Разговор с тенью

Когда ты боишься правды – два пути,
Один: забиться в дальний угол комнаты,
Укрыться темнотой и поверить лжи.

Другой: бежать от угнетающей пустоты,
Ища спасения, признавая свои грехи,
Оставить свое эго далеко позади.

Сделай выбор – впереди обреченность,
Ну же, не плыви течением беспечно,
Не ищи в надежде эфемерность!

Твое настоящее все равно быстротечно,
Не жди, когда будет бытия тленность,
Ты не понял – бежать от себя бесполезно!

Никто не услышит порыв твоей души,
Чувствуй, как гордость пожирает изнутри,
Твои крики похожи на рваные стоны.

Ты не хочешь покинуть жизни плен?
Ждешь, когда время задушит насильно?
И сердце не требует никаких перемен?

Значит, твои мысли живут раздельно,
А в  голове дыра, сбой в системе,
Пожалуй, тебе на все параллельно.

Ctrl-Z ничего не решит в этой схеме,
Уже слишком поздно или еще рано,
Похоже, я теперь в этой дилемме…

Притча о пастухе

“…Однажды его испытала судьба,
Он шел по пустыне за мечтой из сна,
Душа каравана звала за собой,
Где стала ему путеводной звездой,
Он крепко держался за хомут верблюда,
Не зная, что истина жизни начнется отсюда…”
____________________________________________

А в прошлом бродил по земле пастухом,
Овец гнал туда, где отыщут и воду и корм,
Любил пить вино и бескрайнюю зелень простор,
Взахлеб читал книги, меняя на шерсть у купцов,
Беседовал с Богом, искал смысл в словах мудрецов,
И суть своего бытия утерял в толкователях снов.

Один раз вернулся кошмар в злополучную ночь,
Ребенок там был, пирамиды – к разгадке ключ,
Не зная ответа, к старухе побрел,
Та свечи зажгла, закрыв двери, молитву прочла,
Пастух поражен. Молитва впустую была,
Собрался идти, как она посмотрела всерьез.
Безмолвна старуха! Всё глупость – курьез!
Затем его руку схватила, вгляделась в ладонь,
Блеснули глаза, увидала там клад и любовь.

Такой чепухи он еще не слыхал никогда,
Подобных чудес не видал ни в каких городах,
Идя к своим овцам, смотрел в небеса,
На небе нет знаков, вокруг тишина,
В раздумьях присел у старинной таверны,
За деньги наесться обедом кошерным,
И вдруг увидал мужика вдоль дороги,
Петляет чужак, рассыпая песчаные волны.

Мужик подошел осторожно, тот занят делами,
Читает псалтырь, между строчек внимая детали,
Чужак и не знал, как начать разговор, играя словами,
Хотя понимал – с пастухом суждено стать друзьями,
Дождавшись обеда, старик поделился сластями,
Взамен гость поведал о смысле скитаний:
Что мир наш написан Всевышним, глаголя устами,
У каждого свой путь, его же стезя за холмами,
Что он, поневоле, немая песчинка пустыни,
И каждый свой шаг вымеряет Заветом скрижали.

Пастух онемел – поглотили идеи утопий,
Ему захотелось овец своих бросить,
Он жаждал исполнить одно из желаний,
Но страх тормозит, мечту ветром уносит,
А там впереди караван приключений,
И гость предлагает все в прошлом оставить,
Продать ему стадо без тени сомнений,
Поехать в Египет, и жизнь обустроить,
А Свыше подскажут разгадку видений.

Пастух согласился, хоть друг так навязчив,
Продал всю отару, а овцы не против,
Но шелковый путь обещал быть тернистым,
И чтобы в дороге не стать слишком робким,
Ему подарил гость два камушка легких,
Их цель – защищать от предвестников бури,
В любой ситуации считывать знаки,
Помочь сложить пазлы, минуя крутые пороги.

