Демоны

Кормишь демонов с ладошки,
Рассыпая хлеба крошки.
Демон боли, демон гнева,
Демон справа, демон слева…
Каждый демон хочет кушать:
Просит хлеба — жаждет душу.
Рожки, хвостики и вилы —
Мимими, как это мило!
За окном — ночная темень.
У подъезда бродит демон,
Демон старый и хромой.
Пригласи его домой!

до утра

до утраты пульса
проходить километры за километрами не приблизившись ни на фут
до утраты смысла
проговаривать строки которые никогда не лягут в строфу
до утраты чувствительности
вцепляться в свои запястья словно попавший в капкан щенок
до утраты бдительности
игнорировать надпись купаться запрещено
до утраты приличий
пересекать красные линии обещая что снова пересечёшь
до утраты человеческого обличия
обливаться лунным сияньем перекатываясь через плечо
до утраты границ
между сном и явью между чёрным и белым между тобой и мной
до утраты зрения
понимать что темнеет закрывая глаза на то что стало темно
до утра

七福神

Меж весенними васильками
Удит рыбу старик Эбису.
Ками, ками, живые ками
Наделяют вином и рисом.

Меж весенними васильками
Рассыпает мешок Дайкоку.
Ками, ками, живые ками
Отгоняют беду от окон.

Меж весенними васильками
Тамонтэн потрясает сталью.
Ками, ками, живые ками
На порог не пускают старость.

Меж весенними васильками
Бэндзайтэн обнимает биву.
Ками, ками, живые ками
Зашумели в прибрежных ивах.

Меж весенними васильками
Правит мудрый Фукурокудзю.
Ками, ками, живые ками
В сводах каменных отзовутся.

Меж весенними васильками
Потирает Хотэй животик.
Ками, ками, живые ками,
С вами станем мы плоть от плоти.

Меж весенними васильками
Дзюродзин пьёт саке из чаши.
Ками, ками, живые ками…

XVII

Нацарапали норны небрежно
Рунной росписи тайные смыслы.
После Башни Звезда неизбежна.
Надо б только в Луне не зависнуть.

Я далеко не миллионер…

Я далеко не миллионер.
У меня не полуторафутовый хер.
Я храплю, у меня есть плешь и живот.
Не фиалками пахнет говно и пот.
У меня репутация Жиля де Ре.
Я не отличаю Дюрера от Доре.
Я нередко помят и редко побрит.
Не учил ни шведский, ни даже иврит.
Я не каменная стена.
Мне незнакомы стыд и вина.
Иногда попиваю пиво, курю кальян.
На лицо немногим красивее обезьян.
Я не сестра милосердия и не старший брат.
Не виляю хвостом, если тебе не рад.
Всё, что я могу тебе обещать —
Тебе не придётся скучать.

Гедония

Говорят, я бегу от боли.
Но сомненья меня объяли:
Прямо к боли бежать мне, что ли?
Прямо к боли бежать с хуя ли?
Я из мяса, а не из стали:
В марте мёрзну, горю в июле.
Вы бы к боли бежать бы стали?
Я не стану бежать к ней, хули!
На хуя мне беда, тоска ли?
На хуя они, в самом деле?
Слишком часто во мне искали
Не того же, чего хотели.
В январе замерзают ели.
На войне пролетают пули.
Слишком часто со мной хуели,
Чтобы мне не воскликнуть «хули!»
По себе выбирая долю,
Боли выберу долю я ли?
На хуя мне рыдать «доколе»,
Если можно сказать «с хуя ли»?

شهرزاد

Господин! Дабы колокол мой не стих,
Дабы слов моих не иссяк ручей,
Я оставлю на завтра свой лучший стих
Этой самой тысячной из ночей.

Даже если, царскому не чета,
Мой наряд невзрачный уныл и сер,
Ты привыкнешь в сердце моём читать
Аромат нектаров и запах сер.

Господин! Ты будешь и мил, и строг,
И пускай немало забот глотну —
На моём пергаменте хватит строк
На четыре тысячи и одну.

