Газель №8 (На ярмарку в Басре приходит Ходжа…)

  1. На ярмарку в Басре приходит Ходжа,
    Палатки и лавки обходит Ходжа.
  2. У стойки, где меткостью лучники блещут,
    Хвастливые речи заводит Ходжа:
  3. «Вы б съели халат свой, узнавши, как метко
    Стреляет при всякой погоде Ходжа!»
  4. Стрелки в него взоры метают сердито,
    Из них самый меткий выходит: «Ходжа!
  5. Ты речи не трать, покажи свою удаль:
    Слывёт пустословом в народе Ходжа!»
  6. Что ж делать! Ходжа направляется к стойке,
    И лук неуклюже наводит Ходжа.
  7. Стрелу положив, тетиву отпускает…
    Стрела твоя влево уходит, Ходжа!
  8. «Так староста наш деревенский стреляет», —
    Итоги уроку подводит Ходжа.
  9. Другую берёт, тетиву отпускает…
    Стрела твоя вправо уходит, Ходжа!
  10. «А так воевода багдадский стреляет», —
    Итоги уроку подводит Ходжа.
  11. Так, стрелка за стрелкою мимо и мимо,
    Народ веселя, колобродит Ходжа.
  12. Но рано ли, поздно — бывает такое! —
    (Не так уж, видать, сумасброден Ходжа!)
  13. Случайно стрела отправляется прямо
    И в самое яблочко входит! Ходжа
  14. Глядит, как затихли крикливые толпы,
    Их взглядом победным обводит Ходжа:
  15. «А так, — говорит, — я стреляю обычно!» —
    И с ярмарки гордо уходит Ходжа.
  16. …И мне так порой прихвастнуть удаётся:
    И Отис я, вроде, а вроде — Ходжа.

Газель №7 (Каждому племени, каждому часу — пророк…)

  1. Каждому племени, каждому часу — пророк.
    Вторит усердно небесному гласу пророк.
  2. Он прозябает в лесу и стоит у порогов,
    И сторонится шелков и атласа пророк.
  3. Если бы ты в свой черёд не изведал пороков,
    Что же твоя голова седовласа, пророк?
  4. Знай: ни единый пророк не приходит до срока,
    Впрок не пророчит прожорливым массам пророк.
  5. Кто бы ни звался сегодня Печатью Пророков,
    Свой ожидает и новую расу пророк.
  6. Отис, ты слышишь камней вулканических рокот?
    Не позабудет твои выкрутасы пророк.

Газель №6 (Пока я пью украдкою вино…)

  1. Пока я пью украдкою вино,
    Вам кажется загадкою вино:
  2. Хотя оно запретно для живущих,
    В Эдеме хлещут кадкою вино.
  3. Для вас и для меня струятся лозы,
    Вливаясь тонкой прядкою в вино,
  4. Но вам — изюм незыблемых догматов,
    А мне свободы сладкое вино.

Газель №5 (В степи родился кипарис…)

  1. В степи родился кипарис,
    Он ввысь стремился, кипарис,
  2. Зимой и летом, как смарагд,
    Твой ствол искрился, кипарис.
  3. Самум касыду напевал,
    И спать ложился кипарис.
  4. Песок по пояс засыпал,
    Чтоб не склонился кипарис.
  5. Тушканчик-трус что было сил
    К тебе пустился, кипарис,
  6. Чтобы шакал, степной шакал,
    Им не разжился, кипарис.
  7. Вот за барханами, шурша,
    Песок вспылился, кипарис,
  8. В пыли надменный дромадер
    К тебе спустился, кипарис.
  9. На нём усталый бедуин
    В седле ютился, кипарис.
  10. Его тяжёлый ятаган
    В твой стан вонзился, кипарис…
  11. Теперь, украшен мишурой,
    В аул явился кипарис.
  12. И вкруг тебя детишек рой
    Всю ночь резвился, кипарис!

Газель №4 (Если я Абсолютом зову Абсолют…)

  1. Если я Абсолютом зову Абсолют —
    Мне от жаждущих Духа салям и салют.
  2. Если Богом Его назову — всё равно
    И амриты, и в уши нектара нальют.
  3. Будь то Брахма, иль Дао, иль Шакти, иль Дух —
    Примет имя любое возвышенный люд.
  4. Даже Космос и Хаос найду средь имён
    В трансцендентном меню экзотических блюд.
  5. Но лишь только Аллахом Его назову —
    Люд возвышенный сразу становится лют:
  6. Мол, шахид, ортодокс, террорист, моджахед, —
    И на копи сошлют, и подальше пошлют.
  7. Хоть в лепёшку верблюжью разбейся теперь —
    Не докажет им Отис, что он не верблюд!

Газель №3 (Хвалите Аллаха за то, что вы живы!..)

