Как по шерстке сначала гладили, говоря…

Как по шерстке сначала гладили, говоря:
ты была, и есть, и будешь всегда не зря.
Как лелеяли, холили, сыпали в горсть конфет,
говорили: Пушкин,
Бродский — кричали,
Фет,
а потом ты — акселератка и каланча.
Друг мельчал понемногу, а враг уже не молчал.
Против шёрстки граблями, трезубцем чесали в кровь.
Все не то им: твоя прическа и платья крой.
Так нательный крестик недотягивал до креста,
все не так им, и ты в особенности не та.
Как сначала орали, пытались сравнять с землей.
А потом удивлялись: а чтой-то ты стала злой.
А потом приходили просить у тебя воды.
И ругались,
что в ней ладоней твоих следы.
Заколачивать двери, окна, себя саму,
насылать на них мор, цунами или самум
бесполезно, чем подставляться под их удар.
Это плата за твой бесценный,
никчёмный дар.

И ты будешь платить,
по сусекам пером скребя,
а доколе?
Пока не выскребешь всю себя,

и из каждого, кто орал на тебя, да стих —
сотворишь
непонятный, инопланетный стих.

Закидают камнями и глиной завалят рот,
и какой-то еще ожидаемый поворот
ты звучи и лети, отсвечивай и бликуй —

Не видать никому творящему на веку
ни триумфа,
ни слова доброго,
ни гроша.

Ибо не подлежит обмену твоя душа.
И возврату не подлежит. Вообще ничему.

Так неси за собой спасительную чуму,
говори, то что думаешь,
бейся
и будь никем.

По-любому честней и лучше,
чем манекен.

Что уютней быть может,
чем дождь этот ледяной,

если непромокаемы
крылья,
что за спиной.

Назад Вперёд

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.