Statue of Liberty

Сдаваться никогда не стоит,
Бороться никогда не поздно.
Пусть тем, кто нам могилы роют
Зассветят Звезды в ночи звездной.

И ослепят их своим светом.
И станут им ночным кошмаром,
А мы не предадим обеты,
Мы помним Кодекс Чести старый.

И если кто-то нас подставил,
То мы уже ему не верим.
Одно из самых главных правил —
Перед врагом закрыть все двери.

Не привечать, мольбы не слушать,
Из извинений, фальши, лести.
Крик черных воронов заглушит
Их просьбы голосом возмездья.

А подлецов мир не прощает,
Судьба карает их жестоко.
Из злоба — их же истязатель,
Не сохранит от злого рока.

Пусть не надеятся напрасно!
Им не сдержать в тюрьме народы.
Я выйду в бой, с огнем ужасным,
Что держит Статуя Свободы.

28 апреля 2021 г. Gilel Elohim

Влада i Барон

Вночі темной блукав серед сніжних могил,
На холодному цвинтарі крук прокричав.
Згадував… я покійницю сильно любив,
На побачення в темряві примар чекав.

I з’явилась Ліліт вся з чорної землі,
Вся з червоної крові, з карпатських снігів
I казала вона: «подивись на менi,
I підем разом стратити ми ворогів.

Вибираю я вина з румунськой лози,
Але будучи в гніві я зовсім не п’ю
В моїх картах таро королі і тузи,
Зараз я для тебе страшний суд сотворю.

К цебаоту на суд ніколи не ходи,
Щоб всіх обібрать, вiн нашле білих сил.
В нас з тобой попереду багато робіт,
Катувать ворогів серед чорних могил.

Асмодей кращий друг, вiн менi ніби син,
Самаель оце віра і пам’ять моя,
Я тисну і трую непокірних шехін,
Страшним гнівом і лютою помстой горя.

По кладовищах легкою ходкой iду,
На дні пекла стоїть господарський мiй трон» —
«Я прийшов до тебе ворогам на біду…
На цвинтарі з тобой стоїть Чорний Барон».

«Україна мій дiм, кістки в чорній землі,
А мені все одно де чаклунство творить,
Прах ворожий загине в чорної золі,
I я з радістю буду Барону служить».

*Влада це визначає «власть» по українськи.

Гiлель Элохiм, 10. 04. 2021 р.

