Цветобраз очень устал от жизни. Да и Радуга – цвет его турмалиновых Игл, исполненных Спектрального Яда – игл, взрощенных миллионами лет гулких недровых работы Матери Гайи – стала почему-то нон грата в Этой Стране. Оттого ему оставалось только равнодушно медитировать на ледяном кубе – кубе чистейшего льда, заготовленного для фестиваля христианских фигур, который по указанию Патриарха Сергия пройдет рядом с Храмом-на-Крови – на том самом месте, где Убили Царя. И цветность его терялась во время медитации, постепенно насыщая собой чистую субстанцию Lьда.
Когда-то Цветобраз был изгнан горно-языческими уральскими me-Троллями радужных кровей из странции метро Бажовская за несоответствие генеральной линии штольни. Христианство показалось ему более близкой альтернативой и возможностью отомстить me-троллям. Впрочем, втайне он лелеял надежду, на то, что Хозяйка его простит. Тема Lьда заинтересовала его, когда он стал разрабатывать доктрину метафизического Троцкизма (ведь Троцкий, как известно, был убит Lедорубом, а сам при этом был персонажем пламенно-мефистофелевским) – и читать лекции на эту тему местным галлюцианирующим.
Галлюцианировала и святая девочка Маша с официальным диагнозом «шизофрения», которую бабушка вела в Храм. Добрая Маша увидела Цветобраза в образе выжившего царевича Алексея, ведь царевич Алексей при жизни страдал гемофилией, а Цветобраз почти по аналогии впрыскивал свою спектральную-ядо-кровь желающим и нежелающим задаром. Протянула Машенька ладошку к царевичу Алексею – и уколола безымянным палец о турмалиновую иглу аки о веретено.
Погрузилась Машенька в глубокий спектральный сон, а вместе с ней уснуло и всё зачинающееся независимое Государство Урал. Потому как была она великой аватарой соборной души уральской. И снилась им жизнь иная – золотая и светлая Ur’альская жизнь. И христианский Lёд, на котором медитировал Цветобраз – стал спектральным. А пока они спали – с далёких звёзд и глубоко из под земли прибыли цветобразовы собратья по расе и крови. И бережно погрузили они спящих в кристаллические саркофаги из радужного льда ~ дабы счастливый сон их никогда не закончился.
Этот рассказ был написан примерно год назад, однако я сомневался, стоит ли его выкладывать, поскольку в нём присутствуют описания употребления, описания секса в том числе и группового, а главный герой рассказа (похожий на меня, но конечно же не я) совершает неудачную попытку суицида. Но, всё же, решил опубликовать его, чтобы текст не канул в забвении. Поэтому, публикую с дисклеймером:
Не рекомендовано читать лицам до 18 лет и чрезмерно впечатлительным персонам. Любые совпадения любой из частей данного текста с реальностью абсолютно случайны, все события полностью вымышлены. Я не рекомендую в чём либо подражать герою данного текста. Прочитав это, вы так же рискуете проникнуться к автору данного текста и его творчеству глубоким отвращением. Ну вот, если что, я вас предупреждал.
I
Ну ладно, расскажу историю о своём неудавшемся самоубийстве. Было мне вроде бы 24 или 25, на тот момент я уже написал апокатастасис и ещё несколько текстов, и думал что уже сказал всё что хотел сказать, и с одной стороны я порядком заебался от этой жизни по причине постоянных бытовых неурядиц, а с другой стороны я был удовлетворён своей жизнью, рассматривая её как законченное произведение искусства — почти законченное. Последним мазком, вишенкой на торте, должна была стать Смерть.
Я собирался выбрать экстравагантный способ ухода, что-нибудь такое, что вызывало бы удивление, и подводило бы под всей моей деятельностью некую яркую черту. Способов таких в моей голове крутилось много. И вот в один день, когда я триповал на отбитом дексе, я понял, что лучшего дня не найти — я уже неделю марафонил и был на таких тонких вибрациях, как будто меня практически уже нет, я чувствовал что у меня не осталось ни перед кем никаких моральных долгов, и все линии моей жизни выпрямились в ровный симметричный узор — оставалось только выпрямить ещё и линию кардиограммы, и застыть в совершенстве.
Моё настроение в этот день было мало похоже на то, как обычно представляют себе настроение самоубийцы. Можно представить это так: я чувствовал, что я уже готов распахнуть тяжёлые железные двери подвала своей психики, и выпустить самого себя под открытое небо. Я предвкушал смерть как долгожданный отпуск. Это отношение к смерти во многом пришло благодаря эфиру.
С одним товарищем, с которым мы вечно дегустировали яды, мы как-то раз решили попробовать эфир. Дегустатор ядов протянул мне запотевший пакет с прозрачной жидкостью на дне «Потрогай какой он холодный!» — и я сразу понял, что дегустатор говорит не о температуре эфира. Он говорит о его сути. После первых же вдохов я почувствовал, как на меня наползает густая и холодная тьма, замещающая меня собой, поглощающая и растворяющая. Эта тьма очень нежно и ласково обволакивала меня, она говорила «растворись во мне, забудь, исчезни!», и я вдыхал и вдыхал сладостный запах эфира, и никак не мог насытиться, и от той нежности, с которой меня растворяла и поглощала тьма, я плакал, а потом снова вдыхал эфир.
Декс, принципиально от него мало отличается, особенно в овердозах. Ну только в дексе ещё могут в белом свете растворить, ну это тоже ничё так, экстатичненько, только после таких растворений обычно всё тело начинает крутить и колбасить от избытка энергии. Ну, в общем, это был период погружения в Танатос, причём когда я систематически употребляю диссоциативы, танатос начинает мне казаться ещё более привлекательным, чем кажется обычно. Диссоциативы — пылающий синим пламенем меч вселенского апоптоза. В тот день я принял где-то полтора грамма декса, и выбрал способ ухода из тела — я решил вколоть себе в вену бензин, который как раз остался с отбивки. Нефть и Ртуть — мои любимые химические сущности, и я хотел, таким образом, слиться с одной из них.
Радужные разводы, бегущие по поверхности бензина, если капнуть его в воду — они очень похожи на то, как для меня выглядит мембрана нашей Вселенной, когда я расширяюсь до соответствующего уровня, при этом сам бензин, состоящий из перегнивших тел многочисленных существ, очень отчётливо пропитан стихией смерти. Существует слой посмертия, в котором души как бы «растворяютя в нефтепродуктах» — вообще это как бы чистилище, там из души выходит всякая грязь, отслаивается всё лишнее и наносное, это обычно бывает 15 минут агонии которые кажутся изнутри вечностью, в особых случаях бывает и пару недель, это если душа очень грязная, но у меня немного другой случай, я там питаюсь распадающимися астральными телами, выполняя функцию редуцента и могу находиться на слое нефтепродуктов постоянно. Поэтому, я думал что это хороший способ туда зайти, и приступить к новой жизни в форме «нефтяной пиявки».
И так, всё было готово, в ящике письменного стола лежало два 20 мл шприца, заряженные бензином, я слушал любимые треки и рассеянно листал ленту новостей, скользя взглядом по текстам и картинкам, ни на чём надолго не останавливаясь. Чёрно-синее внутреннее пространство практически сливалось с темнотой комнаты, освещённой монитором. От полутора граммов декса всё тело холодило как от огромной ментоловой конфеты, лицо преобразовалось в характерную «маску Чеширского Кота». Иногда я лайкал понравившиеся посты. В одном рокерском паблике лайкнул пост с фотографией молодой готичной неформалки, и увидел как она тут же лайкает в ответ несколько моих фотографий, тогда я зашёл на её страницу полюбопытствовать, всё равно мне было нечем заняться, я хотел потянуть ещё время, чтобы стартовать приблизительно к 3 часам утра (считаю это время для себя подходящим). Если я лайкал одну её фотографию, она тут же лайкала несколько моих. Изучая её страницу, я узнал о ней то что она веган, собирается поступать на ветеринара, интересуется виккой, слушает довольно таки депрессивное музло и любит крепкий алкоголь. Значит, алковеган. Интересно, а что у виккан-алковеганов в голове? Никогда не встречал такого сочетания. Решил просканировать энергетику. Вишуддха здоровая, восьмой план присутствует, и там даже как будто есть даймон, только непонятно, проснулся он уже или ещё спит… Сканил так — просто пялился на фотку пока изображение не начнёт рябить и пропадать, потом втекаю внутрь, и я уже внутри её головы, ну и там слои сознания упакованные как луковица. Стало интересно, что там с даймоном — такая плотно упакованная структура на восьмом плане, никаких щупалец или нитей или того что там обычно торчит наружу в качестве органов чувств, переплетённые ленты, наложенные друг на друга как стебли тростника в корзине, что внутри непонятно. Я тогда очень бесцеремонно вторгался людям в головы, и не стеснялся порой даже трогать там какие-то особо заинтересовавшие меня структуры, ну вот и в этот раз, «так, а что будет если я вот за это потяну? меня же никто не видит?» — и в этот момент меня увидели — из кокона, как бы сплетённого из плотных водораслей, открылись рыбьи глаза — её даймон выглядел как нечто вроде рыбы-луны, эта рыба рассматривала меня расфокусированным взглядом, как после сна, явно пытаясь оценить ситуацию, и понять, что это вообще такое. Насколько даймонячья физиология позволяет, я попытался изобразить из своей пасти приветливую улыбку — так-то я вообще-то понимал, что вломился без спросу в чужую голову, в которой уже кто-то живёт, а эта Рыба Луна, хотя и выглядела флегматичной, вполне могла и решить меня сожрать, приняв за еду…
В этот момент, от погружения в голову Рыбы Луны меня отвлёк звук сообщения вконтакте — оказывается, она написала мне, сразу как только заметила меня у себя в голове. Небольшой обмен любезностями, мы рассказали немного о себе, но впрочем совсем немного, потому что в информации на странице и так всё написано, разговор плавно пошёл в сторону обсуждения подходящих мест для распития алкоголя. Она сказала что предпочитает ходить на кладбище, причём расположенное именно в моём районе. Я уточнил «Ты что, живёшь там где-то неподалёку?» — и оказалось, что вообще буквально через пару домов от меня. Я не помню, от кого прозвучало предложение взять бухла пока магазины ещё не закрылись, ну я подумал, что времени у меня ещё полно, а на высших плато декса крепкий алкоголь заходит просто прекрасно, травиться — так травиться, и я съел ещё полграмма, быстро оделся так, как оделся бы на собственные похороны — чёрное пальто, чёрные узкие брюки, ботинки в военном стиле, перчатки с отрезанными пальцами чтобы было видно выкрашенные чёрным лаком ногти, чёрный берет с значком «СССР» — маленькая рубиновая пентаграмма с серпом и молотом была нужна для того чтобы придать моему виду некую шизоидность. Ещё я захватил длинный зонт-трость, я конечно же не боялся промокнуть и подхватить насморк перед суицидом, зонт-трость был нужен чтобы выглядеть модно, ну и мог пригодиться в качестве оружия при случайном столкновении с дикой фауной (вообще-то, это тоже было возможным способом умереть, и довольно весёлым, как по мне). Я увидел Рыбу Луну, идущую мне навстречу по улице, которую участки, освещённые оранжевыми фонарями, делили на равные сегменты света и полумрака, в моём восприятии это рябило как стробоскоп, она была одета в длинный чёрный плащ, штаны с дырками на коленках и тяжёлые ботинки, зонта у неё не было, она держала руки в карманах и улыбалась, её улыбка была улыбкой живого существа а не маскообразным дексовым оскалом, от неё исходило какое-то тепло, несмотря на мертвенно-бледный цвет кожи, присущий её лицу. Мы ритуально обнялись, как это обычно заведено у неформалов при знакомстве, и отправились в магазин, где купили поллитра 40% бальзама на каких-то травах и литр энергетического напитка.
