Скребётся когтистою лапою…

Скребётся когтистою лапою
В груди порожденье шайтанье.
Секунды свинцовые капают
В щербатый кувшин ожиданья.

По́лно мистики и эротики…

По́лно мистики и эротики —

И без них мы вполне упороты.

Нарезай давай бутербродики —

И айда нарезать по городу.

 

Есть женщина в древней пещере…

Есть женщина в древней пещере,
К ней не приближайся — прибьёт.
Кольцо костяное примерит,
Возьмёт костяное копьё.

Красавица, вовсе не дура,
Румяна, стройна, высока,
Прекрасна в потрёпанных шкурах,
В копанье кореньев ловка.

Пока не приручена лошадь,
Из брёвен не выстроен дом,
Котяр саблезубых ебошит
Гранитным своим топором.

Сойдутся все материки…

Сойдутся все материки

В доэлохимовы основы,

Когда касание руки —

Оргазмом в миллион сверхновых.

 

Тобой…

У него в роду были антихристы, у неё — цветочные феи.
Когда он уходил от выстрелов, она говорила: «Смелее!»
Он успокаивал: «Да что там, я оборотень», — и, вроде бы,
Дороги ещё не пройдены, он жив и ещё на свободе. Но
Время цветными птицами клевало сердца и руки,
И жарче, чем серебро, пронзали кожу разлуки.
И под луною неистовой он раны зализывал чаще и чаще,
Но в чаще громче, чем выстрелы, пел голос, огнём сочащийся:

Тобой
Не надышаться,
С тобой
Не удержаться,
Тебе —
Все мои песни.
В тебе
Скоро воскресну!

Она наполняла погреб пыльцою и лепестками,
Пока он носился пО лесу и плоть раздирал руками,
И мясо кроваво-пряное прятала на полке средь радуг,
Чтобы его порадовать, когда он окажется рядом.
Друзья называли дурою и звали в свои хороводы.
Родня недовольно хмурилась: в семье, мол, не без урода.
«Подумаешь только — оборотень! Да виданное ли дело!»
Но два пульса стучались в плоть её, и сердце под сердцем пело:

Тобой
Не надышаться,
С тобой
Не удержаться,
Тебе —
Все мои песни.
В тебе
Скоро воскресну!

Паладин

Плоти кровавой клочья.
Блики щербатых лезвий.
«Дурень, чего ты хочешь?
Дурень, куда ж ты лезешь?

Выбери груз по нервам!
Выбери вес по силе!» —
Элементали, стервы,
В пальцах огня бесились.

Пляшут элементали.
Он им крыла калечит,
Дабы не соблазняли
Ношу искать полегче.

Вдаль от дворцовых шпилей!
Прочь от пиров трактирных!
Ищет в подарок милой
Злато, ливан и смирну.

Ветром и страхом сгорблен
(Что уж героя корчить!),
Ищет у моря скорби
Крыльев драконьих росчерк.

Маги рисуют ламен.
Руны бросают жрицы.
Меч запечатан в камень,
Дабы явился рыцарь.

Назира

А.Г.

Белые пятна — повод подправить карты.
Ярким светилам не по нутру стандарты.
Чуешь тепло ладони сквозь лёд экрана?
Манят неудержимо иные страны.

Серому волку мало собачьих радуг:
Не на цепи у миски его награда.
Пусть по траве ковыляют бескрыло гуси, —
Ах, как на ужин мира осколок вкусен!

Краски бензина портит бензиний запах.
Серый ковёр раскинулся возле трапа.
Хватит его раскрасить весенних красок,
Если порой стаптывать лапы в мясо.

Вой и кричи! Передоз тишины смертелен.
Грустно навек проснуться в одной пастели.
Сколько ни бейся — гномьи крепчают цепи.
Рвёт их заклятье — «With what you have be happy».

Демоны

Кормишь демонов с ладошки,
Рассыпая хлеба крошки.
Демон боли, демон гнева,
Демон справа, демон слева…
Каждый демон хочет кушать:
Просит хлеба — жаждет душу.
Рожки, хвостики и вилы —
Мимими, как это мило!
За окном — ночная темень.
У подъезда бродит демон,
Демон старый и хромой.
Пригласи его домой!

до утра

до утраты пульса
проходить километры за километрами не приблизившись ни на фут
до утраты смысла
проговаривать строки которые никогда не лягут в строфу
до утраты чувствительности
вцепляться в свои запястья словно попавший в капкан щенок
до утраты бдительности
игнорировать надпись купаться запрещено
до утраты приличий
пересекать красные линии обещая что снова пересечёшь
до утраты человеческого обличия
обливаться лунным сияньем перекатываясь через плечо
до утраты границ
между сном и явью между чёрным и белым между тобой и мной
до утраты зрения
понимать что темнеет закрывая глаза на то что стало темно
до утра

七福神

Меж весенними васильками
Удит рыбу старик Эбису.
Ками, ками, живые ками
Наделяют вином и рисом.

Меж весенними васильками
Рассыпает мешок Дайкоку.
Ками, ками, живые ками
Отгоняют беду от окон.

Меж весенними васильками
Тамонтэн потрясает сталью.
Ками, ками, живые ками
На порог не пускают старость.

Меж весенними васильками
Бэндзайтэн обнимает биву.
Ками, ками, живые ками
Зашумели в прибрежных ивах.

Меж весенними васильками
Правит мудрый Фукурокудзю.
Ками, ками, живые ками
В сводах каменных отзовутся.

Меж весенними васильками
Потирает Хотэй животик.
Ками, ками, живые ками,
С вами станем мы плоть от плоти.

