03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Поэзия Tags: Элиас Отис
Из Некрономикона
Кому дано познать Каф сокровенной твердь?
Нет, не постичь её тем, чья дорога — в смерть!
Таит она свой свет во временах нетленных:
Меж тем, что было, есть, и тем, что будет впредь!
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Поэзия Tags: Элиас Отис
Хмельной угар называя «трип»,
И юных дев называя «Деви»,
Я начинал в 93,
Кончая в 69.
Да, я не ангел. Но, чёрт возьми,
Какого хрена ещё ты корчишь?
Ты неказисто начнёшь с восьми
И неказисто кончишь.
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Из Алистера Кроули (по подстрочнику Анны Нэнси Оуэн)
В багрянец гибельных болот
Я окунул свой корнеплод[1].
Но чу! звезда[2]! И джинн-верблюд[3]!
И лёгкий бриз[4] Луну[5] несёт!
Я видел Солнце[6]; ночь[7] взошла
Над бездной тёмных, вечных вод.
Хабиб! младого тела ключ,
Как алый мак, в саду цветёт.
Пусть эхом космоса в крови
Язык твой в колокол мой бьёт!
Пусть аль-Кахар, твой дивный плод,
Нектар твой совершенный пьёт![8]
Пою газель тебе, Хабиб! Твой кун[10] —
Цвет Рухнабада[11], розовый июнь:
Как горло соловьиное в ночи,
Трепещет он, пленителен и юн!
Но вот копьё пронзает диджирид[12]:
И он — дракон и пожиратель лун!
Пред всем есть тьма, но Несветящий Свет[13],
А всё — недвижный звук Беззвучных Струн[14].
Когда, мой милый, улыбнёшься мне, —
Мудрее аль-Кахар, чем Афлатун.
Ты, подекс — царственный цветок
Меж ягодиц; жасминный сок —
Для губ моих; моё вино
В тебя вольётся между ног,
Чтоб я склонился пред тобой:
Ведь преклоненье — не порок.
Я погружаюсь в твой бутон,
Не тронув нежный лепесток.
О, помоги мне, чтоб себя
От злобы джиннов я сберёг!
Я не постигну суть вещей,
Реальность не познаю в срок;
Удержит жизни колесо
За ось неумолимый рок[15].
Но поцелуй, бедра изгиб
Усмешку мира превозмог!
Когда же кончит аль-Кахар,
Проси опять начать, дружок![16]
Я ль — сар[17] длиннобородый в тюрбане?
Ты ль — мальчик, что прекрасней всех планет?
Ты мой; я на тебе оставлю шрам:
Сильней, чем ты — любовный шрам на мне.
Перед мужами опозорен ты.
Прекрасно! не придут они и не
Прервут любви; летим же сквозь миры
С луной в шатре на золотом слоне!
Вот Дом Аллаха[18]; вот Небес предел;
Преграда ли любви в такой стене?!
Ты Мне вреда не в силах причинить,
Но Отчуждённость Близости сильней[19].
Тюльпаны, розы, жемчуга горят[20].
О, сколь прекрасен пламень их огней!
Фарфоровою чашей — подекс твой
С жасминным ароматом в глубине[21]!
Наш веер — ветер; балдахином — ночь;
Постель подобна россыпи камней.
Рука тверда; пей с аль-Кахаром, друг,
Бокал любви (со смертию на дне)!
Вот Бендемир[22]: здесь место вишни, чей
Неровный цвет — водоворот лучей;
А вот — моя кедровая ладья,
Чей стан глядится голубем[23] в ручей.
Наедине, под вишнею, в ладье…
Поблек Закат, но звёзды всё видней!
Люби меня, как дева; трепещи,
Но, робостью затмивши блеск очей,
Для лотоса свой подекс отвори!
Сестра-слеза — улыбки горячей.
Так тело сотрясает дрожь[24], когда
Душа к Аллаху просится скорей;
Пронзив своё бессолнечное «я»
Копьём, что ярче тысячи свечей,
И плачет, и смеётся без забот,
Изведав радость Сферы, что светлей
Всего; там Он есть всё, и всё есть Он;
И Я, и Ты — мы растворимся в ней!
Не знаю, совратил ли я тебя,
Иль ты меня, мой маленький злодей!
Прелестней у Хабиба «кир»[25] иль «кун»?
А «кир» иль «кун» у аль-Хаджи мудрей?
Но Отчужденье в Близости умрёт,
Как в Боге мы — всех мертвецов мертвей.
Вот так и наша жизнь, как вишни цвет,
Скользит под полнолунием ночей[26].
Не время петь; моя невеста здесь:
Хабиб, прелестный принц иль чародей;
Лишь мой Хабиб ступает, словно рысь:
Изящней лани, беркута быстрей.
Он — царственный эмир[27]; его лицо —
Луна, что осеняет путь хаджей[28]:
Змеиный стан — пленительный изгиб
Сей череды бесчисленных мужей…
Ты обовьёшь, дыханье затая…
Уста провидца аль-Кахара пей!
Хабиб, мой милый, востанцуй, играя[29]!
Воссмейся над женьшенем из Катая[30]!
Твой подекс знает тайну заклинаний,
Что джинна разрушенья изгоняют.
Касанье, взгляд — и жёлудь прыгнет к дубу:
Так Бог звезду дневную зажигает.
Хоть Сулейман[31] с заката до рассвета
С наложницами ложе разделяет,
Но только бархат ягодиц Хабиба
Из глины человека подымает.
Спешит кази в твой дом; надеюсь, членом
Врастёт он в землю, корни выпуская!
А если призовёшь, Иса[32] восстанет,
Как христиане сдуру утверждают.
Твой подекс — он не розовый, не серый —
Для аль-Кахара златом расцветает[33]!
Нанёс Аллах на лоб твой, суфий, рок.
Как многим путь начертанный — широк!
Лишь только на тебя посмотрят с крыш, —
Пленит их мастурбации порок![34]
Но я и ты — свободны[35], как любовь;
Мы курим, пьём, смеёмся — всё в свой срок[36].
Пророк-захид смиренный бьёт поклон;
Пусть мается, осёл, под гнётом догм!
А виночерпий и его малыш
Слились в экстазе над петлёй дорог.
О суфий, не на небе Небеса:
На небесах земных — влюблённых Бог!
И если подекс твой кровоточил[37] —
Он, Милосердный, боль утешить мог.
Ведь ненависть, — ответит аль-Кахар, —
Любовью прекращается[38], пророк![39]
Как Марс, на грудь Земли восходный плат
Багряный кинув, светит сквозь закат,
Так блещет подекс твой, о мой Хабиб,
Прекрасный царь, возлюбленный и брат!
Марс — будто роза или шар огня[41];
Марс — будто змей, что источает яд.
В нём, чудном — боль и сладостный экстаз;
В нём радость и печаль отыщет взгляд.
Мягки, скучны поклонники пизды, —
Пускай ползут; но кто как мы — летят!
Как Марс, кружа по вечному кольцу,
Так трепетаньем подекс твой объят[42].
И защебечет, словно соловей[43],
Мой член, Хабиб, войдя в сей дивный сад.
Восславил я тебя на весь Иран[44]
В газелях дерзких, что в ночи звенят[45].
Когда хозяин вял или свиреп,
Наложники прелестные кричат:
«О, любишь ли меня, мой господин,
Как аль-Кахар любить Хабиба рад?»
Так джинн, любимца Божьего узрев,
Стремится бросить всё, чем он богат,
К хрустальному Престолу среди звёзд,
Дабы раскрыл Ислам свой аромат[46].
Хвала Аллаху! раб Твой, аль-Кахар,
Достойнейшую взял из всех наград!
Ни я не рад, ни ты не рад, Хабиб.
Зачем сплеталось смуглое с румяным?!
Но мысли затопил слепой восторг;
Вино к вину; ужель не быть мне пьяным,
Когда Аллах придумал виноград[47]?
О подекс! обитать в твоих пещерах —
Волшебный дар[48], что сводит член с ума
И сотрясает тело непрестанно.
О член, ты несгибаем и могуч!
Могучий член, ты проникаешь в подекс,
Чтоб кровь согреть в груди и в голове;
Чтоб каждый нерв окрасился тюльпаном[49]!
Ты тянешь из меня жемчужный сок —
И от него, как от вина, пьянеешь…
Так отгоняет пьяницу Имам[50]
От места для Священного Корана.
Муштари[51] и Миррих ведут войну
За право зваться Господином Ночи, —
Но вот на небе солнце; где ж теперь
Муштари синий и Миррих багряный?
