Крик немых

Полночь. Город спит.
Как вдруг тьму и покой
Прорезал страшный крик
И эхом гулким скрылся за горой.

Тот вопль, словно тьма
Собой накрыл всю Землю.
И даже чёрна Мгла
Его испугалась, наверное.

Ведь страшен крик немых,
Что лишь мычать способны
И слышат его мертвецы
В мирах загробных.

Он следом ляжет на асфальт
Уродливою маской.
Земные недра поглотят
Его — утопят в тине вязкой

Для нас он станет как знаме ́нье
Того, что ожидает вскоре.
Здесь погибали роды и коленья:
Их поглощало чёрное Забвенья море.

То самое, в которое впадает Стикс —
— Река в загробном мире мертвецов,
В которой отражается сей лик —
— Той маски.

Но вот я вслушиваюсь в крик немых —
— И слышу неразборчивый мотив.
Он мне напоминает то, что слышал
Давно ещё я, правила все чтив.

Расслышалось мне там несколько слов —
— Из всех лишь я запомнил про седьмы врата ́.
Но что он значит — вот вопрос?
А у немых об этом вопрошать — тщета ́.

Поэтому мы видим эту маску,
Иной раз на дорогах и тропах
Немые нам оставили подсказку,
А мы ж их крик все превратили в шёпот.

Паскуда

По тернистому шёл он пути,
И слышно было ему отовсюду,
Куда б он не рискнул прийти
«Пошёл прочь отсюда, паскуда!»

И печаль его сердце жгла,
Что внутри полыхало пламя,
Но дорога вперёд звала
И он нёс с собою то знамя

Словно крест на плече у Христа,
Словно терньев венец на челе
Заходил он во все места
И сгорал от стыда в огне.

Но весь мир всё равно смотрел
На него как на мерзавца
Изменить это он хотел,
Но, по-видимому, зря старался.

И паскудная стигма за ним
Чёрной тенью повсюду шла,
Но обида ушла из груди
Не осталось от ней и следа.

А однажды пришёл в один град
И раздавлен он был тишиною,
Ведь Паскудой его там звать
Не стремился больше никто.

«Наконец-то покой я обрёл»-
— Он промолвил, в сердцах рассмеявшись.
Вдруг его клюнул в темя орёл:
Умер он, на землю упавши.

Но жива ещё память о том,
Кого кликал Паскудой весь мир.
А ему уже всё равно —
— Он на небо отправился в пир.

А народ, что его презирал
Вдруг одумался — но стало поздно.
Взгляд свой в небо мудрец вдруг поднял
И взмолился слёзно.

«Ты прости нас, Паскуда за то,
Что гоним ты был всё то время,
Пока жизни крутил колесо,
Нёс изгоя ты тяжкое бремя.»

Вдруг посредь бела дня в небесах
Ярким бликом звезда пролетела
И, ослепнув на миг, он упал
Что душа вдруг изверглась из тела.