По мотивам 55-й суры Корана

  1. Хвалите Аллаха за то, что вы живы!
    Подлогов не делайте ради наживы!
  2. Есть листья, и травы, и злаки, и фрукты:
    Какая же милость от Господа лжива?
  3. Вот джинны из пламени, люди из глины:
    Какая же милость от Господа лжива?
  4. Владыка закатов, владыка восходов:
    Какая же милость от Господа лжива?
  5. Солёное море встречается с пресным:
    Какая же милость от Господа лжива?
  6. В обоих морях — жемчуга и кораллы:
    Какая же милость от Господа лжива?
  7. Плывут по обоим суда с парусами:
    Какая же милость от Господа лжива?
  8. Всё смертно. Лишь Лик Всемогущего вечен.
    Какая же милость от Господа лжива?
  9. Молитвам Земли и Небес отвечает:
    Какая же милость от Господа лжива?
  10. Господь будет с вами, два избранных рода!
    Какая же милость от Господа лжива?
  11. О люди! О джинны! Пронзайте пределы!
    Какая же милость от Господа лжива?
  12. От пламени вы не спасёте друг друга.
    Какая же милость от Господа лжива?
  13. Вот небо разверзнется маслом кипящим…
    Какая же милость от Господа лжива?
  14. Ни слова не скажет никто в оправданье…
    Какая же милость от Господа лжива?
  15. Возьмут нечестивцев за стопы и космы…
    Какая же милость от Господа лжива?
  16. Швырнут меж огнём и кипящей водою.
    Какая же милость от Господа лжива?
  17. А праведным Бог уготовил два сада:
    Какая же милость от Господа лжива?
  18. В обоих садах зеленеют деревья:
    Какая же милость от Господа лжива?
  19. В обоих садах — по источнику влаги:
    Какая же милость от Господа лжива?
  20. В обоих садах есть медовые фрукты:
    Какая же милость от Господа лжива?
  21. Возлягут они, услаждаясь плодами:
    Какая же милость от Господа лжива?
  22. И девы невинные будут меж ними:
    Какая же милость от Господа лжива?
  23. Подобны рубинам они и кораллам:
    Какая же милость от Господа лжива?
  24. За доброе дело — добром воздаянье:
    Какая же милость от Господа лжива?
  25. Пред теми двумя — и иные два сада:
    Какая же милость от Господа лжива?
  26. Под листьями тёмно-зелёного цвета —.
    Какая же милость от Господа лжива? —
  27. В обоих бурлят два источника тоже.
    Какая же милость от Господа лжива?
  28. В обоих есть фрукты, гранаты и пальмы:
    Какая же милость от Господа лжива?
  29. Там тоже есть девы, чей облик прекрасен:
    Какая же милость от Господа лжива?
  30. Они — чернооки, они — большеглазы
    (Какая же милость от Господа лжива?),
  31. И прежде не знали ни мужа, ни джинна.
    Какая же милость от Господа лжива?
  32. Они возлежат на зелёных подушках.
    Какая же милость от Господа лжива?
  33. Хвалите Аллаха, читая аяты,
    Что Отис в газель воплотил от души вам!

Газель №2 (Тебе пою свою хвалу, свинья!..)

  1. Тебе пою свою хвалу, свинья!
    Тебя не подадут к столу, свинья:
  2. Господь отдал твой жребий на закланье
    Волу, барану и козлу, свинья!
  3. Зелёный лук им светит и петрушка,
    А твой удел — зелёный луг, свинья!
  4. Смотри же, кони, гордые творенья,
    Крутую знают кабалу, свинья, —
  5. Тебя же не согнуть тяжёлым гнётом
    Уздечке, плугу и седлу, свинья!
  6. Когда же в День Последний нам назначат
    Кому сады, кому смолу, свинья,
  7. И всяк получит свой удел и плату, —
    Учти — и сильно не балуй, свинья:
  8. Вино, что нынче Отису запретно,
    С хамоном подадут к столу, свинья!

Газель №1 (Я родился и вышел навстречу, Аллах!..)

  1. Я родился и вышел навстречу, Аллах!
    Вижу Мать. «Ты, — спросил я, доверчив, — Аллах?»
  2. Обнимая меня, улыбнулась лукаво,
    Положила мне руки на плечи: «Аллах!»
  3. Оглянусь — вижу Город, что Матери выше.
    «Мама, — хмыкну хитро, — что за речи — “Аллах”!»
  4. К небу Город вздымался могучею глыбой.
    Может, этот оплот человечий — Аллах?..
  5. Он стеклом дребезжит, и гудит проводами,
    И металлом гремит бессердечно: «Аллах!»
  6. Оглянусь — вижу земли, что Города шире.
    «Ну ты, Город, даёшь! Что за речи — “Аллах”!»
  7. Распростёрлись края от пустыни до тундры.
    Я ликую: «Вот ты и замечен, Аллах!»
  8. Голос Родины слаще душистого мёда:
    «Я Аллах, я Аллах, я, — щебечет, — Аллах!»
  9. Оглянусь — вижу Землю, что Родины краше.
    «Хватит, Родина, врать! Что за речи — “Аллах”!»
  10. Всё Им дышит вокруг: и глубины, и выси,
    Здесь и кит, и пингвин, и кузнечик — Аллах!
  11. И зарделась Земля от вопросов наивных,
    Отвечает, не в силах отречься: «Аллах!»
  12. Оглянусь — вижу Солнце, планеты древнее,
    «Ну, Земля, — усмехнусь, — что за речи — “Аллах”!»
  13. Солнце — огненный шар, порождающий светоч.
    «Не тобой небосвод ли расцвечен, Аллах?»
  14. Солнце хмурится пятнами, вихрями вьётся:
    «Это я, так и знай! недалече Аллах!»
  15. Оглянусь — вижу Звёзды, что Солнца сильнее,
    Солнцу кажут перстом: «Что за речи — “Аллах”!»
  16. Льётся музыка сфер в резонансе фотонов…
    «Может быть, это вы — безупречный Аллах?»
  17. Звёзды в тысячу глаз отвечают мерцаньем:
    «Это мы — Бесконечный и Млечный Аллах!»
  18. Оглянусь — вижу Мир в миллиарды галактик,
    Отвечаю им всем: «Что за речи — “Аллах”!
  19. За великой стеной сингулярной плаценты
    Мир, конечно же, вечен, как вечен Аллах!»
  20. Бури Хаоса в древнем бульоне энергий
    Выплетают узор: «Я — беспечный Аллах!»
  21. Огляделся — Ничто за пределами Мира.
    В каждом встречном Аллах. И не встречен Аллах.
  22. Только помню: в дорогу отправился Отис
    И спросил: «Ты Аллах?» Я отвечу: «Аллах!»