Вот аль-Кахар Хафизу бьёт поклон,
Почтя его поэтом из поэтов[52];
Но песня есть ничто, а Ноты — всё:
Кто из поэтов ноты слушать станет?!
Аллах — безбожник! Никакой Аллах
Над ним не бог. Невежда, насмехайся!
Сам бог себе, не преклоня колен,
Вино пьёт суфий: истина — в стакане!
Приди же, мой Хабиб! вода блестит,
Алеют розы, соловей щебечет, —
Чтоб член вонзил в твой подекс аль-Кахар:
Неистово, нещадно, долгожданно![53]
В Сеннаре башню возвели
Из грешных дум людей Земли.
(Кто прах её теперь найдёт? —
Аллах дотла её спалил!)
Но башню славы и любви
Возвёл тебе я выше, джилт[55]!
Он выше башни[56], твёрдый член!
Он подексу Хабиба мил!
Ни Бог, ни джинн не повредят
Ему, пока он не излил
Хрусталь вина. Приди сквозь хлад,
Тепло под пледом[57] раздели!
Галопом поскачу сквозь дол,
Копьём пронзая диджирид[58],
И зад твой аль-Кахара вмиг
Прелестным ритмом наделит.
Вот всадник сквозь пустыни плащ —
Верблюда оседлав, — как джинн,
Летит, ревёт, творит разбой:
Неукротимый бедуин[60]!
Но восхитит ли он тебя?
Пред ним колена преклонил:
Я тайным ужасом сражён;
Незримый страх явился с ним!
Любови Смерть не уязвит;
Смерть столь желанна для Любви,
Картины вечные творя
И уловив плутовку-жизнь.
Захид глядит из Жизни в Смерть;
От Жизни суфий Смерть берёт.
Твой подекс — между ягодиц,
Как меж Грядущим и Былым.
Пронзает суфий и хранит
Сей миг; увянет ли сей миг? —
О нет! чрез все моря времён
Он будет острым и прямым[61].
Член — словно киль, морских владык
Готовый подексы пронзать;
Он будет грудь-волну ласкать
Тебе, нежнейшей из ундин.
«Бытьможет» и «Дабудеттак»,
«Яверю» и «Премудраллах»;
«Каксладко» и «Япозову»,
«Моглобыть» и «Жальгосподин»[62], —
Сквозь буруны несут свой груз:
Свой чёрный — страх, свой тусклый — грусть,
Свой тяжкий — ненависть, и свой
Груз жалкий — горестных годин.
Но нам — «Весёлый Роджер»[63] наш,
Чей груз — волшебный жемчуг рос[64];
Там трюм без окон, без дверей:
Там член мой с подексом един.
Страх, жалость изгоняем прочь;
Надежда, память — сгинут вслед;
В тебе весь истинный экстаз,
Срединный Путь Златых Средин!
Бог вечен; вечна и любовь:
Так аль-Кахар всегда поёт,
Пройдя от молока молитв
До медитаций сладких вин[65].
Мы, гласом евнуха крича,
Раскроем тысячу очей;
Педерастический свой хвост
В саду распустим, как павлин[66].
Глас — звук, и с воздухом умрёт;
А свет прекрасен, словно Бог[67];
Как ненависть — для счастья яд,
Так исцелим любовью сплин.
Ты — Истина, о аль-Кахар,
Но для Аллаха — габардин[68]:
Венцом Он злато и нефрит[69]
Возложит вкруг твоих седин![70]
Роса на розе; погляди,
Как солнце въявь огнём блестит!
Роса моя в твоём цветке;
Что сможет свет любви смутить?
Ни Жизнь, ни Смерть, ни зной, ни хлад,
Ни глад, ни жажда — на пути
Им не преграда. И аскет[71]
В своей мечети не постиг
Восторгов наших. Вот наш дом:
Сады, луга, река, трактир…
Гончар не изваял тебя:
Ты прах у ног Его; прости.
Страх кормит Ад, Надежда — Рай;
А мы — в Любви Экстаз летим[72]!
Иллюзий многих долог век,
А этой — вовсе не уйти.
(Хабиба подекс посему
Пронзать я буду и блюсти.)[73]
Лишь от томления любви
Смерть верблюжонка понести
Способна[74]. Золото и кость
Украсят аль-Кахара стих![75]
Захид, чего ты оробел,
В Творении коль ты узрел
Творца? Кривой горбун возвёл
Ту башню Йон, чей мрамор бел
И мил любовнику. Отбрось
Причину, факт — оставь. Хотел
Искать причину ты — зачем?
Положит радости предел
Причины поиск; о Хабиб,
Прелестный подекс ты б посмел
Явить тем слабакам, чью страсть
Занудства червь давно разъел?
Я лучше в ножны погружу
Меч вожделенья, что воздел!
О, я по всей земле свою
Любовь содомскую[76] воспел!
Забудь, коль хочешь, про писца;
Но сердце слог его задел![77]
Каков же слог? Каков писец?
Сколь подекс многое стерпел!..
Врата садов? Мечети зал? —
Клянусь, Аллах: осёл взревел!
Аллах, коль есть Он[78], есть во всём
Прекрасном. Он — для тех, кто смел
Любить — нефрит, а не молить:
«Нефритель, дай Нефрит!»[79]
УделДля сада-подекса — не культ:
Жар члена, чтоб его согрел[80]!
Дурная слава божьего народа[81]!..
Вот суфию — смешна её природа:
Как путник, слыша кваканье лягушек,
Не внемлет им, шагая вдоль болота,
Так я, не внемля голосу Аллаха,
Вхожу с восторгом в твой заветный подекс[82].
Пока мой член стоит цветущей розой,
Пока люблю вино, кальян[83], свободу,
Смеяться буду я над Афлатуном,
Пронзать Аристу[84] ироничной одой.
Твой нежный зад — великолепье солнца,
Дарующего радость мне с восходом.
Полно экстаза сердце аль-Кахара:
Душа его богаче год от года.
Ах, шах! Его рубин пылает
На третьем пальце солнцем мая.
На нём — твердят — лежит заклятье,
Что от лукавых грёз спасает[85].
Коль подекс твой мой член объемлет,
Мне не солжёшь ты, мальчик, знаю.
И даже если думы гложут,
Тебя, мой друг, не забываю.
Так тем, кто верует в Аллаха,
Учитель спесь глупцов сжигает[86],
Чей разум чувствами охвачен, —
И чувствами толпа пылает![87]
Но аль-Кахар любовь дарует;
Все реки в океан стекают[88].
И Буква, и Писание, сдаётся,
Грязней воды Священного Колодца.
Лишь твой нарциссов стан, жасминный подекс[90],
Уста, ланиты, жаркие, как солнце, —
Вот всё, что нужно мудрецу, чьё Небо,
Любви лишившись, адом обернётся!
Хоть тыщу раз за ночь прочту Фатиху[91] —
Увы, мой член в ответ не шевельнётся;
Ночь проведу я со своим Хабибом —
Он тыщу раз приляжет и взовьётся![92]
Любовь, не поклоненье — ключ от жизни;
Молчаньем, не молитвой мир плетётся.
Как, преклонившись, мне прижать Хабиба?[93]
Поцеловать — молясь? Мне остаётся
Приветливый твой подекс, милый мальчик:
В нём член и возопит, и воссмеётся!
Так суфий молвит; страсть Аллах пробудит
К Себе; и Вечной Жизнью отзовётся,
Как в раковине слышен отзвук моря,
Что для захида — чуждо судоходству;
Но суфий, вплавь его пересекая,
Из грудей Божьих волн Любви напьётся.
Так аль-Кахар, презрев Владыку Судеб,
Лишь в подексе, как в крепости, спасётся.
«7 звёзд Сурайи в небесах блестят;
7 совершенств: твой подекс ими свят.
Ты суше, чем Аравии пески;
Ты жаром — жарче, чем Джахим[95] — объят;
Ты тесен — тесным обручем стальным;
Твой аромат — жасмина аромат;
О! сколь подвижны мускулы твои;
О, мягкость персика! её твой дарит сад;
И всяк погибнет, на тебя взглянув, —
Столь совершенством облик твой богат!
(Так пламенем слепит глаза Аллах;
Все воды мира пламень не затмят!
Любви Его твердыни не падут;
Но высшим «Я» в экстазе наградят;
Любовь Его — благоуханье роз;
И нежен Он, как девственницы взгляд;
Нет слова на Земле Его воспеть;
Нет песни в Небесах Его объять.)[96]
Аллаха, как (о нет, дороже, чем!)
