Эхо Веков — Ad Wladislaus Dragwlya ex Erzsébet Báthory

Ветер выл да понес проклятье могил,
Лес стонал, нашим недругам смерти желал…
Черный Путь гробовой, за могильной плитой,
Темной Страшной порой я войду в мир живой.
Склеп мой весь изо льда, душам путь в никуда,
Душам путь в злой чертог, да за смерти порог…
Я четыре столетья во мраке спала!
Я сквозь древние плиты тебя лишь звала!
И когда уступал место сумеркам день,
Мои кости опять твоя гладила тень.
Два бесплотных и проклятых духа могил –
Я надеюсь, что правда меня ты любил.
Помнишь, сколько в чертогах и пропастях Тьмы
У Престола Диавола виделись мы?!
Но настал долгожданный предутренний час
Дьявол путь нам открыл, поручившись за нас.
Сколько боли осталось в холодных костях,
Ветер жалобно выл, поднимая мой прах.
Лишь бессмертная, вечно живая душа
Новый день ожидала во Тьме неспеша.
Дай мне снова ожить и поверить в мечты,
У меня, верно, не было ближе, чем ты.
Позвони, пригласи, я немедля приду,
Я о прошлом все помня, грядущего жду.

29.11.2016 г.

 

Архангел Самаэль — Я вернулся с похорон

В гневе сбросит Самаэль призрак белой маски,
Жизням недругов своих утвердит развязки.
Как голодный древний зверь — будет он жестоким
Видит подлость Он насквозь, ложь и все пороки.

И поднимет Самаэль жезл свой железный,
Сотням ледяных чертей стелит путь из бездны.
В гневе скажет Самаэль – страшное проклятье
И услышат Его зов – неживые рати.

Ложе княжеской любви – устлано цветами
А жестокий черный путь вымощен костями.
Через Бездны Он пройдет, через Ада Бездны.
В гневе лютом в мир войдет и рукой железной

Он подпишет приговор – демоны исполнят.
Кому плеть, кому позор. Муки все запомнят.
Самаэль – Король Могил – Он царит во хладе.
Узы Древних Черных Сил в Хищном Его взгляде.

Самаэль — голодный волк с черными когтями,
Вечный бал свой правит Он — адскими страстями.

Новый гроб Я подарил избранной невесте,
Многих проклятых сгубил – это Дело Чести.
Я вернулся с похорон – жажду жертвы новой.
Что ж. В Аду такой закон. Это Мое Слово.

29.11.2016 г.

 

…А потом перестанет…

…А потом перестанет

болеть голова,

И забудутся нами

Дела и слова,

И забудутся сами

Могу и хочу,

Но пока я жива,

И пока я кричу:

 

Отпусти на свободу

Своих лошадей,

Голубей, а слабо –

Посади желудей.

Твои кони взлетят,

Станут голуби – Жар,

Из идей-желудят

Выйдет строен, поджар

Бородатый дракон

и сожжет все до дыр,

Вот тогда ты

Увидишь воистину мир.

 

Только будет немного

Болеть голова,

Только станут дорогой

Дела и слова,

И увяжутся лихо

Хочу и могу…

 

Почему же так тихо

На том берегу?

Бредёшь по скользким мостовым…

Бредёшь по скользким мостовым.

Меняешь лица.

Им не остаться и, увы,

Не повториться.

Хоронишь их. Лица торец

Займет личина.

Личинище. И, наконец,

Гнилая мина.

А несогласных заберёт

Любой булыжник.

А что, давай наоборот,

Меняйся, лыжник.

Ты будешь камушком у ног,

Век неизменным,

Видавших тысячи сапог,

Колёс гаремы,

Ловцом заблудших буйных душ,

О крыльях птичьих.

Я ж путь приму твой и к тому ж –

Твоё обличье.

Я буду, падая, ползти

На скользких камнях.

Ляг, отдохни, сойди с пути –

(Ты несогласен был? Прости –)

Вот ты и с нами.

Теперь ты – путь и монумент.

Попался, книжник.