Ослеплённый Гуинплен

Он брёл в одиночестве средь шумного люда
Ему не нужно было ничего,
Лишь знал он одно,-
Что счастья не будет.
И чувство мести сердце жгло.
Наощупь он брёл —
— Лишь клюка ему в помощь.
Ото всех он ушёл
В Хэллоуинскую полночь.
И знал он, что ждёт его там :
Униженья, голод и лишенья
Не в силах он был стерпеть —
Убежал, чтоб счастливым
Побыть хоть мгновенье.
Уж много он лет
Во скитаньях проводит
И Смерть, что он ждёт
Всё никак не приходит.
А кто знает, что лишь сие для уродца
К спасенью ключ, что на дне во колодце.
Уж Солнце взошло и рассвет накрыл мир,
А он всё бредёт, не жалея сил.
Он смерть приближает —
— спасенье от мук.
Не лучше ль тогда удавиться о сук?
Но веровал он, что сие — большой грех.
Это его поражение в игре.
И вдруг… улыбнулся он, глядя в ручей,
Увидел красу в отраженьи лучей
Он словно забыл, что с ним было тогда,
Когда изуродован был навсегда,
Забыл он, что плен был,
Забыл тот побег,
Когда в облике девушки переплыл сотню рек,
А всё для того, чтоб спастися из плена.
Ценою свободы стало колено:
Теперь хромота — его вечный удел.
Но взгляд его ясный уже потускнел,
Но верит слепец, что свобода дороже
Хоть вынужден ныне пугаться прохожих,
Ведь бывший хозяин его, как шакал
До недавних пор его везде искал,
Но высшие силы ему помогли
Укрыться и избежать петли,
Ведь знал он с младых лет,
С теми что происходит,
Кого компрачикос вскоре находит.
А чтобы малец не взирал больше на кровавые реки
Лишил его очей Хозяин,
Зашив суровой нитью веки.
Бежал он от Хозяина лишь чудом:
Оплошность слуги позволила вырваться оттуда.
И сквозь леса, поля, ручьи
Бежал он прочь,- но лишь в ночи,
Ведь днём цепные псы за ним.
Хозяин был неумолим,
Но вскоре Гуинплен узнал,
Что душу Богу тот отдал.
И вот лишь пару лет теперь
Он бродит по Земле как человек.
А совсем ещё недавно словно был он зверь
И думал, что судьба его — так доживать свой век.
Но в города он не заходит —
— Боится, лишь поодаль бродит.
Он знает, что плебеи были за того,
Кем был порабощён он достаточно давно.
И вот, опьянев от свободы,
Он обнажил свои урОды (здесь — уродства).
Но был красив невероятно
Его безумный, диковатый взгляд.
И вот он заприметил наконец
Дым городов, что полны были чудес.
И, встав с Земли, он отряхнул Землю рабства с платья своего,
А после зашагал уверенно он в град,
Пусть знал — никто ему не будет рад.
Однако он таил надежду в глубине души
Найти покоя наконец в городской тиши.

Родник

Шёл я домой
Страшно хотел пить
И во мгле ночной
Увидел я родник

Подойдя к нему,
Я наклонился
И в глубине увидел, что
Вурдалак притаился.

За волосы схватил
Он меня со злостью.
Я ему со всего маху
Дал по рылу тростью.

Он вскричал от боли
И меня оставил.
Ну а я схватил ружьё
На тот свет его отправил

Но вдруг он вскочил
И страшно закричал.
Когти обточив,
За мною побежал.

И схлестнувшись меж собой,
Начали мы смертный бой.
Удар за ударом шла борьба
Ему шла на помощь чертей гурьба.

Но внезапно стал рассвет,
Полился небесный свет.
Вурдалак вдруг наземь упал
И вместе с армадой своей пропал.

И поднёс архангел мне
Целый ковш воды святой.
Утолил свою я жажду
И пошёл домой.

Дойдя до дома,
Я лёг спать,
Чтоб день вчерашний поскорее
С памяти прогнать.

Вурдалак убитый
Во сне явился мне
Чёрной желчью весь покрытый
Сидящий вновь во роднике.

Будьте люди осторожней
И не пейте с родников
Ведь последствия возможны
Ко всему ты будь готов.

