Никогда не оглядывайся назад

Никогда не оглядывайся назад.
Даже если сзади — её глаза.
Даже если манит взглянуть азарт —
Ни за что не оглядывайся назад.

Каждый прежний шаг вспоминай с теплом,
Но не смей оставлять его на потом,
Ибо станешь вмиг соляным столпом.
Лучше вспоминай этот миг с теплом.

И не забывай, что планета — шар,
Пред очами заднего мельтеша:
Если обернётся — едва дыша,
Ты увидишь сам, что планета — шар.

Люди делятся — я уяснил давно…

Люди делятся — я уяснил давно —
Лишь на две — ни меньше, ни больше — касты:
Тех, с кем счастье — вместе копать говно;
Тех, с кем срать не сядешь шагов так за сто.

И порою так неразлична грань,
Что подумал — растерянно жмёшь плечами.
Полтора движенья. Одна игра.
Полстроки. Полслова. Одно молчанье.

Ча-ча-ча

Знаешь, буду скучать. Но, прости, недолго,
Коли сплеча тобой пред тобой оболган.
Что там вчера кричал я о дальних полках?.. —
Чтобы начать сначала — займись прополкой.
Как там у нас по части вины и долга?
Всё в одночасье сменится раз по столько
👈——————————————————👉.
Мчались за счастьем чалым печали Волка:
Час не прошёл — и счастьем лоснится холка.
Проще простого: чаша, свеча, настолка.
Проще прощаться, чем ворошить осколки.
Ты обещала жести. И я не шёлков.
Знаешь, буду скучать. Но, поверь, недолго.

Мне приснилось…

Мне приснилось — в награду дали билет в Донецк:
Пострелять — раздолье чувствам! — с дозорных вышек.
Хоть слегка смущало: дорога — в один конец, —
Хоть стрелял я только за-ради плюшевых мишек, —

Не дурак ли? — халявный уксус не чужд и мне:
И улыбку не каждый поэту найдёт за строчки,
Тут же — видано дело! — билет, да ещё в Донецк…
Я стрелок строки, рифмоснайпер, не рифмосрочник!

И уже готов на плечо уложить приклад,
И врага уложить, и анапеста строф на тридцать…
Выше нос, вития! Растрёпанный ус пригладь!
Пусть земля под тем, кто тебя не ценил, багрится!

Но спросил я гида: «Скажи-ка, мой друг сержант,
Сколько нас, вернувшихся, новых стишков начертит?»
Он притих. Замялся, пальцы крестом держа.
Посчитал в уме. Прикинул. Ответил: «Четверть».

Я махнул рукой — мол, всего вам, и иже с ним.
Жив покуда, в ладах с кукухой, сапог не стоптан —
Напишу сонет, как банально цветёт жасмин,
И айда на трассу. Домой. По привычке — стопом.

Отметки на грани безумия…

Отметки на грани безумия
На теле не те ли? Не те.
Качельки на склоне Везувия
Летели, летели, лете…

0:00

Пройдут века. Изгладятся следы
И лёгких стоп, и гусеничных траков.
Крошит осколки настовой слюды
Конь рыж, и бел, и бледен, и караков.

Сочащаяся лезвием на лист
Строка прорежет борозды на вене.
Все стрелки упираются в нули
Застывшего пред Вечностью мгновенья.

Книга Джунглей

В задумчивых джунглях южнее Памира,
Считая в дороге недели пути,
Блуждает по миру трансгендер Багира,
Квадробера Маугли хочет найти.

Найдёт он — и скажет: «Несносный мальчишка!
Вертайся на базу и впредь не балуй!
Запомни, ещё раз такое случится —
Тебя отметелит абьюзер Балу!»

Мелькают пещеры, бобровые хатки —
Не в силах Багира мальчонку найти.
Он хрумкает овощи с веганом Хатхи,
И боди- сочится его -позитив.

Круги на воде

Ты сегодня да — послезавтра нет.
Как на небе ляжет узор планет.

Как ветра в извилины забредут.
Как седьмой нейрон в сто седьмом ряду.

Ты наутро против — под вечер за.
Как смахнула крыльями стрекоза.

Как старухи сослепу напоют —
Сдуру ли, со злобы ли, не пойму.

И песчана замков прекрасных зыбь:
Вера — бочка пороха в час грозы.

Проще кости бросить, чем вопрошать:
«Что желает нынче твоя душа?»

Что ни шаг — ни эдаким, так другим
На воде узором сойдут круги.

И какие, к дьяволу, нет и да,
Если что ни сказано — всё вода?..