Зеницу ока, береги, мой брат!
Познавший Как — отринет Почему[97],
Когда с Ним перестанет размышлять.
Так я, Хабиб, твой подекс познаю;
Муллы простые речи мне претят
В познанье тайн; мне нет забот, пока
Семь звёзд сквозь тьму галактики горят
Сурайи семиокой; аль-Кахар
Воздвиг свой член сквозь весь небесный плат[98]». —
Так аль-Кахар — себе (мудрец — глупцу) —
Пел песнь, и аль-Кахар ей вторил (бард).
Всегда ли доказует нам услада,
Что разум твой, любовник, полон яду?[99]
Злой демон поселился в зиккуратах;
Змея проникла в поле сквозь ограду;
Побила спорынья ржаное злато!
О плоть моя! ей не видать пощады:
Пусть мышцы скрутит болью, чрево — гладом,
Пусть не смогу укрыться от распада,
Пусть сдавит нервы глупых дум осадок[100],
Пусть в каждом члене — толкотня разлада, —
Пустяк! одна любовь — за всё расплата!
Живой ты, мёртвый, бедный ли, богатый, —
Страсть подлинная — дарит нам отраду,
Неся двоим — живительную сладость,
Как летний дождь — блаженную прохладу!
Верти, неверный флюгер жизни, взглядом!
Сама Любовь — да шествует парадом
На Колеснице Карла[101], звёздным платом
Нас осенив[102]! Пленительного сада
Любви — не одолеть посланцам Ада;
Пускай терзают душу бесновато,
Во гневе, в силе, в пламени крылатом, —
Велик Аллах! Он злобе их преграда:
Любовь укроет нас в своих палатах.
Но чу! Шайтану[103] суд Аллаха надо
Попрать, и в Небеса плюёт Рогатый
В бессильной злобе. Но в его окладах
Какой же знак, скажи? — наш лев косматый[104],
Клянусь! И одинокий путь в аркады
Чертога смертного — мне царская награда
За то, что возлежал Хабиб мой рядом,
За то, что тешил уд мой без огляду.
Вот истина; так содрогнись, когда ты
Верблюда моего тропой к закату
Узришь бредущим; хоть спасён, хоть смят я,
Любовь — не месяц, чтоб бледнеть и падать
За окоём. Любви ревнитель — Святый!
А смерть — окно, и сквозь него загадок
Вселенских я испытываю клады.
Налейте кубок! осушу проклятый!
Мой член ликует, подексом объятый:
Ещё, ещё в твою пучину падать! —
И в каждой вене вострепещет радость,
Ведь в гиблый разум аль-Кахара яду
Судьба плеснула: «Вот твоя услада!»
Есть дом мой. В нём — жасминовый сосуд
Весь в тёмно-красном: знаю, в пятнах крови!
А я лежу, лежу в своём саду:
Клематисы цветут у изголовья.
Над головой щебечут соловьи,
Белеют лилии, алеют розы;
Шиповник мне — шатром над головой,
Сирень, нарцисс — постель мне приготовят.
Невольники ждут слова моего;
В руках — вином наполненная чаша;
Кальяна[106] дым вихрится в небеса:
Каннабис[107] ум курильщика уловит.
Ласкает взор жасминовый сосуд;
Давно мой ум с его красою дружен;
Приносит в сердце аромат восторг
Коварной сетью амбры[108]. Мой любовник,
Хабиб, в моих объятиях повис;
Жасминовый сосуд — Хабиба подекс;
Его уста дрожат в моих устах,
Сомкнувшись в поцелуе двухголовья.
Всё, всё кругом — восторг; кто хоть на перст
Продвинет тайну в сторону ответа?
Тот глуп, кто, не познав разгадки «quis?»,
Задумчиво над «quid?»[109] насупил брови.
Я есть Ничто, зато любовь есть Всё;
О чём жалеть, когда грехов не знаешь?
Один лишь миг на болтовню муллы
Есть миг один, отнятый у любови.
Бывавшие в притоне Фатимы
Благоразумно бегают к Хакиму[110].
«Давай свои лекарства! Мы хотим
Поссать!» — вот их обычное присловье[111].
Захид корпит в мечети день за днём
И мямлит, бедный, нудную Фатиху;
Но тот, кто радость подекса презрел —
Презрел весь мир в своём тупоголовье.
Приди ж, Хабиб, как близок подекс твой
К любовному оружью аль-Кахара!
Пусть Бог нам незнаком, пусть сложен мир,
Хоть в этом мы уверены на совесть.
Услышь меня, малыш! Пусть весь Иран,
Что знает алфавит от А до Я[113],
Поёт тебе хвалу, когда поймёт,
С кем в брачную постель возлягу я;
Пусть фаллоса и подекса игре
Внимают люди, слёзы не тая,
Пред мечем Азраила, в грозный час,
Когда всю Землю Исрафил объял
Дыханьем трубным[114]; восхвали любовь
И в мире мёртвых, и в людских краях;
Приди к любви! пурпурною главой
В пурпурный зад извергнет Он свой яд —
Росу жемчужную, покуда не падёт,
Зарю рубином крови напоя.
Багрян, мой милый, наш с тобой союз, —
И был багрян вчера закатный час;
Склеп ночи гиацинтами расцвёл:
Грядущее светло — в последний раз.
Прими полудня злато, что прольёт
Поток лучей — слепящий свет — на нас!
Резвясь, бушуя в подексе твоём,
Сей член, как мачта, твёрд: ему ль упасть?!
Он горд, всесилен, как сама любовь,
Широк в обхвате, путь его — экстаз!
Дары его белы или златы,
Стремительно бежит его «сейчас»…
Счастливый жребий, право! Вот бросок,
Самой Венере радующий глаз[115].
Джаханнам будет восклицать: «Хабиб!» —
И мрачный пламень светом озарять,
Гулей[116] своих сзывая для любви,
Желания в шайтанах пробуждать!
Отвергнув с гневом нежных Гур аль-Айн[117],
Небесный житель будет ликовать,
Открыв уста для горечи беды,
Готовый душу ни за грош отдать!
Мужи пустынь сквозь зыбкие пески
Готовы гнать коней и смерть принять,
Лишь только бы бессмертное лицо
Моей распутной лиры созерцать.
О, совершенна песнь моя, Хабиб;
О, совершенен наших чувств пожар:
Вот ладана и амбры аромат;
Нарцисс душистый, розовый аттар[118],
Сирень и лилия, — до утренней звезды
Струится их благоуханий дар.
Весна светла, свобода хороша.
В бокале яд! разбей! развей кошмар!
Довольно мне, что рядом ты, мой друг,
Но будь ты и далёк, как Ахернар[119],
Ужель, сколь сладок члену подекс твой
Жасминный, позабудет аль-Кахар?
Ужель, сколь сладок подексу твой член
Миндальный, позабудет аль-Кахар?
Ко мне сквозь тьму и зыбь явись,
Мой мальчик, стройный кипарис!
Жасмин груди открой, затем
Лилейной попкой повернись!
Пусть, пробудясь, горит Любовь,
Из лона звёзд сошедши вниз,
Где члена пламенный челнок
Рождает упоенья бриз.
Тюльпан ланит и роза уст!
Аллаха радость — твой каприз:
Ликуй же в сладостной игре —
В великолепье пенных брызг,
В храм тайный устремясь навек,
До Дня Суда. Так восхитись,
О подекс: сила мышц твоих —
Блеск звёзд, с которых пролились
На тьму земли, на лет позор,
На страх могилы — Свет и Жизнь.
На мир, тревогу утоля,
Льёт нежный аромат нарцисс,
Природу превзойдя, прервав
Кисмета[120] нестерпимый визг,
Овраг и горы, лес и дол
Нектаром сладостным, вглядись:
Всегда любовь, любовь, любовь,
Любовь — пленительный нарцисс.
О, полюби меня, певца;
Всю ночь, всю ночь со мной резвись,
Придя в Благоуханный Сад, —
И аль-Кахаром насладись!
[1] [перс.] Сули — «пронзающий кол». Редкое слово санскритского происхождения.
[2] Хокма, «эманация», относящаяся к Сфере Звёзд.