Начинался мелкий холодный дождик, и зонтик пригодился, я раскрыл его, и само получилось так, что Рыба Луна шла, обнимая меня, и я чувствовал исходящее от неё мягкое тепло, мы шли в сторону кладбища, но почему-то нам внезапно захотелось свернуть в сторону мусороперерабатывающего завода, и бухнуть на фоне огней Мордора, вырывающихся из его труб, мы шли и обсуждали пропитанные некротическими вибрациями тексты какого-то суицидального сибирского постпанка, что мне понравилось, так это то, что Рыба Луна воспринимала текст как многослойную конструкцию из ассоциативных цепочек, ссылающихся друг на друга — её восприятие текста позволяло мне обсуждать с ней какие-то интересные мне смыслы, и ей даже не было скучно. Обычно, когда я начинаю говорить о своих интерпретациях какой-нибудь песни, на людей нападает зевота, а Рыба Луна ещё и свои ассоциации сверху накидывала, и мы ещё не выпили а уже было весело. Пить мы полезли на ржавую металлическую башню, подпирающую две параллельно идущие толстые трубы, завёрнутые в стекловату. Возле труб всегда было тепло. Мы разбодяжили алкоголь в энергетике, и начали пить, я пил по чуть-чуть, а Рыба Луна так, как будто бы совсем не боялась слишком опьянеть, похоже что её организм был в таком же симбиозе с алкоголем, как я — с дексом, эфиром и другими диссоциативами. Я рассказал ей, что я под наркотиками, и постарался описать свои ощущения. Она сказала, что давно хочет попробовать наркотики, но нигде не может достать. Я сказал, что могу достать всё что угодно, а про себя подумал «вот только, я же сегодня собираюсь покинуть это тело», но говорить такое вслух означало переход на какой-то совершенно особый уровень доверия, и я замолк, погрузившись в размышления — а стоит ли — вообще-то хотелось, и я чувствовал, что мог бы рассказать ей и об этом. Я попытался прочитать в её глазах, стоит ли говорить с ней на такие темы, и увидел характерный даэмонический блеск а так же то, что зрачки Рыбы расширены настолько, что радужки совсем не видно — а ещё я заметил что она держит вход в свою голову для меня открытым — контакт на аджне сразу же установился, аджны соприкоснулись и стало теперь уже очевидно, что Рыба Луна владеет гипнозом и телепатией, а пока я это понимал, она приподнялась на цыпочках, и поцеловала меня, потому что она ждала когда я замолчу, и вот наконец в моём монологе возникла пауза, воспользовавшить которой, она сначала просто прикоснулась к моим губам своими губами, и, почувствовав что мой рот стал мягким и расслабленным, скользнула в него своим язычком, и наши языки принялись исследовать друг друга, вкус был свежим и электрическим, дыхание слегка отдавало запахом «химичеких фруктов», наши языки переплетались в танце, как до этого, пока мы говорили, переплетались наши умы, и мы продолжали делать это очень долго, потому что с каждым мельчайшим движением раскрывались какие-то новые тонкие вкусы, тактильные ощущения и энергетические вибрации на уровне которых мы взаимопроникали друг в друга, не встречая никакого сопротивления, и я понял что доверяю ей, хотя и вижу её первый раз в жизни — в её сознании вообще не было блоков и закрытых мест, такого уровня прозрачности я мог достигнуть только в состоянии готовности к Смерти, и я уже понял, что рассказать — можно, потому что скорее всего она это знает, во всяком случае она не будет этому удивлена, но я не торопился останавливать поцелуй, и она тоже, хотелось всё более глубокого взаимопроникновения и мы продолжали до такого уровня, когда я уже совсем перестал ощущать какие-то границы между нашими телами и нашими психиками, и даймоны стали накладываться друг на друга — я периодически чувствовал в ней не её рыбу-луну, а своего, похожего на рыбу-удильщика — я выгляжу как морской чёрт в своей рыбьей форме, а то что нужно было принять именно рыбью форму, было как-то сразу понятно уже с начала нашего общения. Мы продолжали исследовать языками ротовые полости друг друга приблизительно 20 минут, и одновременно подумали, что нужно остановиться, чтобы сделать ещё один глоток алкоголя. Выпив, Рыба Луна стала глубоко вдыхать и выдыхать, чтобы немножко вернуться в реальность, я тоже хватал воздух ртом, и мы немного походили на двух рыб, оказавшихся на суше, однако через несколько секунд нас подхватило волной, и смыло обратно в море рыбьего мира. Она спросила меня, достану ли я ей завтра каких-нибудь наркотиков, и я сказал «Видишь ли, в чём дело — на самом деле, я собирался умереть сегодня к 3 часам утра, но теперь, я как-то уже даже не знаю, мне не расхотелось умирать, но пожалуй я не опоздаю умереть, если перенесу это на несколько дней, что значат какие-то дни перед лицом Вечности… А какие наркотики ты хочешь попробовать?». «Любые» — ответила Рыба Луна, и снова после этого мы переплелись в продолжительном поцелуе, пока он длился, я очень отчётливо осознал — я готов прожить столько времени, сколько Рыбе Луне понадобится, чтобы удовлетворить своё наркотическое любопытство — вот хоть пока она все виды наркотиков не перепробует, я готов доставать их ей, и вместе с ней дегустировать — и что она не будет употреблять их специально, через силу, чтобы хитростью не дать мне умереть — напротив, она без сожаления отпустит меня в смерть, если я захочу, несмотря на то, что возникшее между нами взаимодействие можно уже было считать как минимум влюблённостью и дружбой одновременно, наши даймоны заключили между собой такой пакт, на полубессознательном уровне. Алкоголь был допит только наполовину, и мы решили допить его в подъезде, потому что становилось холодно, подъезд выбрали мой, потому что я уже перессорился со всеми соседями, и мне было всё равно, если кто-то будет ругаться, что я опять бухаю с кем-то в подъезде. Дорогу до моего дома мы шли, весело болтая, я очень радовался тому, что она спокойно восприняла мою ориентированность на скорый суицид, так же спокойно, как и я воспринял её намерение попробовать все виды наркотиков — мы просто избавимся от тел и растворимся в Великом Море, и нечего делать из этого драму. Мы зашли в подъезд, и поднялись на случайно выбранный этаж.
Пока мы шли, она рассказала о себе и о своих жизненных принципах, оказалось, что её главными принципами являются отказ от насилия и от лжи, поэтому она веган и абсолютно никогда не лжёт, я спросил, знакома ли она с йогическими принципами ямы и ниямы, оказалось что нет, и я стал перессказывать ей теорию йоги, вспоминая всё чему меня учили (на тот момент я уже имел диплом преподавателя, но преподавать бросил, окончательно сторчавшись). Я рассказал о том, что практикую кудндалини йогу, и что я вегетарианец, то есть, не ем мяса, но ем яйца и молочку, и я стремлюсь к полному отказу от лжи, но мне это даётся через напряжённое превозмогание собственной природы, потому что говорить двусмысленно, вводить в заблуждение и иллюзии для меня так же естественно, как дышать, и только моя готовность к смерти позволяет мне сейчас говорить с ней настолько открыто и прямолинейно. Ещё я добавил, что она так молода, но так развита в нравственном плане, что мой нравственный потолок находится как раз примерно там, где находится её нравственный пол, и только смерть позволяет мне немножко прыгнуть выше собственного потолка, и проявляет лучшее что во мне есть. Я попросил, чтобы она приняла во внимание моё нравственное несовершенство, объяснив, что даже когда я абсолютно искренен, я автоматически формулирую месседж так, чтобы мои слова могли быть истолкованы многовариантно, но я обещаю что буду избегать прямого намеренного искажения, то есть, именно лжи, потому что она вызывает у меня глубокое почтение и уважение своими качествами. Всё это время мы сидели обнявшись на моём пальто, которое я положил на лестницу и пили, соседи не мешали нам.
