О любви всегда выходит скоропостижно…

О любви всегда выходит скоропостижно, косолапо, халтурно, путано и никак. Выковыривать мудрость сложно без пассатижей, забивать глупость в пол не выйдет без молотка. О тебе как о детском секретике, странной тайне, о замке, от которого сломаны все ключи. Я поэтому здесь о лесе и о Бельтайне, о кострах и шаманах, искрах в седой ночи, говорящих зверях, побегах из-под асфальта ложных предубеждений, гордости наносной. Мой фантом еле влез в исколотый хвоей спальник и уснул там с твоим фантомом предвечным сном. Ты пришел из теней, подполья и самиздата, о таких запрещали, пальцем грозили вслед, потому что как так — без подписи и без даты, как так — имени нет, как так — нисколько лет, и планетой ошибся, и городом, и вокзалом, словно кажущейся знакомой чужой спиной. Извини, я тебе практически не писала, не звонила, и ты, быть может, ошибся мной. Тонкокожая память, солнечные ожоги да живая вода из тайного родника. Если нитка сурова, путь не бывает шёлков, но экватор мне — пяльцы и строчка — вместо крючка. Довелось тебе целовать в синеву ладоней двадцать пять или двадцать шесть тридевятых стран, сочинить о них рукопись, что не горит, не тонет, и попасться мне в сердце искоркой из костра, и сияет она, сверкает во мне, бликует, не желая ни разгораться, ни угасать. Этот текст ни один из вас не опубликует, потому что его не стоило здесь писать. Ты — герой, чей главнейший подвиг и достижение — ни достижений, ни подвигов не искать, это так по-буддистски: движение без движения, и смерть не смерть, и тоска тебе не тоска. Все — Ничто. Вот ты любишь травы и имена их, и фамилии знаешь с отчествами у них, вот идёшь по ним, их нисколечки не сминая, под охраною невесомой своей брони — вот ты любишь моря, какие там есть на карте, что составил карандашом к тридцати годам? — вот ты любишь ездить на велосипеде в марте, и, как вода, расступаются холода. Хоть я тише воды и ниже травы, пожалуй, я похожа на них тем, что мы все — Ничто. Вот бы ещё тебе это не мешало разделить со мною синих небес шатёр, перебрать мои волосы струнами и травою, воровать со мной тьму из чьих-то усталых глаз. По щелчку, по свистку, по чьей-то недоброй воле никогда бы не встрепенулась и не зажглась. Я совсем не про это, не переспать-проспаться, но, хотя, запакуйте и это на посошок. У меня от тебя случились стихи, раз двадцать. У тебя от меня случится культурный шок. А у нас были велосипеды и самокаты, и палатки, и сны, и завтраки на земле, и рассветы, и путешествия, и закаты, и молитвы без слов — в единственном, жаль, числе.

О любви всегда выходит скоропостижно. Хорошо, если будет золото и гранит.
Как возможно светлее краски и голос — тише.
И молчание не спасёт нас, но сохранит.

Ты стоишь в золотом венце из листвы кленовой,
из тебя небожитель светом так и сквозит.

Твой маршрут ещё не размечен,
не разлинован,
и все страхи мои барахтаются в грязи.

Я прошу тебя об одном: повториться снова.
И пускай хоть на миг,
но восторжествует
синь.

Назад Вперёд

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.