RSSСмена магнитных полюсов. Нефтепродуктное автописьмо
11 Июл 2018 No Comments
рубрика: Проза Все произведения: Семён Петриков (Альмаухль)
Эта история – древняя, как каналы на Марсе, что соединяют северный полс с южным подобно силовым линиям магнитного поля – поля, в котором противоположности вечно стремятся к слиянию, что случается раз в несколько миллионов лет, во время смены полюсов, когда мир содрогается в жутких вихрях катаклизмов, и всё живое пронизывает крупная конвульсивная дрожь. Эта история о том, каково быть человеком. Она не имеет названия.
Мне хочется спать. Во сне время двигается незаметно — конечно же, если это сон без сновидений. Усталые слипшиеся глаза, фиолетовое небо наливается тьмой, шипит сигнал в телефонных проводах – где-то произошёл разрыв, линия мертва. За рекой загораются фонари. Ветер подхватывает моё астральное тело, и я, превратившись в клочья вьюги, уношусь вслед извилистым улицам, линиям электропередач и транспортным потокам. Огоньки машин влекут меня за собой, снежные вихри закручивают и втягивают меня, забравшись в ветер, как в скафандр, я теку по лабиринтам собственных мыслеформ, принявших форму города. Мне нравится парить над миром, распадаясь вниманием на множество водоворотов, заглядывая в окна, свистеть в проводах и дотрагиваться до механизмов сна, тянущихся в небо грибовидными облаками над пейзажем из заснеженных бетонных кристаллов.
За окном совсем стемнело, моё сознание совсем истончилось, и исчезло где-то в темноте вьюги, какими-то остатками себя я вижу себя здесь, закутавшись в мерцающий свет монитора, и жду, когда вселенная начнёт раскрываться, и мир заговорит со мной. Холодными, истлевшими останками я переношу себя на два года назад, и пускаю бумажные самолётики из страниц ненаписанной книги с Останкинской башни, и ими играет холодный московский ветер, древние, как марсианская жизнь тексты исчезают в метели, как письма, которые никогда не дойдут до адресата.
Последний раз на моей памяти это случалось, когда здесь ещё был океан, населённый странными формами жизни, ещё даже не думающими осваивать сушу. Прошли неисчислимые века, океан испарился, останки населявших его существ превратились в нефть, которую их далёкие потомки выкачали из-под наслоений геологических пластов, разделили на фракции в высоких колоннах, чтобы я мог вдохнуть летучие пары полученных нефтепродуктов, и снова затеряться сознанием во тьме веков. Раствориться, исчезнуть в закоулках эха коллективной памяти, углубиться в изучение судеб снежинок, погрузиться в детали, расколовшись на мириады осколков, исчезнуть мельчайшим иероглифом в бесконечных хрониках Акаши. Да, мне это под силу – уничтожить себя до основания, до последней пылинки, так, чтобы осталась лишь форма, которая сегодня есть а завтра нет, с невыразимым подвижным содержанием, сделать вдох пустоты и покоя – и последней вспышкой поманить самого себя куда-то за грань, прежде чем окончательно скрыться во всём. Я оставляю свою форму, и тьма вдыхает меня. Когда-нибудь в этой форме проснётся новая жизнь – это буду я, и в то же время не я. Какая-то неуничтожимая часть меня, точка осознания, всегда возвращается – просто потому, что есть куда вернуться. Наверное, если кто-нибудь задушил бы меня во сне, я бы этого даже не заметил, и продолжил бы свой бесконечный полёт навстречу такому же бесконечному, затерянному во фрактальных структурах эфемерных, взаимопроникающих миров, другому себе.
Один раз в несколько миллионов лет такое бывает. Смена полюсов, смена часовых – атлантов, поддерживающих мир на своих невидимых плечах. Один раз в несколько миллионов лет силовые линии, связывающие нас, сидящих в лотосе на разных полюсах, как пуповина, становятся подвижными, превращаясь из жёстких каркасов, удерживающих нас в тонкие эластичные нити, ведущие нас друг к другу. В спокойном небе вдруг поднимаются ужасные вихри, выхватывают из моих рук последний бумажный самолётик, и топят его в серых водах доисторического океана. Всё озаряет ослепительный, изменчивый свет – северное сияние, надо мной огромная дыра в озоновом слое – мы приближаемся друг к другу, столкновение и аннигиляция, слияние и поглощение, выброс в пространство огромных энергий, наши протуберанцы на секунду затмевают свет ближайших звёзд – где-то в этот момент родился пульсар. Фотовспышка выхватывает нас из той бесконечности, где мы снежинками судьбы кружимся в танце над миром, которому нет названия. Остаётся только медленно гаснущий свет на сетчатке – один раз в несколько миллионов лет мы работаем вместе. И нет прекраснее тишины, чем та, которую слушаем мы, в промежутках между сменами магнитных полюсов.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.