[3] Гебура. Удивительно напоминает Казотовские представления об Асмодее. Может являться каламбуром от [перс.] — «верблюд», или искажением от него. Можно обратиться к описанию семидесяти двух злых духов «Гоэтии» или к следующим результатам прозорливости одной хорошо известной ирландской леди [имена вычитаны на основании наиболее раннего первоисточника — книги «Священная Магия Абрамелина»; в квадратных скобках после имени даётся приведённая в ней трактовка имён, отсутствовавшая в оригинальных комментариях к «Багх-и-Муаттар»; НО]:
Слуги Вельзевула:
[4] «Воздушная и водная луна» в «Атланте».
[5] Хесед и Йесод.
[6] Тиферет.
[7] Бина. Иными словами, в людской невинности преданность человека позволяет ему вступить в союз с любыми богами, кроме Кетер, Всевышнего. Символика идентична еврейской и богемской.
[8] Стихотворные переводы здесь и далее — Fr. Nyarlathotep Otis, по подстрочникам Анны Нэнси Оуэн. Следует учесть, что в стихотворных переводах неизбежны отходы как от авторского стиля, так и от дословности воспроизведения. Однако мы постарались свести эти погрешности к минимуму и, по возможности, сохранить авторский символизм. (НО)
[9] Афлатун — плато.
[10] Кун [перс.] — анус. (АЛ)
В английском тексте этого стихотворения отсутствует слово «подекс», которое, как указано далее, обязательно для всех газелей цикла. Но здесь надо иметь в виду, что «кун» — это именно то слово, которое в английской рукописи «переведено» как «подекс». (АНО)
[11] Рухнабад — река в Персии, близ Шираза (Форбеса).
[12] Диджирид — кольцо, к которому арабы наклоняются на полном скаку. Соответствует нашим западным «колышкам для палатки» или средневековому «столбу с мишенью»; последнее, вероятно, завезено крестоносцами из Сирии. (АЛ)
Наклонное кольцо? (АК)
[13] Свет/Звук — трансцендентные явления, известные практикующим мистикам.
[14] См. прим. [«Несветящий Свет»].
[15] Главная причина жизни — желание — мешает достичь более высоких уровней. Буддийская, а никоим образом не мусульманская доктрина. Я не совсем уверен в своём переводе. Буквально [перс.]. Колесо Жизни ещё держится, но ось проржавела. (АЛ)
Эта строка, неотчётливо написанная в рук. майора Лютого, с трудом подлежит расшифровке: мы сомневаемся в её точности. Она не читается в рук. (АК)
[16] Ср. у Верлена — «c’est a recommencer». Но здесь «начало» — «марук» [перс.], а не «рахсид»; Махбуб же сообщает, что здесь имеет место каламбур с отсылкой на Марута [перс.] (есть ли связь с санскритскими марутами?) и Харута — персидских «Бени Элохим», входящих к дочерям человеческим. В наказание Аллах подвесил их пятками кверху в колодце Вавилона, откуда они исхитрились давать наставления по магии. Поэтому (о диво!) значение всего пассажа в том, что неискушённый (т. е. непосвящённый) человек — особенно если он искренен — может стать колдуном! Я не могу избавиться от мысли, что это Махбуба подвесили за ноги; кто бы мог подумать, что это действительно путь наверх!
[17] Санскритский корень «сар» («глава») дал Европе и Азии множество слов для обозначения владык; среди них — сар, сэр, сьер, цезарь, сарах, кайзер, царь, шах, сирдар, сиркар, сир, синьор, сеньор, сеньёр и уйма других.
[18] [перс.] Храм в Мекке. Однако я полагаю, что здесь имеется в виду нерукотворный Дом. Сама буква [перс.] [не [перс.], а еврейская [ב]; АК] означает дом и указывает (как говорит Махбуб) на великого Мага — «Мага Силы». Поэтому весь пассаж подразумевает тот мистический Союз, который является ключом к Практической Магии.
[19] Эта разновидность персонификации идей характерна для восточной литературы. Довольно посредственная атака на это у нас самих была предпринята Томасом Хейнсом Бейли и Ко:
Обычай на Детство уставился волком,
А Этика — глядь! — с Воспитанием спелась.
«Но если Терпенье окажется Долгом, —
Смеётся Мораль, — возрыдает ли Смелость?»
И хоть алтаря не порушила Совесть,
Что цветом усыпан Стыда и Презренья,
Закон и Религия молвят: «Не сгорбись
Пред той Чистотой, что несёт Наслажденье!»
Вы можете продолжать до тех пор, пока не будет исчерпан запас абстрактных существительных. (АЛ)
Каббалист (возможно, слишком придирчиво) может заметить здесь тень недостатка Равновесия. Зачем предпочитать Близость Отчуждённости? Браунинг («Аббат Фоглер», IV) с его высказыванием: «…земля достигла небес; что может важнее быть?» — куда как лучше! Однако даже Браунинг в этом пассаже делает различение между Землёй и Небесами в пользу последнего. Что ж, никто из нас не совершенен. (АК)
[20] Тюльпаны символизируют губы, розы — щёки, жемчуга — зубы.
[21] Я слышал уверения, что фарфор так пропитывается ароматами, что «Ты можешь разбить, ты можешь разрушить и т. д.». Но я не видел ни единого осколка, который смог бы устоять перед горячей водой с мылом; и я не верю, что такое возможно.
[22] Река, протекающая близ руин Кильминара.
[23] Кедр/Голубь — выбраны никоим образом не случайно; выбор символичен или, возможно, даже связан с тем, что эти объекты имеют определённое значение в мистических практиках. Аполлоний из Тианы (связано с Дхьяной?) имел привычку, занимаясь магией, целиком укутываться в шерстяные одежды — вероятно, с целью некой «изоляции». Кедр весьма ценится как благовоние. Пассаж может означать: «Я плыву к небесам в ароматах моего поклонения, отрезанный от мира своей любовью (или Святым Духом) под Этим Древом» (т. е. под Древом Жизни).
[24] Очевидно, связано с физиологическими ощущениями, испытываемыми при некой мистической практике — возможно, Пранаяме или другой того же рода.
[25] Кир — membrum virile [половой член; АНО].
[26] Это сравнение (как и таковое с листом лотоса в Индии) — неизменное обозначение жизни, «незапятнанной миром».
[27] Официальный предводитель хаджа, обычно назначаемый падишахом.
[28] Хаджа — паломник, участник хаджа (здесь — процессии, следующей до Мекки).
[29] Здесь использовано слово [перс.] — «слушание», а также «песня и танец дервишей Мевлеви». До сих пор мы с Палмером не знаем об этом ничего больше. Но, вероятно, слово это употреблено здесь для того, чтобы подчеркнуть чисто религиозную природу страсти.
[30] Смилакс, китайское дерево, корень которого славится как афродизиак. В Китае наиболее ценится женьшень из Сычуаня и Кореи. Американский в глазах опьянённых патриотизмом жителей Поднебесной не так хорош. (АЛ)
См. прим. [«верблюжьим навозом»] к IX газели. (АК)
[31] Сулейман — наш царь Соломон, лицо столь же историческое, как и царь Брахмадатта, господствовавший 120 000 лет в Бенаресе.
[32] Иса — Иисус. Мусульманин считает, что вместо Иисуса был распят призрак. См. Коран, 3. [На самом деле, хотя в 3 суре Коране («Семейство Имрана») и упомянут Иса, указанные события с распятием описываются в 4 суре («Женщины», аят 156): «а они не убили его и не распяли, но это только представилось им»; НО]
[33] Злато — полдень, а не восход или закат, чьи цвета — розовый и серый. Смотря под каким углом.
[34] Те, кто поклоняется Аллаху, дарят себе удовольствие, но Он не принесёт им за это пользы (комментарий Махбуба).
[35] Эта доктрина Свободной Воли как теургической награды поразительно схожа с таковой у Заратустры: «Не по дороге теургу со стадом, судьбе обречённым». Иоанн Лид. De mensibus. Пер. на англ. Т. Тейлор. (АЛ)
Цитаты из «Халдейских Оракулов» приводятся по седьмому тому магико-гримуарной серии, издаваемой Российским отделением Ordo Templi Orientis; пер. с англ. Анны Блейз. (НО)
[36] Когда достигнут союз с Богом, вся жизнь (или, может быть, религия) становится приятной.
