас миноги ебать!
04 Авг 2020
автор: Семён Петриков (Альмаухль)рубрика: Проза Tags: Семён Петриков (Альмаухль)
шизофазия 07. 07. 2020
Витаминки. Кошечка. Твоя подруга кошечка. Где цветёт борщевик.
Мы запасаемся вином и кошмарной поэзией, комары тебя не кусают. Кармары? Кармары не кусают святых. Твоя святая плоть. бледно-синяя словно сыр, и свербещет луна, и набегает волна. Свежая скабёлка камеди. Я достаю твои взгляды из мяс. Из рыжих и русых кос. Стержни страхов. Трепыхания тех затаившиеся в старых братских могилах. Боль, тошнота, тела заживо погребённых крестьянских женщин.
Внезапно, мухомор, самолётнрый росчерк на небе. Я вампир. Химтрейл. Галерея имени Борхеса. Я погребён расстоянием. Гребневики, трепещут реснички, в тёплых океанских водах. Воск всплывает. В памяти.
Воск всплывает, очертания похожи на лошадку. Какой-то обряд. Отливка. На коньяке? Коньячный спирт в баллонах. Коньячный спрут, побереги его а то сопрурт, а то сожрут и спогребут. Блистательно.
Розовые россыпи, прЯди, прядИ, пряди, Ариадна, приди! Вы скопированы в Индиго Сервис, и вас ебут миноги. Почувствуй вращение — это земляничные усы… Условности. А что такое созвездия? Вот это допустим когда один мальчик-скунс и одна девочка-утконос решили завести квадрат, и по всем законам жанра им что-то помешало. Комары. Вот ведь в чём дело. Кармары. Кармары святых не кусают.
Я комар. Я кармар. Я Максим Камерер. Камерные шины, аощь-аощь, небрежным росчерком пера смахнут нас и напишут, но напишут ли? Последний закат отразится мятной слезой в оконцах твоих мутных глаз. Wats a fuck? Кажется это был знак.
Из-под мятной пастилки, из-под пластинки, добывают жесть. Как она есть. Всё что мне нужно — гаввах. Я гибрид комара и пчелы. Гекатомбы, хонейкомбы. Я комбайн, производящий мёд поэзии из крови, выкачанной из ваших сердец. Голубое сало, контейнеры, овощевозки. Бесконечные задницы ослов на горизонте, ослиное, пительное Солнце. Ослепительные цветы — эдельвейс, белый, благородный, подушечки и пёрышки, апофеоз раскрещивания, я комета, впереди…
Впереди меня лес…
Ощущать ващи милые клыки в районе ключиц, что может быть лучше. Няшная вампирша похожая на листоноса, Писк. Линия кардиограммы, карусели, города. Бензидаминовый Димон или демон демонстрирует свои рожки, ухоженные как тополя во дворе школы, мне не пришлось пройтись по этой дорожке ещё раз, оловянные солдатики падали, деревья облетели, что же остаётся делать мне, собирателю ошибок, искателю разломов? Только взять в свои ладони, а может быть, уже и в щупальца, обгоревший и потрескавшийся метеор твоего сердца. Я надеюсь мои слёзы исцелят его.
Фиолетовый туман, я улетаю метеором, коллапс вселенной не за горами, а за горами вспучиваются грибовидные наслоения, облачный атлас, сведите меня с ума, сведение треков, сведение глаз к переносице не запрещено ни в одной из стран мира, но выглядит как минимум странно. Думаю что скоро нам запретят даже это. Бактериофагия. Космические корабли высадились на пространстве авроры. Позвоночник. Детали змеи. Инвайт.
БайкерскиЙ Бар Гадкий КшатРИЙ. Вы заходите обесчеловеченные. Головка отколота об зубы. Безупречность системы сделанной кшатриями первогго эона не подвергаем сомнению. В жопе полно скелетов, они чёрные как обггоорелая бумага, как уголья, угорьки глаз, целлофановый узел. Я давитая хуйня. Я сразу же понял что ты должна принять от меня.
В блеcке мух, в тени соцветий — ты ничего не заметила? Порабощённые вспышками выступы. Евстрахельнаяя трубка — рукотворная трахея святого трахаря, который научилвся лёгкими слышать гнилогимны самому себе. Скотский отсос! Освобождённый выброс.
шизофазия 28/07/2020
Голоса цикад снова повторяют твоё имя. Как необычно тусить под звук закипающего чайника, на этой инфернальной дискотеке, где отклеивающися от стен и сочащиеся пафосом, закинувшиеся дешёвым экстази и лунной кровью полудурки вечной ночи аппетитно уплетают чипсы из полумесяцев ногтей. Стук по батарее, прислушайся, они там вольфрамовую проволоку тянут, мыслескоп. Вечеринка для восставших из ада, на которой подают детские обстриженные ногти, обжаренные во фритюре с корнем солодки и имбирём. Конь в пальто и с имбирём в анусе наш почётный гость, ибо в таком виде является великий герцог Жузи Касио, что командует тысячью двадцатью четырьмя легионами демонов. Как запах неполярного растворителя, ты прокралась в мои сны и полоснула по мозгу кокаиновой бритвой. Спляшем паучью лезгинку на черепах поверженных врагов, чёрно-синие снежинки, виниловый блеск, сшивший со всех сторон себя поглотитель ногтей. Да воссславится наша попойка!
Мы пришли чтоб сбросить кожу под потоком Персеид. Рукокрылый настоятель простирает благословения на головы присутствующих, из колонок льётся раскатистый перезвон басовитых пчёл. Медные браслеты на запястьях, в которых заключена Сила Змея — мягкий, красный металл. По полу волочится шлейф переливчатых мохнатых крыльев, входит Мадам Моль. Привратники мохнаток почтительно склоняют головки или что у них там. Жуки-скарабеи, нанюхавшись космоса, обрюхатились новым мировым порядком. Цветные сахарные черепа на подносах.
02 Авг 2020
автор: Владимир Комароврубрика: Переводы Tags: Владимир Комаров
Пер. из Jarosław Mikołaj Skoczeń
Заблудшая дверь не впустит
Воздух и звезд опоздавших
На миллионы лет
Ловя остатки чувств
Покидаем комнату, переходя
В другие, депрессивные
Полные человеческих слабостей
Заплетаются мысли в самбе
Танцующая женщина бессмертна
RSS