Триумф нежити

I.Восстание

Вдруг озарилась светом могила одна, и из земли высунулась костяная длань, и раздался глас:-«На костёр!». И сделался свет по всей планете, ибо из земли восстал сам Торквемада. Проследовав к одной из могил, он забормотал что-то невнятное, и на Земле сделался страшных грохот, и восстал Ганнибал-сын Гамилькаров,-извечный противник Рима, ярый язычник. В длани его был вложен меч, на коем была надпись на финикийском:-«Во имя вечной борьбы!», а главу украшал шлем, на коем чёрным светом блестел финик — символ проклятого града. И встал он рядом с церковником.
Тут вдруг раздался страшный грохот, и красные доселе небеса вдруг почернели, и полился вместо слёз, подобных влаге дождевой, чёрный, словно шкура бесова, гной. И спустился с небес бич народов — Аттила, и следовало за ним бесчисленное войско из воинов, что восстали мира и порядка воцарения для.И восстал из мертвых великий тиран, и имя ему — Жан-Поль Марат. Сидел он в позолоченной ванной.Потирал он жадно руки в предвкушении власти.
И собрались сии мужи на Голгофе. Вдруг страшно сделалось на небе, и узрели живые свет, неизведанный доселе.Крики оглушали Новых Вождей. Призвав народы, они сказали:-«Пойдите и уничтожьте… идите и убивайте… не оставьте сильных… слабых в рабство… башню ж вавилонскую обнесите забором… и возведите храм… возвеличьте правителя.
И тогда затряслася земля, и расступился Рейн, и прах великого злодея слипся, оброс кожей, и вновь услышали люди клич нацистов, что не раздавался почти 70 лет. Страшный лик, без усов, но всё такой же злобный взирал на испуганную толпу, среди которой уже не различить было арийцев и чёрную плебейскую народность… с ней он нещадно боролся, желая изничтожить, не оставив камня на камне. И горькая злоба взяла Гитлера, и, воспрянув, пошёл он ко другим мужам, на Голгофу. Севши рядом, стал взирать по сторонам, ибо мир за столько лет сильно изменился.
Вместе призвали они народ и глаголили о пришествии Нового царства и начале Нового мира, где живые будут слуги мертвецам. Начертали они на земле новый порядок, тем самым утвердивши своё право на вечное владение земными и небесными богатствами, ибо сделались герои равными богу по силе и мощи.
Честныя же в рабьи лохмотья облачены были. И отправили их воины тьмы в казематы на веки веков, ныне и присно. И в этот миг сделалась гроза… и засверкали очи правителей… отсверкала зорька… опустилась ночь.

II.На троне

И взошёл на трон Марат, сделавшись вечным царём. Повелел он в самом начале созвать писцов, дабы положить начало новому слову. Преемником стал он сам себе сим поступком. Ганнибала сделал он предводителем войска, а бича народов Сатана, за его помыслы злые, сделал лучшим воином, давши ему силушку богатырскую да хитрость лисью. И стала тьма… опять.. -«Слишком много люду… слишком много живых… слишком… слишком..»И засверкали очи Аттиловы… и вопрошал он права… у Марата… ибо жаждал крови… 270 лет… заточение в земле… плоть уж изъедена червями… от одежды остались лохмотья… и кивнул одобрительно… улыбнулся скелет… и узрел Аттилу, что лезвие меча сваво точил… представлял кровь… и скалился… и заглаголил Гитлер… призвал свергнуть людей… растоптать… уничтожить… ибо ненавидел человеков… и возвели мертвецы печи, куда неверных отправляли… и загорелись вмиг глаза у мертвецов… Гитлер молвил:-«Сие… есть мой новый план… дабы человеков живых боле… на земле не было.»
И взяли мертвецы оружие и зашагали строем, како много лет назад, звонячи латами своими в прадедную славу… Смятение… Страх.. Люди объяты ужасом… Войску нет числа… их орда… Одного уложишь… придут на подмогу двое… паника… страх… Смерти лик узрели люди вновь… И приказал Ганнибал живых… превратить в рабов… иль умертвить… их участь незавидна… и нет иной дороги… Марат же огонь-пламя сделал… приказал сжигать неверных… и факел .. Торквемаде в длань вручил… и гогот по земли… и стены затряслись… Гитлеру Марат… поручил идею разработать… Чтоб было всё… и кровь рекой… и беды, но идея… превыше.. всё тлен… но мир уж не воскреснет… враги в крови… свои в огне… это война… вновь блицкриг, но теперь… настало время побеждать… вопреки всему… ибо боле нет преград… И очи заблестели… и засверкало синью небо… и полилася кровь… и земля стала как лёд… убийства стали нормой… жизнь превратилась в ад… ибо не ведали живые, где приют найти… от зла, что вскресло после рагнарёка… злом обуяна планета… люди не знают, где укрыться… а войско Ганнибала с Аттилою в начале… время шло.. и люди превращалися в рабов… тяжёлая жизнь… но так,… чем страху смерти даться… так думали живые… смотря на мертвецов.