Когда я начал рассказывать ей про остальные ступени йоги, следующие за ямой и ниямой, она забралась на меня, обхватив меня ногами, я сидел в полулотосе, и эта поза напоминала классическую позу совокупляющихся божеств из индийской иконографии. Она очень плотно обхватила меня своими ногами, и ритмично двигала низом тела, дразня мой давно уже полностью эрегированный фаллос, я перестал рассказывать о ступенях йоги, положил руку ей на крестец, и прижал её к себе ещё сильнее, мы стали тереться друг о друга и извиваться, я уже казалось чувствовал через одежду фактуру её половых губ, она повалила меня на лестницу, и моя рука скользнула в её брюки, наши рты влажно соединились, и я нащупал её вторые губы, такие же влажные — я прикасался к её вагине кончиками пальцев, с большой осторожностью, поверхностными и лёгкими касаниями, от чего она двигала тазом быстрее и интенсивнее, как в нетерпении, желая чтобы я действовал более быстро и интенсивно, но я продолжал поглаживать её всё так же поверхностно и легко, от чего она выделила ещё больше смазки. На мгновение у меня мелькнула мысль о том, что она значительно меня младше, я в 17 лет был ещё девственником, и Рыба Луна в свои 17 лет это совсем не то же самое, что я в свои 17 лет — это понимание меня немного расслабило, я понял что если оценивать наш уровень психосексуального развития, то я не совершаю ничего похожего на совращение малолетней. Когда я подумал об этом, Рыба Луна приподнялась, и увлекла меня за мусоропровод, расстёгивая на мне ремень, и извлекая наружу фаллос, сначала ей хотелось внимательно рассмотреть его и поиграть с ним пальцами, перед тем как положить его в рот. Я стоял, держась одной рукой за стену, потому что кружилась голова. Рот Рыбы Луны был расслабленным и упругим одновременно, когда она мягко скользнула своими губами по стволу моего члена, проглатывая его сразу почти по самое основание, это движение было очень лёгким и плавным, при этом там было тесно, будто бы не оставалось места ни для малейшего пузырька воздуха, я откинул голову назад, прогнулся в позвоночнике и задрожал, шумно вздохнув. Это не было оргазмом — под наркотиками я вообще обычно не имею оргазмов в классическом понимании, то есть с семяизвержением, вместо этого лёгкая оргазмическая вибрация начинается с самого начала, а иногда и до начала полового акта, и продолжается на протяжении всего его времени, иногда возрастая, иногда убывая. Когда она заметила, что я уже долго вот так вибрирую и не кончаю, она вопросителльно посмотрела на меня, и я рассказал об этом свойстве, предложив теперь поменяться — она сказала что у неё не происходит оргазмов при сексе с людьми, вообще, а только при мастурбации с помощью специального вибратора, но она всё равно любит заниматься сексом больше, чем мастурбировать, из-за подобных же предоргазмических ощущений, которые у неё точно так же растягиваются на весь половой акт. Только у меня так под наркотиками, а у неё так всегда. Я стянул с неё брюки, и она встала на четвереньки на расстеленное на лестнице пальто, развернувшись ко мне своими половыми органами, и прогнув спину, так что нижние губы призывно раскрылись, как цветок, ожидающий проникновения хоботка шмеля, её лепестки были бледно-кремовыми, в середине она немножко розовела, но совсем несильно, низкий уровень гемоглобина, наверное от алковеганства — почти всё её тело было как будто выбелено пудрой из раковин морских улиток, и только на её детских щеках иногда проявлялся тонкий болезненный румянец, который мне хотелось по-декадентски назвать «чахоточным», учитывая ещё и то, что на лице у неё было много бледных, слегка зеленоватых веснушек. Я положил ладони на её ягодицы и развёл их шире, ореол ануса по цвету у неё был не сильно темнее остальной кожи, волос на лобке не было, они, вероятно, были очень тщательно удалены и это ещё более усиливало впечатление «детской невинности и чистоты», что в действительности действовало на меня очень возбуждающе. Я прикоснулся расслабленным языком к её симметричным аккуратным половым губам, мой нос при этом упёрся ей прямо в анус, очень тонко приятно пахнущий из-за низкого содержания в пище индольных соединений, анус сократился и запульсировал, Рыба Луна выгнула спинку как кошка, её голова запрокинулась назад, и она едва слышно выдохнула «Аааахх!», тогда я начал двигать языком быстрее, проникая чуть глубже в неё, и нащупывая капюшон клитора, и она стала дышать всё глубже и громче, я заметил что когда я провожу при этом руками по нижней части её спины и по животу, по её телу проходят волны электрической дрожи, и стал играть с этим, я услышал как кто-то из соседей открывает дверь и выходит на лестничную площадку покурить, на тот момент наше дыхание было уже слишком громким чтобы нас было незаметно, но нам было всё равно и мы не останавливались, у меня включилась тактильно-вкусовая дексовая синестезия, как при нашем поцелуе на трубах, только теперь я проникал языком в семантические слои её вагины, сравнивая игру языка с «игрой языка», воспринимая её половые органы не только как биологическую, но и как смысловую, и даже как метафизическую структуру — я был носителем языка, а она Луной, и мой язык пил её лунный нектар, Луна изливала свой прохладный и мягкий свет в мои тёмные лабиринты, освещая своими бликами стенки моих ментальных перегородок, мой разум впускал свет, перегородки делались мягкими и прозрачными, я чувствовал как Луна делает меня ещё одним тончайшим газовым покрывалом, колышущейся и невесомой вуалью из призрачного света, тонкой и сделанной из паутин, свет Луны весь был соткан из таких вуалей тончайшей иллюзии которая служит не для того чтобы сокрыть истину, а для того, чтобы сделать её доступной для восприятия, я пил лунный свет, я пропитывался лунным светом, и я стал лунным светом, после того, как я «познал Луну» в библейском смысле этого слова, то есть так, как царь Соломон познал царицу Савскую, её вагина вибрировала звуковыми и световыми вуалями, складывающимися в бесконечные мантры и янтры, образующие ковёр тактильной светомузыки из электрических вибраций. Дальше, я вступил на новый этап изучения Луны — мой исследовательский зонд стал углубляться в лунные недра, очень медленными движениями, через которые шла ещё одна линия быстрой и мелкой вибрации с маленькой амплитудой, и ещё одна линия совсем быстрых и совсем тонких энергетических вибраций, сначала я вводил член неглубоко, приподняв Рыбу Луну так, чтобы поглаживать при этом её грудь, далее мы стали увеличивать глубину проникновения, у меня включилось членовидение, и я как бы видел своим членом как я скольжу под куполом из концентрированного лунного света, член входил в её вагину как священник входит в храм, и пространство храма освещало своим светом его душу, Рыба Луна повернула ко мне голову, и мы соединили наши верхние энергетические врата в поцелуе, я коснулся кончиком языка её нёба, и электрическая цепь замкнулась, мы вращали вечное колесо, у которого много названий, но оно является колесом жизней и смертей, и я вонзил свой член в неё на полную глубину, уже нисколько не сожалея о том, что я сегодня не умер, признав что смыслом моей жизни всегда являлось символическое проникновение сознания в истину, и в данный момент центральным символом этого проникновения являлось проникновение моего тела в тело Рыбы Луны, это было кульминационным моментом существования Вселенной, и мы могли продолжать находиться в этом вечном божественном моменте истины, пребывая в состоянии абсолютного откровения между жизнью и смертью сколько мы захотим, наше время не ограничивала необходимость физиологической разрядки, из-за которой люди обычно трахаются так непродолжительно, мы же были вольны наслаждаться друг другом столько, сколько этого захочется нам самим, мы, не испытывая физиологической разрядки, сами становились полностью сотканы из оргазмических вибраций, наши сознания общались через движения тел и через телепатию, через ритмы дыхания и сердцебиения, через электрическую активность мозга — я понимал, что Рыба Луна не видит всех подробностей того что вижу я, но может, и для этого я должен буду подобрать подходящий препарат, чтобы активировать глубинные структуры её мозга, отвечающие за синестезию и восприятие тонких планов, мои руки двигались по её телу, выписывая восьмёрки и знаки бесконечности, по маленьким бутонам её грудей, по животу и бёдрам, по мягому и гладкому лобку. Рыба Луна в некоторые моменты уже не сдерживала свой голос, иногда вибрируя гласные звуки, гулкое эхо которых прокатывалось по подъезду, как эхо нашего присутствия прокатывалось по прошлому и будущему. Если бы кто-то спускался бы сейчас по лестнице, мы и не подумали бы остановиться. Мой голос тоже иногда включался, и я понял что звук создаёт вокруг нас защитный слой, наткнувшись на который, человек спускающийся по лестнице, решит предпочесть воспользоваться лифтом. Лифт действительно кто-то вызвал, потом ещё раз, лифт проезжал вверх-вниз всё чаще, мы поняли, что хотя мы и вовсе не устали, нам всё равно придётся скоро завершать секс, ведь дом уже начинает просыпаться, поэтому, чтобы интенсифицировать ощущения, мы стали целовать друг друга более грубо, иногда кусая, и царапать друг друга ногтями, но я не особо в этом усердствовал, опасаясь оставить след на её красивой коже. Наконец, стало понятно, что наш защитный купол из звука скоро перестанет работать, и кто-нибудь сейчас спустится или поднимется нас из подъезда выгонять. Мы частично оделись, хотя могли бы подолжать и ещё, и допили остатки алкоголя. Я посмотрел на часы — я точно опоздал умереть сегодня. В этот момент по лестнице быстрыми шагами спускался какой-то мужчина с сигаретой в зубах, он куда-то спешил, и увидев нас с очень растрёпанными волосами и на скомканном пальто, сказал «Здравствуйте», и поспешил по своим делам дальше, не ожидая что мы поприветствуем его в ответ. Я похрустел шейными позвонками, и мы вышли из подъезда в новое утро, немного постояли на улице, и договорились, что я посплю, а после мы снова встретимся, чтобы что-нибудь употребить. Я сказал, что ей вряд ли стоит начинать сразу с декса, потому что это может оказаться слишком радикально нечеловеческим опытом, и лучше начать с какой-нибудь более понятной фармацевтической продукции.
