Узник безвременья

Все, что я помню из своего прошлого — это только жалкие обрывки воспоминаний, смутные образы, проступающие в сознании лишь на мгновение и пропадающие вновь. Я уже не могу определить хотя бы приблизительно, сколько нахожусь здесь, в этом непостижимом пространстве, где черные, пугающие тени пролетают мимо, а гротескные пейзажи и ландшафты бесконечно меняются словно декорации. Здесь нет времени, и я могу только гадать, сколько нахожусь здесь – может, лишь мгновенье, может несколько лет, а может, и саму вечность? У меня не осталось ничего, кроме бесконечной вереницы размышлений о том, кто я, как оказался здесь и как мне суметь выбраться отсюда? Я постиг лишь то, что  нахожусь как бы в промежутке между десятками миров на изнанке бытия, во власти черного эфира, который круговым потоком несет меня через образы странных и чарующих миров, через их далекое прошлое и будущее, их возвышение и падение, их жизнь и смерть. Как ни прискорбно мне было осознавать, но поначалу я был рабом черного эфира, полностью погружаясь в его неистовый поток, несущий меня сквозь вечность; я был прикован к нему, и когда пытался выйти из этой ловушки, то испытывал неимоверные страдания, заставляющие вновь погрузиться в ослепляющую черноту и продолжить свой бесконечный полет через пространства. Единственной отрадой было созерцание открывающихся взору неведомых и чудесных миров ошеломляющих своей красотою или же уродством. О, да я видел много чудес и мерзостей, влекомый неумолимым потоком. Я всегда с удивлением разглядывал золотые шпили Атлантиды, сферические храмы Гипербореи, неземные пейзажи с циклопическими каменными зданиями, огромные тропические леса, омываемые древним океаном. Но ужас охватывал меня, когда перед взором вставал мир, где царили вечные сумерки, а его высокие черные башни, огромные мосты, перекинутые через широкие каналы, по которым текла черная жижа не вызывали во мне ничего, кроме омерзения. Пустыни, огромные раскаленные пустыни, хранящие под своим покровом усыпальницы с проклятыми саркофагами вызывали во мне только скуку, а разрушенные от войн огромные города навевали уныние.   А однажды я даже видел, как взорвалось солнце, освещавшее дряхлый, умирающий мир, океаны вскипели и испарились, а он развалился на куски, превратившиеся в раскаленные докрасна астероиды – это было великолепное зрелище, которое я часто вспоминал.

  Власть эфира была еще сильна, но однажды случай позволил мне немного освободиться от его тирании. Повинуясь приказу могучих непонятных слов, которые словно пронзали пространство, в котором я находился, поток внезапно изменился, забросив меня в один из миров. Я оказался в широком зале, освещенном свечами, передо мной стоял человек, облаченный в черную сутану, он продолжал произносить странные слова, и я понял, что с их помощью ему удается повелевать тёмным потоком. Взяв с алтаря, стоящего в центре зала нож, испещренный сигилами, он резкими и быстрыми движениями отсек меня от черного эфира и поместил в пурпурный камень золотого перстня. Так, избавившись от власти эфира, я стал рабом чародея. Разлученный со своей изначальной стихией я испытывал неимоверные боли и страдания; зная об этом, чародей лишь потешался надо мной, а когда он направлял взгляд своих властных, злых глаз в камень и читал заклятье, я вынужден был повиноваться ему и рассказывать о мирах и эпохах, которые повидал. Со временем боль прошла и, когда маг не тревожил меня, я словно погружался в сон, наполненный воспоминаниями. Маг часто призывал меня для беседы,  я отвечал на все его вопросы и даже не мог предполагать, что у меня могут быть такие глубокие знания о тех сферах, которыми интересовался мой повелитель, ненависть к которому росла все больше. Да, теперь я мечтал выбраться из  камня обратно в эфир, где мое существование было не таким однообразным и скучным. Время было неведомо мне, и освобождение пришло само, камень треснул от высокого жара и, вылетев из него, внизу я увидел, пламя огромного костра и все понял. Чародей пылал на костре, и одному Богу было известно, как он сумел в застенках инквизиции прятать перстень – главное свое сокровище. Меня же снова поглотил поток черного эфира, но теперь я ощущал, что он не имеет больше такой власти, какая у него была ранее. Паря в черном пространстве, я научился погружаться в забытье, в которое впадал, будучи узником магического камня, и так освобождался на время из-под власти потока. Чем больше длился мой сон, тем дольше я был свободен и мог свободно перемещаться, поэтому путешествия мои стали более увлекательными, и теперь, имея некоторую свободу, я более подробно изучал местности, куда меня заносило.

