RSSБезлодочник
15 Дек 2018 No Comments
рубрика: Проза Все произведения: Fornesticks
Крошкин поскреб всесильной рукой по черному массиву бороды на своем лице. Извлек из пространства нагрудного кармана пачку сигарет. Забросил взгляд внутрь. Пусто. Лесополоса решительно заворачивалась в сумерки. Крошкин нацелил сознание на пробелы между живыми древесными столбами. Тогда, из глубины перспективы начала расти жирная точка.
По мере увеличения точка обретала в себе детали. Сначала образовалось элегантное пальто цвета тухлой желтизны. Затем, себя выдал бурый параллелепипед портфеля. Даже издалека Крошкин углядел истинность покрывающей его кожи. Наконец, очертило себя и лицо: дряблое, с воздушными складками щек и излучающее упадок жизни. Нелепо взгромоздились на это лицо мощные очки и бледность унылой плеши.
— Извините, — залепетала точка, обрекшая себя на человеческую форму, — опоздал! Не попал на плановую электричку, она полная была. Зато, сейчас ехал – в вагонах никого, представляете!
— Нет, — утвердил Крошкин, — духи при вас?
— Вот это мне нравится, — семенил словами человечек, — прямиком к делу! Всегда меня поражала эта прагматичность простейшего индивида. Это, мы люди города тянемся и зеваем в суете, а вы…
Крошкин чихнул.
От неожиданности шума его собеседник подскочил. Затем, быстро поместил руки в портфель и вынул оттуда звон золотоносных флакончиков. Стремительно протянул их Крошкину.
— Это — дедушкин, а эти мне перевели из-за границы, — начал было разъяснять человечек, но Крошкин его оборвал. Спросил:
— Как звать?
— Этого, который древний, — Амарант, а этого…
— Нет, — перебил Крошкин, — тебя как зовут?
— Игнатий Готтфридович, — ответил человечек и выставил вперед пухлую ладошку, — очень принято!
Крошкин оцепил ладонью флаконы. Укрыл их в кармане, откуда была изгнана бесполезная пачка.
— Хорошо, за мной – черно пробасил он и исчез среди тишины окружения.
***
Игнатий Готтфридович забросили себя в качание черной лодки. Крошкин посмотрел угрюмо. Вздохнул. Затем, схватился за окарины транспорта. Тяжеловесно отодвинул его в сторону озера. Когда вода примкнула к бортам, забрался внутрь сам. Мрачно заскреб веслами по поверхности жидкости. Игнатий Готтфридович блаженно обнял портфель.
— Если не секрет, — робко спросил он, — вам зачем духи? Вы их пьете?
— На волю отпускаю.
Замолчали. Обнаженные деревья теряли четкость. Степенно превращались они в тоскливую кучу линий. А, вскоре, и вовсе исчезли в неразборчивости своего единообразия. На Игнатия Готтфридовича довило молчание. Он попытался реанимировать беседу.
— Вы местный?
— Я, — ответил Крошкин, — сын села. Здесь родился и здесь буду вырождаться.
Игнатий Готтфридович немного оторопел в виду искренности ответа, но уловив просвет коммуникативности, бросил:
— Конечно-конечно. Я, знаете, в некоторой степени завидую вашему географическому психоположению.
— Да? — пыхтя отвечал Крошкин извергая из тела пот.
— Так точно! – пухлые губы Игнатия Готтфридовича приоткрыли зубы, — урбанистская жизнь, воистину, житие раба. Взять хотя бы меня…
Крошкин вновь оглушительно чихнул, но Игнатий Готтфридович в этот раз остался при себе. Сложив тело в положение нога на ногу, он лепетал:
— Я — заведующий кафедрой квантовой теологии в местном радикально-технологическом вузе. Уважаемый и уместный человек. Автор нашумевших научных статей вроде: «Бог мертв – Бог немертв: принцип неопределённости Шрёдингера в рамках кантовско-ницшеанской концепции» или «Критика и поликлиника: кризис и невозможность философии Жени Ризомского». Это бестселлеры, без лживой скромности!