Газель №282 (Вино я пить, как прежде, снова буду…)

Из Хаджу Кермани
(Вольный перевод с персидского)

Вино я пить, как прежде, снова буду.
Своё под лютню петь я слово буду.

Вновь пламень в сердце воду одолел,
И я искать к решенью повод буду.

Пускать я снова за глоток вина
По ветру свой халат дешёвый буду.

В трактире для приятелей своих
Воспламенять я сердце кровью буду.

Опять искать свидания с тобой
И избегать я мудрых зовов буду.

Глядеть, как поднимается потоп,
Сметая с сердца все покровы, буду.

Я буду пить, как прежде, до утра,
Звать в гости солнца луч багровый буду.

Раскаиваться, что и спал, и ел,
Поспавши и поевши плова, буду,

И прозвище Трактирного Хаджу
Оправдывать всегда готов — и буду!

Воистину священен всякий говор…

Из Хусейна ибн Мансура аль-Халладжа
(Вольный перевод с арабского)

Воистину священен всякий говор
И каждый глас, что Истину поёт.

Да, Чистой Правдой Истина зовётся:
Спасён, кто облик Правды узнаёт.

Глядишь на Правду — Истина ответит,
И время всяким говорам своё.

Коль Истина зовётся Чистой Правдой,
То что с людьми, что не найдут её?

В какой земле бы не было Тебя…

Из Хусейна ибн Мансура аль-Халладжа
(Вольный перевод с арабского)

В какой земле бы не было Тебя,
Коль мнят, что в небесах сокрылся Ты?
Ты видишь, как в Тебя они глядят,
Тебя не видя из-за слепоты.

Аллах! какой бы день ни расцветал…

Из Хусейна ибн Мансура аль-Халладжа
(Вольный перевод с арабского)

Аллах! какой бы день ни расцветал,
Ты сердце мне любовью согревал.

Я никогда не говорил с людьми,
Чтоб из меня им Ты не отвечал.

Ни весел не был Ты, ни огорчён,
Но в сердце с каждым чувством пребывал.

Я воду пил, не жаждою томим,
Но потому, что Ты ручьём журчал.

Хоть на руках, хоть припадая ниц,
Когда б я мог, к тебе бы прибежал…

Дитя, коль ты решил мне спеть, так пой,
Прости, что я жестокосердым стал.

Религия людская — для людей,
Мою же — для меня Ты подыскал.

Равны друг другу все людские души…

Из Абу-ль-Аля аль-Маарри
(Вольный перевод с арабского)

Равны друг другу все людские души
По части заключённого в них зла,
И угнетенье праведной голубки
Не лучше угнетения орла.

Конь скачет под тобою по простору…

Из Абу-ль-Аля аль-Маарри
(Вольный перевод с арабского)

Конь скачет под тобою по простору,
И под луною конь тебя несёт.
Ты бережёшь коня — ведь он так дорог…
А кто голубку от беды спасёт?

Если родина в каждом селенье — тюрьма…

Из Абу-ль-Аля аль-Маарри
(Вольный перевод с арабского)

Если родина в каждом селенье — тюрьма,
То могилы людей — не иначе, твердыни.

Наша бренная жизнь — вереница невзгод:
Сколько грязь ни смывай — сохранится доныне.

Есть деревья, чьи корни погибли навек,
И не стало ветвей, чтоб укрыли пустыню.

Газель №493 (Ни Каабы, ни идолов мы не приемлем, не надо!..)

Из Хакима Саад-ад-Дина Низари Кухистани
(Вольный перевод с персидского)

Ни Каабы, ни идолов мы не приемлем, не надо!
Вашей грусти, идеям чужим мы не внемлем, не надо!

Есть у каждого мненье своё и дорога родная:
Не зовите нас в ваши печальные земли, не надо!

Приходи к нам! Ужель одинокая крепость Симурга
Будет дома родного теплее вам всем ли? Не надо!

Осуди, коль нечистые помыслы, чувства и тело,
А судить, что с Людьми Чистоты ем, не ем ли — не надо!

Побеседуй о лютнях, певцах, барабанах, литаврах,
А внушать мне, что сказки — природу объемлют, — не надо!

Все мечетями смотрятся с виду, внутри же — руины.
Быть мужчина не любит мужчиной затем ли? — не надо!

Говорят, Низари был безумцем. С ума не сходите,
Эту тайну рассказывать людям, не дремля, не надо!

Это ради любви. Не губи, ненасытное пламя,
Мотылька, что летит к тебе, будто на дремлик, — не надо!

Газель №250 (Я омылся в руинах, молился я, пьян…)

Из Хакима Саад-ад-Дина Низари Кухистани
(Вольный перевод с персидского)

Я омылся в руинах, молился я, пьян,
Видел пашню в долинах, всяк пашущий — пьян.

Пьян Адам, Ева пьяная, пьяные дети,
Пьян страдалец невинный, палач его — пьян.

Пьян привратник, Марьям, и душа, и монахи,
Мама с дочкой и сыном, и муж её пьян.

Пьян слуга и портьера, река и сказитель,
Банка, кубок, картины, лес пьян, ветер пьян.

Пьян младенец, преступник, янтарь пьян и ладан,
Шейхи и муэдзины — всяк пьян, каждый пьян.

Пьян и бубен, и дудка, и арфа, и лютня,
Пьян и толстый, и длинный, и средненький пьян.