Я – душ ловец, дорожный мент,

Живой булыжник.

Катились мы…

Катились мы

дорогами –

Да все не теми

Делились мы

тревогами –

Да не по теме

Кричались нами

песенки –

Да все без звука

А дом гостями

тесен как –

Да все без стука

Летели птицы

за небо –

Не возвращались

Найти бы лица,

да не бы –

Да застращались

Сказать кому бы –

все вода

В отличной теме.

Латать суму бы –

да куда

От личной тени.

Выйду-выйду на дорогу…

Выйду-выйду на дорогу,

Раскачусь по сторонам –

И к чертогу, и в берлогу,

К сонным соснам, к горным снам.

Расплетусь по кучугурам,

Расплескаюсь по реке,

И останусь красно-бурым

Мухомором на пеньке.

Ты случайно, невзначай…

Ты случайно, невзначай

Забегай ко мне на чай

Просто так, когда не спится

Приходи ко мне напиться

Улетим мы между дел

За великий за предел

А в великом запределе

Беспредельные метели

Навевают липкий сон

Им названий – легион:

Так да сяк, каким-то боком,

Мимоходом, ненароком,

Ни к чему и не при чем.

А замерзнем и уснем?

Молот (прелюдия)

На огромной наковальне

Мы стояли, улыбаясь.

Ты держал меня за руку,

Я в глаза тебе смотрела.

А вокруг порхали птицы

А вокруг трава шептала,

Что вокруг меха вздыхают,

Что вокруг летают искры,

Что смотрю я как-то косо,

Что меня ты держишь сухо,

Что улыбки-то кривые,

И висит над нами – молот.

Мне хорошо в кругу тебя…

Мне хорошо в кругу тебя.

Так и живу, полулюбя,

Полусмеясь в полураю

У полумира на краю

На полуморе-

полуштиль.

На светофоре –

светофильтр

На переходе –

переплет

И что-то вроде :

«Ну и вот…»

Бить кулаками в стены…

Бить кулаками в стены,

Шить скальпелем по тушам,

Колоть венками вены,

Душить глаза под душем,

Смеяться над вопросом,

Давиться от ответов,

Крошить железным тросом

Гробы из самоцветов.

Стрелять по солнцу дымом,

Пинать росу ногами,

Войти и выйти мимо…

И быть уже не с нами.

А нас посечь косою

И сжечь, полив бензином.

Остаться лишь собою.

Безликим – и невинным.

Вначале было слово…

Вначале было слово.

И стала слову слава.

А дело было плево,

Почти как пресный плов.

Но рьяно пили слева,

И пьяно пели справа,

И слово отсырело

В подвале у богов.

Ведь зело было клево,

И тело было ново,

Но все хотели плова,

И набивали рот.

Вот слово и не бает,

Не строит, не ломает,

Дверей не открывает,

И денег не дает.

Мы ложимся бревнами…

Мы ложимся бревнами

На костер судьбы.

Рельсами калеными

Под колеса лет.

Лунами мы полными

Прячемся в гробы,

А ночами темными

Просимся на свет.

Головой – о полочку,

Ручками – в огонь,

Мыслями – за облачко,

Крыльями – никак.

Собирай осколочки

В липкую ладонь.

Выползают, сволочи?

Так сожми кулак!

Иди по Пути…

Иди по Пути,

Катись и лети, –

И примет тебя

Беспредельная Суть!

Где надо — ползи,

Сдыхая в грязи –

Обнимет тебя

Беспредельная Суть!

Где надо — скачи,

Мечись и мечи, –

Поднимет тебя

Беспредельная Суть!

Где надо – умри.

Не раз и не три.

И имя тебе –

Беспредельная Суть!

Между сегодня и завтра…

Между сегодня и завтра –

Грань толщиной в бесконечность,

И вздохи спящих в ночи

Не в силах заглушить

Холодным испуганным «Не верю!»

Шум крыльев

Тысячи драконов

Одинокий шаман играл на флейте…

Одинокий шаман играл на флейте,

И две бабочки вспорхнули и закружились

В паутине липких слов.