Собрав свои вещи, старик попрощался,
И двинулся в мир сквозь лесные овраги,
Сто раз он все проклял под солнцем палящим,
Ничто не изменишь – за все цену платишь!
Вдали стоял замок – по склону поднялся,
Оттуда край виден – барханы, верблюды,
Египет – арабы, богатством манящим,
С закрытыми лицами женщин молчливых,
Священнослужителя в башне кричащим,
Все это увидишь – и в сказку поверишь!

Шли дни, затем ночи, друг друга сменяя,
Дите, пирамиды – все ходит по кругу,
Ему так хотелось все бросить без боя,
Предать всех и вся, но он клялся же Богу!
И вот впереди суета – идет бойко торговля,
Ковры и кинжалы – палатки повсюду,
И в груде товара красивая сабля,
Пастух заприметил, ведь денег навалу,
А рядом слонялся араб наблюдая,
С деньгами в кисете прильнул на минуту.

Старик с недоверьем взглянул на иуду,
Тот что-то бормочет ему на арабском,
А сабля так манит поддаться соблазну,
Не может купцу объясниться лишь взглядом,
Араб не раздумывал – втиснулся сразу,
Пытался помочь купить саблю обманом,
Не чисто тут дело подсказывал разум,
Старик раздражен – не успел моргнуть глазом,
Араб кисет дернул и тут же в охапку,
Простыл его след, потерял тот все разом.

Чужие места и порядки чужие,
Пастух одиноко стоял внутри рынка,
От боли в груди вспоминал дни былые,
Любимых овец и напутствия друга:
Что мы все боимся утратить родное,
Все наши старанья – не наша заслуга,
Земные дары нам даны рукой Свыше,
Любые деяния Бога – во благо народа!
Неправду угодную с каждого сыщет,
И в этом вся суть – людская природа!

Жаль путника стало купцу у лотка,
Решил предложить подработку,
Но оба не знали Всеобщего языка,
Поэтому жестами кивали друг другу,
Пастух вопросил про египетские берега,
По заданному ли идет он маршруту,
И тот улыбнулся – путь верный пока,
В ответ согласился пастух на услугу,
И стал торговать красотой хрусталя,
В обмен на достойную плату.

Купец имел много лавчонок на рынке,
Одна находилась на склоне горы,
Лет тридцать толпу посетителей видел,
И блеск хрусталя, чище горной воды,
Но годы идут – опустела обитель,
Теперь обокрали его же труды,
И каждый себя называет – ценитель,
И лучше сбывает кристалл красоты.

Когда-то бывал богачом на всем свете,
Торгуя у лавки, он ждал перемен,
И вот старика надул северный ветер,
Купцу показалось на миг – насовсем!
Старик талисманы вертел в этот вечер,
И выбор его стоял меж двух дилемм:
Вернуться домой иль остаться на месте,
И камни ему нагадали – рискнуть всем!

Пастух изо всех сил работал усердней,
Вернулся в обитель рай – слава мирская,
За годы батрачьи сдружился с удачей,
Ирония судьб – встреча та роковая,
Купец пожелал обрести ему счастье,
Открытым ртом воздух горячий глотая,
Пора расставаться – купец был в расчете,
В хрустальный графинчик воды наливая,
Источник спасенья вручил на прощанье,
В пустыне сгодится – дорога шальная.

За деньги, за опыт купцу поклонился,
В лучах желто-красным разливом,
На утро силуэт пастуха растворился,
Ушел незаметно походкой довольной,
Уставший пастух до пустыни добрался,
Вблизи миражи, будто в жАру бредовом,
Ковчег с синим морем в глазах отражался,
Верблюды белявые  пьют воду неспешно,
На помощь ему один всадник созвался,
Довез до оазиса, схожий на город.

Построенный он без единого камня,
А море – отрада и символ надежды,
Барханы – храм Божий, место познанья,
Народ – дети солнца,  златые пылинки,
Сжигают себя и рождают из пламя,
Здесь чистые души, свободные люди,
И каждый из них знает суть мирозданья,
Никто не страшится призраков смерти,
Здесь точка отсчета конца и начала.