Пьян и разум, и тело, и чувство, и воля,
Пьян и стыд, и гордыня, нрав пьян, гонор пьян.

Пьян гранат, и вода, и земля, и пространство,
Пьян и миг, и година, день пьян, вечер пьян.

Пьян внутри и снаружи, в мирском и священном,
Пьян и присно, и ныне, и в вечности пьян.

Пьян добряк Низари и его порицатель —
Пьян любовью старинной, ошибками пьян.

Газель №907 (От мирского свободен наш Труд ремесла…)

Из Хакима Саад-ад-Дина Низари Кухистани
(Вольный перевод с персидского)

От мирского свободен наш Труд ремесла,
От забот, коим не было прежде числа,

Похоть с алчностью нас не лишают свободы,
От добра мы свободны, свободны от зла.

Ты видал кипарис, распростёртый над садом?
Мы чужды, как и он, рабской доле осла.

Стар ли, млад — все мы в лодке по жизни кружились,
Но ни стар и ни млад не подаст нам весла.

Девять тайных Небес: эта тайна Творенья
Нам от тайн и творений свободу несла.

Не бери же с собой речи ада и рая:
Правда в том, что в нас вечно свобода росла.

Прежде, друг мой, от слов Низари ты зависел —
Ты свободен теперь: нас свобода спасла.

Правдивый рассказ о чудесах и подвигах, опубликованный в сборнике «Ганьсу» (см. Гунь Наньхуэй цзы цзюань цзи цзы, т. 2, гл. 43, стр. 134)

В соавторстве с нейросетью Порфирьевич (https://porfirevich.ru)

«Если, управляя царством, не заботиться о служилых, то страна будет потеряна. Встретить мудрого, но не поспешить прибегнуть к его советам есть беззаботность правителя. Если отвергать мудрых, не выражать нужды в использовании их советов, отвергать служилых, то правителю не у кого будет получить совет в государственных делах. В этом возрасте искренни не только друзья, но и враги. Правителю надлежит испытать на практике следующие истины: повиновение, правдивость, доверие. Ибо если ты дал волю гневу и своему гневу, а не миришься с ним, то навлечёшь на себя и гнев. А если ты владеешь правдой, но не умеешь властвовать над ней, это ещё больше ожесточает твоё сердце. На этом пути не ищи удовлетворения от состязания с врагом. Тебе нужно познать себя и своё окружение и, может быть, своё отношение к вещам. Если ты достигнешь этого, то сможешь достичь и остальных вещей. На этом пути не требуются никакие подвиги и дела».

(Читателю следует обратить внимание на два момента. Во-первых, эта фраза содержится в «Тан таодэн», а во-вторых, комментарии Сыма Цяня к ней не содержат ссылки на предыдущие главы.)

Сюань-Цзан хранил молчание. Во время третьего путешествия к горе Тайшань он заметил, что наступил вечер. Подошёл крупный иньский тигр, родственник покойной государыни, и стал жалобно мяукать. Сюань-Цзан попытался успокоить его:

— Этот тигр не что иное, как дух, который служит духу Танского монаха, моего учителя, и тот, услышав его мяуканье, послал его ко мне с сообщением, чтобы я принял его, однако у него есть такая просьба. Он боится, что его угонят, и говорит, что будет хорошо, если вы пойдёте со мной. Нам предстоит долгий и трудный путь. Постарайтесь не отставать, тогда я смогу быстрее достичь Тайшаня. Если вы мне поможете, то я буду бесконечно благодарен.

(«Те, кто познал Путь, не боятся того, чего нет».)

Тандзан последовал за Сюань-Цзаном. Когда перед ними выросли скалы, он спросил:

— Учитель, разве вы не знаете, что мы находимся недалеко от Великой печати? Что нам ещё идти по этой дороге?

— Кто идёт к самому себе, тот идёт к миру и через него, — ответил Сюань-Цзан.

Тандзан чувствовал, что теряет терпение. Но что мог поделать ученик? Тогда Сюань-Цзан сказал:

— Сначала я ненадолго оставлю вас одного, а когда вернусь, вы дадите мне знать. Духи нас не тронут.

С этими словами он удалился, а Тандзан остался на скале, глядя вдаль.

Вскоре издалека донёсся знакомый мяукающий звук, и вскоре перед Тандзаном возник Сюань-Цзан, сопровождаемый двумя орангутанами. Он сказал:

— За мной погоня. Поэтому я не буду сейчас ничего объяснять. Сначала я должен дать вам хороший совет.

Сюань-Цзан приблизился к Тандзану, взял его за руку и сказал:

— Великий Мудрец, помните: когда вы выходите из дома, чтобы перейти улицу, всё время помните о том, что мир не ограничивается этими стенами. Это правда, что двери дома всегда будут закрыты. Но дверь, которую вы открываете, и та, что, закрываясь, станет удаляться, существуют. Кроме того, есть ещё дверь, которую вы ставите себе сами. И мир существует не сам по себе, а только по отношению к этой двери.

Сюань-Цзан опустил голову и стал глядеть на Тандзана исподлобья. Тандзан почувствовал, что учитель сердит. Он взял его руку и промолвил:

— Учитель, у меня есть только одно желание. Вот только одно, я вас очень прошу, сделайте меня когда-нибудь таким же могущественным, как вы.