III.Охота

Встал Торквемада… взял в руки факел… и меч… и поступью тяжкой пошёл… запылали вокруг костры… возопили живые… ибо от мёртвых… что Дьяволу душу отдали… не было спасу… мертвецы же, взирая на пламя, громко смеялись… небо покрылося копотью… и запах гари завитал в воздухе… чёрные столбы от кострищ вздымались в небо… прах же смывался кровавым дождём… кой вызывали восставшие из ада шаманы… народ же… Гог и Магог… изгнание… кровавые реки… предсказания сбываются… смерть и чума приближаются… на уцелевших идёт охота… гул стоит… слышны речи… различимы слабо… видно, мертвецы глаголят меж собою… земляне ж… словно мухи… безысходность… печаль… тоска и уныние… смерти уже не боятся… крики слышны… пылают костры… от них идёт горький дым… видно, люди сгнили изнутри… несмотря на лоск снаружи… дым к небу не идёт… стеляся по земле… на башню вавилонскую водружены знамёна… зверя… того самого, что помог восстать из мёртвых… гадам, подлецам и прочей мрази… крик… кого-то ведут на костёр… с Голгофы Торквемада скалит челюсть… и запылал живой… столб дыма… чёрная копоть…-«Видно, гнилой человечек-то был!»-мыслил Гитлер-«Не зря… я ещё полвека назад… предупредил вас… говорил вам… но вы не слушали… и не слышали… теперь платить придётся… за всё… нам всё равно уж… теперь мучайтесь вы… боль и унижение… наказание вам навека… не приняли к вниманию… теперь терпите… в огнях семи кругов горите… мне смешно». Умолк Адольф… молчание гроба воцарилось… вот мертвецы… к дыбе привязан кто-то… поджёг мертвец дрова… и запылал костёр… горел кто-то… и смотрел на небо… и смерти в пасть вошёл он… и прах веял по ветру… догорал кары костёр… и молния ударила… и начался вдруг дождь… костёр же воспротивился… сильнее запылал… и мертвецы стали бить челом… ибо была ночь… и наступал рассвет… но солнце не взошло… и темень воцарилась… Людей объял испуг… Гитлер же улыбался… люди искренне боялись… стать жертвами костра… а мертвецы пели… вернее выли… златой идол, что стоял посреди града был снесён… на купол мертвецы… водрузили знамя зверя… он дал им путь ко власти… бессмертие… и право… быть выше над людьми… быть подобным солнцу… его больше небыло… свет ушёл в небытие… отныне… навсегда… остались только хаос… смерть… война… беда… лишение… и кромешная тьма…