Немного подумав, я купил пакет мускатных орехов, с которых я начинал своё погружение в мир психотропных веществ, и пачку катадалона — вещества с диссоциативными свойствами слабее чем у декса, потому что энергетика катадалона показалась мне наиболее близкой к лунному свету. Стоило начать с чего-то, не сильно отличающегося от алкоголя по степени изменения реальности — ну, я так думал на тот момент. Мы встретились под вечер, выспавшись, и начали с нескольких мускатных орехов, эффект мускатного ореха начинатся не сразу, первые 3 часа он не действует вообще, и мы, чтобы чем-то занять время в ожидании, гуляли по району, и я рассказывал о свойствах различных веществ. У меня действие муската началось по расписанию, через 3 часа после приёма, все характерные признаки были налицо — покраснение склер, зевота, усиление яркости цветов, замедление скорости реакции. Рыба Луна с интересом наблюдала мои трансформации, но сама не менялась. «Я что-то ничего особенного не чувствую. Давай съедим таблетки». Действие катадалона начинается примерно через 20-40 минут после приёма, в начале сопровождается тремором, потерей координации, речь становится многословной и вычурной. И вот мы бродим по торговому центру, меня уже в полную силу накрыл мускат, и уже начинают дрожать ноги от катадалона, кажется скоро я стану уморительно красноречивым, а Рыба Луна улыбается, оставаясь совершенно трезвой, и говорит «ну ладно, давай возьмём пива, кажется на меня совсем не действуют наркотики». Я попытался объяснить, что пить пиво с таким сочетанием веществ может быть не очень разумным решением. Но похоже Рыбу Луну совершенно не взяло ни с муската, ни с катадалона, и мы пошли в супермаркет, выбирать пиво. Тут то меня и накрыл поток катадалоновой активности — мне вдруг захотелось сделать сыроедные конфеты из сухофруктов и мака с мускатным орехом, и я начал выбирать ингридиенты, размахивая руками и восхищаясь цветом и янтарной прозрачностью сушёных мандаринов, которые если смотреть их на свет, выглядели как драгоценные камни — всё это я рассказывал, с выпученными глазами и преувеличено жестикулируя. Потом начал вслух читать то что написано на коробке с соком, перемежая это с рифмами, спонтанно возникающими у меня в голове — всё что я видел, рождало потоки рифмованной шизофазии. Усилием воли остановив себя, я смог сказать «пойдём быстрее на кассу, нам надо дойти домой, пока я ещё не совсем неадекват». Рыба Луна посмеялась «а почему я адекват?» и мы встали в очередь, я обратил внимание на то, что у неё вообще-то покраснели глаза, и она кажется начала что-то ощущать — «Не уверена, что буду сегодня пиво, кажется всё-таки что-то есть» — но пиво мы всё равно купили, и пошли в сторону моего дома, иногда присаживаясь на лавочки, когда накрывали слишком мощные волны прихода — Рыба Луна наконец заметила, что находится уже в сильно изменённом состоянии сознания, до моей двери она поднялась уже в довольно таки обезумевшем состоянии.
Я расставил на полу круг из свечей, Рыба Луна тут же разделась и легла в центр круга.
Рыба Луна разделась и легла в центр круга из свечей. Я поджёг кусочек фимиама и поставил Sunn O))). Водный мир захлестнул нас, планктонные организмы и саргассовы водорасли поплыли под потолком, дополненная реальность с голографической инфографикой, показывающей энергетические и оккультные характеристики каждого объекта, на стенах зеленоватыми огоньками разложения засияли печати. Я стал прикасаться ладонями к телу Рыбы Луны, вибрируя слоги, которые соответствовали характеристикам энергий, ощущаемых ладонями, выбирая точку для прикосновения случайным образом — одна из методик танатотерапии. Прикосновения к рандомным точкам тела перегружают сенсорный анализатор, когда он пытается найти в них какую-то логику, наступает транс, которому с помощью дополнительного внушения можно придать сходство с околосмертными переживаниями, и использовать это состояние для подключения к трансперсональным уровням психики. Разумеется, чтобы это работало, сознание самого оператора должно иметь доступ к этим слоям. Я хотел найти какие-нибудь структуры, растормаживание которых позволило бы активизировать надмозг, и улучшить связь со Сверхсознанием.
Чтобы не привносить, по возможности, искажений в трип Рыбы Луны, я сделал себя максимально пустым, растворяясь в бесформенное Ничто, полностью отождествившись с рваными гитарными дронами и шумами, я присутствовал в реальности ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы активизировать надмозгные структуры. Мышечный панцирь Рыбы Луны плавился под моими прикосновениями, дыхание стало замедляться, появились первые признаки начала астральной проекции, небольшие волны дрожи, пробегающие по телу, которые заканчивались полной релаксацией в момент выхода, другим зрением я увидел как разворачиваются мягкие желеобразные стены коридоров её внутренних пространств, светящиеся изумрудным светом. Вошёл в обширное пространство, где находились катушки с намотанными на них плёнками опыта, такие постоянно самовоспроизводящиеся циклы самосущих смыслов, представляющие из себя архетипическую основу психики. Это структуры, сохраняющиеся между воплощениями, и несущие в себе информацию о всех мирах, в которых воплощался и будет воплощаться их носитель, и по этим структурам можно узнать всё о возможностях психики каждого существа. Я обнаружил там весьма любопытный цикл, связанный с миром нефтепродуктов — большой и сложный механизм, позволяющий жить в некромире, встречающийся у личей, жнецов и богов смерти, причём в случае Рыбы Луны это было больше всего похоже именно на структуры кого-то из богов, такое вполне могло быть, она могла быть проводником какого-либо божества, и мне стало интересно, какого — я ускорил вращение энергий в этом цикле, и увидел как зажигаются нейронные цепи. Чистилище мира нефтепродуктов тут же распахнулось во все стороны и мой ментал заполонили полупереваренные обрывки галлюцинаций мертвецов, я тут за увидел след божества, которое создало себе Рыбу Луну в качестве аватары. В разных культурах у неё разные имена, но всегда присутствуют повторяющиеся атрибуты — серп, змеи, перекрёсток, Луна.
Рыба Луна, не выходя из транса, произнесла «Я вспомнила свои прошлые жизни! Я — Геката», и она назвала ещё одно имя, тайное и не известное широкому кругу. Дальше последовал монолог, с абсолютной точностью свидетельствующий о том, что в этот момент Геката говорила со мной, через Рыбу Луну, с точностью попадая во все смыслы, известные только мне. Приблизительно за два года до описанных в этом тексте событий, я обращался к Гекате с молитвой, и это был её ответ, разумеется, я учитываю свойство моей психики видеть в каждом проявлении мира послания богов, адресованные лично мне, но ведь в определённом смысле, так оно и есть, ну то есть на том уровне, где я уже не могу сказать, что являюсь человеком – скорее я ощущаю себя строчкой в книге, число страниц которой неисчислимо, и вот, вспомнив свои предыдущие воплощения, Рыба Луна сказала мне, что она хочет преодолеть рамки человеческих условностей и ограничений, и предложила мне представлять на её месте другую девушку, занимаясь с ней сексом, для того чтобы разрушить паттерн эмоции ревности, я подумал и сказал, что лучше я буду представлять в это время свою маму, чтобы заодно символически нарушить запрет на инцест. Надо сказать, актёрское мастерство и способности медиума Рыбы Луны были на высоте – ни разу не видев моей мамы, она вдруг стала в точности передавать её мимику, жесты и голос, впрочем я был под катадалоном, это тоже не стоит списывать со счетов, ведь под этим веществом можно убедить себя в чём угодно. Как бы то ни было, мы, как два великих деструктора, преисполнились решимости освободить себя от всех оков, мешающих ощутить сполна биение жизни.