Сюань-Цзан поднял голову. В глазах его была грусть. Он некоторое время молчал. Потом он сказал:

— Я уже стар. Сейчас у меня нет учеников. Я могу дать тебе один небольшой совет. Тандзан, скажи, как ты думаешь, отчего это трава вянет, и её цветы увядают, а вода в реке становится холодной? Ты знаешь, когда я был молод и душа моя была полна любви к миру, я часто спускался к реке и под вечер сидел на берегу и думал о далёком прошлом. Вот как-то раз в такую минуту я задумался и стал вспоминать прежние времена и сравнивать себя нынешнего с тем, каким я был раньше. И тогда я понял, что такое смерть, и узнал, что в пустоте нет ни вещей, ни их облика, а есть только пустота. А теперь, когда мне уже поздно учиться, мне трудно отличить то, что я знал тогда, от того, чем я стал теперь. У меня больше нет учеников, у которых можно было бы спросить. И вот теперь я стал грустить и уже не вижу своего прежнего счастья. А когда мне грустно, мне трудно заснуть. Боюсь я смерти. Вот только тебе, Тандзан, я могу открыться…

После этих слов Сюань-Цзан отвернулся и заплакал. Слушая его, Тандзан тоже заплакал. Оба громко зарыдали.

Так они, рыдая, и пришли в монастырь. Там все были уже в сборе, и настоятель велел начинать вечернюю службу. Только теперь Сюань-Цзан заметил Танского монаха. Он вскочил на ноги и отвесил земной поклон. Ему и в голову не пришло, что всё это проделки Сунь У-куна. Все остальные тоже поднялись с мест. Принесли жбан вина, и тогда Сунь У-кун сказал:

— Я здесь. Поднимайся и ты. Ведь завтра мой день рождения.

Сюань-Цзану показалось, что это какая-то ошибка. Он встал с места, последовал за Сунь У-куном и сел рядом с ним. Только тогда он понял, что Сунь У-куна больше нет. Он выпил вина, вытер глаза и со слезами на глазах сказал:

— Какой позор! Я иду на праздник вместе с У-цюанем. Может, сегодня я уже не увижу этого великого человека. Бедный ты мой, славный наставник, от всего сердца благодарю тебя. Ты научил меня любить, хранить верность и усердно служить Будде. Когда ты учил меня, я думал, что иду на гору Магацитл, к своему наставнику. Но, оказывается, я иду на самый великий в мире праздник, на праздник твоего рождения, а ты умер. Я чувствую, что мы больше никогда не увидимся.

Он взял кисть и написал на стене своей кельи: «

«Храбрый и добрый наставник Сунь У-кун! Прощаясь, я хотел ещё сказать тебе, что встретил великого мага и поцеловал его. Но, по моей вине, он был убит. Поэтому я не смогу больше служить тебе. Прощай. Твой ученик Сюань-Цзан».

В тот же момент он почувствовал, что его кисть ударилась о что-то холодное, и от неё осталась только чёрная точка. Тогда он оглядел свои руки и увидел, что они действительно превратились в кисть, а кисть — в чернила. Он стер всё, что было написано на стене, и закрыл лицо рукавом. Во дворе монастыря заиграла музыка, и монах Цай Юн с сотоварищами вернулся в монастырь. Сюань-Цзан снял с головы бумажную шапочку и отдал её стоявшему рядом Цай Юну. Тот сразу же развернул её и увидел, что это официальный похоронный список. Цай Юн подумал, что Сунь У-кун не умер, а просто превратился в сянъигуна, и удивился, что наставник так сильно изменился и стал таким молодым.

Вернувшись в свою келью, он сжёг бумажную шапочку и погрузился в раздумья. С самого начала он решил не помогать своему бывшему учителю, но в последнее время, когда ему пришла в голову мысль съесть немного его персиков, он тут же вспомнил, что сянъигун сам сказал, что ему больше не понадобятся его снадобья, и вот теперь, после его смерти, они пригодились. «Я должен показать этому сянъигуну, что он не ошибся во мне», — подумал Цай Юн. Встав, он снял с полки стакан, выпил его содержимое и съел кусочек сахара.

Через некоторое время он почувствовал, что остался один. Выйдя во двор, он не увидел сянъигуна. Он сразу понял, что тот исчез, так как всё было разбросано по двору и земле. Повернувшись к горевшему в комнате светильнику, он стал размышлять, куда мог исчезнуть его наставник. От этих мыслей его отвлёк лай собачонки. Выйдя во двор, он увидел Цай Чуна, который шёл ему навстречу. Услышав лай, Цай Юн обернулся, и Цай Чун пропал. Наступила полная тьма. Через некоторое время он обнаружил себя в своей келье, где на лавке перед ним стоял пустой стакан и деревянная лошадка. Взяв со стола рисунок лошади и несколько зёрнышек, он бросил их в чайник, а когда тот наполнился, выпил чашку чая. Сделав это, он обратил внимание на то, что за окном стоит Чжан Вэнь, с которым они давно уже не виделись. Чжан Вэнь был одет в траурную одежду и держал в руках бамбуковую флейту. Приблизившись, он сел на лавку напротив Цай Юна. Они стали разговаривать. После нескольких минут молчания Чжан Вэнь взял в руку флейту и заиграл. Раздался звук флейты и чей-то голос запел:

— Одна прядь волос. Один взгляд…

Когда Чжан Вэнь замолчал, послышался голос, который говорил:

— Вот идёт император. Тот, кто ведёт его, заплачет…

Затем раздались удары в ворота, и Чжан Вэнь встал, сказав:

— Пора! Прощай!

Не говоря больше ни слова, он надел траурный халат и вышел во двор. Цай Юн тоже надел траур и вышел во двор, где его ждали двое стражников. Затем они вошли в ворота, и Цай Юн увидел шеренгу солдат с обнажёнными мечами. Их лица были мрачны. Из шеренги отделился один человек и приблизился к Цай Юну. Он был очень красив, лицо у него было острое, а черты напоминали изящную юаньскую гармонь. Одежда на нем была из дорогих тканей, с шитьём и золотыми пуговицами. Он низко поклонился Цай Юну.