Тальхарпа

смычком касаюсь
звени тальхарпа
струны дрожанье
играй тальхарпа
ложатся строки
реви тальхарпа
мне мало мало
рыдай тальхарпа

испей тальхарпа
все строки реки
избей тальхарпа
струною руки
изрежь тальхарпа
мне вены вены
измажь тальхарпа
мне веки мёдом

струны дрожанье
ложатся строки
смычком касаюсь
звени тальхарпа
реви тальхарпа
рыдай тальхарпа
играй тальхарпа
мне мало мало

[Не] убивай космонавтов!

Отложены звёздные войны!
Ракета стремится в полёт!
Летят космонавты спокойно:
Никто их теперь не убьёт!

Под бдительным оком Денеба
Недрёмную вахту несут:
На страже российского неба —
Районный ухрюпинский суд!

Пламя Белтайна не гаснет…

Пламя Белтайна не гаснет в развалинах Форта.
Шпага под сенью Собора пронзает аорту.
Так запечатали судьбы владыки Сиона:
Встрече двух армий случиться в стенах Бастиона.

Складными гимнами вместе отметят Победу,
Сложат оружие. Далее путь их неведом:
Обе минувших боёв повидали накала.
Быть ли резне, или пенному литься в бокалы?

Бликами Солнца смыкаются тяжкие вежды.
Ветром самбийским врывается в город надежда.
Сброшены латы щербатые. Cogito ergo…
В ноги идущим ложатся Мосты Кёнигсберга.

Акротелегексамезосонет

Альпийских скал алмазная стена.
На небесах — волна немых стремнин.
Невинность пены нежит Лоэнгрин.
Арфиста-простака длинна струна.

Гроз до́рог брег, и гор огромен рог.
Рванись, Фенрир! Пророк его хитёр.
Остановись, проточных рек добро!
Заступник звёзд зимою не замёрз,

Обледенев, — но золото беззвёздно.
Владыкам вправя волю водовозов.
Сокройся — и в лесу свисти, сиринкс!
Кто скроет блик? И как запел кулик?

…А там горят страдальчески глаза:
Янтарный взгляд, янтарная стезя.

Удивительная волшебница из страны 03

Она, уставшая после суток, идёт домой.
Сготовить ужин, помыть посуду — опять самой.
Разборки в чате, уроки с сыном, стихи писать…
На послезавтра хватило б силы людей спасать!

Ей тридцать с лишним. Её работа — «живи, больной!»
Но после смены — своей заботы полным-полно:
Гулять с собакой, варганить свечи, фоно, спортзал —
Так забывается много легче, кого спасал.

Наденет платье, накрасит губы — гроза мужчин!
(Не дай Господь угадать кому бы, о чём молчит…)
Тех, души чьи пришивала к телу, — им несть числа.
(Забыть труднее, кого хотела — но не спасла.)

Из бара выйдет не слишком поздно — скучает сын, —
И изумрудом вонзятся звёзды в густую синь.
Вот где герои! А я? Да что там, кропаю стих,
Пока успеет ещё кого-то она спасти.

Странная

Древними пространствами
Теплится в груди.
Если ты не странная —
Даже не гляди.

Рапторы и страусы
Нежатся в траве.
Если ты не странная —
Не пиши «привет».

Бьётся кречет раненый,
Плачет и кричит.
Если ты не странная —
Не приду в ночи.

Брезжит утро раннее.
Около пяти.
Если ты не странная —
Нам не по пути.

Геморрой тревожит сраку…

Геморрой тревожит сраку,
Рак сожрал потенцию.
Хуй с ней, с жопой, хуй с ним, с раком,
Только б не деменция.

Для меня только то и ценно…

Для меня только то и ценно,
Что шептания муз — тихи.
Будем жечь, мой любимый цензор!
Я — глаголом.
А ты — стихи.

1984

Ты тоже преступник, хотя и не знаешь об этом.
Читаешь стихи — а они уже день под запретом.

Прошёл на секунды быстрей у дорожного знака.
Твой кот неприлично глазел на чужую собаку.

Под музыку гимна поднялся не слишком проворно.
Твой голый сынишка у берега — детское порно.

Не теми цветами раскрасил сарай в огороде.
Мечтаешь о том, чего не было раньше в природе.

Добавил в свою самокрутку щепотку корицы.
Тому, кто ударил тебя, отвечаешь сторицей.

Войну называешь войной, а урода — уродом.
Твой предок далёкий — потомок враждебных народов.

