Зелёный лес

Посвящается Маэглину

Знаешь… я бы хотел тебе подарить
тот самый зелёный на свете лес,
чтоб вела тебя в дом золотая нить
где-то под кронами, выросшими до небес,

чтоб поутру через чащу мелькал олень,
провожая, и ветры встречали в зной,
в тени бархатистых буков баюкала тихая лень,
а в холод бы сидр тебя согревал густой.

И дом твой сверкал бы тогда серебром,
морозным чудесным садом на спящем ночном окне,
всё будет однажды: и лес, и олень, и дом.
Ты просто помни дорогу свою от тебя – ко мне.

Прощание с Тол-ин-Гаурхот

По чёрным камням
За волчьей тропой
Ты к нам не ходи
На запахи вод.

Пусть Сирион спит,
Пусть будет покой
В туманах болот,
Пусть мир подождёт.

Тебе ещё жить,
Тебе ещё петь
И жизнь подчинять
Умелой рукой.

Там кровь на снегу
И пар от клыков,
Не слушай тот вой
За серой рекой,

Там ярость и боль,
И гибель родных,
На красном снегу
Останки врагов.

Найди себе путь
В другой стороне,
Не вам хоронить
Убитых волков.

Ты песню мою
С луной не слыхал
И их красоту
В бою не постиг.

Хотел бы забыть,
Но ими живу.
Мне время – в леса.

Мой остров, прости.

Ты увидишь

Дай мне тему любую, – чем легче, тем слаще,
песня – вымысел слёз, но цена какова!
Ты увидишь мой мир – он живой, настоящий,
не из книг, а из душ трудно черпать слова.

Ты увидишь, как твой обесцвеченный домик, –
тот, что жизнью треклятой привычно зовёшь,
обретает все краски в нездешней истоме,
ты поверишь, что сам на нездешних похож.

Дай мне тему на выбор, – о прошлом, грядущем,
о непрожитом, – нужно ведь только начать…
Арта вся мне подвластна, – Три Камня несущим
точно так же мучительно было молчать.

Я спою до конца. Ты молить будешь: «дальше»…
Не дождавшись, пойдёшь, ты согласен, скажи?
Да, меня здесь не будет – и не было раньше,
жизнь одна – так плати за мои миражи.

Миры

Посвящается Розе Восканян

Качается в лодочке слабый свет,
тьмы эхо шагает по волн канве.
Река меж столетий, ты не спеши…
я – больше, чем пепел земной души.

И сколько ни прожито мной небес,
остывших миров не найти конец.
Холодного солнца прóклятый сон
уводит в лавандовый горизонт.

А где-то готовятся умирать,
ничто не ново, но вам – мечтать…
А я лишь хочу получить билет
домой, не ищите от пепла след.

Качается в лодочке слабый свет…
фонарь? Или лодки и вовсе нет?
Качается в лодочке слабый свет…
Вопросов – миры, но один ответ.

Семь колец

Дарило им красные проблески первое из семи,
как кровь и вино, и пути, где рождалась медь;

второе вело их за золотом, были во тьме огни
и солнца кристаллы, что больно глазам смотреть;

а третье смеялось всей порослью, зелень даря весны
и камни запретных мест, – им не дано имён.

Четвёртое же кольцо – синее небо, напев волны,
металлы в Эндорэ, что спят до иных времён.

Пятое плакало тьмою, аметисты сбирая в круг,
все грани фиалок; металл, что на вес – перо;

Шестое кольцо звенело, как эльфом натянутый лук:
митрил, адамант, – зло едино ему с добром.

Ну, а седьмое в безмолвии чёрные камни одни
могло показать, и железо – металл войны,

все семь были отданы тем, кто разум умел ценить;
так где же хранимое вами, Хранители недр земных?

Арминалет

Кровь ли хранит тебя, гордый город?
Не слышал подобных речей,
Не видел подобных дел;
Ты бы и раньше залил, по примеру, за ворот,
Да прежний учитель в этом не преуспел.

А теперь воедино ты слился с тайной,
Словно Умбар, пахнешь нынче приправой пряной,
И златотканые платья любят теперь твои девы,
Такого шитья не носят и в Валиноре… наверно…

И страстью дышат отныне твои напевы,
Ты нового ищешь за немыслимым горизонтом.
Оставь на полях несобранные посевы,
Король твой утратил разум, смакуя гибельные повороты.
Не всё ли равно, жасмина удушливый жар
Или – багряный в зенит водосток?
Что ближе – укрытый в шелках будуар,
А может быть, грязь полутёмных дорог?
Не всё ли равно, обречённый кричит
Или солдаты внизу на плацу?
Так танцуй же, Арминалет мой, в ночи, –
Танцуй!