Игра закончилась.

Закончились слова.

Осталась паутина…

Ты — множество дорог…

Ты — множество дорог.

Ты можешь все. Ты – Бог.

Ты сам хотел забыть,

Что вечно одинок.

И создал все миры.

И правила игры.

И призрачную нить,

Что вьется до поры.

Да тварей натворил

Дарил им рыл и крыл.

И на себя стократ

Ты сам себя делил.

В толпе из вас снуя,

Все ищешь ты рая,

Но вспоминаешь – ад.

Ты, то есть просто – я.

…и спросил Я…

…и спросил Я:

— Кто же создал Бога?

И сказал Бог:

— Я.

И сказал Бог:

— Да будет быть!

И стало быть.

И увидел Бог, что быть хорошо.

И сказал Бог:

— Да будет вечно!

И стало будет.

И увидел Бог, что будет вечно.

И сказал Бог:

— Да будет было вечно!

И стало было.

И подумал Бог:

— Если было вечно,

То что же создал Я?

И стало Я.

И сказало Я:

— Что же создал Бог?

И стал Бог.

И нарекли Я змием извечным,

Диаволом, что значит

«Вне твоей воли».

Что такое – ощущение «пофиг»?..

Что такое – ощущение «пофиг»?

Это когда автобусы

Кажутся монстрами,

Но ты их не боишься.

Когда дождь обжигает,

Но тебе плевать на шрамы.

Когда глаза людей

Тычутся в тебя

Новорожденными котятами,

А ты набираешь ведро воды,

И вдруг земля под ногами

Становится морем,

А человек

В проплывающей мимо лодке

Приветливо машет

Косой.

Ты знаешь, друг, что чай – живой?..

Ты знаешь, друг, что чай – живой?

Порой

живее нас с тобой.

Что живы булка и кефир,

И коврик на пути в сортир,

И холодильник, и рюкзак,

И старый дедушкин пиджак…

Так что ж в толпе живой братвы

У нас глаза с тобой –

мертвы?!

Жанет говорит перед сном: «Обними меня, ночь…»

Жанет говорит перед сном: «Обними меня, ночь…» Жанет все надеется встретить его в том же сне. Но сон не приходит. Приходят другие – точь в точь, как если б хотел телескоп, а дарили — пенсне. Жанет по утрам надевает чулки и пальто. Идет на работу, закутавшись в фетровый шарф. Ей горло беречь надо, врет она всем,  а не то… для телефонистки ведь голос — почти что душа.

Но нет среди тысячи разных, чужих голосов того, что шептал ей на ухо: «Закутайся в плащ. Камин догорает. Вернусь через пару часов. Здесь холодно в замке. Ну что ты, глупышка, не плачь.»

Жанет покупает газету за несколько су. И вдруг – объявленье: «Гадалка вернет вам покой». «Я брошку, наверное, женщине той отнесу, а вдруг она знает секрет или способ какой…» Жанет возвращается в полночь с чудным порошком. Гадалка  сказала, что это – дорога за грань. Что он распускает реальность – стежок за стежком… Жанет улыбается. Шар заполняет гортань.

…Жанет открывает глаза в темном замке в ночи, ее ликование быстро сменяет испуг: Где люди? Что будет? А если она закричит? Когда же вернется ее обожаемый друг?

А он — не вернется. Уже. Он вернулся – тогда. Жанет не найдя, он у ведьмы просил эликсир, который отправит его навсегда в никуда – в описанный милой возлюбленной сказочный мир.

…Жанет просыпается. Каплет из крана вода. Во рту пересохло, до боли не хочется жить. С трудом открывая глаза, замечает, – о да! – что этот, тот самый: «Глупышка!..» – с ней рядом лежит.

Безумие – ждать среди тысяч чужих голосов тот голос из сна, что не спросит про брошку и плащ того, чьи объятья и взгляд ярче тысячи слов. «Мы вместе навеки. Ну что ты, глупышка, не плачь.»

Назад Предыдущие записи