Трапеза

Приготовьте вин из раздавленных наших сердец,

Из голов наших мертвых создайте прекрасные чаши.

Пусть судьба разомкнет эту цепь из железных колец…

Мы скликаем на пир. Где же вы, сотрапезники наши.

 

В кубках вспенилась кровь. Она быстро и славно пьянит.

Оцените на вкус эту роскошь божественной плоти.

Наша спелая плоть. Как она аппетитна на вид.

Причаститесь же ей. И тогда вы навек не умрете.

 

Ешьте больше, чтоб стать, хоть немного, подобными нам,

Чтоб смотреть вам с вершин. Что бы стали вы смелы и строги.

Надо сделаться пищей всесильным и светлым богам,

Чтоб вкусившие нас стали сами как вечные боги.

Гримуары

Когда открыты в полночь гримуары,

Мы приступаем к таинствам Работы.

Вокруг узоры странной позолоты

И дегустаторы мистической отравы.

 

Не выследят нас ушлые сексоты,

Не устрашат божественные кары.

Когда открыты в полночь гримуары,

Мы приступаем к таинствам Работы.

 

На дев наводим радостные чары,

Что явлены в урочищах Реторты.

Мы создаем готические соты,

В них оживут восторги и кошмары.

Когда открыты в полночь гримуары.

Храм

Храм Наслаждения и Боли

Отныне избранным открыт.

Мы входим, возгласив пароли.

Храм Наслаждения и Боли

Экстаз как будто бы хранит

Четы на жертвенном престоле.

Храм Наслаждения и Боли

Отныне избранным открыт.

 

Из Твоего, Богиня, лона,

Приму Причастие светил.

Оно – вино, кто возлюбил

Тебя еще во время оно.

 

Ты драгоценнейший берилл,

Моя запретная икона.

Из Твоего, Богиня, лона,

Приму Причастие светил.

 

Да будет свят, кто пригубил

Тебя, как чашу, что бездонна.

Любовь — закон… И нет препона…

Я опьяненный… Я испил

Из Твоего, Богиня, лона.

Зеркала

Мы – зеркала. И в нас глядится Бог,

Свои же различая отраженья.

Он видит тупики и множество дорог.

Загадки все и все свои решенья.

 

Мы – зеркала. Мы – призрачный чертог.

Дробятся образы, и взлеты, и паденья.

А Бог глядит. А Бог в недоуменье,

Себя узнав. О, кто подумать мог!

 

Божественность игры. Сияющие призмы,

Где каждая себе самой двойник,

И на себя глядит без укоризны.

 

Бог к зеркалам всем существом приник.

Его гримасы без конца капризны,

И нравится Ему изменчивый Свой Лик

Диана

Каприз твой девственен, охотница Диана,

В моих садах ты перебила птиц;

Еще оленей, вепрей и куниц…

Теперь под кущами и сумрачно, и странно.

 

И лишь Луна восходит неустанно,

Совсем в жестокости не ведая границ.

Средь бликов зыбких, бледных верениц,

Чтоб наготой морочить неустанно.

 

И вновь мне ведется тот призрачный затон,

И смутный абрис девичьего стана.

Плоть безупречная. Не отыскать изъяна.

 

Вот слышен лай и агональный стон.

Все повторяется, капризная Диана,

Причудливый олень… Охота… Актеон…

Саломея

Покровы сброшены. Уста

Теперь целуй мне, Саломея.

Они в агонии, немея,

Смакуют ужас естества.

 

Твой танец – странная затея.

Соблазны – каждая черта.

Покровы сброшены. Уста

Теперь целуй мне Саломея.

 

Ты плотью дразнишь, пламенея,

Все остальное – суета.

Глава Иоанна иль Орфея…

Се – плод гностического Змея.

Целуй, целуй мои уста.