Название этого клуба вечно вылетает из моей головы, поэтому, я назову его клуб «Деменция», тем более что встречи с существами, похожими на дементоров, в этом клубе не редкость. В чёрных капюшонах, очках как глаза у стрекозы. Обычно там играет транс или техно, но этой ночью, внезапно, порнограйнд, руководство Деменции решило приколоться. А объебосам-дементорам похуй под какую музыку галлюцинировать на танцполе. На мне был шутовской колпак с двумя рогами, психоделическая гавайская рубашка в турецких огурцах и шипастый ошейник с поводком, Рыба Луна оделась как классическая садо-мазо госпожа и нарисовала вокруг глаз чёрные пятна с рваными краями. В очереди на входе мы запили пивом горсть таблеток катадалона. Здание клуба Деменция, имеющее форму додэкаэдра, располагался недалеко от набережной реки и ветер иногда доносил запах тины, тусовки в этом клубе отличались от всех прочих тем, что иногда там можно было наткнуться на мокрых людей, с волос которых свисала ряска, пахнущих улитками и камышами. К нам подошёл один мокрый человек, мой знакомый, достал из кармана банку баклофена и предложил нам. Самое то что нам нужно, чтобы ощутить биение жизни! – порнограйнд, катадалон, пиво и баклофен. Музыка – отрыжка под расстроенную дисторшированную гитару, но именно в этом странном сочетании звуков ощущался сейчас какой-то крайне глубокий смысл. Люди были похожи на марионеток, дёргающихся на ниточках, а ещё, я впервые обратил внимание, что полы в Деменции покрыты шахматным кафелем – кто-то играет в шахматы людьми, или мне стало так казаться, ощущение немного гнетущее, с одной стороны, но общая атмосфера, лазеры и стробоскопы, громкая хотя и невнятная музыка наполняли всё это какой-то энергией, которая пусть механичеки, но двигала нами – мы двигались в стробоскопических лучах, выхватывающих мгновения из сенсорной каши. Я вдруг вспомнил о том, что в прибрежном песке однажды нашёл окаменелый отпечаток аммонита. Окаменелые отпечатки стробоскопических шлейфов никто нигде не найдёт. Деменция. Поворот не туда. Имитация жизни – дурашливые завывания вокалиста вдруг приобрели иной, зловещий смысл. Вот он, разодетый как павлин, стоит на сцене, завывая и кривляясь, восхваляет некрофилию и копрофагию, а все эти люди на танцполе поклоняются Сатане, но не из-за избытка жизненных сил, а просто потому, что больше ничего с собой поделать не могут. Ко мне подошёл какой-то голый по пояс мужик, похожий на сатира, он взял меня за оба соска и принялся их крутить. Я не растерялся, и стал крутить его соски, так мы и стояли, Рыба Луна держала меня за поводок и угорала, мужик вдруг наклонился ко мне и прокричал мне в ухо «Я вижу по тебе, что мы родились в один и тот же день!». Я сказал ему «Назови дату», он назвал правильную. Потом он попросил у меня сигарету, прикурил, стряхнул пепел в ладонь, и попросил меня сжать кулак. Когда я разжал кулак, пепел оказался в ладони. «Ладно, это была присказка, сказка будет впереди» — сказал он, и извлёк из кармана брюк что-то похожее на кубик рубика, или на шкатулку сенобитов, и начал эту штуку разбирать. И в этот момент, начала происходить какая-то чертовщина. Время вокруг нас троих словно замедлилось, музыка играла как сквозь воду. Кубик рубика в его ладонях раскрывался и превращался в додекаэдр – я узнал в нём модель клуба Деменция, «смотрите дальше!» сказал мужик, и начал разворачивать модель – мы увидели самих себя, выполненных в примитивной полигональной графике, он приближает нас, вращая пальцами этот кубик рубика в дополненной реальности, приближает наши головы – схемы мозгов, височные доли ощетинились векторами, означающими движение электрических импульсов, многочисленные петли в которых вращаются смыслы, он меняет что-то в «начало» и в «конец», петля замыкается, «Вы только не пиздите никому особо о том что меня здесь видели, да вам никто и не поверит, ха-ха-ха», уроборос, сдвиг, мы вдвоём с Рыбой Луной, вокруг нас на танцполе образовался небольшой пятачок без людей, она сжимает мой поводок и кажется она удивлена. Деменция. Здесь всегда происходит какая-то дичь. Потом обычно никто ничего не помнит.
Так же как обычно никто не помнит корневых эпизодов своей жизни. Я помню, но как правило, только событийную часть – мне сложно бывает вспомнить, что именно я чувствовал и почему именно так я поступил. Однако кое-что я всё же могу вспомнить – та ночь в клубе была подобна разрыву семантической ткани, сквозь который на меня смотрел я сам, придавленный бетонным кубом своего корневого эпизода, и тщательно запрещающий самому себе существовать – как же это получилось? Я помню, почему я вообще стал использовать речь. Говорить я начал довольно рано, но всё равно, я хорошо помню что было перед этим – в начале я не подозревал о том что существуют другие люди. Нет, то есть я видел прекрасно, что какие-то штуки издают какие-то звуки, и что-то делают с другими штуками и со мной – в основном, это были действия, направленные на удовлетворение моих потребностей, не всегда полностью правильные и своевременные, но всё же я вскоре понял, что эти штуки, в общем и в целом, работают на то чтобы удовлетворять мои потребности, и счёл их продолжениями собственного тела, которые я по какой-то причине не контролирую. В общем-то я уже смирился с мыслью, что это просто мир такой, где всё вокруг сделано из меня и делает всё только для меня. И мне было нормально. Пока я не начал замечать что-то. Я заметил очевидное внешнее сходство «этих штук» и меня, и сходство издаваемых ими звуков с теми, которые издаю я сам, когда испытываю какие-либо эмоции. Только их звуки обладали более сложной структурой – и вот в меня закралось подозрение… Я начал анализировать звуки, которые производили эти штуки, и вскоре понял что по уровню сложностей этих звуков, можно судить о сложности предполагаемого поведения – например, кошка говорила в основном только «мяу», и её поведение было простым и предсказуемым, а вот люди говорили более сложные вещи, и чем сложнее речь, тем сложнее поведение человека, в том числе и по отношению ко мне. И тут со мной случилось ужасное озарение – я понял что «эти штуки» обладают независимым от меня самосознанием, примерно таким же как у меня. То есть, для меня это реально долгое время не было очевидным, и я думал что они все – продолжения моего тела, и заботятся обо мне просто потому что такова их функция – а оказалось, всё не так просто. Это понимание было шокирующим, из него следовали поистине удручающие выводы: какие-то штуки, обладающие независимым от меня самосознанием, видимо более мощным чем моё, заботятся обо мне, с непонятными целями, и я полностью зависим от их милости. Дальше, ещё страшнее – я понял, что они могут чувствовать, по сути два чувства – любовь и ненависть. Если они кого-то любят, то они стараются делать что-то для него, а если ненавидят, то будут его избегать или постараются уничтожить. Это вот было самым страшным моментом, потому что я понял, что сама моя жизнь зависит от того, любят ли меня окружающие меня существа, и при этом, они вполне могут меня и не любить – а значит, в любой момент, они могут от меня отказаться, или вовсе убить меня. И поэтому, я должен сделать всё, чтобы понять, как вызывать у них любовь – а для этого надо разгадать их структуру. Я понял что они обладают способностью моделировать мои переживания в своих сознаниях, и для того чтобы влиять на них, я должен освоить их язык, а ещё я должен стать умнее каждого из них, чтобы заранее просчитать все их ходы, и уметь опережать их конструирование образа меня. Для создания таких образов, я выработал различные инструменты. По сути, значительная часть структур моего внутреннего мира существует только для того, чтобы влиять на мой образ в сознании других людей. Я понял что для меня жизненно необходимо быть милым, не вызывать ни у кого ненависти, быть умнее всех, вызывать любовь. Что касается моей лжи и неискренности, это появилось именно тогда, потому что я заметил, что эти существа, как правило, не способны отличить искусно выстроенную ложь от правды. и иногда, для формирования образа, менее энергозатратно бывает использовать ложь – только надо стать умнее своих оппонентов, чтобы во лжи меня не уличили.
Так вот, тогда в клубе я почувствовал наплыв давнего ужаса. Я почувствовал что со мной взаимодействует некая непонятная структура, которая дробится на множество людей, и действиями каждого из них передаёт мне какие-то сообщения. Эта структура гораздо умнее меня, и она знает наперёд все мои уловки. Бесполезно что-то пытаться от неё скрыть. И эта структура взаимодействует со мной через людей – я ошибался, они не во всём подобны мне, иногда в них живёт нечто совершенно ИНОЕ, и в Рыбе Луне концентрация этого иного бытия достигала максимума. Я понял это, когда мы вышли из клуба, и стояли на берегу реки – в небе светила луна, и рядом со мной стояла Рыба Луна и улыбалась, я видел сквозь её лицо некий огромный древний разум чего-то Иного, о чём я даже не подозревал, оказалось что её честность и открытость были сознательной тактикой, с помощью которой Рыба впускала в себя Иное, и становилась этим. И я впервые не почувствовал страха – я понимал что со мной взаимодействует кто-то умнее меня, но этот кто-то меня любит, хотя на самом деле ему вообще всё равно, так что можно расслабиться и не бояться даже того, что этот кто-то перестанет меня любить – я отчётливо осознал что я всё равно не сделаю ничего такого значительного, что заслужило бы ненависти этого высшего разума и мне абсолютно нечего бояться. «Рыба Луна, я не боюсь тебя!» — сказал я. В этот момент мне было почти страшно от того что я говорю эту фразу, но откуда-то у меня появилась невероятная уверенность, стремление погрузиться в это бытие, и доверие этому иному разуму. Рыба Луна поняла, что я имею в виду под этой фразой, и кажется она ответила, что тоже меня не боится, и мы разделись и прыгнули в реку.
Какое-то время мы молча висели в чёрной воде. Возможно, читатели снова ждут описания того, как мы потрахались в реке, потом на кладбище, потом снова в кровати, в лесу, на письменном столе, на чердаке и снова в лесу и снова в кровати, но если вы этого ждёте, то можете не читать дальше. Описание половых актов это конечно весело, но для понимания сути того, что я хочу рассказать, много таких описаний не понадобится – всё равно происходит у меня при этом всегда примерно одно и то же, и прочитав описание одного сексуального опыта, можно представить все мои сексуальные опыты (во всяком случае, с этим человеком). Но, был всё же один эпизод, который немного отличался от остальных тем что в нём было много участников. И вот как мы туда попали. Мы всё ещё висели в холодной воде, уже светало и Рыба Луна сказала, что хочет покурить марихуану – оказывается, она ещё не пробовала. «Так с этого и надо было начинать! Тогда поехали к трикстерам!» — конечно, я даже не мог представить, что кто-то не пробовал курить марихуану, и даже не предложил этого, начав со всяких аптечных извращений. Конечно же, постижение наркокультуры немыслимо без курения травы, и поэтому, мы собрались ехать к трикстерам.