За последние десять лет Крошкин прочитал лишь пару книг. Одна из них была посвящена навозу и его роли в свежей внешней политике. В другой, автор весьма скрупулёзно воспроизводил старинные тибетские анекдоты. Именования книг Игнатия Готтфридовича для Крошкина были не более чем шумом падающего дерева в лесу, где никого нет. В черепе лодочника не было места для символической сокровищницы. Крошкин уже давно отказал себе в принятии фактов. Игнатий Готтфридович вынес из пальто выглаженный до тошноты платочек. Поднес его к мельтешащим глазочкам. Парой рванных движений очистил совершенно сухое лицо от нереального пота. Затем продолжил:
— Казалось бы, что еще нужно для счастья? Но, знаете в чем проблема, дорогой мой друг? Многознание ухудшает понимание. В свои пятьдесят четыре года я понимаю не более в жизни чем дитя. Я прибывал в отчаянии. Жизнь моя неслась навстречу к конечной станции безысходности. Бдения над монографией иссушились. Зарплату уронили в грязь, а возраст выхода на пенсию подняли к небесным вратам. Студентки, обратились в какие-то необъятные и замкнутые в себе субстанциональности. И более, я ничего не понимаю, друг мой? Понимаете, друг мой?
Крошкин прямолинейно качнул подбородком. Мочал терпеливо.
— Но, в жизнь всякого потерянного сквозь форточку надежды вламывается чудо. И вот, моя вторая бывшая жена посоветовала мне обратиться к сестре нашего общего знакомого. Она, в свою очередь, сослалась на одного известного актера, который, что весьма удивительно, тесно общался… В прочем, это не имеет сущностного значения, — опомнился Игнатий Готтфридович, уловив пустынный взгляд соседствующего, — мне советовали вас и ваш чудодейственный метод исцеления сочности духа. Правда, — Игнатий Готтфридович тревожно перевалился на иную ногу, — я не совсем понимаю систему его воздействие на сознание живущего.
— Скоро, вы сами столкнетесь с этим, — нехотя разъяснил Крошкин, — и тогда суета отступит.
Игнатию Готтфридовичу такой ответ представился мрачным. Весла окунались макушками в чернь воды. Пропадая и являясь вновь в бодрость смутной погоды.
***
Остановились. Крошкин припустил гребные палочки. Почесался. Игнатий Готтфридович сделался весь вопросительным.
— Ждем, — шепнул Крошкин.
Ожидали долго. Вокруг сделалось невыносимо бесцветно. Игнатий Готтфридович подавлял в себе напряженность стихами. Он мотал губами, беззвучно скандируя:
«Умирающие напевы и формы… Хор, чтобы утешить пустоту и бессилье… Хор стеклянных ночных мелодий…»
Но, поэзия не выражала помощи. Вскоре сделалось хуже. Много.
Безмолвие ублажало воздух вокруг. Даже ветер не колебал чувств. Игнатий Готтфридович ощутил умом близлежащую глубину спящей воды. Дно источало страх. Впервые в жизни профессора окутал подобный ужас. Кошмар, превышающий предел человеческого. Игнатий Готтфридович был уверен, что он страх этот доступен всякому живому и разумному. Сейчас вдруг, стало понятно, что Игнатий Готтфридович все дни своей жизни прибывал в этом страхе, везде водил его за своим телом.
Он ходил с ним в ларек за зеленым молоком. Он брал его в свою фанерную квартирку на окраине города. Вместе с этим страхом Игнатий Готтфридович жевал мутную похлебку с опилками. Он клал его под ледяную подушку, когда ложился спать и уходил в бессознательное. И, даже там страх настигал его. Страх становился шершавыми коридорами с пустыми бутылками у стен. Страх сглатывал Игнатия Готтфридовича, прикинувшись болезненно желтой кабинкой лифта с неполным набором кнопок. Страх был безлюдными подворотнями и бесконечными дорогами без автомобилей.
Можно утолить страдания, но боль и страх никогда не уйдут. Вселенная безнадежна. И даже смерть не предел, даже под землей ждет тебя шум, изничтожающий надежность. Негде прятаться. Никто не поможет. Ничто будет длиться вечно.
Игнатий Готтфридович замер.
Крошкин хранил безмолвие.
Раздался резкий удар. Лодка содрогнулась так, что Игнатий Готтфридович привалился к огранке судьбоносного судна. Сердце его сжалось неистово.
В них врезалась лодка. Пустая лодка.
С ссохшихся губ Игнатийа Готтфридовича не успело сойти и слова, когда мир вокруг настигло абсолютное осознание.
Крошкин осматривал место, на котором еще мгновение назад находился рациональный человек. Теперь же это место занимал материал одежды. И никаких мыслей. Сплошное безлюдье. Чистая пустота.
Ощущалось мерзлое касание октябрьской ночи. Крошкин накинул на плечи чужеродное пальто. Сбросил за борт очки. Портфель. Решительно выдохнул пушистым облачком пара. Крошкин стянул из кармана флаконы. Смиренно сглотнул из самого старого. Остальные распаковал и бросил за борт. Жилистые кисти снова были брошены на весла. Лодка поплыла дальше, протяжно углубляясь в темноту.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.