Ты скрылась за тучи и снова отводишь глаза…

Ты скрылась за тучи и снова отводишь глаза,
Но с новой страницы в открытое сердце ворвёшься.
Уже не боюсь, если делаешь шаг назад.
Я верю — вернёшься.
Я знаю — вернёшься.
Конечно, вернёшься.

Цунами

Волна подступила — пиздец островку! —
Накрыла, как пледом, и цвет его адов.
«Любимая». Пробую слово на вкус,
Как ты меня вечером у водопадов.

Башка нараспашку, а ноги в тепле.
Сирены расставили сети в тумане.
Я кутаюсь в сети, как в бархатный плед,
В тебе растворяясь, как в водах цунами.

Бабочки

В животе ещё не порхали бабочки,
но гусенички уже ползали.
Некоторые даже успели окуклиться.

Duprass

Удивительная, как звать тебя Солнцем, звездою пятого звёздного класса,
Если мы с тобою с одной планеты, мы с тобой одного карасса?
Я готов воспеть каждую часть твоего тела в одежде и без.
Считай — это квест.
Трудно поверить, что ты так быстро стала так дорога мне.
Если хочешь — бросай в меня камни,
Мне и так страшно взглянуть на тебя, даже когда ты без плети,
Особенно оттого, что видимся раз в столетие.
Ты думаешь — стихи не должны писаться легко,
Но Аполлон (как и его племянник) никогда не пускает стрел в молоко.
Так что где уж мне тут не впасть в амбицию,
Где уж пиздеть с тобою до ночи и не влюбиться.
Я два месяца выгляжу так по-дурацки, с улыбкою на всё рыло —
Давно меня так не крыло!
Может, как в песне, утром на плоскости ляжет роса, грянет время «Ч», а пока
Хочется верить — и ты привыкаешь смеяться без коньяка.
Лучше вдвоём пить кисленькую текилу на лавочке унтер ден линден,
Когда такая темень, что ни хера не видно,
Парадоксально тупо друг друга подкалывать и от души веселиться.
Передавай привет своим внутренним Василисам,
Но, кажется, мы перешли уже те границы,
До которых мог называть тебя Звездою и Птицей.
Надеюсь, не слишком тебя разозлю,
Если тебя назову Возлю…
…блин, ноет ветер, рыдает ветер…
…я сам себя заплетаю в сети…

Халладж — Джунайду

Двух не быть на сердце Истин.
Губы шепчут строки зикра.
Я лишён ступней и кистей,
Брошен в пламя, скормлен Тигру.

Лепестком аорту взрезав,
Роза жил взрывает пряди.
Вот она, цена за трезвость
Наставлений Аль-Багдади!

Раб Аллаха, друг Иблиса —
Рассекать себя не мне ли?
Час мой пробил. Час наш близок,
Тот-В-Котором-Нет-Сомненья.

Путь мой тоже тоньше лезвий,
Мой наставник, мой соратник:
Нам двоим скользить над бездной
По перилам Альсирата.

Сердце минут желчь и ругань,
Плоть не тронут бич и черви.
Роза, брошенная другом,
Ранит горше камня черни.

Сатир

Громче стучится сердце
В пышных садах палаццо.
Музы играют скерцо.
Сны в кладовых пылятся.

Полнятся снедью блюдца.
Чашей твоей — упиться.
В клетку грудную бьются
Козьи мои копытца.

Платье твоё из ситца.
Боги в чертогах злятся.
Помнят в лесу лисицы
Наше с тобой козлядство.

Меж оцифрованного фуфла…

Меж оцифрованного фуфла
Истина есть простая:
Мне не хватает тебя офлайн,
Так тебя не хватает.

Пальцев касанье, касанье губ —
Счастья кровавый лучик.
Врать не привык: без тебя — могу.
Только с тобою — лучше.

15

Бежим по росе пятнаться
Средь лунных живых теней!
Представь, что тебе — 15.
Представь, что 15 — мне.

Мороженка, парк, скамейка,
Твой ранец мне по плечу.
В кармане одна копейка
Да ворох дурных причуд.

Подвалы, сады, заброшки…
В них спрятан старинный клад:
Из медных обрезков брошки,
Мозаика из стекла.

Несёшься из магазина,
Растрёпана и боса.
Роскошнее лимузина
Трамвайная колбаса.

Шикарней французских мидий
Печёной картошки жар.
Друг друга вдали увидя,
Мы перестаём дышать.

Никто ещё не обласкан
Вниманьем друзей-подруг,
И щёки щекочет краска
От лёгких касаний рук,

И новые строки снятся,
А старые беды — нет.
Представь, что тебе — 15.
Представь, что 15 — мне.

Льётся тонким бисером древняя игра, но…

Льётся тонким бисером древняя игра, но
В золото вплетаются нити серебра.
По другую сторону синего экрана
Шлю тебе мемасики и лучи бобра.

Шестёрка Кубков

В озёрной глади резвятся блики.
Затворник ворон в ночи прокаркал.
Втираешь в плечи нектар клубники,
А я втираю тебе про карты.

Глаза закрою, прильну, доверчив,
Открытым горлом к твоей заботе.
Я завожу о мирском да вечном —
И, боги, как ты меня заводишь!

Осадок дня растворив в закате,
На полглотка замирает воздух.
Уносят кубки. Снимают скатерть.
Меня уносит. Гасите звёзды!

Скребётся когтистою лапою…

Скребётся когтистою лапою
В груди порожденье шайтанье.
Секунды свинцовые капают
В щербатый кувшин ожиданья.