Трикстерами я называю небольшую группу магов, которые курят травку и спайс, и обитают на окраине города – в одной квартире всё время обитает от пяти до двенадцати человек – апостолы Первотрикстера по имени Джоник – это сорокапятилетний юноша, профессор органической химии, нагваль, любитель спайсухи и кастанедчик. Его энергетическое тело очень «пушистое» — он напоминает мохнатого белого кота. А ещё в этой квартире живёт кот Бегемот – реальный мохнатый чёрный кот огромного размера, который умеет ходить на задних лапках, и утаскивает наркотики со стола, стоит только отвернуться. Кот Бегемот с его хозяином представляют забавное зрелище – Джоник очень худой и небольшого роста, блондин, в свои 45 выглядящий на 17, и его огромный кот, который вставая на задние лапки, становится ему примерно по пояс. Ещё в этой квартире живут несколько мужчин и несколько женщин. Все они связаны какой-то сложной сетью сексуальных взаимоотношений – вроде бы, у них не полный промискуитет, но почему-то каждый раз когда я там оказывался, происходили какие-то рокировки, и трикстеры разбивались на новые пары. Большинство из трикстеров-мужчин были гетеросексуальны, все женщины-трикстеры были бисексуальными, однако в целом в трикстерской квартире царила скорее асексуальная атмосфера, потому что все были обычно настолько накурены, что уже никто в принципе даже и не мог. Трикстеры часто носили яркие полосатые вещи, почти на каждом было что-нибудь в полоску. Они всегда вели себя несерьёзно и инфантильно, но это было сознательной практикой контролируемой глупости, а так то трикстеры могли становиться серьёзными, если надо. Однажды я встретил Джоника, когда он возвращался с работы в университете. Он был в пиджаке, с галстуком, нёс под мышкой портфель с какими-то бумагами, и выглядел на свой возраст а может быть даже старше. Я сказал ему «Привет, Джоник!» а он, незнакомым голосом, ответил «Это там я Джоник, а сейчас я Иван Васильевич». Мы зашли с Иваном Васильевичем к нему домой, он переоделся из костюма в свитер в оранжево-зелёную полоску, выкурил трубочку спайса, и его лицо сразу же стало детским и порозовело. Он перекинулся в Джоника. Трикстеры исповедовали шуточную религию, и называли себя Сектой Упячных Котячек. Суть религии состояла в том, что трикстеров создал Кот Бегемот, чтобы они ездили для него в Москву за амфетамином. Религия трикстеров, как и всё остальное, тоже была несерьёзной.
Перед поездкой к трикстерам мы зашли к Рыбе Луне, чтобы взять какие-нибудь аксессуары, мы хотели немного пофоткаться. Она достала ящик, в котором оказался набор готичного кружевного белья и несколько разноцветных вибраторов – она выбрала два кислотно-розовых, один обычный, а другой с ушками как у кролика. Ещё там оказался медальон в виде перевёрнутой пентаграммы, плётка и накладные рога, а так же несколько перстней в виде когтей. Мы густо подвели глаза и накрасили губы чёрной помадой, Рыба Луна надела накладные рога, короткую юбку, чулки в сеточку и трусики с прорезью снизу, которые не закрывали ничего. Я оделся как обычный дементор, в бесформенный чёрный балахон, на лбу я нарисовал перевёрнутую пентаграмму с числом 666, спиральки на щеках как у куклы из Пилы, надел очки-стрекозы чтобы не палиться. Мы позвонили Джонику, и он сказал что этим вечером как раз планирует накуриться – он каждый вечер планирует накуриться, поэтому можно было даже и не звонить, всё равно в какой из вечеров к нему ни приедешь – там либо все накурены либо под кислотой. Но на всякий случай, я каждый раз всё равно уточняю – а вдруг трикстеры чем-то заняты. Но такого ещё ни разу не было. Однажды, я зашёл к ним выпить чай, и меня уговорили ещё и покурить. Я покурил, и после типичной для меня панической реакции, мой мир вдруг рассыпался на разноцветный калейдоскоп. Я понял, что на самом деле мне никуда не надо. Я остался на трикстерской кухне и пил с ними чай – на часах, имеющих форму морского руля, время остановилось, и там всегда 16:20, время пить чай. Я сам не заметил, как просидел на кухне месяц, начал носить полосатые вещи, и меня стало устраивать абсолютно всё в моей жизни. Утро я начинал с трубки гашиша. Но потом я покинул трикстерское гнездо, потому что я не мог находиться там постоянно – моя роль такова, что я приезжаю к трикстерам иногда, и тогда я сам становлюсь трикстером.
В квартире Джоника всё было покрыто слоем какой-то желтоватой мутной копоти, я не знаю почему. В сочетании с остановившимися часами, протёртыми диванами с пружинами, торчащими из дыр, выцветшими фотообоями и обилием непонятных старых вещей всё это создавало атмосферу, похожую на ту, которой веет от фотографий из заброшенных квартир в Припяти. Законсервированное время. Когда мы зашли, дверь нам открыл Чугунный Дракон – внушительного телосложения мужчина с масляными от кайфа глазами, с обнажённым торсом, покрытым татуировками с кельтскими плетёнками, рунами и трикселем – он был кем-то вроде трикстера-берсерка. Ещё здесь было три девушки – кудрявая казашка Тереза в одном глазу которой был искусственный хрусталик, что придавало этому глазу кошачий блеск, повадки Терезы были милыми но в ней чувствовался при этом какой-то шизофренический ужас, будто бы она воспринимает всех окружающих людей как кукол, которых дёргают за ниточки – пластилиновая мимика, пластилиновый смех; полутрикстерша Мориам, она, как и я, не находится в режиме трикстера постоянно, а только в свободное от работы дизайнером время, Мориам всегда одета изысканно и стильно, круглые тёмные очки, бардовая помада, свитер с высоким горлом, тонкие мятные сигареты в мундштуке, череп на цепочке; Любушка – вообще не трикстер, и даже не наркоманка – я видел её до этого на эмо-тусовках, непонятно, как она вообще попала к трикстерам, не ожидал её здесь встретить, впрочем она всегда тянулась к наркоманам, непонятно зачем. Джоник восседал на кухне, с котом на руках, как какой-то языческий бог, и сосредоточенно чистил курительные трубки длинной спицей, смывая смолу спиртом. Увидев нас, он лучезарно улыбнулся, выпучил глаза, и сделал изящный жест своими маленькими ручками, приглашая нас присоединиться к чаепитию. «Безумный Шляпник!» — засмеялась Рыба Луна. Джоник тут же встал, куда-то удалился, а вернулся в кислотно-розовом цилиндре точно такого же цвета, как вибратор с кроличьим ушками. «Следуй за розовым кроликом» — сказал я, трикстеры не поняли моей шутки но всё равно засмеялись. Мориам откуда-то достала мармелад и печенье, Тереза тут же начала уплетать сладости с таким видом, будто бы осталось 5 минут до конца света, я подумал что она наверное чем-то расстроена, и положил на середину стола таблетки – баклофен и катадалон. Чугунный Дракон заулыбался и сказал что-то про свои бурные школьные годы, и как они ели эти таблетки в ныне закрывшемся клубе «Парастезия», который для нашего поколения стал уже своего рода легендой. Джоник присвистнул, прикидывая количество таблеток и количество нас, и достал бонг.
Тереза тут же забыла о конфетах, и переключилась на методичное поедание таблеток, Джоник прочитал инструкцию к катадалону, и вынес свой вердикт «Странное вещество» — после чего тут же проглотил горсть таблеток. Все причастились таблетками, и Джоник стал забивать бонг, он сказал что трава какая-то странная, 10 минут ждёшь и ничего, а потом накрывает медным тазом по голове. Я согласился, что это немного странно, и сообщил, что Рыба Луна никогда не курила марихуану. Любушка сказала, что она тоже ни разу не курила. «Ну, тогда вы будете курить первыми!» — провозгласил Джоник, подмигивая остальным трикстерам. Они знали, что значит этот сигнал. Трикстеры придерживались некоторых традиций курения травы, которые были унаследованы ими от индийских агхори. Посвящаемый неофит курит первым, остальные поют. Любушка и Рыба Луна сделали по затяжке, и все тркстеры встали со своих мест, грянув «Союз нерушимых республик свободных…» — текст гимна СССР здесь все знали наизусть. Взгляд Любушки тут же расфокусировался, и она стала двигаться медленно, как рептилия, Рыба Луна выглядела абсолютно без изменений. Бонг пошёл по кругу, и мы не спеша приближались к состоянию «вхлам», вот только Рыбу почему-то не торкало. Но, ей понравился вкус дыма, и поэтому она постаралась скурить побольше. Через некоторое время эффект от травы всё же догнал её, и Рыба Луна принялась внимательно изучать остановившиеся часы.