Родник

Притча

Однажды я возвращался от друга домой. Засидевшись допоздна, я решил не оставаться у него ночевать, а идти в ночи домой, чтобы к утренней зорьке добраться до родного дома. По пути, ввиду страшной ночной духоты, меня стала понемногу одолевать жажда. Продвигаясь ближе к дому, я чувствовал, что жажда становится нестерпимой. И вот, словно оазис посреди пустыни, посреди кладбища, через которое пролегал мой путь до дома, возник, будто из воздуха, возжелаемый мною родник. Я страшно обрадовался этому, так как давно хотел утолить мучавшую меня уже довольно долго жажду. Воспрянув духом, я побежал к нему, не зная, что меня там ждёт.
Когда я подошёл к роднику, то страшно удивился и даже ужаснулся : вместо чистой ключевой воды, которая обычно течёт из родника, из него текла какая-то жёлтая мутная жидкостьЮ похожая на речную воду, которую замутили водорослями и песком, бросив в воду камень.
Однако и через эту муть, я смог разглядеть чьи-то глаза, внимательно смотрящие из глубины родниковой жидкости. Да-да, именно жидкости, посему как это была не вода, а нечто другое. Но что это, я определить с виду, к сожалению, не смог. Жидкость была словно неземного происхождения. Я долго не решался попробовать её, но жажда пересилила.
И когда я склонился над влагой, чьи-то цепкие пальцы схватили меня за волосы. Я подался назад, и из воды показались руки и голова вурдалака. Его лик был страшен, ибо не был он похож на вурдалака из сказок : волчье рыло, однако нос человечий, а глаза орлиные, но красные. Было видно сразу, что это не покараный дух, заточенный в шкуру вурдалака, а самый настоящий посланник Сатаны.
Рукой я нащупал трость, но взять её сразу у меня не вышло, так как вурдалак тянул меня в пучину чёрной влаги. Я страшно испугался, ведь это не вода была, а чёрная, как ночь, слизь, будто наплевал вурдалак в воду, превратив живительную влагу в зловонную слизь, которую невозможно было даже вдыхать, и зловоние от неё аж резало глаза.
Со всего размаха я дал вурдалаку в рыло, и на моей руке остались следы, которые не зажили до сих пор, оставив шрамы, напоминающие и доселе об этом ужасном случае. И когда я ударил, он ужасно громко закричал несвоим голосом, да так громко, что покачивались могильные плиты, а свечи, горевшие на могилках, погасли.
Вырвавшись из его цепких лап, я отпрянул назад, и, не поворачиваясь к нечисти спиной (как говаривала мне бабушка, нечисть любит нападать со спины, ибо это наиболее уязвимое место в человеке), стал искать ружьё.
Нащупав его наконец-то, я зарядил две серебрянные пули, которые всегда были у меня в магазине, и два раза выстрелил ему в голову.
Я страшно обрадовался, ибо думал, что с вурдалаком покончено. Я обрадовался и побрёл домой.
Но, как выяснилось, не тут-то было.
Я думал, что с нечистью покончено, но не тут-то было: наточив когти о камень, рядом с которым он рухнул оземь, он подскочил и в два прыжка нагнал меня.
Я же страшно испугался, когда услышал, что за мной несётся вурдалак. Зализывая по дороге рану в сердце, он бежал, вернее, — нёсся,- умело обходя все ограды, и перепрыгивая через ряды памятников и деревянных крестов. И вот он уже почти нагнал меня. Я понял, что большой битвы с нечистью мне не избежать.
Резко повернувшись к нему, я его страшно удивил. Однако ни он, ни я не произнесли ни слова, лишь молча стали готовиться к битве: я мысленно читать молитву, а он — бубнить нечто вроде сатанинского заклятье на невиданную по силе мощь и невероятную смекалку, которая, по его задумке, поможет ему выиграть схватку и завладеть моею душою.
И, взяв в руки щиты и мечи, схлестнулись мы в смертельной битве. Мы обменивались ударами так быстро и лихо, что начавшаяся гроза показалась нам освежающим душем, который придавал каждому из нас сил для продолжения битвы, и благодаря которой, я смог, наконец, испить чистейшей воды, что в одно мгновение придала мне физических и духовных сил для продолжения нашуй кровавой сечи.
Пришедшая вурдалаку на помощь орда чертей, которую я завидел ещё издалека была убита архангелом и его свитой из воинов света, которые были посланы самим Богом, чтобы помочь одолеть силушку дьяволову. И встали они позади меня. Я сплюнул кровь и пприготовился к решающей сече.
Но внезапно вурдалак со своей свитой сломали планы.