Я Шлюха Сатаны

Я Шлюха Сатаны, я мутный ангел Бездны
Я пью с Козлом на брудершафт его Тинктуру
Я перестал бояться солнечного света,
Святой воды, распятья, серебра, осины…
Я превзошёлся над ограниченьем мрака
Я Третью Смерть познал, теперь я Трижды Мёртвый
Проклятье для меня – благословенье!
Ведь я Спермовампир, я в полдень вижу звёзды
Их молофьяный ртутный свет – мой млечный кокон,
Серебряная сеть паучья, что незрима глазу –
Я днём и ночью созерцаю Нити Мiра
Крадусь вдоль нитей, перекрученным пространством
Неслышной поступью шагаю сквозь Прослойки
Вползаю в сон прикосновением Изнанки
Как длинноногий Утренний Паук Надежды
Сладчайший яд я впрыскиваю в душу
Чтоб растворить её, и высосать до капли.
Скукожится душа как вяленая груша –
Где блеск в глазах? О, где сиянье жизни?
Их больше нет – всё высосал суккуб зловредный.
И обескровленный сосуд астральной формы
Продолжит жалкое существованье куклы
Утратив все эмоции и краски
Утратив свою страсть, порыв и трепет –
Отдав мне всё в безумной череде поллюций…
Оргазм свиньи – что может быть прелестней?
Ты кончишь, словно стадо диких вепрей
Ты изогнёшься истерической дугою
Как вспышка молнии на миг рассеешь Вечность,
Всего себя отдав мне в этом без остатка.
Я больше всех люблю святых, что копят сперму
Их молофья всегда вкуснее мне, и слаще
Они ведь берегут её для Бога,
Преображая семя алхимической возгонкой
Аскеты кундалини возгнетают,
Божественный экстаз пронзает сердце –
То молофья им ударяет в разум
И шишка чистою слезой сочится –
Тогда я слизываю сому с шишки
Урча при этом как довольный котик –
Пусть шишка больше никогда не встанет,
А я уйду, как дымка растворясь в лучах заката.
Зачем же я догнать пытаюсь Солнце?
Всё просто, ведь ищу я дырку в небе
Соединяющую Мiр и Западные Земли.
Я слышал, в этих землях можно встретить Бога –
Он отошёл от дел, и правит Царством Мёртвых
Отдав поверхность всю наоткуп Сыну.
Он стар, и шишка больше не стоит,
Но я то знаю – это не помеха,
Я знаю – нет противоядья моим чарам!
Я Бога воскрешу искусством некроманта
Я шишку исцелю, бальзамом нежным смажу –
И чудо! – член вдруг трепетно воспрянет,
И Бог войдёт в меня, как пастор входит в церковь,
И благодать его прольётся в мой желудок,
Как Нил из семени когда-то сотворённый
И Бог взорвётся тысячей оргазмов
Сливая в пасть мне океаны нерождённых…
Я Шлюха Сатаны, Паук Надежды —
Иду меж звёзд на тонких длинных лапках.
Мой поиск Бога скоро должен завершиться –
Один монах недавно мне признался,
Что спрятался Бог прямо в нашем сердце –
В себе мы носим вход в его могилу.
Я старца отблагодарил минетом –
Как вяленый томат скукожился сей инок,
А я унёс Секрет в своём кармане.
Дни Бога сочтены, он это знает.
Я чувствую его присутствие всё ближе
Своё сознанье устремляю в Сердце –
Уж скоро стану я святым, я в Сердце встречу Бога…
Я отсосу Ему.

====================================
Картинка любезно предоставлена Алексеем Дзюбой.
Примечания:

Я не буду на этот раз расшифровывать каждый символ, чтобы оставить место для работы читательской интуиции. Но, некоторые вещи, которые всё-таки стоит прокомментировать.
Это монолог спермовампира-богоискателя. Спермовампиры не пьют кровь, вместо этого они пьют сперму. Он говорит о себе в мужском роде, но называет себя суккубом – в этом нет никакого противоречия, поскольку вампиры обладают способностью к трансформации – а значит, этот вампир способен принимать форму, наиболее соблазнительную для потенциальной жертвы.
Трижды Мёртвый – чтобы стать вампиром, человек умирает Второй Смертью, это тёмный аналог второго рождения у брахманов – а спермовампир совершает ещё одну трансгрессию, умирая не только для Этой, но и для Иной стороны, становясь абсолютно потусторонним и запредельным. Ну и кроме того, это намёк на Гермеса Трижды Величайшего.
А Гермес – это Меркурий, то есть ртуть. Вампир дальше сравнивает молофью с ртутью, которая есть алхимический растворитель. Он окутан диссоциативным, растворяющим звёздным сиянием.
Нити Мира – видящий воспринимает мир как пучки светящихся волокон.
Утренний Паук Надежды – у Сальвадора Дали есть картина «Вечерний Паук Надежды». Этот паук подобен Венере – он появляется в сумерках, в трещине между мирами, как на закате, так и на рассвете, поскольку он сущность границы, перехода – он больше не принадлежит ни Дню, ни Ночи.
Оргазм свиньи длится 30 минут. Свиньи – это широкий пласт литературных отсылок, здесь и стадо свиней, в которое вошёл демон чьё имя Легион, это и Великий Вепрь из творчества Пелевина, и много других свиней.
Накопление семени – практика, которую практикуют некоторые алхимики, чтобы достичь бессмертия. Так же, сперму копят даосы, и многие другие… Считается, что в семени содержится жизненный флюид, и в одной капле спермы его больше чем в 40 каплях крови – это у обычного человека. Если же говорить о святых, их семя просто светится от энергии.
Западные Земли – так называли египтяне царство мёртвых. А ещё это роман Берроуза.
Дальше вампир развивает две идеи – «Бог умер!» и «Бог живёт в твоём сердце!». Если их соединить, на выходе можно получить совершенно безумные идеи.
Наконец, концовка стихотворения обыгрывает один диалог из рассказа Саймона Логана «Вроде Насекомых»:
— Если бог — это число, то сколько в нем знаков?
— А если ты все же встретишь его, прождав столько лет, что ты сделаешь?
— Я? Я у него отсосу!