Сегодня сошёлся с женой в недозволенной позе.
Нашёл неизвестные смыслы в классической прозе.

Гляди виновато, склоняйся покорно и кайся,
Чтоб чёрную метку не ставить в твоём аусвайсе!

Коту Сергею посвящается

Из кафешки у откоса,
В холод адский, голод гадский,
Кот уволен по доносу
В прибалтийском Котоградске.

Сред котов больших и малых
Из латуни и фарфора
Кот под лавкой у вокзала
Подмяукивает хворо.

Нарисованные кошки
Из витрин взирают сыто,
А под ними — кот продрогший,
Кот голодный, кот забытый.

Дует с моря ветер сильный.
Подвывает кот от ветра:
«Люди, я не просто символ!
Дайте мне тепла и света!

Не затем я кушал рыбу,
Честным был котом рабочим,
Чтоб обрёк меня на гибель
Злой, безжалостный доносчик!»

…Ветер воет, плещут волны.
Кошек мраморных насмешки.
По доносу кот уволен
Из завьюженной кафешки.

https://www.change.org/p/%D0%B2%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B8%D1%82%D0%B5-%D0%BA%D0%BE%D1%82%D0%B0-%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D1%8F-%D0%BD%D0%B0-%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%82%D1%83?utm_content=cl_sharecopy_37829410_ru-RU%3A3&recruited_by_id=c7f37e10-b169-11ee-b2f0-1d73b50429c8&utm_source=share_petition&utm_medium=copylink&utm_campaign=psf_combo_share_initial

Патриотическое

За Петром затворите окошко!
Почините прогнившее днище!
Запретите, Володя, картошку:
Это чуждая русскому пища.

Обойдёмся варёною брюквой,
Обойдёмся капустою кислой.
Запретите болгарские буквы!
Запретите арабские числа!

Запретите английских бульдогов!
Запретите немецких овчарок!
Запретите еврейского Бога
И бренчанье гавайской гитары!

Запретите чужих утконосов,
Запретите нерусских туканов,
Запретите чужие кокосы,
Запретите чужие бананы!

Запретите заморских пингвинов —
Только утки, вороны да зайцы!
Запретите испанские вина!
Запретите турецкие яйца!

Победив чужеземное войско,
Заживём беззаботно и свято
В наших финно-литовско-монгольско-
Византийско-варяжских пенатах!

Это — на Новый год!

Помнишь — на кухню порой прибежишь тайком,
Где оливье, селёдка и антрекот, —
Мама заметит — и строго грозит перстом:
«Это не трогай! Это — на Новый год!»

Вечер. Подъезд. Поцелуи. Её рука.
Юная дева томно в ответ вздохнёт —
Но отстраняется, взор отведя слегка:
«ЭТО не трогай! Это — на Новый год!»

Рыться в себе ты вполне и давно привык.
Лярвы, как нервы, встали в твой хоровод.
Только одну бережёшь от себя, увы:
«Эту не трогай! Эта — на Новый год!»

Рак, простатит, подагра и в сердце шум.
Что ещё сука Старость с собой возьмёт?
Но всё кряхтишь, прикрывая свой ясный ум:
«Это не трогай! Это — на Новый год!»

Тату

Дочка сделала тату.
Говорят одни: «Не ту!», —
А другие: «Святый Боже!
Накажите школоту!»

Соцработник держит речь:
«Это папу надо сжечь,
Раз не смог родное чадо
От шайтана уберечь!»

Собирают педсовет,
Дабы вывести на свет —
А иначе ждёт обоих
Лишь канава да кювет.

Притащил кадило поп,
Правду-матку рубит в лоб
(Бдит, родной, не миновала
Сатанистов кара чтоб):

«Если всяк начнёт колоть
Бесовской узор на плоть —
Быть беде: на мир обрушит
Пламя серное Господь!»

Подключился прокурор:
«Только плаха и костёр
При такой угрозе миру
Здесь достойный приговор!»

Негодуют всей страной
Брызжут пеной да слюной,
Не решат всем миром, что же
Делать с дочкой и со мной.

…………………………………………….

Дочка сделала тату.
Ставлю чайник на плиту.
Семки лузгаю тихонько
Да стишки себе плету.

Назад Предыдущие записи