Собачий глаз

Если с жизнью друг другу
весьма и весьма доставляли,
сюжет не покажется странным,
вопросы возникнут едва ли.
История ходит конем,
лунными небосводами,
гелия теплым шаром,
от голода пьяной икотою.

Жил в цепях горных один человек,
правый глаз его вечно был хмур.
Видел много, пожил свой век.
Так, что косится весь аул.
С ним собака была неуклюжая,
теплым боком грела его,
а сама постоянно простужена,
лишь бы дальше и греть его.
Человек теплоту любил,
собака — только хозяина.
Неуклюжей была — сильно бил,
а она и не скалилась, паинька.
Он ее щенком еще помнил,
все кусалась за пальцы с миской.
Тогда тот щенок был свободным,
резвился в поле ириса.
Подросла, успокоилась, снежилась,
больше стала лежать.
Как хозяин уйдет, чуть ни вешалась,
с лаем громким одежду хватать.
— Ты же, сучка, сама не хотела?
— Ты же, сучка, к порогу не шла?
Так ей впервые влетело,
так началась война.
С тех пор только он за порог —
собака бежит и бесится:
она его за шнурок,
он ее учит потом целый месяц.
Так и не стала к порогу идти,
только скулит и воет.
Слышится в доме запах мочи,
он ее редко моет.
Однажды спасла она человека,
в горах незрелую ягоду съел.
Она на спине его дотащила,
дома приправы волшебные ел.
Полюбил человек собаку.
Не тепло, а конкретно вот эту.
Стала меньше она забиякой,
и пореже влетает к обеду.
Дал ей имя, какое не помню,
но как будто бы было там «ио».
Я скажу непременно как вспомню,
по-любому звучало красиво.
Казалось бы все устаканилось,
утро настало и — в горы!
Не зря же мы столько так маялись!
Луг пахнет россой свободы!
Собака бежит — счастье!
Человек поспешает за ней.
К черту в топку былые ненастья!
Ты бежишь, догоняю, быстрей!
Вдруг встала собака как столбик,
смотрит, тигрица там ходит одна.
Смотрит, вот берег озерный,
там водопой и толпа.
Человек зверей не боится,
знает, с голода, с жажды лишь злятся.
К детям природы отважно стремится,
пусть и меня не боятся!
Собака залаяла, слышно скулеж,
легла, и на лапы голову положила.
— Давай же, мне уже невтерпеж!
Чего ты на месте застыла?
По морде собачьей катилась слеза,
она так любить не умела.
Радуга в небе, там бирюза.
— А ты бы сама хотела?
Пошли со мной, я научу,
узнаешь весь лес подруга!
Чего же ты хочешь, собака-молчун?
Дальше трястись от испуга?
Она опустила голову,
втянула тощий живот,
и лапами, полными олова,
сделала разворот.
И голову свесив понуро,
ушла к теплоте очага.
На озеро взглянув хмуро
за ней человек ковылял.
С тех пор один глаз его строг,
человек меж собакой и озером бегает:
на озере ищет что впрок,
а дома собака с обеднями.
Так и сегодня стоит человек на горе,
мечтает о целом мире.
Собака по-прежнему прячась в норе,
скулит в той аульей квартире.
Псов по округе не бегает,
волки ушли на ледник,
только один Бог ведает,
как же живот возник.
На пятницу та ощенилась,
горело Венерой небо.
Чашка Весов опрокинулась,
где же нам взять столько хлеба?
— Завтра, — шепнул человеку
с левой горы гордый орел,
— Завтра истории сдвинутся вехи,
почти опустел котел.
Все будет ровно, да наоборот.
Собаки с цепей сорвутся!
Озеро пышет, переворот.
Звери лесные..
прекрасны.

Назад Вперёд

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.