Пастух огляделся – земля изумруда,
Везде тамариндов зеленые кроны,
В тени их запрятаны женские лица,
Шатры обратили на путника взоры,
И рядом в бурдюк воду лИла девица,
Одета в хиджаб – в расписные узоры,
Восточная лань глазами сверкала,
По струнам души прикасаются пальцы,
Любовь на двоих в их сердцах зажигала,
А в небе для них зацветали тюльпаны.

Влюбился пастух и забыл край мечтаний,
Она одинока – в мужчине нуждалась,
Счастливый, спустя уже стольких скитаний,
Она своевольно ему подмигнула,
Он вспомнил о детях из снов предсказаний,
И понял – судьба его к ней притянула,
Весь мир захотел устелить пред ногами,
С любым караваном – брал все, что желала,
В одну из ночей повенчали их звезды,
Пустыня последним пристанищем стала.

Пастух пересек ее ради сокровищ,
Но вместо богатств отыскал здесь любовь,
Ему не хотелось идиллию рушить,
Бездонная пропасть – кипела в нем кровь,
Хотел свой ковчег для любимой построить,
Но внутренний голос шептал ему вновь,
Пора путешествий историю кончить,
Проникла мысль в голову – дрогнула бровь.

С надеждой вернуться – с женою обнялся,
А та в дар вручила горбатого друга,
Должны оправдаться его сновиденья,
За хомут схватился – в дорогу помчался,
Семь дней и ночей думал лишь о свиданьях,
Песчаные бури глушили стук сердца,
Он верил – она его сможет дождаться,
Скорей бы открылась заветная дверца!

Луна освещала покровы бархана,
Утихли все бури – безмолвна пустыня,
И вот пирамиды – не видно предела,
Лишь тени играют в святынях Египта,
Над уровнем неба их стан возвышался,
Старик на колени упал – разрыдался,
Слеза, поднимая завесу секрета,
С щеки монотонно в печали скатилась,
Вблизи яму рыл скарабей – одиночка,
Под бархатом тьмы в песок зарываясь.

Возможно, в той яме его ждет награда,
Еще один знак был – пастух не сдавался,
Всю ночь рыл песок – не видно богатства,
Все руки изранил – из сил выбивался,
Бессмысленно все – обманула гадалка,
От гнева и боли кулак его сжался,
Судьба подшутила – сыграла на нервах,
В последний разок в пирамиды всмотрелся,
Блистают их пики лучами светила,
Поднялся с трудом и навзрыд рассмеялся!

Пастух тогда понял – богатства сей мира,
Обрел он, когда выбрал путь непростой,
До этого жил на бескрайних просторах,
Водил овец стадом, где был водопой,
Любил читать книги и сладкие вина,
И все изменилось одной лишь мечтой!
Не думал, что жизнь поднесет ему друга,
Пустыня венчает с женой молодой,
Услышит поющие бури, могущество ветра,
За ними плавучие дюны златой полосой,
Увидит, о чем говорит душа каравана,
Мираж и оазис с изумрудной землей.

Стезя добровольно вела к великанам,
Учила и мучила, но не сломала!..

Сегодняшний день

Возможно, для вас есть еще два десятка, три тысячи лет,
Познать эту жизнь, распланировать каждый час наперед,

Для всех остальных, в том числе и меня, существует лишь миг,
Сегодняшний день – за него я цепляюсь в глубинах мыслей своих,

Любой такой день представляет собой нерасхожую трОпу,
И все потому, что никто не желает шагать вместе с Богом,

Все жмурятся, молча кричат, убегают от сути – в сознанье пробелы,
И в это время машины плывут по дороге в каком-то кривом туннеле,

А день ускользает из виду и в центре событий второстепенный герой,
Поэтому жизнь понимает – придется самой играть главную роль!

Сегодняшний день – это здесь и сейчас, это пульс внутри тела,
Вибрация действий, скачок, это точка отсчета конца и начала,

Звено между прошлым и будущим в этой Вселенной,
И многие люди сознательно прячут рукой светило на небе,

Так проще, легко проморгать киноленту пришедшего дня,
Внимание не заострять на ошибках, деталях, себя!