По́лно мистики и эротики…

По́лно мистики и эротики —

И без них мы вполне упороты.

Нарезай давай бутербродики —

И айда нарезать по городу.

 

Есть женщина в древней пещере…

Есть женщина в древней пещере,
К ней не приближайся — прибьёт.
Кольцо костяное примерит,
Возьмёт костяное копьё.

Красавица, вовсе не дура,
Румяна, стройна, высока,
Прекрасна в потрёпанных шкурах,
В копанье кореньев ловка.

Пока не приручена лошадь,
Из брёвен не выстроен дом,
Котяр саблезубых ебошит
Гранитным своим топором.

Сойдутся все материки…

Сойдутся все материки

В доэлохимовы основы,

Когда касание руки —

Оргазмом в миллион сверхновых.

 

Тобой…

У него в роду были антихристы, у неё — цветочные феи.
Когда он уходил от выстрелов, она говорила: «Смелее!»
Он успокаивал: «Да что там, я оборотень», — и, вроде бы,
Дороги ещё не пройдены, он жив и ещё на свободе. Но
Время цветными птицами клевало сердца и руки,
И жарче, чем серебро, пронзали кожу разлуки.
И под луною неистовой он раны зализывал чаще и чаще,
Но в чаще громче, чем выстрелы, пел голос, огнём сочащийся:

Тобой
Не надышаться,
С тобой
Не удержаться,
Тебе —
Все мои песни.
В тебе
Скоро воскресну!

Она наполняла погреб пыльцою и лепестками,
Пока он носился пО лесу и плоть раздирал руками,
И мясо кроваво-пряное прятала на полке средь радуг,
Чтобы его порадовать, когда он окажется рядом.
Друзья называли дурою и звали в свои хороводы.
Родня недовольно хмурилась: в семье, мол, не без урода.
«Подумаешь только — оборотень! Да виданное ли дело!»
Но два пульса стучались в плоть её, и сердце под сердцем пело:

Тобой
Не надышаться,
С тобой
Не удержаться,
Тебе —
Все мои песни.
В тебе
Скоро воскресну!

Паладин

Плоти кровавой клочья.
Блики щербатых лезвий.
«Дурень, чего ты хочешь?
Дурень, куда ж ты лезешь?

Выбери груз по нервам!
Выбери вес по силе!» —
Элементали, стервы,
В пальцах огня бесились.

Пляшут элементали.
Он им крыла калечит,
Дабы не соблазняли
Ношу искать полегче.

Вдаль от дворцовых шпилей!
Прочь от пиров трактирных!
Ищет в подарок милой
Злато, ливан и смирну.

Ветром и страхом сгорблен
(Что уж героя корчить!),
Ищет у моря скорби
Крыльев драконьих росчерк.

Маги рисуют ламен.
Руны бросают жрицы.
Меч запечатан в камень,
Дабы явился рыцарь.

Назира

А.Г.

Белые пятна — повод подправить карты.
Ярким светилам не по нутру стандарты.
Чуешь тепло ладони сквозь лёд экрана?
Манят неудержимо иные страны.

Серому волку мало собачьих радуг:
Не на цепи у миски его награда.
Пусть по траве ковыляют бескрыло гуси, —
Ах, как на ужин мира осколок вкусен!

Краски бензина портит бензиний запах.
Серый ковёр раскинулся возле трапа.
Хватит его раскрасить весенних красок,
Если порой стаптывать лапы в мясо.

Вой и кричи! Передоз тишины смертелен.
Грустно навек проснуться в одной пастели.
Сколько ни бейся — гномьи крепчают цепи.
Рвёт их заклятье — «With what you have be happy».

Демоны

Кормишь демонов с ладошки,
Рассыпая хлеба крошки.
Демон боли, демон гнева,
Демон справа, демон слева…
Каждый демон хочет кушать:
Просит хлеба — жаждет душу.
Рожки, хвостики и вилы —
Мимими, как это мило!
За окном — ночная темень.
У подъезда бродит демон,
Демон старый и хромой.
Пригласи его домой!

до утра

до утраты пульса
проходить километры за километрами не приблизившись ни на фут
до утраты смысла
проговаривать строки которые никогда не лягут в строфу
до утраты чувствительности
вцепляться в свои запястья словно попавший в капкан щенок
до утраты бдительности
игнорировать надпись купаться запрещено
до утраты приличий
пересекать красные линии обещая что снова пересечёшь
до утраты человеческого обличия
обливаться лунным сияньем перекатываясь через плечо
до утраты границ
между сном и явью между чёрным и белым между тобой и мной
до утраты зрения
понимать что темнеет закрывая глаза на то что стало темно
до утра

七福神

Меж весенними васильками
Удит рыбу старик Эбису.
Ками, ками, живые ками
Наделяют вином и рисом.

Меж весенними васильками
Рассыпает мешок Дайкоку.
Ками, ками, живые ками
Отгоняют беду от окон.

Меж весенними васильками
Тамонтэн потрясает сталью.
Ками, ками, живые ками
На порог не пускают старость.

Меж весенними васильками
Бэндзайтэн обнимает биву.
Ками, ками, живые ками
Зашумели в прибрежных ивах.

Меж весенними васильками
Правит мудрый Фукурокудзю.
Ками, ками, живые ками
В сводах каменных отзовутся.

Меж весенними васильками
Потирает Хотэй животик.
Ками, ками, живые ками,
С вами станем мы плоть от плоти.

Меж весенними васильками
Дзюродзин пьёт саке из чаши.
Ками, ками, живые ками…

Назад Предыдущие записи Вперёд Следующие записи