Меж весенними васильками
Дзюродзин пьёт саке из чаши.
Ками, ками, живые ками…

XVII

Нацарапали норны небрежно
Рунной росписи тайные смыслы.
После Башни Звезда неизбежна.
Надо б только в Луне не зависнуть.

Я далеко не миллионер…

Я далеко не миллионер.
У меня не полуторафутовый хер.
Я храплю, у меня есть плешь и живот.
Не фиалками пахнет говно и пот.
У меня репутация Жиля де Ре.
Я не отличаю Дюрера от Доре.
Я нередко помят и редко побрит.
Не учил ни шведский, ни даже иврит.
Я не каменная стена.
Мне незнакомы стыд и вина.
Иногда попиваю пиво, курю кальян.
На лицо немногим красивее обезьян.
Я не сестра милосердия и не старший брат.
Не виляю хвостом, если тебе не рад.
Всё, что я могу тебе обещать —
Тебе не придётся скучать.

Гедония

Говорят, я бегу от боли.
Но сомненья меня объяли:
Прямо к боли бежать мне, что ли?
Прямо к боли бежать с хуя ли?
Я из мяса, а не из стали:
В марте мёрзну, горю в июле.
Вы бы к боли бежать бы стали?
Я не стану бежать к ней, хули!
На хуя мне беда, тоска ли?
На хуя они, в самом деле?
Слишком часто во мне искали
Не того же, чего хотели.
В январе замерзают ели.
На войне пролетают пули.
Слишком часто со мной хуели,
Чтобы мне не воскликнуть «хули!»
По себе выбирая долю,
Боли выберу долю я ли?
На хуя мне рыдать «доколе»,
Если можно сказать «с хуя ли»?

شهرزاد

Господин! Дабы колокол мой не стих,
Дабы слов моих не иссяк ручей,
Я оставлю на завтра свой лучший стих
Этой самой тысячной из ночей.

Даже если, царскому не чета,
Мой наряд невзрачный уныл и сер,
Ты привыкнешь в сердце моём читать
Аромат нектаров и запах сер.

Господин! Ты будешь и мил, и строг,
И пускай немало забот глотну —
На моём пергаменте хватит строк
На четыре тысячи и одну.

Тальхарпа

смычком касаюсь
звени тальхарпа
струны дрожанье
играй тальхарпа
ложатся строки
реви тальхарпа
мне мало мало
рыдай тальхарпа

испей тальхарпа
все строки реки
избей тальхарпа
струною руки
изрежь тальхарпа
мне вены вены
измажь тальхарпа
мне веки мёдом

струны дрожанье
ложатся строки
смычком касаюсь
звени тальхарпа
реви тальхарпа
рыдай тальхарпа
играй тальхарпа
мне мало мало

[Не] убивай космонавтов!

Отложены звёздные войны!
Ракета стремится в полёт!
Летят космонавты спокойно:
Никто их теперь не убьёт!

Под бдительным оком Денеба
Недрёмную вахту несут:
На страже российского неба —
Районный ухрюпинский суд!

Пламя Белтайна не гаснет…

Пламя Белтайна не гаснет в развалинах Форта.
Шпага под сенью Собора пронзает аорту.
Так запечатали судьбы владыки Сиона:
Встрече двух армий случиться в стенах Бастиона.

Складными гимнами вместе отметят Победу,
Сложат оружие. Далее путь их неведом:
Обе минувших боёв повидали накала.
Быть ли резне, или пенному литься в бокалы?

Бликами Солнца смыкаются тяжкие вежды.
Ветром самбийским врывается в город надежда.
Сброшены латы щербатые. Cogito ergo…
В ноги идущим ложатся Мосты Кёнигсберга.

Акротелегексамезосонет

Альпийских скал алмазная стена.
На небесах — волна немых стремнин.
Невинность пены нежит Лоэнгрин.
Арфиста-простака длинна струна.

Гроз до́рог брег, и гор огромен рог.
Рванись, Фенрир! Пророк его хитёр.
Остановись, проточных рек добро!
Заступник звёзд зимою не замёрз,

Обледенев, — но золото беззвёздно.
Владыкам вправя волю водовозов.
Сокройся — и в лесу свисти, сиринкс!
Кто скроет блик? И как запел кулик?

…А там горят страдальчески глаза:
Янтарный взгляд, янтарная стезя.

Удивительная волшебница из страны 03

Она, уставшая после суток, идёт домой.
Сготовить ужин, помыть посуду — опять самой.
Разборки в чате, уроки с сыном, стихи писать…
На послезавтра хватило б силы людей спасать!

Ей тридцать с лишним. Её работа — «живи, больной!»
Но после смены — своей заботы полным-полно:
Гулять с собакой, варганить свечи, фоно, спортзал —
Так забывается много легче, кого спасал.

Наденет платье, накрасит губы — гроза мужчин!
(Не дай Господь угадать кому бы, о чём молчит…)
Тех, души чьи пришивала к телу, — им несть числа.
(Забыть труднее, кого хотела — но не спасла.)

Из бара выйдет не слишком поздно — скучает сын, —
И изумрудом вонзятся звёзды в густую синь.
Вот где герои! А я? Да что там, кропаю стих,
Пока успеет ещё кого-то она спасти.

Странная

Древними пространствами
Теплится в груди.
Если ты не странная —
Даже не гляди.

Рапторы и страусы
Нежатся в траве.
Если ты не странная —
Не пиши «привет».

Бьётся кречет раненый,
Плачет и кричит.
Если ты не странная —
Не приду в ночи.

Брезжит утро раннее.
Около пяти.
Если ты не странная —
Нам не по пути.

Назад Предыдущие записи