 Однажды я попал в город, который показался мне смутно знакомым. Он был выстроен из красного кирпича, над ним возвышались высокие железные трубы, испускающие черный дым и копоть в мутное, безжизненное небо, которое давно потеряло чистоту светлой лазури. Что-то из глубин моей памяти стало всплывать в эти мгновения, когда я  созерцал эти неприветливые и убогие кирпичные здания.  Я  не сумел вспомнить, что именно манило меня в них? После долгих размышлений я осмелился  предположить, что когда-то  жил здесь, а может, даже вырос среди этих испускающих яд труб, и решил, что ключ к моему прошлому и к тому, почему я оказался, в плену между мирами, стоит искать именно здесь.

 Теперь, когда изредка мне удавалось попасть в мрачный город из красного кирпича, я внимательно вглядывался в его жалких обитателей, измученных тяжелой работой, в его неприметные и однообразные улицы, залитые грязью и помоями, и в свинцово-серое унылое небо, обугленное  дымом фабричных труб. После нескольких путешествий по кирпичному городу что-то поменялось во мне, я стал вспоминать, а однажды ноги сами понесли меня, словно я был под внушением, по длинному лабиринту улиц и перекрестков и вывели к огромному кирпичному зданию, покрашенному в бледно-желтый цвет. Краска почти вся облупилась, штукатурка висела кусками, а некогда прочные кирпичи покрыла вязь трещин, от которых здание, казалось, может рухнуть в любой момент, рассыпавшись на куски. Я взглянул на черные стекла окон, смотрящих с безразличием на такие же бездушные соседние дома, и они мне показались пустыми глазницами  черепа. Лишь одно неприметное окно, расположенное слева  на верхнем этаже здания привлекло мое внимание, и я вспомнил, что когда-то очень давно  жил там. Но как только я направился к дому, чтобы войти в него, то опять провалился в пространство между мирами, исчезнув в не отражаемой черноте бездны безвременья.

  Я продолжил свои вынужденные скитания по мирам и эпохам, но теперь у меня была цель — снова попасть в кирпичный город и посетить место моего предполагаемого обитания. У меня появилась надежда до конца раскрыть тайну своего прошлого и получить разгадку, почему я попал в сверхъестественную ловушку, из которой нет выхода. Еще не был я так близок к разгадке своих тайн и искренне ликовал, когда после долгих скитаний вновь появился в кирпичном городе. Быстро отыскав то бледно-желтое здание, я вошел в  черный от копоти и грязи подъезд, и быстро стал подниматься вверх, по бетонной, засыпанной мусором лестнице с поломанными перилами на последний этаж, где было мое бывшее жилище.  Я торопился, боясь внезапно исчезнуть перед самым порогом разгадок тайн своего прошлого и, быстро миновав лестницу, решительно открыл дверь когда-то принадлежавшей мне комнате. То, что я там увидел, было настоящим шоком, и меня объял нестерпимый ужас, ледяной кошмар покрыл меня целиком – да,  я все вспомнил и ощутил безвыходность своего положения.