Все будто живут в зазеркалье, скрываясь в тени своих эго,
В игре с одним стулом гоняют по сцене знакомых по цеху!

Сегодняшний день – вижу то, что хочу, а не то, что хотят,
Прожить его так, чтоб навеки запомнить и то, за что будут помнить меня!

Море — моё спасение

Море, я хочу к тебе вернуться,
Мне с тобою тихо на душе,
От проблем на миг могу забыться,
Мне в твоём уютней шалаше,

Помоги вкус жизни не утратить,
Чтоб сосуд любви не стал пустой,
Помоги из сердца сбросить камень,
Чтобы вены не наполнить тьмой,

Там, где нет тебя – засохши люди,
Сколько ими сожжено мостов,
Из-за них теперь тону я в драме,
Опускаюсь якорем на дно,

И в глазах моих нет водной глади,
Я не вижу свет от маяков,
Рассыпается во мне фундамент,
Разъедает соль моё лицо,

Море, схорони в песке останки,
Всё, что было жИво – всё мертвО,
Пусть сгорают под палящим солнцем,
Может, зародится новое зерно,

Вырастит большое дерево прощенья,
По корням найду свое родство,
И не буду чувствовать себя изгоем,
Каждый будет волен от грехов,

Море, стань моей рукой спасенья,
Смой всю накопившуюся боль…

Силуэты

Мартовское утро, пелена и благовония персикового сада,
Она – бело-розовый мотылек и на ее щеках сладкие румяна,
В комнате витают сокровенные, смиренные звуки «Аве Мария»,
Кружа голову и волнуя кровь, она не может коснуться его взгляда.

Встав в позу «апломб», она вращает мысли в такт музыки свободно,
А он, начал робко с ноты «до», но не допел, слышен дыханья рокот,
Руки, улетая в обе стороны, сходятся в двух точках вертикально,
Ее тело тянется вверх, а губы предвкушают бархата шепот.

Их черные силуэты смешались с желтой краской случайно,
Вязь псалмов священных слов растекается неслышным звоном,
Здесь есть какая-то связь, которую они прячут в своем сердце тайно,
Но им не понять друг друга, надеждам не суждено быть рядом…

Не Ваша дверь

Бесполезно ломиться – никто не откроет вам дверь,
Здесь закрыто, а ваши ключи не подходят к замку,
Это старая дверь – слышен скрежет железных петель,
Вы пришли не по адресу – в трещину узкую лезет паук,
Разжимает кулак тишина, на крыльце надсмехается тень,
Наверху полотна нарисованный страж – желтый круг,
Повидавший десятки трагичных картин – мизансцен,
Зависает душа его над отпечатками ваших же рук,
Почему эта дверь? Для нее вы – неродственный ген!
Вы стучитесь в себя – в голове пустой звук,
Оглянитесь вокруг! В этом мире сотни дорог и путей,
Отыщите свою! Прекратите вести немую борьбу,
Говорят, есть у каждой двери своя ноша через плечо,
Открывается только тому, кого любят и ждут!
Если вступишь уже за порог, то подарит покой и комфорт,
Эта ж дверь слишком лОмка, древесный каркас разбух,
Ей не нужен никто – пролила уже тысячу слез с дождем,
Ее бросил хозяин, он умер – летает взъерошенный пух,
И она вместе с ним, свою верность ему бережет,
Кое-где слезла краска, и бренная жизнь подходит к концу…

Дом вверх дном

Я когда-то имела с окнами и дверями большой дом,
С зелеными балконами, соседями, живущими в нем,
Там, за каждой стеной гремели кастрюли и пахло борщом,
А каждый этаж был пропитан скандалами и был разгром.

Там, я танцевала в комнате, возле закрытого шторами окна,
Включая телевизор, слушала, как играет гитара, одна струна,
Смотря в отражение в шкафу, представляла балериной себя,
Стройной, грациозной, покорившей харизмой многие сердца.