[37] Возможно, отсылка на «ужас и мрак великий», который, как утверждают мистики, является кандидату у Врат Озарения. (АЛ)
Просим заметить, что майор Лютый, похоже, пишет эти примечания в двух разных настроениях: в одном он использует собственное постижение и принятие мистицизма; в другом — пишет просто как учёный. (АК)
[38] Отсылка к фразе из Дхаммапады, буддийской «Книги притчей». (АЛ)
«Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти (в английском тексте — “любовью”) прекращается она»; в английском тексте фраза гораздо более похожа на цитату из Дхаммапады, чем это удалось в переводе. (НО)
[39] Здесь не совсем ясно, а две последние строфы кажутся совершенно непоследовательными. Вероятно, они взяты из другой газели каким-то самонадеянным переписчиком. (АЛ)
Если это так, то где [в стихотворении без этих двух строф; НО] тахаллус? (АК)
Здесь в оригинале стоит слово «захид», которое ради рифмы пришлось заменить на обезличенное «пророк». Чтобы сохранялась связь с прошлым упоминанием этого персонажа, выше он назван не «мудрецом», как в оригинале, а «пророком». (НО)
[40] Миррих — планета Марс.
[41] Я часто видел Марс — особенно на Красном море, — видимый диаметр которого достигал почти четверти лунного, а яркость была достаточной, чтобы разбудить меня, беспробуднейшего из спящих. Поэтому созерцать это впервые — потрясающий и колоссальный феномен.
[42] Речь идёт о циклически повторяющихся движениях. Искусство работы бёдрами при совокуплении, называемое римлянами Ars Crissandi [применительно к мальчику — Ars Cevendi; АК], считается на Востоке столь же сложным, как и музыка с тем же названием. Оно требует такого же изучения, как и теология, и куда больше практики, чем бильярд.
[43] Довольно сложная аналогия. Её использование у Бокаччо — любопытное совпадение.
[44] Персия. Не путать с [перс.] Ирамом [Иремом], легендарным раем, который, по словам Шаддада ибн ‘Ада, находится где-то в Аравии.
[45] Иными словами, Бог даровал всем людям Возможность Благодати; это общеизвестно. В некоторых рукописях эта ода заканчивается следующим куплетом:
«Не обмани меня; ведь аль-Кахар
Способен и обнять — и покарать!»
Но это не слишком красиво и, по-видимому, должно относиться к более ранним частям оды. Что не согласуется с тайным ключевым числом. Хабиб теперь — слишком утончённый знаток, чтобы можно было отпасть от Благодати.
[46] Ещё одна похабная шутка. Конечно же, стихи якобы означают, что мистики — соль веры. Но «Ислам» значит «смирение» или «покорность». Когда ты добиваешься любовника, твоя победа — в его покорности, а твой пенис раскрывает его анус. Старый содомит так стремится выдать свой порок за религию, собака!
[47] Бог, а не Ной. Но виноград здесь означает физическую основу экстаза.
[48] Слово, которое здесь используется — не [перс.], а [перс.] «квадратный корень» (арифметический). Возможно, каламбур с [перс.] «джазбат», которое я перевёл как «волшебный дар». Однако здесь (как утверждает Махбуб) сокрыта мистическая истина. Арифметика, как и все остальные науки, в то время считалась непосвящёнными магической дисциплиной; в те дни «магические квадраты», простейший из которых имеет следующий вид:
| 4 | 9 | 2 |
| 3 | 5 | 7 |
| 8 | 1 | 6 |
приписывались к планетам и связывались со сверхъестественными силами. Кто-то из арабов — по-моему, Аверроэс (умерший незадолго до того) — заявил, что открыл природу Бога в . Он утверждал, что выгравировал на тысяче фунтах тонкого серебра (добытого для него правоверными) все подробности своих вычислений. После его смерти листы были разделены и, как водится, сотворили великое множество чудес. Окажись подобный лист в руках какого-нибудь англичанина, тот, скорее всего, будет озадачен; данный комментарий может помочь ему всё понять. Лист, который попадался мне на глаза (но который я был не в состоянии приобрести), был площадью около 18 квадратных дюймов, почти столь же гибкий, как платиновая фольга, и содержал, в самом грубом приближении, около 320 000 символов. Вес в 1 000 фунтов кажется мне нелепым преувеличением.
[49] Указывается, по всей видимости, на покраснение ягодиц. Персы принимали крохотные капилляры за нервы.
[50] Имам — предводитель молящихся. У мусульман нет «священников» в смысле оплачиваемых посредников.
[51] Муштари (также [перс.] Бирджис) — планета Юпитер. Большинство народов приписывает ему синий или фиолетовый цвет; несомненно, по мистическим причинам, но и потому, что (по крайней мере, для моих глаз) он и правда такого цвета.
[52] Подозреваю, что, несмотря на комментарий Махбуба, это «написано с сарказмом». Помпезный старый дурень должен казаться нашему жизнерадостному Абдулле таким же, как Саути — Байрону. Но люди Востока пребывают в чудовищном рабстве традиций, и можно нехотя согласиться на Хафиза, как нынешний старшекурсник нехотя соглашается на Мильтона.
[53] Ключевые мысли этих двух глав представлены, может быть, в буддийской философии; но уж точно в индуистской практике. Действительно, индуист призывает к саморастворению в Парабрахмане (Дживатма в Парабрахмане) как к искомому явлению; но это, несомненно, petitio principii, ибо мы всегда можем возразить, что всякое восприятие, сколь бы совершенным оно ни было, меньше воспринимающего мозга. Индус, в свою очередь, возразит (небрежно) на это, что это восприятие — не явление, но лишь весьма фрагментарное и неполное воспоминание о нём. А логик возразит на это… и скоро мы выйдем в подобных спорах далеко за пределы данного примечания.
[54] Правильнее — Сенаар, но, ради размера и соблюдения «ключевых букв», мы были вынуждены немного пренебречь точностью. (НО)
Это та же старая сказка, которую мы слышали о Вавилонской Башне. (АЛ)
[55] Джилт — грубое слово у персов, соответствующее нашему английскому «cockteaser» [«тот, кто “не даёт, а дразнится”»; АНО]. Но переводчику позволительна как свобода действий, так и скромность.
[56] Очевидное восточное преувеличение. (АЛ)
Нельзя согласиться с этим. Член — это Махалингам, размеры которого могут быть выражены только в астрономических терминах. (АК)
[57] В оригинале — «figured goathair quilt» (узорное стёганое одеяло из козьей шерсти). (АНО)
Козья шерсть — кашмирская «пашмина»; так говорит кашмирец Махбуб; но я подозреваю его в патриотизме и верю, что в тексте можно прочесть [перс.] «пустин» — «меховая шуба, используемая в качестве одеяла». (АЛ)
Конечно, можно придраться к слову «плед», которое должно означать именно стёганое одеяло, а не обычную тряпку. Но раненый буйвол — куда как кроткое животное по сравнению с переводчиком в его трудностях с моноримом, поэтому, наверное, лучше вообще молчать. (АК)
[58] Вероятно, это имеет отношение к позе совокупления, описанной в другом «Благоуханном саду». Дама сидит на качелях, тогда как её (будем надеяться) муж стоит на стуле и раскачивает качели взад-вперёд, попадая пенисом в женское влагалище и выходя из него. Так продолжается до эякуляции. По-настоящему азартный игрок воздерживается от того, чтобы он сам или дама направляли его пенис руками. Амплитуда раскачивания должна быть не менее 4-5 футов; с такими правилами игра великолепна! Однако с мальчиком это несравнимо труднее, если не невозможно совсем. Однако, если верить тексту, неподвижен как раз мальчик, а мужчина раскачивается. Так должно быть проще.
[59] Смерть на Востоке изображают на верблюде, а не на белом коне.
[60] Бедуины — любые странники. Но бездомность заставляет жить разбоем. Таковы парадоксы социализма.
[61] Лит. острый как [перс.] Зульфакар, меч Мухаммеда, захваченный им на поле битвы при Бедре. По использованию в мифопоэтике — своего рода восточный Экскалибур.
[62] Я признаю фантастическую вольность в переводе этого занятного пассажа. Но некоторые слова — не персидские или какие-то ещё, а, как мне показалось, два или три слова, слитые подобным образом. Например, я перевёл [перс.] «Аллах ведает» достаточно разумно [«Премудраллах»; НО]; а для [перс.] Шайядистан, «Возможноландия», вполне подходит «Быть может», тогда как [перс.] «счастливые воспоминания» оправданно передать «Как сладко!». Но что я могу сказать вместо [перс.] и прочего — искажённых и всё же заставляющих задуматься корней? Возможно, поэт и сам знал не так уж много об этих судах и их названиях…
[63] Опять же грубое выражение, непереводимое адекватно. Известен разгул на пиратских судах, а сленговый глагол «roger» (futuere [лат. «иметь», «трахать»; АНО]) может намекнуть на исходную идиому.