Осень…

ОСен(ь)..тябрь! Небо ливнями брызжет.
Рыжий лис твой за рыжей листвой
Мчится… БЛИЖЕ..тоближет..ОБЛИЖЕТ
Сентябрённых лесов естество.

Шиншение

Я шиншил, что ты решилла.
Нашинши меня, смешилла!
Я шиншу тобой, дышилла.
Я шиншу к тебе, спешилла.
Пошинши рукой, машилла!
Зашинши мой стих, пишилла!
Сошиншим с тобой, грешилла!
Пошиншим с тобой, шуршилла!

Так хрупок мир…

Так хрупок мир,
стоящий на ките.
Тогда и два других кита —
не те.

Автобус

Я капля, влившаяся в автобус,
Как моря марево — в синь ветров.
Совой натягиваю на глобус
Его пропаренное нутро.

Плыву во чреве его, Иона,
Домов колышутся плавники,
И в грязно-серых потёках окна
Твои, автобус, о рыба-кит!

Радио «Жесть»

«Останься. С тобой посижу.
Останься. И пиво есть.
Давай я сегодня тебе расскажу
аццкую-аццкую жесть?»
А.Г.
Ты меня будила, а я ворчал,
Мол, режим — постельный, хочу врача,
Мол, сейчас суббота, и только шесть…
«Виу-виу! В эфире — Радио «Жесть»!»
И такая, вроде бы, крипота,
Что одна нога здесь, а другая там,
Что худышку сдуло, застрял толстяк,
Что рука в косилке, чердак в костях,
Кто залезть умеет, а прыгнуть ссыт,
Кто тупее выберет суицид,
Как на три квартала раскатан труп —
Вот что лучше кофия поутру!
И бодрюсь, не ною: на зависть всем,
У тебя историй — вагонов семь.
Кровь, кишки и прочее мимими —
Я бы их выслушивал до восьми!
От такого — милая, не серчай —
Я ещё сильнее хочу врача.
Мы минутой утренней дорожим:
Раздели постельный со мной режим!

Наша колыбельная

Спит собака на балконе,
Спят духи в своём флаконе,
Спит над лестницей мансарда,
Спит на аве алебарда,
Спит в лотке гороховница,
Хрень какая-то мне снится,
В пузе спят блины и пиво,
Спит покрашенная грива,
Дремлют с перьями серёжки,
Стих сопит из-под обложки,
Спят газели и катрены,
Спят мигалки и сирены,
Спят перчатки и запоны,
Дремлют плети и страпоны,
Спит запястье ли, стопа ли,
Мы с тобою переспали,
Дочка спит в лесу в палатке,
Сны сыночка тоже сладки,
Спит в «игрушке» зомби-йети,
На диване дремлет пледик,
Солнце спит, Луна и звёзды,
Колыбели и погосты,
Спит татуха со змеюкой…
До утра меня баюкай!

бородой щеки лягу на плече…

бородой щеки лягу на плече
я тебя хоче до умопомраче
бородой щеки я прижмусь к плечу
я тебя хочу до умопомрачу

Гроза прошла…

Хокку

Гроза прошла, и
листья прибиты дождём.
Выйдет ли солнце?

Анна Грозовская

О!
Он,
Она —
Наос.
А соня —
Снова я,
Снова яр.
Заря снов —
Ясна взора
Я звона роса.
Но, снова разя,
В нас Роза Огня,
Нагая Роза Снов.

Мгновения, отпущенные скудно…

Мгновения, отпущенные скудно,
Когтями заскребли по позвонку.
Невыносимо близится секунда,
Когда придётся руки разомкнуть.

нет ничего…

нет ничего
страшнее
последних метров
прерваться
на полувзгляде
расстаться
на полузвуке
на полукасанье
выйти
из чрева такси

шаг на порог
траншея
дорога смерти
вернуться б
на четверть шага
коснуться б
на четверть мига
на четверть дыханья
скрыться
от серой тоски

Звёзды щекочут звенящими гривами…

Звёзды щекочут звенящими гривами
Твой заповедных планет космодром,
Сердце моё с золотистым ретривером,
Солнце моё с нестабильным ядром.

Сколько построено, сколько порушено —
Ближе, чем стали мы, не заплести,
Свечка моя с земляничной отдушиной,
Даль моя странная, тайна в горсти.

Станешь ли чайкою, станешь ли айсбергом —
В море холодном блести серебром,
Синь грозовая с сиреневым засверком,
Счастье моё под четвёртым ребром.

Назад Предыдущие записи