— А это кто такой? — спросил Цай Юн.

— Это мой слуга — Цзян Цзы-Я, он служит у императора уже пятнадцать лет, и сегодня у него день рождения, — ответил Чжан Вэнь.

Цай Юн велел слуге сесть на коня, а сам сел на свою лошадь. Вслед за ним двинулся и Чжан Вэнь. А Лю Бэй стоял у ворот и провожал их глазами. Его сердце было разбито.

Цай Юну и Чжан Вэню долго ещё не удавалось до конца приблизиться к берегу, а потом вдруг Цай Юн и Чжан Вэнь остановились и замерли на месте, а когда Цай Юн и Чжан Вэнь проехали, Лю Бэй поднял кулаки вверх и несколько раз крикнул:

— Хорошие были ребята!

Кто-то из стражников заметил это и сказал:

— Это император так их провожает. Ну, что ты теперь будешь делать, Цай Юн?

Цай Юн повернул коня и стал спускаться к Восточному морю. А из города вышла процессия. Впереди несли три покрытых пеленами гроба, за ними следовала стража в парадных одеждах. А сзади, рядом с Чжан Вэнем, ехали верхом двадцать вооружённых всадников в парадных платьях. Чжан Вэнь обернулся и послал Лю Бэю воздушный поцелуй, а потом тронул коня. Лю Бэй долго провожал глазами процессию, но потом решил тоже сесть на коня и поехал следом. Так он следовал за ними, пока не пришло время возвращаться во дворец. И только тогда он понял, что с Цай Юном у него, выходит, не было никакой дружбы. И хотя утром в своём павильоне он дал себе слово больше не пить вина, сейчас он подумал: «Если я сейчас брошу пить, может быть, я сумею удержать себя от пьянства на всю жизнь?»

Он попросил кого-то из слуг принести две чарки вина. Размахивая красным веером, он поднялся к себе во дворец и велел поднять слугу, который подливал вино в две чарки. Когда слуга разлил вино, Чжан Вэнь сказал:

— А теперь дай-ка сюда веером.

Он выпил и сразу опьянел. Чжу Ба-Я и остальные гости сделали вид, что ничего не заметили, а он подозвал Чжан Хуа Цзиня и показал на рисунки. Чжан Хуа Цзинь покачал головой и сказал:

— Ну и пьяница ты! И что это ты всё время о чём-то думаешь? Иди сейчас к себе в спальню и спи!

Лю Бэй ничего не ответил, вернулся к себе во дворец и лёг в постель.

Чжан Вэнь был так пьян, что не помнил, как он добрался до постели. На следующий день он проснулся и был удивлён, что уже полдень и перед ним стоит Чжан Хуа Цзинь. Он сказал:

— Чжан Хуа Цзинь! Как тебе не стыдно! Ты меня до кровати довёл! Зачем ты так поступаешь?

Чжан Хуа Цзинь засмеялся:

— Ты же сам велел мне это сделать.

Лю Бэй понял, что Чжан Хуа Цзинь всё подстроил, и заплакал. Чжан Хуа Цзинь удивился, подумал, что его обманули, и тоже заплакал. Они проплакали несколько дней, и Чжан Хуа Цзинь сказал:

— Мудрый муж имеет много врагов, а глупый — совсем ни одного.

Лю Бэй тут же успокоился. Тогда Чжан Хуа Цзинь спросил:

— Что это значит — «В уме пусто, а сердце полно?»

Лю Бэй ответил:

— Так, образная фраза. Так говорят, когда что-то важное считают главным.

Чжан Хуа Цзинь обиделся. Он целый день пил и на другой день не пришёл. Лю Бэй тоже молчал. На третий день Чжан Хуа Цзинь всё же пришёл. Он напился до такой степени, что у него совсем отнялся язык, и он не мог даже рукой пошевелить. Лю Бэй спросил:

— Ну, а что ты говорил вчера?

Чжан Хуа Цзинь только чуть-чуть мотнул головой. Лю Бэй рассердился, схватил его и ударил. Чжан Хуа Цзинь заплакал и стал просить Лю Бэя простить его. Лю Бэй даже не стал его слушать. Тогда Чжан Хуа Цзинь уснул. Лю Бэй с облегчением вздохнул и стал рассказывать Цао Цао о своей жизни. Цао Цао, услышав всё, что Лю Бэй рассказал, пришёл в ужас. Он приказал привести Чжан Хуа Цзиня. Все с удивлением посмотрели на него, но потом поняли, что Чжан Хуа Цзинь уснул. Цао Цао приказал:

— Приведите Чжан Хуа Циня!

Тот, проснувшись, схватился за меч и стал бить ногой Лю Бэя. Тут все рассмеялись, а Чжан Хуа Цзинь сказал:

— Не могу же я драться с человеком, которого только что ударил.

Чжан Хуа Цзинь упал на землю, потом встал и стал извиняться.

Цао Цао спросил:

— Где твои книги? Ведь ты говорил, что можешь управлять стихиями?

Чжан Хуа Цзинь ответил:

— У меня была одна тетрадь, но её украли. Я не знаю, что мне теперь делать.

Цао Цао велел принести её. Чжан Хуа Цзинь открыл её и увидел надпись: «Человек, обладающий чистой совестью, не может иметь сомнительных связей, поэтому он не встречается с людьми и проводит время в уединении. Поэтому он и находится под защитой богов и духов». Чжан Хуа Цзинь был в ярости, но ничего не мог поделать.