И запели воспрянувшие ото сна птицы, и стало светать. Заголосили птицы что есть мочи, и объял вурдалаков страх животный за бытие своё, ибо от них пошёл пар синего цвета и воздух смрадом наполнился. И стали они дрожать при ходьбе, ибо таяли и чёрная желчь капала на землю, оставляя следы на песке.
И вдруг солнце засияло ещё ярче, и загорелись вурдалаки огнём праведным, ибо поразил их архангел стрелою огненной.
И заметались нечисти, стали набрасываться на меня, но я уже не был слаб, ибо утолил жажду, всю ночь мучавшую меня. С одного удара я поразил вурдалака в самое сердце, и, издав истошный крик, вурдалак вдруг исчез, а небеса окутала чёрная пелена.
Когда она рассеялась, я увидел, что на месте, где стояла армада вурдалаков, остались лишь чёрные непонятного происхождения пятна.
И тронул меня за плечо архангел, протягивая мне ковш чистейшей, как слеза младенца воды, и молвя при этом:-«Пей, ты это заслужил!»И запели херувимы песнь хвалебную, ибо сразил я чернь, которая всю воду земную отравить помышляла. Пил я много и жадно, так как не утолив жажду прежде битвы, стал бороться с нечистою силой.
Когда ж я утолил жажду, вознесли меня на небо ангелы, показать в награду, что есть рай такое. И я увидел сад, где под деревьями восседали люди, бесседовавшие между собой, поющие песни, и вкушающие плоды сладкие с деревьев.
Как и было сказано в Библии, лишь одно дерево было нетронуто, ибо сорван только один плод.-«Это то самое дерево?»-спросил ангела я.-«Да,»-ответил он,-«Сорви вот этот плод, и ты узнаешь, что есть добро и зло, и станешь как Бог.»-«А я не умру?»-«Да нет же! Лишь станешь как Бог».
Сорвал я плод и вкусил его и узрел Бога, пав ниц пред Ним.-«Ты»-молвил-«храбрый воин света, поразивший нечисть земную. Оставайся с нами — будешь херувимом.»
Но я позволил себе отказаться от предложения Господнего, сказав, что я хотел бы реализовать свои добрые помыслы там, — на Земле.
-«Чтож,»-молвил Он,-«Похвально-похвально, что ты ратуешь за людей и беспокоишься о них.Большинство сейчас неисправимые эгоисты, думающие только о себе. Ты, как Я вижу, не из таких. Что же, вот тогда тебе подарки.». Бог хлопнул в ладоши, и один из ангелов, вынес короб, полный всяких коробочек и колбочек. -«Здесь всё,»-молвил он-«что надобно для счастливой жизни.»-«Спасибо, Господи Тебе за этот подарок,»-сказал я-«Не можешь ли теперь, Отче, отправить меня домой?»
И ничего Он не сказал, лишь хлопнул в ладоши и я очутился у входа в родной посёлок. По дороге я встретил знакомых.-«Где ж ты так долго был?»-«Вы не поверите — у Бога в гостях.»-«Что ты мелешь»-«Вот доказательства,»-сказал я и вынул из короба колбу с ликом Господним. Изумились люди, а я с гордо поднятой головой пошёл домой спать, дабы забыть произошедшее.
Но и сон мне не дал такой возможности, ибо привидилось мне во сне, что вновь восстановивший силы вурдалак ныряет в этот же самый родник и вновь глаза его разгораются страшно, когда видит он путника, алчущего влаги, како света дневного.
И склонился молодец, не ведающий опасности над родником, и страшно закричав, вурдалак вцепился ему в волосы. Не ожидал он такого подвоха и растерялся, и не успел он схватиться за спасительную корягу, и утянул вурдалак его в омут чёрной желчи, что была там вместо влаги.
Вдруг раздался крик предсмертный и зачавкал вурдалак и съел он человека целиком, не оставив и кости.
И лишь мокрое пятно осталось от того парня ровно на том месте, откуда паренька нечистый в свои чертоги уволок.
С тех пор прошло немало лет, но я до сих пор помню ночной путь домой от друга, и эту духоту, и это кладбище, и этот родник, и эту битву, и аудиенцию у Бога, и бесседу с Ним, и подарки, и этот зловещий сон.
Сие есть некое предупреждение для того, чтобы люди воздержались от бездумных поступков, от слов ненависти, произнесённых в запале ссор и ругани. Ибо слова эти заполняют родник желчью: чёрной как безлунная и беззвёздная ночь, где царствует нечисть и сам нечистый руководит балом, где веселятся и горланят свои страшные песни, койи, словно гром сотрясают деревья и кусты, с которых даже осыпаются ягоды.
Всегда, дабы не попасть в руки Нечистому, надо знать молитву, чтобы не проникли в душу помыслы нечистыя, ибо, как говаривали древния «мысль порождает действия», а действия зачастую, имеют под собой злой умысел.
В заключении, хочу обмолвиться, что сей художественный опус не претендует на какой-либо высокохудожественный титул, именуемый в народе «стихотворение», ибо стихотворцев в мире не осталось — есть лишь те, кто именует себя позорным титулом поэт — и гордится этим.