[64] Текст оправдан прочтением как «круглый жемчуг» слов [перс.] «фея» (мавританская пери) и [перс.] «целостность». Там, где возникали сомнения, мы выбирали наиболее поэтичное прочтение.
[65] Некоторые рукописи завершаются этим тахаллусом. См. прим. [«Вкруг твоих седин»]. (АЛ)
[66] Эта и последующие строфы кажутся непоследовательными. Но в них содержатся глубокие намёки. Тысяча глаз павлиньего хвоста соответствует тысяче лепестков лотоса Сахасрары в Индии; божественного лотоса, который существует только в качестве трона для нисхождения Шивы к его почитателям. Глас евнуха — резкий звук, который слышат адепты в миг единения с божественным. Сад — это, без сомнения, сфера подготовленной души.
[67] Этот фрагмент переведён вполне дословно; это или случайность, или показатель высокой степени научных познаний. В Европе зависимость звука от воздуха была обнаружена Хоксби в 1705 году. (Хоксби впервые проделал эксперимент с «сигналом в вакууме» в 1705-м. Ньютон («Начала», книга III, 1687) неверно вычислил формулу скорости звука в воздухе и различных жидкостях. Почти 100 лет спустя Лаплас исправил её.) Но мы не хотим подкреплять этой фразой репутацию аль-Хаджи как пророка. Мы вполне можем прочесть её как «с дыханием умрёт» или «с разумом умрёт», поскольку корень [перс.] (евр. [תור]) первоначально означает «ветер», затем — «дыхание», и уже гораздо позже — «дух» или «призрак». У латинского «spiritus» и греческого «πνευμα» в точности такая же история, самый полный пример метафизической изощрённости в языке. Возвышение Руах Элохим (ветра элементов, поэтического образа для настоящего ветра, волнующего глади неведомых глубин, порождая жизнь) до Личности, не способной ничего породить, но лишь продолжать — и ещё отдыхать после этого, — есть беспрецедентный феномен долгой истории человеческой глупости, особенно если кто-то, рассматривая великолепный путь, которым призрак возник из ветра, приводит исходный пассаж как доказательство того, что его предки верили в призраков!
Однако вторичное использование [перс.] в значении «разум» вполне резонно, а йогический процесс, похоже, разумен. Первые мистики (или психологи), конечно же, наблюдали крайнюю нестабильность сознания как его наиболее явственную характеристику и нарекли его именем самого неустойчивого явления природы, известного древним, — ветра.
[68] Стих 14 — высказывание Мансура аль-Халладжа: «Я — Истина, и в мой плащ укутан не кто иной как Бог». Более ортодоксальные арабы побили его камнями, и его кровь пролилась в форме слова «аль-Хакк» [Истина; НО].
[69] Драгоценный камень — [перс.] Гухр. Вероятно, басня о Петухе и навозной куче появилась из такого ребячьего источника как каламбур между Гухр и Гух [перс.] навоз. Это более очевидно в косвенных падежах: Гух-ра и Гухр-ра.
[70] Последние три строфы, по видимости, случайны. В строфе 11 мы видим вполне естественное завершение, с тахаллусом. (АЛ)
Как можно заметить, некоторые из этих примечаний избыточны. Мы не изменили и не урезали ничего из комментариев майора Лютого, хотя и добавили несколько собственных. В редких случаях наших разногласий мы добавляли его инициалы к его примечаниям, а наше личное мнение помещали в скобки. (АК)
Передавая авторский размер и схему рифмовки, мне пришлось сильно отойти от буквального перевода («И Аллах увенчает тебя тюрбаном, украшенным зелёными и золотыми драгоценными камнями»). Однако цветовая символика (злато и нефрит = золотой и зелёный, цвета ислама) и образ драгоценных камней (фигурирующий в сносках) в переводе сохранены. (НО)
[71] Аскет — захид, безразличный к своему внешнему виду тупой долготерпец, консервативный материалист, самозваный ортодокс, обычный для всех религий, и отчаянный энтузиаст, который не даст за свою жизнь ни гроша, если на карту поставлены Небеса. Аль-Хаджи, по-видимому, хочет убить одним выстрелом всех зайцев.
[72] Ещё один намёк на то, что всякая религия субъективна; и потому люди скупые выбирают евангелизм, грубые — католицизм, трусливые верят в Вечные Муки, чувственные и сентиментальные — универсалисты, и т. д. Такой рациональный взгляд на происхождение вероучений довольно необычен для восточной литературы, однако типичное для фихтеанства определение не-Эго через Эго, подразумевающееся в предыдущей строфе, обнаруживается явно или тайно в большинстве священных книг.
[73] Эта строфа почти наверняка случайна.
[74] Это старая острота: «Пока ты пьёшь по капле этого лекарства в день, ты не умрёшь». Однако, возможно, эрегированный член повешенного может обратить эту ложь в шутку.
[75] Я на самом деле видел прекрасную копию этого стихотворения, написанную на тонких листах из слоновой кости, в доме богатого сутенёра.
[76] Легенду о Содоме можно найти в 15 суре Корана. Мусульмане принимают Библию настолько, насколько она им подходит. Однако они считают христиан такими же, какими христиане считают иудеев: несовременными. Живёт блоху кусающая блошка; на блошке той блошинка-крошка, и так далее, — говорит бард; и нынешние последователи Баба и Бахауллы говорят то же самое об ортодоксальных мусульманах.
[77] Намёк на знаменитую историю, вошедшую, вроде бы, в «Алф Лейла ва Лейла». Правитель, возвращаясь из некоего путешествия, находит свою жену в объятиях одного из своих сыновей. Он упрекает её, молвив: «Разве я, создатель, не превыше того, что я сотворил?» (по-видимому, цитата из Корана). Она отвечает, что женщины могут оценить по достоинству стихотворение и прижать его к сердцу, но было бы слишком неуместно для них делать то же самое с поэтами.
[78] Мы не погрешим против истины, если будем считать, что «коль» здесь — не проявление скептицизма, но превосходная форма утверждения: «Так же несомненно, как то, что Аллах существует, Он пребывает не только в сотворённых людьми для поклонения Ему храмах, но во всём прекрасном, что Он создал». Во всяком случае, такую стратегию защиты можно применять к тем ортодоксальным мусульманам, что не могут полностью простить Абдуллу — или забыть его.
[79] Передано конструкцией, параллельной «Создатель-Создать». В персидском языке эта абсурдность не столь бросается в глаза благодаря системе «наклонений», с помощью которых от каждого корня согласно установленным правилам может быть образовано множество производных. Сатира, конечно же, направлена против тех, кто полагает, будто бы проблема самосотворения материи может быть преодолена постулированием самосотворённого Бога. Так [перс.] («Нефрит») мог стать [перс.] («Творцом Нефрита»), если бы «Нефрит» был глагольным корнем. Как [перс.] «губитель» происходит от слова [перс.] «губить».
[80] В этой газели отсутствует тахаллаус: либо она поддельная, либо незавершённая; у нас нет других оснований отвергнуть эту газель, которая, окажись в ней тахаллус, несомненно, должна была бы считаться подлинной. Этой последней точки зрения я, в основном, и следовал в данном издании. (АЛ)
Всего известно 80-100 газелей Абдуллы; к счастью, ключевые буквы позволяют нам с некоторой долей вероятности проверить содержание данного цикла. Майор Лютый писал свои примечания, надеясь издать все произведения одним томом. (АК)
[81] Божий народ — [перс.] ваххабиты, сторонники строгого соблюдения законов ислама.
[82] Неясно. Сомнительно, что Коран запрещает содомию. См. Коран, сура 15, где грехом оказывается нарушение гостеприимства — несомненный позор для первобытных сообществ. В Библии (как в истории о Содоме, так и в Книге Левит) всего лишь приводится более полное описание этого момента. Быть может, «Аллах» (Allah) здесь написано по ошибке, вместо «мулла» (Mullah): в оригинальном тексте эти слова различаются единственной буквой.
[83] Чашка курительной трубки есть сфера небес; табак — благодать Бога; горящие угли — Его великолепие и Его страсть к человеку; вода в чашке — завеса, предохраняющая человека от того, чтобы обжечься этим великолепием, и очищающее воздействие спокойствия на человека; дым — слава Духа Божьего; трубка — воздействие (евр. мезла) горних; мундштук — любовь земного учителя (похоже на то, что суфийское духовенство разделяло те же пристрастия и привилегии, что и духовенство иезуитское); вдох есть просвещение души; выдох — священное влияние, распространяемое суфием на своего собрата, и так далее.