— А кроме того, я думал, что вы знаете, как избавиться от этих книг, — добавил он.

Цао Цао вернул ему тетрадку и велел отнести её Цай Юну. Чжан Хуа Цзинь так и сделал и передал Цай Юну тетрадь. Цай Юн спросил:

— Откуда у тебя эта тетрадь?

Чжан Хуа Цзинь ответил:

— Я взял её у Цао Цао в качестве образца.

Цай Юн велел отдать её Чжан Хуа Цзину, а сам опять потребовал достать «Историю воинов». Чжан Хуа Цзинь вынул тетрадь, и Цай Юн, ткнув в неё пальцем, сказал:

— Вот эту! Посмотрим, что ты скажешь в своё оправдание.

Чжан Хуа Цзинь взял тетрадку и сказал:

— Эта тетрадь написана на тему «Битвы при Лэяне». Автор неизвестен, но я её читал. Она посвящена важному событию в истории Китая и очень правдива.

Цай Юн был потрясён и воскликнул:

— Я понял тебя, но мы должны сохранять тайну. Только после того, как эта книга будет написана, она получит настоящее имя.

Чжан Хуа Цзинь сказал:

— Цай Юн, всё, что здесь написано, — это правда.

Тогда Цай Юн сказал:

— Твои истории о чудесах и подвигах, описанных в этом трактате, я читал. Поэтому ты можешь написать сочинение, доказывающее, что всё это правда, но только после того, как эта книга будет создана. После этого мы всё уладим.

Чжан Хуа Цзинь попросил разрешения написать несколько рассказов.

Цай Юн согласился.

Так и был написан рассказ «Красная книга».

О сексе и йоге

В соавторстве с нейросетью Порфирьевич (https://porfirevich.ru)

Эти наставления — для несведущих об опасностях низших иддхи. Когда вы соприкасаетесь с истиной, они перестают быть устрашающими. Всё, что мы пытаемся сделать, — описать практические методы низшей жизни. Но для того, чтобы достичь этого, требуются и методы высшей жизни. Поэтому мы говорим о них в самых общих выражениях.

Многие из этих упражнений бесполезны и даже опасны для нашей жизни. Но в некотором отношении они гораздо полезней, чем некоторые из мистических и философских учений. Кроме того, мы рекомендуем их, потому что нам в чём-то хочется подражать. Если бы мы стали практиковать их без разбора, то потеряли бы много времени и сил. Мы говорим вам, что при занятиях самыми простыми йогическими упражнениями мы достигаем очень многого. И ещё — мы советуем вам не практиковать их, пока не поймёте, как работают низшие компоненты кармы, не овладеете секретами свадхармы. Когда вы поймёте, как работает свадхарма, тогда может оказаться, что уже слишком поздно что-то менять. Мы не говорим, что все занятия йогой бесполезны, мы просто говорим, что иногда необходимо отказаться от некоторых упражнений, прежде чем начинать более сложные. Главное — это ощутить механизм, поэтому мы и показываем вам эту модель.

К чему я говорю? Это очень важно — понять механизм низшей жизни, и вы можете стать, как мы говорим, живым свидетельством высших механизмов. А поняв их, вы сможете управлять ими. Из этого вы поймёте, как работает наше мистическое сознание. И, наконец, это поможет вам в изучении более высоких философских учений, йоги и кармы. Мы говорим вам, что надо больше читать о мироздании. Пора бросить курить, потому что для всех других физических тел, кроме свадхиштаны, это вредно. А больше всего курить вредно из-за ума. Но мы не можем защитить вас от этого — вы сами должны себя защитить. Мы можем сказать вам лишь, что, как в любой обезьяне, в вас есть и обезьянья, и человеческая часть.

Свадхиштхана — это дух, через который вы воспринимаете вселенную и который здесь называется мукти. Почему? Потому что в этом мире существуют впечатления, восприятия и чувства. Но свадхиштхана не является причиной этих переживаний. Ваше восприятие ума происходит изнутри, как оно происходит и внутри самого ума. Как если бы ваше понимание предмета имело какой-то аспект, отличный от него. Что такое есть следствие? В том числе и последствия. Результат определяется тем, как вы смотрите на вещи.

Представьте себе, что вы сидите в кино и смотрите порнографический фильм. Если вы реагируете на этот фильм эмоционально, вы его не видите, и у вас нет секса. Когда вы на него смотрите умно, с духовным вниманием, сексуальный контур исчезает, а у вас возникает взаимное влечение, и вы ничего не скрываете друг от друга. Но чем чище будет ваш ум, тем это будет осознаннее. Духовный ум — это понимание того, что нет никакого ума. Что есть только состояние ума. Это понимание — любовь к своим собственным проявлениям. А причина этих проявлений — это ваша обусловленность. Поэтому, когда вы говорите о методе работы с кармой и самим собой, эти понятия неразличимы. Ваше тело — это переживание ума, а ум — это переживание тела. И никакого ума нет. Как только этот вопрос исчез — больше ничего не надо говорить. Вы можете заниматься медитацией, но всё же это уже не будет медитацией на практике.

Что является раем? Означает ли это, что всё есть секс? Но мы уже знаем, что такое секс. Вот что имеет отношение к работе над кармой. Но с сексом надо работать не потому, что это ваш секс, а потому, что это ваше тело. В соответствии со значением данного слова, это уже не ваш секс. Вы можете прямо сейчас обладать тремя телами: одно будет вашим, другое — тоже вашим, а третье будет выглядеть как секс. Всё равно в этот момент ваше тело будет обычным. Так что это не имеет ничего общего с раем. Вас нельзя отнести к полу, так что всё время говорите о сексе. Когда тело приобретает столь разнообразные формы, это может привести только к разбалансировке ума. Вам придётся тратить много времени, чтобы успокоить ум. Из-за этого ум станет беспокойным. Упражняйтесь не больше двух часов в день. Если вам захочется мастурбировать — делайте это с чистым умом. Или даже если вы можете по своему желанию помочиться, не подвергайте себя опасности. Это обычное явление, со всеми, кто медитирует на значение санскрита, это происходит постоянно. Благодаря тому, что санскрит является санскритом, это случается с любой культурой. Вам не нужно беспокоиться по этому поводу.