  Когда-то, как и другие люди, я жил здесь, в этом городе, но отличался от них лишь тайными мечтами познать запредельное и лежащее за гранью человеческого представления. Я лелеял надежду однажды навсегда покинуть ненавистный город и пустится в странствия по далеким мирам и стал стремиться всеми силами к этой, казалось, безумной цели. Ночами я сидел над древними магическими фолиантами и оккультными книгами, вникая в запретные учения и стараясь освоить способы, которые должны были вывести меня во внеземное мистическое пространство. Но все попытки были тщетными, и я почти отчаялся выбраться из серой реальности мрачного города. Через некоторое время, возвращаясь поздно домой, я встретил на одной из пустынных улиц эту странную фигуру в черном широком плаще. Он медленно двигался навстречу, его лицо скрывала тень капюшона. Мне стало тревожно, страх и отвращение вызывала во мне эта персона, и теперь я не сомневаюсь, он не был человеком. Это был ползучий хаос, владыка тёмного эфира, посланник злых сил, вечно заманивающий в свои сети искателей запретных знаний. Да в своем безрассудстве я пытался призвать его,  верил, что он может указать мне путь, но тогда он не явился предо мною. Однако он услышал зов и сам нашел меня.  Приблизившись ко мне, он проговорил грубым, глухим голосом: « Я услышал твой зов, а те, чей зов я слышу, достойны, быть моими слугами, – говорил он, извлекая из складок плаща древний, полуразвалившийся фолиант и навязчиво, даже с некоторой наглостью вручая его мне прямо в руки, – возьми, это путь, следуя которому ты обретешь, что искал».  Сказав это, он двинулся дальше по улице, словно я не встречался на его пути. Провожая его взглядом, я видел, как он скрылся из виду, свернув на перекрестке, и услышал громкий зловещий смех, разносившийся эхом по пустой ночной улице, словно раскаты грома. Вне себя от удивления и страха, я взглянул на ветхую книгу — она была тяжелой, в переплете из черной выделанной кожи, ее листы были изготовлены из плотного, желтого пергамента. Я открыл книгу и, прочитав название, был поражен, что держу такое сокровище. Это был редкий колдовской гримуар, написанный на латыни римлянином Тэрцием Сибеллиусом и называвшийся «De Vermis Mysteriis». Я слышал раньше об этой книге, но не мог даже мечтать о том, что она попадет в мои руки.

  С тех пор, как проклятый фолиант появился у меня, я не спал ночей, постигая его мрачные    тайны и с каждым днем все больше углубляясь  в его темную мудрость. Я оставил свою  нудную работу, забыв друзей и близких, и стал полным отшельником, сутками изучая книгу. Вскоре я настолько проник в ее тайны, что нашел способ к осуществлению своей дерзкой мечты. Ночью, когда бледные звезды поглотила тьма черного неба, я начертил в своей комнатке на полу огнем пять концентрических  окружностей с символами власти, стоя в центре этого горящего круга я читал заклинание, открывающее врата в запредельное. Пред моим взором возникли странные видения, я увидел тысячи миров, объятых черным эфиром, под плащом этой безликой субстанции сокрылись миллиарды тайн и загадок, которые раздавят любой интеллект своей непостижимостью. Да, там, в этой могучей лавине знаний, мне было дано лишь небольшое время, чтобы отыскать способ прохода в иные сферы для вечных путешествий по многим мирам. И я нашел этот способ, хотя вернее сказать, что это он нашел меня. Когда демон из бирюзового тумана с желтыми сверкающими глазами явился из вихря видений, тогда показалось я, снова расслышал дьявольский хохот незнакомца в плаще, вручившего, мне колдовскую книгу. Демон властным голосом потребовал сияющий белым светом кристалл, висевший на золотой цепочке у меня на груди, это удивило меня, ибо осталось абсолютной загадкой, откуда он у меня появился? Очень быстро и без колебаний я сорвал кристалл  и швырнул его демону. О, как долго жаждал я попасть в запретные пространства. Бирюзовый туман, из которого состоял демон, вспыхнул неземными лучами, когда в него попал сияющий кристалл, а затем из этого света словно щупальца потянулись ко мне нити черного эфира, оплетая, как паутина, и затягивая в поток, несущийся между мирами. Вот так я оказался в этом запретном пространстве, где буду скитаться вечность, пока космос не рассыплется в прах. Да, я все вспомнил и теперь с отчаяньем смотрел на полуистлевший скелет, лежащий на полу маленькой комнатки в плену выгоревших окружностей, я отдал кристалл своей души демону, я погиб, достигнув мечты, и стал призраком, вечно скитающимся среди миров в ловушке бездны безвременья.

Назад Вперёд

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.