Еще, я играла с ребятами на широкой площадке в «квадрат»,
Четыре равные части прямоугольника и в каждом углу игрок,
Почти не касаясь земли, каждый подавал мяч, ну кто как мог,
И до вечера пинались друг с другом, пока коленки не задрожат.

В этом дворе все влюблялись, иногда мне казалось, что наугад,
Девчонки курили, мальчишек пленяли их легкомысленные слова,
Я же белая ворона, не плела интриг, часто стояла в стороне одна,
И каждую ночь на небе рисовала свою жизнь, пока шел звездопад.

Попивая чай на балконе, смотрела на огни проезжавших машин,
Как от света прожекторов на стадионе у кошки сверкали глаза,
А вдали заманчиво мигала реклама старых магазинных витрин,
И кучку пьяных мужчин на остановке, которых куда-то манила луна.

А теперь на этой улице хочется перевернуть дом вверх дном,
Здесь слушают рок и правит серая молодежь, ни одного старика,
Меня там больше нет, место детства превратилось в притон,
Меж подъездами, в подвалах началась наркотическая война.

Раньше за каждой стеной гремели кастрюли и готовили борщ,
Люди были живыми, зато дому от силы жить несколько дней,
Над головой плывут тучи, и постоянно льет кислотный дождь,
На крышах воет ветер, а на деревьях уже не поет соловей.

Я там уже не живу, но от этого не становится на душе теплей,
В моей голове: «чем я могу им помочь?», а по телу дрожь,
Неужели на этом конец, я растеряла здесь лучших друзей,
В лучах последнего заката, не угасает сердца боль…

Небоскрёбы

Раньше, город был местом тихой и ветхой тоски,
Средь безносых трущоб и голодных прохожих.
Да, все уже в прошлом, все кануло в бездну тиши,
В закоулках  сгорают подлые,  грязные души.
Ну, а теперь? А теперь посреди городской суеты,
В небо вгрызаются стоэтажные небоскребы,
Гравитация нарушает все законы Земли,
И тянутся верх пустые, холодные жизни ростки,
Это прогресс, высочайшая точка архитектуры!

Ленин молчит, иссякли всякого смысла вопросы,
Перед ним империализм распускает свои лепестки,
Это чуждые корни, не его пропаганды бутоны,
Вот, оказывается, как выглядит эталон красоты:
Бездуховное величие и острые грани кроны!

У власти давно с человечностью разошлись пути,
Здесь правят машины, нет правды, реальной свободы,
Миллионы трудящихся давят, зажимают в тиски,
Здесь никто не слышит из груди даже стоны.
По улицам бродят никому ненужные старики,
А после абортов в женщине остаются детей фантомы.
И каждый батюшка за пазухой имеет лишние грехи,
Затертые глаза деньгами и горделивые хоромы.

С иконами святых абсурд, безумие здесь не нужны,
Так пусть же смывают нечисть на улицах дожди,
И вместо стеклянных Лего строятся аллеи и дороги,
И люди воздвигают свой мост надежды и ждут весны,
Где каждый мог бы поделиться между собой мечтами!

Ищущий себя

Латунь сгорает на волнАх,
А бронза льется солнцем,
Все небо в желтых парусах,
В песке запрятаны червонцы.

И тень играет с незнакомцем,
Который озабочен лишь собой,
Как пациенту с подозреньем,
Она не понимает – он больной.

Любуясь бесподобной красотой,
Он мысли в рабство превращает,
И сердце моет огненной водой,
И жизнь на клочья разрывает.

Границы стерлись – рухнул мост,
Слились виденья и реальность,
В руках осталась печали горсть,
Одни сомненья и фатальность.

Он выбрал слишком трудный путь,
Идя к той самой чуждой  цели,
Где сможет он покой души вернуть,
Когда закрыты двери кельи?

У всех свое предначертанье…
Какая-то здесь безысходность есть,
В спасенье или в наказанье,
Дан Богом каждому свой крест.