Итак, если вы медитируете на сексуальность, и ваш ум всегда осознаёт, что его тело является совокупностью разных тел, не принимайте всё это слишком близко к сердцу. Просто привыкайте к этому. Это часть вашего опыта, и однажды он исчезнет. Тогда можете говорить что угодно. Если же у вас будет возможность наслаждаться сексуальными переживаниями, не волнуйтесь. Для вас это будет просто игра. Если вы не можете сделать это, начните как-то иначе, но не расстраивайтесь. Пусть в уме постоянно возникает чувство, что оно сексуально. Секс не вызывает ревности. Это просто маленький фокус ума. Секс не идёт от ума к телу. Если вы очень сексуальны, ваш ум может становиться извращённым. Вы можете оставаться при этом на глубоком эмоциональном уровне. Но ваша сексуальность будет зависеть от чего-то другого. Так происходит и с мусульманством. То же самое относится к буддизму и христианству. Секс всегда связан с другой энергией. Этот секс сексуален и духовен. Если вы не очень религиозны, у вас будет меньше проблем. Но если у вас есть небольшие внутренние комплексы, секс будет вызывать в вас огромное отвращение. Он не имеет никакого отношения к вашей природе, это только отражение вашей природы.

Будьте смелыми, и вы не будете испытывать никаких проблем. Ничего не бойтесь. Очень важно не бояться, что вы не можете получать удовольствие. Помните, вся культура выросла из страха перед этим. Люди дают этому возвышенное название «любовь», а на самом деле это не что иное, как надежда на утешение, которая возникает из страха. Это уже не любовь, а надежда. Вам нужно решить, что вы будете получать удовольствие, когда будете готовы, а что — когда не готовы. Иначе вы будете нести эти чемоданы с огромным багажом каждый день и думаете, что он будет приятным. Что будет веселить вас, когда вам весело? Даже если вы вдруг обнаружили, что соскучились по своему преподавателю, и хотите его навестить, вы, скорее всего, не пойдёте в колледж и даже не будете звонить ему. Это ваш секс, это ваш секс. Но только вы знаете, какое из двух понятий является правдой.

У мира есть различные практики, но знание остаётся одним и тем же, и тот факт, что вы будете испытывать наслаждение, зависит только от вашей практики. Если у вас отсутствует практика, тогда вы будете страдать из-за того, что не можете наслаждаться. Иначе у вас не будет поводов для страдания. Человек будет страдать, если у него отсутствует собственная практика. Его жизнь будет несчастлива, потому что вы не даёте ему свободы наслаждаться своей свободой. Просто вообразите себе такого человека. Ведь даже для любящего, но лишённого практики человека отсутствие практики означает просто отсутствие полового акта. Но можно ли так говорить, что сексом наслаждаются в отсутствие практики? Практику можно обрести только во время секса, именно по причине его отсутствия человек и испытывает наслаждение. Поэтому, если все говорят, что сексом наслаждаются, они глубоко заблуждаются. Когда вы занимаетесь любовью, вы испытываете счастье, но не переживаете этого сами, потому что это происходит благодаря сексуальной стороне. Когда же ваша сексуальность исчезает, вы испытаете боль. Ваши мучения, как говорится, будут вашей сутью. Где взять силы? Разве вы можете прожить без этих страданий? Без практики вы будете страдать, но поскольку у вас её нет, вы даже не понимаете, что страдаете. Но как можно говорить, что сексом наслаждаются? Ведь это означает, что вы становитесь нищими! Вам на время дадут деньги, а потом снова заберут их. Как можно не страдать?

Когда вы испытываете наслаждение, рядом с вами присутствует огромное количество других людей. Но если вы чувствуете себя свободным и никого рядом нет, ваши переживания будут очень яркими. А в те дни, когда вокруг вас будет толпа, возможно ли испытать подлинное наслаждение? Но люди так озабочены этим, они считают, что можно наслаждаться и тем, и другим. Вот так всё и сбивается с толку. Поэтому вместо того, чтобы просыпаться от собственных воплей, вам следует вести себя так, словно рядом никого нет. Помните: надо стоять рядом и с видом ревнивого человека смотреть на чужую влюблённость. Тогда вы станете центром их сознания. Но стоит вам отвернуться, как ваша любовь превращается в страдание. Ведь они думают, что любят вас. Поэтому, когда вокруг начнут появляться люди, не принимайте участия в их мыслях, просто стойте рядом и наблюдайте за происходящим. Не думайте о себе. Перестаньте вспоминать. Когда вас ничто не будет отвлекать, помните: когда толпа исчезает, есть только вы. Ваше сознание остаётся ясным, всё ещё свежим и новым. Так что, если ваши глаза закрыты, сохраняйте его открытым. По-настоящему останьтесь таким, каким вы были тогда, на прошлой неделе, или даже, может быть, неделю назад, в этот день. Если у вас будет возможность, понаблюдайте за существованием в настоящем. Постарайтесь не реагировать на всё остальное, наблюдайте. Будьте просто свидетелем.

Назад Предыдущие записи Вперёд Следующие записи