 

Гимн Атону

Поэтическое переложение на правах Зодческой

Да живёт Ра-Горахти, ликующий на небосклоне, в имени своём как Шу, который есть Атон, да будет он жив вечно, вековечно, живого и великого Атона, находящегося в Празднестве Сед, владыки всего, что окружает солнечный диск, владыки неба и владыки земли, владыки Дома Атона в Ахетатоне и царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдой, владыки Обеих Земель Египта Неферхепрура — единственного для Ра, сына Ра, живущего правдой, владыки венцов Эхнатона, большого по веку своему, и жены царёвой великой, возлюбленной им, владычицы Обеих Земель Нефернефруитен-Нефертити, да будет она жива, здорова, молода вечно, вековечно.

О Солнца Диск, раскинувший ладони
Над Бездною, безвидной и пустой!
Восходишь на восточном небосклоне,
Наполнив мирозданье красотой.
Ты, светозарный, озаряешь землю,
Лучами обойдя предел всего.
О Ра, Ты все края Собой объемлешь,
Их подчинив для Сына Своего.
Далёк Ты, но лучи Твои пред нами:
Они — всесогревающее пламя.

На горизонте западном заходишь —
И всё мертвеет, обратясь во мрак.
…Мы спим, в свои укутавшись лохмотья;
Не видит Братьев наш незрячий зрак.
И тать выходит за ночной добычей,
Когда ты покидаешь небосклон;
Ступает лев, свою подругу кличет;
И навостряет жало скорпион;
Земля молчит, лишась тепла и света,
Когда Творец их отдыхает где-то.

Но рассвело: Твой Диск взошёл над миром —
И мир под ним ликует и кричит;
И торжествует Лотос и Папирус,
Когда разгонят мрак Твои лучи.
И мы, проснувшись, радостью лучимся,
Собравшись у живительной воды:
Омоемся, в синдоны облачимся,
Возобновим вчерашние Труды.
Ладони наши восславляют утро
И Твой Закон, устроенный так мудро.

Смарагды листьев шелестят над нами,
Траву вкушают тучные стада,
Твой Ка восславлен птичьими крылами,
Играют звери в рощах и садах.
И, оживя, танцует друг пред другом
Всё то, что в перьях, в мехе, в чешуе.
Суда выходят к северу и к югу,
И все пути светлы в руке Твоей.
Резвятся рыбы пред Небесным Ликом,
Моря Твой луч пронизывает бликом.

Ты сотворяешь в женщинах утробу
И наделяешь семенем мужчин,
Ребёнку в чреве даришь жизнь, а чтобы
Не плакал он — рождаешь свет лучин.
В свой первый миг изведал он дыханье —
Твой Дух, что Ты вдохнул однажды в мир;
Когда же час назначенный настанет
Ему ступать свободно меж людьми —
Уста его Ты одаряешь речью,
Даруешь ум и расправляешь плечи.

Птенец, ещё сокрытый скорлупою,
Уже пищит во глубине: смотри! —
Дыханье в нём заключено Тобою,
Чтоб вырваться на волю изнутри.
Он встанет из надтреснутых скорлупок
И защебечет прямо подле них —
И, сколь бы ни казался слаб и хрупок,
Уже гуляет на своих двоих.
О, сколь дела Твои чудны и славны,
И нет Тебе ни чуждого, ни равных.