«А вы знаете о том, что за этими часами находится портал? Я вижу прослойки…» — с этого начался трип Рыбы Луны. «Это те же самые прослойки которые я видела под бензином, перед тем как вспомнить, что я была Гекатой». «О как! Гекатой! Ну это же замечательно!» — сказал Джоник, сбрасывая с себя человеческую форму, как мокрое пальто. Мы увидели его в его истинной форме, в форме трикстерского божества Маргараса. Белый пушистый кот с огромными янтарными глазами, и фосфорицирующей шерстью. Чёрный Кот Бегемот запрыгнул на своё место рядом, становясь чернее чёрного морока, темнее тёмного месяца. Трикстерские боги – две пушистые звезды, белая и чёрная, в газопылевых облаках священного дыма. Джоник выдувает поток дыма на кота, чёрные и белые волокна сплетаются, и они становятся вечным механизмом, который порождает и уничтожает миры. Рыба Луна так же входит в режим бога, сделав жест, в котором обычно изображают Богиню Перекрёстков, только вместо змей у неё в руках два ярко-розовых вибратора. Я на мгновение задумался о том, что Любушка наверное охренеет от таких метаморфоз, но посмотрев на неё, понял, что не охренеет – её лицо превратилось в расписанный под хохлому череп, пространство вокруг змеилось красными и чёрными лентами, в глазницах полыхнули рубиновые огоньки. Конечно, кто бы мог сомневаться – некротрикстер, как и я, тогда я тоже срываю маску и перекидываюсь в рептилоида, потому что для уровня рыб мы ещё недостаточно накурились, а Чугунный Дракон действительно превратился в чугунного дракона, с рунами на чешуе. Мориам стала приобретать свой эльфийский вид, а Тереза стала похожа на какого-то небольшого тролля с голубой кожей и заострёнными зубами, одновременно жутковатого но при этом невероятно няшного. Мы положили в центр листок бумаги, и все взялись за химический карандаш, след от которого становится фиолетовым, если смочить его слюной. Начав вибрировать АУМ, мы погрузились в транс, и позволили энергиям течь через наши руки, двигая карандаш. В результате мы получили узор, похожий на снежинку.
Джоник расставляет круг из свечей. Рыба Луна раздевается и встаёт в центр, с кислотно-розовыми вибраторами в руках, Любушка ходит с выпученными глазами, завернувшись в штору, как в мантию, Чугунный Дракон с Мориам и Терезой целуются на диване, я достаю варган и начинаю наигрывать мотив какого-то древнего гимна. Внезапно, Тереза вспоминает что у неё были краски. Баклофен во всю напирает, а значит самое время заняться искусством! Мы начинаем рисовать на Рыбе Луне. Складывается концепция для фотосессии. Руки её мы красим в густой тёмно-фиолетовый цвет, и рисуем на них звёзды. На спине изображаем древо миров. Глаза на ягодицах, ладонях, пятках и сосках, третий глаз на лбу. Кто-то включает песню со словам «У меня 9 рук, 9 ног, 9 глаз! Я не Дьявол, я не Бог, я – ЭКСТАЗ!!!». Рисуем много звёзд по всему телу, какие-то сигиллы. Венчаем её голову накладными рогами. На телах Терезы, Мориам и Чугунного Дракона тоже появляются рисунки, но тут Дракон понимает, что нам сегодня обязательно нужна бутылка кагора, и накинув пиджак на голое тело, отлучается в магазин. На груди ему кто-то уже нарисовал коловрат и две руны соулу, и я сомневаюсь, что в таком виде ему продадут алкоголь, но через несколько минут Чугунный Дракон возвращается с несколькими бутылками, кольцами кальмара и жёлтым полосатиком. Всё готово к ритуальному запечатлению образов – Джоник сегодня безумный шляпник, и поэтому, он одет только в шляпу. Любушка одета в штору, а остальные в рисунки.
Мы долго подбираем предметы для антуража. Стенка, на фоне которой мы собираемся фоткаться – сама по себе достаточно живописна, это старые советские обои, местами оборванные, и сквозь них проглядываются паттерны других эпох, и даже какие-то совсем уж старинные газеты. Джоник приносит плазма-шар, в котором гуляют молнии, и свою коллекцию ножей. Рыба Луна выбирает зазубренный кинжал из радужной стали с цветами побежалости, мы снова накуриваемся, и тут приходит идея – поставить в качестве одного из предметов фона телевизор, показывающий белый шум. На телевизор мы ставим пластмассовую модель реактивного истребителя, и несколько подсвечников со свечами, похожими на церковные, бонг ставим туда же. Сначала Рыба Луна и Любушка позируют вдвоём, Любушка снимает штору и остаётся в чёрной «рентгеновской» майке с изображением грудной клетки, они целуются, ласкают друг друга, погружают пальцы в волосы. Покрасить руки Рыбы Луны в тёмный цвет было хорошим решением – тёмные руки Рыбы с белыми волосами Любушки, и наоборот – несколько раз я снял это крупным планом, затем они начали играть с плазма-шаром. Когда прикасаешься к поверхности плазма-шара пальцем, няшные фиолетовые молнийки приходят в движение, формируя свечение, похожее на эффект Кирлиан, при этом чувствуешь кожей небольшой разряд тока. Девочки сначала так и делали, ловили пальцами молнийки, а потом стали экспериментировать – а что будет, если дотронуться до плазма-шара соском, или клитором? Металлические штанги в сосках Любушки вызывали особенно мощный поток искр, в руках Рыбы Луны появились вибраторы, Джоник что-то шаманил, я снимал всё на зеркалку, Чугунный Дракон с Терезой и Мориам переплетались на кровати в замысловатых орнаментах баклофенового экстаза. После того как они дошли до кульмнации, Любушка снова завернулась в штору и залипла отдохнуть в кресло, и я немного поснимал Рыбу Луну с её атрибутами. Получалась довольно таки умопомрачительная эротика для торчков – телевизор, показывающий белый снег, девочка с рогами, мастурбирующая кислотно-розовым вибратором и плазменным шаром, плётка стояла в бонге, как цветок в вазе. Кагор в бокале, очень напоминающий кровь, вампирская эстетика и декаданс.
От кровати, где были Чугунный Дракон, Мориам и Тереза, по всей комнате расходился отчётливый запах секса, я отложил фотоаппарат, прижался к Рыбе Луне, наши языки сплелись, к нам присоединился Джоник, потерявший где-то свою шляпу, мы дунули снова. Мы хотели так же втянуть и Любушку, однако она совсем устала и слилась с узорами на диване, глаза её немного остекленели. Джоник, обычно гетеросексуальный, в этот раз не стеснялся целоваться и со мной, я положил руку на его член, а он на мой – для трикстера все рамки и барьеры ничто. Мы занимались сексом втроём, меняя разные позиции, то же самое делали Чугунный Дракон, Мориам и Тереза, Любушка пару раз вставала чтобы попить и снова проваливалась в галлюцинации. Я и Рыба Луна делали Джонику двойной минет, переплетая языки вокруг его небольшого, аккуратного члена, он изгибался и урчал как кот, Рыба Луна провела по его груд ногтями, оставляя медленно бледнеющие красные следы на коже, Джоник завибрировал и застонал. Его член полностью помещался у меня во рту. Когда он трахал Рыбу Луну в позе по-собачьи, я засунул язык глубоко ему в анус, он не возражал. Его анус до сих пор был девственным, я точно знал это.
На рассвете, мы лежали, обнявшись, под пушистым пледом, баклофеновые огни догорали в нейронах, мы чувствовали мир в душе и покой. Наверное, именно ради этого мира в душе люди и устраивают оргии. Я ощутил прикосновение психоделической революции 60-х, времени, когда волна трикстерства обрушилась на планету, вместе с кислотой. Я понял, что настало время мне вместе с Рыбой Луной принять кислоту. Но этому не суждено было случиться.
Через несколько дней, на форуме наркоманов объявили литературный конкурс на лучший рассказ про троллейбус. Призом за первое место было 5 грамм смеси мефедрона с перовалероном – лютая жесть, для солевых наркоманов. О конкурсе я узнал за полтора часа до его окончания. Я написал админу, что у меня есть рассказ про троллейбус, но мне нужно его подредактировать – не могли бы вы принять мою работу, если я пришлю её с небольшим опозданием? Админ согласился, и я выбежал на улицу с зеркалкой в одной руке и пачкой катадалона в другой. На ходу я ел катадалон, и бежал в сторону остановки. Мне нужно было сфотографировать троллейбус 23, он ещё ходит в это время. Несколько удачных кадров, моя рука с чёрными ногтями на фоне троллейбуса 23, показывает капиттхака мудру. Вернулся, до окончания конкурса 40 минут. Катадалон прёт. Пишу рассказ про троллейбус, и отправляю его в последнюю минуту. Рассказ описывающий эротическую сцену с двумя эмо под туссином в вечернем троллейбусе, вперемешку с галлюцинациями и оккультными символами. Этот рассказ набрал больше всего голосов, мне скдывают адрес закладки, и уже утром я становлюсь счастливым обладателем 5 граммов убойнейшей солятины.
Я звоню Рыбе Луне, и говорю что у меня есть наркота. Она обещает прийти вечером. Я думаю «ну, 5 грамм до вечера я точно в однюху не спорю», развожу соль в физрастворе, и делаю первую инъекцию. Злой холодный свет, ледяное дыхание северных звёзд, полярное сияние, пилоэрекция, мурашки по позвоночнику. Я дышу, дышу, дышу. Зачем-то я начинаю плести на балконе паутину. У меня складывается концепция для новой фотосессии – Рыба Луна, на фоне паутины, с круглым зеркалом с изображением Ханумана. Ещё инъекция. Шприцы становятся гвоздями, которые я забиваю себе в крышку гроба, но я об этом пока ещё ничего не знаю. Рыба Луна пришла, я начертил несколько дорожек на зеркале Ханумана. Она употребляет интраназально. Я говорю, что колоться ей я предлагать не буду, она соглашается. Почему-то, вместо того чтобы фотографироваться на фоне паутины из разноцветных ленточек, или заняться сексом, мы начинаем разговаривать. Мы разговариваем очень долго, пересказывая друг другу свои биографии. Несмотря на химическую эйфорию, нам становится грустно. Непонятно почему.