Махбуб испытывал непреодолимое желание истолковать каждую фразу книги строка за строкой; человек разумный согласится, что единственного образца вполне достаточно. Однако см. прим. [«кальян»] к XXXVIII газели.
[84] Аристу — Аристотель. Наиболее здравомыслящие люди искренне согласятся с подобными настроениями. Аль-Кахар — нечто большее, чем мистик и содомит; он — человек практичный. Но, быть может, короткое слово «хукка» («кальян») — каламбур с «хукм» («власть»), и фраза означает: «Пока я подчиняюсь Закону Божьему, философия меня не волнует». (АЛ)
Я не могу допустить, что «хукка» обозначает здесь какое-то необычное слово; я думаю, «хукм» более подходит в качестве заголовка. Кроме того, каламбур неочевиден и, к тому же, скорее индийский, нежели персидский. (АК)
[85] Раблезианская шутка, история о кольце Ганса Карвела в восточном обрамлении.
[86] Здесь снова путаница. Он отсылает к суфию, а не к захиду. (АЛ)
«Учитель» стоит в именительном падеже, «глупец» — в винительном. (АК)
[87] Каждый, кто хоть недолго практиковал любую восточную медитативную систему, понимает силу этого замечания. Ни один не практиковавший не может понять, сколь стремительны и многочисленны наши впечатления. В обычных обстоятельствах подавляющее большинство не в состоянии подняться до осознанности, ибо занято постоянным течением мыслей. Но стоит уму попытаться контролировать все возможные потоки мыслей, обычные впечатления поднимаются в освободившееся пространство, равнодушно засыпаемое вопросами.
[88] «Все волны сливаются в единую волну» — индийский эквивалент этого выражения. Когда правоверные вели Баба на расстрел, разрезав ему кожу и вставив в раны горящие бамбуковые побеги, пропитанные воском, он, говорят, заметил:
Этих светильников так много,
и они скоро догорят,
но моя душа — Единое Пламя,
и она останется.
Известна также история о проститутке, ответившей поносящим её мужчинам: «Вы подобны каплям; но моя пизда — Единое Озеро». Они побили её камнями за богохульство.
[89] Земзем — священный колодец в Мекке. Вода там крайне грязная, и даже самые преданные кривятся, когда её пьют.
[90] Жасминный подекс — воистину, подлинное извращение восприятия! Но этот эпитет столь же устойчив, как «pius» [благочестивый; АНО] для Энея «fidus» [верный; АНО] для Ахата.
[91] Фатиха — первая глава Корана. Чтобы стать великим шейхом, требуется прочесть её 1 000 раз за одну ночь.
[92] Очевидное восточное преувеличение. (АЛ)
Вовсе нет. Я не думаю, что аль-Кахар подразумевал именно отдельные и отчётливые эякуляции; он мог иметь в виду и фрикции. Сейчас даже невежественный британец может после непродолжительной практики научиться удерживать сперму от трёх до шести часов без прерывания или продолжительного отдыха. Позволяя себе в среднем лишь по четыре фрикции в минуту, можно выполнить заданное условие не более чем за четыре часа и десять минут. (АК)
Удачное, но нелепое. Персидский не допускает той же неоднозначности, что мой английский. (АЛ)
Действительно. Я отметил вышеозначенное, не имея копии текста под рукой. Но всестороннее рассмотрение мешает мне повторить моё ошибочное утверждение. (АК)
[93] Заметьте, что сама идея иррумации никогда не посещала его незамутнённый ум. Суть этого типичного порока — весьма долгий разговор. Полагаю, ортодоксальный мусульманин боится, прежде всего, осквернить свои уста или уста своего любовника. Он не станет возражать против подобного вида стимуляции со стороны женщины, которая есть сгусток грязи с головы до пят. Убеждённый в привлекательности «непрекрасного пола», я не могу не заметить этого. Я ограничен, как Валаам. Но если кто-то захочет поспорить со мною, я могу отметить, что это случалось и прежде. (АЛ)
Иррумация во время секса — возможно, самое распространённая форма сексуального извращения — или сексуальной утончённости? — на Западе.
Хорошо известная английская леди американского происхождения любезно поделилась со мною тайным списком главных приёмов, используемых ею с партнёрами. Легко заметить, с какой лёгкостью он превосходит грубую целесообразность Кама-сутры.
(АК)
[94] Сурайя — Плеяды.
[95] Ад.
[96] Пассаж в скобках — без сомнения, фальшивка. Мы сохраняем его в качестве примера изощрённой интерпретации, применяющейся в литературе подобного рода.
[97] Естественное (однако вряд ли всегда справедливое) презрение эксперта-практика к кабинетному критику.
[98] Очевидное восточное преувеличение.
[99] Возможно, это намёк на западные предрассудки о том, будто бы мистическая преданность вредит разуму? Или только предостережение об «одержимости» — тех чудовищных последствиях, которые иногда происходят в случае нарушений процесса? Не могу предложить ничего иного, кроме как подтвердить собственную старую теорию, что в этом отрывке стихотворения аль-Хаджи нападает на скептиков и ортодоксов: в его любви нет изъяна.
[100] Материализм аль-Хаджи. Для жителя Востока нет ничего удивительного в теории, что мысли и чувства зависят от телесных изменений. Все философские книги говорят или подразумевают это, являя собою полную противоположность глупым метафизическим теориям мысли, бытующим на Западе. Тем не менее, они считают, что всё зависит от Бога, как круги, расходящиеся один за другим из единого центра. Если восточный человек — идеалист, то это идеализм Мальбранша или Беркли; если скептик — скептицизм Гексли и Юма; если материалист — материализм Лейбница или раннего Канта.
[101] Колесница Карла — Большая Медведица, Повозка царя Давида и множество иных имён, столь же нелепых.
[102] Не исключено, что здесь имеет место отсылка на какую-то местную традицию. В Египте считается, что когда встаёт Сириус, это возвещает о начале непристойных религиозных празднеств. Сами-то мы полагаем, что лучшее время для начала любовных дел — когда встаёт… ну да ладно!
[103] Шайтан — Сатана. Однако ещё это и общее родовое название всякого злого духа.
[104] Лев — персы, подобно шотландцам и сингалам, почитают льва своим символом.
[105] После этой оды «тайное ключевое число» нарушается. Утверждают, что пять од утеряно. Но это не даёт нам повода сомневаться в подлинности последующих од. Определённую ценность имеет также альтернативное мнение, что их должно быть всего 42, ни больше, ни меньше, по мистическим соображениям. Я не знаю их персидской ипостаси; но у египтян было 42 бога, очищающих душу; евреи же говорили о 42-частном Имени Дворцов Йецира — вселенной, захватывающей и освобождающей существующий материальный мир.
Говоря об этом «мире», я вспоминаю остроумие некоего прелестного юноши из Оксфорда, упрекнувшего своего утомлённого любовника четверостишием:
Любовь моя! Когда бы Он вручил
Нам этот мир, который так уныл, —
Его в куски разбили б мы и вновь
Слепили так, чтоб сердцу стал он мил.
(АЛ)
Пер. О. Румер. (АНО)
В русском переводе после этой оды последовательность «ключевых букв» тоже прерывается: в следующей газели «ключевой» является на шестая буква, Е, а одиннадцатая — Й, затем двенадцатая — К, тринадцатая — Л, и т. д. (НО)
[106] [перс.] Хукка. Говорят, что это слово иероглифически обозначает процесс курения. [перс.], густой придыхательный согласный, меняется на [перс.], тонкий придыхательный, посредством силы [перс.], которую арабские мистики описывают как «водную, лунную природу, связанную с псами, шакалами, жуками, водоёмами, накрашенными старухами, грёзами, колодезными вёдрами, пьянством, иллюзиями, сломанными копьями и астрологами». В таком случае водная природа символизируется розовой водой, через которую, очищаясь и смягчаясь, проходит дым.
[107] Каннабис — гашиш, бандж, ганджа, марихуана, кайф; наркотик, часто использующийся йогами и факирами. Порождает в своих жертвах маниакальные приступы, нарушает представления о времени и пространстве и вызывает исключительно сильные переживания.
[108] Амбра — даже без собственного сильного аромата она бесценна для оттенения всего самого лучшего в любом другом благовонии, с которым её смешать. В 1906 году она стоила 135 шиллингов за унцию.