«Не возражаешь ли ты, если я употреблю при тебе внутривенно?» — «Ладно, употребляй». Рыба Луна нюхает, я делаю инъекцию, снова приход. Но мне от чего-то грустно. Мы решили выйти погулять в парк, туманное утро, всё в тумане, как в молоке, я беру соль с собой. Мы очень много говорим. Пересказывать здесь содержание беседы бессмысленно. Мы говорим обо всём. Наши сознания становятся друг для друга абсолютно прозрачны. Мы сидим на трубах теплотрассы, курим махорку, нюхаем соль. Я решаю сделать ещё одну инъекцию. Рыба Луна видит мою руку, вена пробита пулемётной очередью уколов. «Пообещай мне, что это последний на сегодня укол. Тебе нужно зарастить эти дырки». Химическая эйфория но нам от чего-то грустно.
Тут я понимаю, от чего. Сейчас я дам обещание не колоться сегодня, и я его не сдержу. Я отчётливо это знаю. И я не сдержу его не потому, что мне очень хочется колоться, а потому, что мне очень хочется разрушить то счастье, которое принесла в мою жизнь Рыба Луна. Почему? Я не знаю. Кажется, я всегда делаю себе только хуже. Сколько бы чудесных подарков не подарила бы мне эта жизнь, я всё разрушаю, и остаюсь в том состоянии, когда хочется вколоть в свою вену бензин. Эти мысли проносятся на полубессознательном уровне, накатывает небольшая тошнота. «Хорошо, я обещаю не колоться сегодня». Первый раз я ей солгал – понимал ли я, что я лгу в этот момент? Почти. И да и нет. Понимал ли я, зачем я лгу? Этого я и сейчас не понимаю.
Рыба Луна проводила меня до дома. Я немного почитал комментарии к моему рассказу на наркоманском форуме. С полным осознанием того, что я делаю, я растворяю горстку соли в физрастворе, и делаю укол прямо в центряк. Приходуюсь, и пишу Рыбе Луне «Прости я нарушил своё обещание. Я укололся». Мог бы я нарушить обещание и не сказать об этом? Нет, не при таких обстоятельствах. Лучше честно продемонстрировать свою неспособность к честности, пока не стало слишком поздно. Это катапультирует меня из космического корабля, которым я всё равно не могу управлять, в безжизненный космос социальной изоляции. «Ты же знаешь что это значит. Вот всё и закончилось. Посмотри в ящике письменного стола». Я нахожу там маленький свиток из толстой пористой бумаги, прокапанной розовым маслом. Разворачиваю. Прощальные стихи от Рыбы Луны, написанные каллиграфическим почерком, с помощью пера, фиолетовыми чернилами. Отпечаток её губ с фиолетовой помадой. Снизу приписано химическим карандашом «Когда-нибудь ты поймёшь» — эта надпись стремительно синеет от химической реакции с водой – мои слёзы промочили нижнюю часть свитка. Рыба Луна знала заранее что так и произойдёт… Откладываю свиток чтобы не промочить его весь. Хуй знает, и что дальше делать?
«Может быть, было бы лучше тогда, если бы я не наткнулся в интернете на Рыбу Луну, и умер бы, ширнувшись бензином». Нет, не было бы лучше. Я благодарен Вселенной за этот опыт, я благодарен Рыбе Луне, я благодарен за всё, но видимо я не достоин всех этих чудесных подарков судьбы. Бензина, который я хотел пустить по вене, уже нет – я его сдышал. Но почему бы не попробовать проделать это с солью? Если 50 мг это уже высокая дозировка, то оставшиеся 4500 мг, это почти стократная передозировка, вряд ли я после такого выживу. Шприц 20 кубиков.
В 20 кубах физраствора 5 граммов соли растворяются с большой неохотой. Получается перенасыщенный раствор, в котором при охлаждении тут же пытаются выпасть красивые хлопья кристаллов. Значит, нужно вводить раствор быстро, пока он ещё температуры тёплого чая – а значит, нужно выбрать самую большую и толстую вену, чтобы успеть ввести всё. Я выбираю ввести всё в вену на шее. Стою перед зеркалом. Последним что я увижу, будет моё отражение. Бардовый цветок распускается в шприце. Попал. Давлю на поршень. Главное, довести его до конца, не потерять сознание, чтобы уж точно… Приходует, но как-то слабо. С удивлением я успеваю довести поршень до упора, и тут я понимаю, в чём дело. Вена склеилась от кипяточка и перенасыщенного раствора. Все 20 кубиков сейчас засели в моей шейной вене, ни туда ни сюда. Даже выпилиться нормально не могу. Трогаю вздувшийся на шее бугор… Ну куда она денется, проскочит как нибудь… Массирую и пытаюсь продвинуть кровь вниз, к сердцу. Ложусь на кровать. Похуй, дойдёт так дойдёт.
Полминуты лежу, в шее начинается покалывание. И вдруг очень резкая, умопомрачительная волна прихода обрушивается в мой мозг, как волна, разрушающая дамбу.
Со всех сторон открываются окна, через которые в меня льются холодные вихри прихода, но это всё длится не очень долго, потому что сладкая нега нарастает, превращаясь в белый и нестерпимо яркий свет, продолжает нарастать, и свет слепит меня, и последнее что я чувствую в этом теле – то, как сердце захлёбывается в этом вихре, и перестаёт биться, а меня утягивает из тела куда-то вверх и назад. Двое светящихся существ встречают меня в комнате без верха и низа. «Добро пожаловать. Снова». Мы играем в многомерные шахматы, точнее в игру, похожую на шахматы. Я вспоминаю, что я — такое же светящееся существо, как они. Мы сидим здесь, и играем в шахматы вечность. Иногда мы играем на инкарнацию. Проигравший становится человеком. Играть с ним очень увлекательно, но они играют лучше меня. Я чаще всех проигрываю. По меркам светящихся существ я дурачок.
«Ты снова проиграл чувак. Тебе опять жить в теле человека. Но давай мы поступим вот как. Ты доживёшь жизнь этого человека до конца, и мы будем считать её как две жизни, идёт?». «Ладно, этому телу всё равно немного осталось, думаю оно уже скоро сдохнет». «Может быть и скоро. Но если ты будешь пытаться это ускорить, то что ж, в следующий раз такого не будет – проживёшь целую инкарнацию, от рождения до старости. Иначе не считается». Мы ржём. Почему-то то чем мы занимаемся, кажется нам смешным. В комнате без верха и низа время течёт медленно, и мы успеваем выполнить местный аналог чаепития – только вместо чая мы употребляем искусство, в основном музыку и поэзию. Я накачиваюсь до состояния полного охуевления, но двое белых светящихся существ говорят: «Ну ладно, у тебя там уже труп стынет, давай доживай по-быстрому эту жизнь, и возвращайся, ждём!». Я пробкой от шампанского вылетаю из их мира, и плюхаюсь обратно в тело. Оно мертво, холодное и не шевелится. Светящиеся существа просовывают свои руки в это измерение, и начинают массировать мне сердце. Это очень больно. Нет, я не хочу чтобы оно запускалось, быть в этой форме – отвратительно. Да что бы я ещё раз с этими шулерами играл… Опять же наебут… Отравленное, мерзкое тело, нет… Они дёргают меня за какой-то ведущий к сердцу нерв, и на меня обрушивается такая вспышка боли, по сравнению с которой предыдущие были массажем. Я с хрипом вдыхаю, в лёгкие словно вливают раскалённый свинец, но я уже схвачен телом, из него никуда не вырваться. Двое светящихся улыбаются мне и говорят «До скорого, счастливой жизни!», дверь в их мир закрывается. Тело в отвратительном состоянии, но оно живо. Боль становится фоном но никуда не исчезает, тело человека на самом деле всегда болит, мы это чувствуем всегда, но большинство об этом просто забывает. Первая человеческая мысль «Да ну нахуй, щас попробую как-нибудь иначе выпилиться… Может быть, повеситься и не выёбываться?». Вторая мысль уже демонической природы «То, что ты видел, правда. Тебе нужно учиться играть в шахматы и собирать кубик Рубика, и тогда ты уделаешь этих двоих. Без этого, умереть надолго не получится.». Третья мысль «Всё равно наебут».
ЗЫ: О дальнейшей судьбе Рыбы Луны я узнал где-то спустя месяц, выйдя из затянувшегося солевого марафона. Она стала встречаться с одним психонавтом, потом со следующим, дегустируя их мировоззрения и наркотики. Кислоту она попробовала, но уже не со мной. А затем, она встретила Собирателя Очков, который коллекционирует очки психонавтов, и он научил её входить в тела трипующих людей. Я увидел их фотосессию, где она перемерила все эти очки, и обратил внимание на то, что у них очень похожие лица. Наркотики стали ей больше не нужны. Я знаю что потом она стала посещать какой-то кружок, где проходили лекции по современной философии – мне было бы интересно их послушать, но я туда не ходил, потому что не хотел бы, чтобы она увидела меня, потому что мне было стыдно. Однажды мы всё-таки встретились, это было на съезде психонавтов, я знал что она придёт, и подарил ей синюю розу. Символ невозможной любви. Она приняла мой подарок, мы немного поговорили, и теперь она разбиралась в философии и магии гораздо лучше меня, за пару месяцев перепрыгнув через ту планку, выше которой мне, по всей видимости, никогда уже не подняться.
RSS