[109] Иными словами, бесполезно изучать вселенную, пока проблемы личности не получили должного разрешения.
[110] Хаким — врач.
[111] Гонорея известна в Персии лучше, чем где-либо. Во время декламаций, когда все юноши восклицают, полные восторга: «О, как струятся строфы!» (суз) — можно услышать, как старый циник пробормочет: «О, как струится из члена!» (сузак).
[112] Загадка — в персидском оригинале здесь, вероятно, зашифрованы некоторые детали жизни и любовных интрижек поэта.
[113] В английском тексте — от А до Зет, но, поскольку арабский и персидский алфавит начинаются буквой Алиф (А), а заканчиваются буквой Йа, мы посчитали данную вольность вполне уместной. (НО)
[114] Азраил — Ангел смерти, Исрафил — Ангел Страшного суда, носящие, соответственно, меч и трубу. Мы говорим об Азраиле, несмотря на то, что современные персы зовут его обычно [не в этом тексте; АК] Абу Яхья [перс.] — Иоанн Креститель. Некоторые невежественные персы путают его с Иезекиилем! В результате фраза «пировать с Иоанном Крестителем» означает также «есть грязь», то есть «просить прощения» или «умереть». Поэтому оскорблённый перс в трактирной драке может сказать: «Пировать тебе с Иоанном сей же ночью!» — имея в виду: «Проси прощения, а то прирежу!»
[115] Имеется в виду Бросок Венеры — двойная шестёрка, максимальное количество очков, выпадающих при игре в кости.
[116] Гуль — демон, пожирающий трупы.
[117] Гур аль-Айн (мн. Агур аль-Айн) — наши западные «гурии». Буквально — «та, у кого чисто белые глаза» (то есть конъюнктива; тогда как роговица совершенно черна).
[118] [перс.] Аттар — «аптекарь». «Розовый аттар» (искажённое до «Rose Otto» [дамасская роза; АНО]) — полная бессмыслица. Здесь должно подразумеваться Атр [перс.] — благовония. (АЛ)
В английском языке слово «attar» означает розовое масло. (АНО)
[119] Вольность поэтического перевода, отсутствующая в оригинале и введённая для сохранения рифморяда.
Ахернар («конец реки») — арабское название α Эридана. Первоначально принадлежало θ Эридана, ныне известной как Акамар. В античности θ Эридана была самой южной звездой созвездия, поднимавшейся над горизонтом; так, у Птолемея в «Альмагесте» она описана «как последняя звезда Реки» (Эридана). Впоследствии, когда в результате прецессии α Эридана стала доступна для наблюдений, название «Ахернар» стало применяться и к ней. (НО)
[120] Кисмет — судьба. (АНО)
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Из Некрономикона
…Но сущее в ночи нас ныне настигает.
Сия година — подле нас,
Дабы познать, которая душа людская
Достойна в сей тяжёлый час.
Смерть призывает; новые зовут дороги;
Пустая скорлупа — под солнцем одиноким.
Всё то, что было, есть и будет дале —
В едином духе; путь — в едины дали.
Я есть ещё, покуда разум ясен.
Душа моя бледнеет, тело гаснет.
В бескрайние глубины погружаюсь слепо,
Где образ — тёмный свет звезды, зажегшей небо.
Всё то, что я узрел,
И то, чем я владел…
Я ныне стал…
Я стал…
Я
Жду тьмы прихода, буйная луна
Бросает тайны тень. Я не посмею
Проклятые промолвить имена;
Я скоро встречу стража, что владеет
Ключами бездны. Я плачý теперь
Кроваво-красным златом: часть завесы
Она, что светит в душу зыбким блеском,
И грезящий мой тёмный властелин зовёт меня к себе.
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Из Некрономикона
Внимай, ибо я, аль-Хазраджи, намерен вещать:
Старшие боги сплели проклятие божие,
Дабы уснули они. И те, что раскроют печать,
Дабы проснулись спящие — прокляты тоже.
Я же поведаю в Книге чары тебе,
Дабы сломал ты печати, что угнетают
Ктулху и чёрные орды Его, вопреки судьбе,
Ибо всю жизнь я извёл, их познавая.
Ну же, глупец, заперта тьма в просторах:
Ада врата затворены. Но ты
Их призовёшь, дабы, тебе на горе,
Они, пробудясь, явились из пустоты.
Вот он, мой дар человекам — мои ключи.
Ищи же замки твои к твоему проклятию!
Внимай же тому, что меджнун аль-Хазраджи кричит —
Тот, что раскрыл проклятые печати!
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Из Некрономикона
Он объявился под конец времён —
Аль-Кхема сын, высок и смуглолиц.
Пред ним феллахи простирались ниц,
Цвет ризы его был закату в тон.
К нему стекался люд со всех сторон,
Охочий до пророчеств и чудес,
И даже дикий зверь, покинув лес,
Спешил к Ньярлатхотепу на поклон.
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Из Некрономикона
Во глубине земли, в пещерных вереницах,
Й’иг-Голонак ждёт час, чтоб к жизни возродиться.
Он грезит о смертях. Он явится надменно
В свой день и миг средь тех, кто должен воротиться.
Он хладен, словно лёд. Он странников убийца.
В мирах и в пустоте вокруг Пнакота виться
Ему предрешено Его же чёрной волей…
Но Он её черней. Он к жизни возродится!
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Из Некрономикона
Сотни весенних ветров благовонья Её развевают,
Тысячи ливней осенних за Нею следы размывают,
Злые века отголоски Её появлений стирают
Там, где песнь Йидры звучала… лишь память холмов не растает.
Йидра, одинокая, жаждущая жизни сущего;
Одинокая, жаждущая жизни земли.
Йидра, богиня, племя Своих воплощений ведущая;
Богиня ястребиного Йотха в небесной дали,
Богиня Хота, чьи отпрыски грезят на теле земли
И пробуждаются глад свой насытить звенящий,
Богиня мужей, склонённых пред Нею в местах заповедных и дальних.
Йидра, жрица, верных Своих всевозможным тайнам учащая;
Жрица, учащая дивным наречьям земель предначальных.
Йидра, щедрая, в зелень холмы и луга одевающая;
Щедрая, водам в пустыни путь отворяющая,
Щедрая, урожай и стада берегущая тщательно.
Йидра, любовница, жаждущая семени Своих почитателей;
Любовница, в коей должно быть семя всего на свете,
Любовница, в коей должно быть семя перемены и смерти,
Любовница, чьё совершенство преображается,
Вливается с семенем прошлого и изменяется
В облик, лишённый минувшего и настоящего.
Йидра, мать, во чреве плод прошлых столетий носящая;
Мать всего, что было на сей планете,
Мать отпрысков минувшего и настоящего,
Мать, чьи чада помнят всё, что было на свете;
Отцы их давно погрузились в молчание смерти.
Йидра, жизни дарительница, несущая долгую жизнь Своим почитателям;
Жизни дарительница, дающая бесчисленные столетия
Любовникам Своим, поклонникам Своим и детям.
Йидра, ненасытная, жаждущая сынов от новых отцов;
Ненасытная, отправляющая Своих почитателей
Для бесконечных Её изменений отыскивать новую кровь,
Ненасытная, жаждущая новых любовников
Вне крови Своих воздыхателей,
Если Она, и род Её, и Её почитатели
Жухнут и вянут в неумирающей смерти.
Йидра, сны навевающая, ум почитателей замутняющая;
Сны навевающая, за мороком Свой облик скрывающая,
Сны навевающая, неземной красотою Свой облик скрывающая.
Йидра, окутывающая, с миражами тени сплетающая;
Окутывающая, заблудших и недругов навек поглощающая,
Окутывающая, мужей навсегда укрывающая…
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Переводы Tags: Элиас Отис
Кто суры Книги сей бестрепетно прочтёт,
Кто тайные слова произнести дерзнёт,
Тот, подгоняем тьмой и ужасом крылатым,
В пучину всех пучин отправится в полёт!
Пещера свитков сих на западе лежит,
Где Скорпион слова запретные хранит.
О, чья же это длань сбирает души в смерти?
Кого хранит курган среди уснувших в смерти?
О, что таят врата под знаком роковым —
Под оком змия, что печать разрушит смерти?
То не мертво, что спит: порою даже смерть
В безумии веков способна умереть.
03 Авг 2018 Нет комментариев
рубрика: Поэзия Tags: Элиас Отис
Из «Багх-и-Муаттар» Алистера Кроули
RSS