Ты был один. Ты развернул, как свиток,
Весь мир и поселил среди людей
Тех, кто на лапах, крыльях и копытах
Ходил, скакал, и плавал, и летел.
Ты каждому дары Свои протянешь —
Подаришь пищу и отмеришь срок.
Сирийцы ли, кушиты, египтяне —
Ты всем назначишь землю и чертог.
Их языки и облики различны,
И чужеземцев лица непривычны.

Ты создал Нил, текущий в преисподней,
Дающий жизнь народу Твоему,
Во благо всех существ, рукой Господней,
О Солнца Диск, что разгоняет тьму.
А чтобы жизнь цвела в далёких странах,
Небесный Нил дождём низводишь Ты —
И оросят поля Твои фонтаны,
О Солнца Диск, владыка красоты!
Небесный Нил течёт для всякой твари,
Но Нил земной — моим собратьям даришь.

Твои лучи питают светом пашни:
Когда восходишь, всё цветёт вокруг,
И в день грядущий, словно в день вчерашний,
Вкушаем из Твоих кормящих рук.
Ты небо создал и с него взираешь;
Един, но бесконечно многолик;
Вдали, вблизи — сияешь, воспеваешь;
В бессчётных проявлениях велик.
Поля, дороги, города, деревни
Твой Диск узрят, сверкающий и древний.

Ты в сердце у меня, и нет иного,
Кто, кроме Сына, знать Тебя посмел.
Он, Нефер-Хепру-Ра, изведал Слово,
Которым Ты свершил без счёту дел.
Земля — Твоя; Тобою дышат люди:
Восходишь — живы, а зашёл — мертвы.
Ты — Свет и Жизнь, и Жизнь — в Тебе пребудет,
Ты, что превыше всяческой молвы.
Оставит всяк работу на закате,
И до восхода сон царя охватит.

Ты трон воздвиг и устранил помеху
Тому, кто для Тебя от плоти плоть.
Хвала царю Та-Рису и Та-Меху,
В ком, как в Тебе, вся правда, всё тепло!
Единственный для Ра, живущий правдой,
Царь Двух Корон, владыка Эхнатон!
Он стал Тебе божественной отрадой,
По слову Твоему воссев на трон.
О, славен будь, Сын Солнечного Круга
И Нефертити, верная супруга!

С 8 марта по 7 апреля 2021

Пленник

Да, пропадёшь ты тут без вести,
стоишь перед судьбою на коленях,
я не питаю ненависти
к тебе, мой безымянный пленник.

Мы враждовать не стали б,
сложись дыханье мира по-другому,
может, друзьями по стали
мы быть могли бы, по словам и дому,

жаль, всё ведь это – не было,
и жаль, что этого уже не будет,
жив ты, а сердце застыло, –
заранее, – вдруг к пыткам враг принудит.

Золото ждёт, тише, – ибо
король себе привёз слугу безмолвного.
Я был бы другом, любил бы.
Так помни это, – и откинь же голову.

Синие своды меж соснами…

Синие своды меж соснами
Пахнут подлесками росными,
Уводят в душистую небыль
И тайно встречаются с небом,

Там меркнут все дикие крылья,
Там кроны – мерцающей пылью,
Размыты горящие взгляды,
А большего Им и не надо,

А большего Им и не слышно,
Мерцание, вздох, – дальше – лишне.
…Синие своды закроются…
Утро… – но тропка запомнится.

Слово металла

Догадка распишет
твоё откровение в свете зеркал.
Того, что ты ищешь,
ещё ни один до тебя не искал.

С тобою железо
и медь с серебром через сны говорят:
им было бы лестно,
запомни ты символов их звукоряд.

А золото плачет,
так нежно, напевно о слове прося…
Но с чьей же подачи
известно, что дать ему слово – нельзя?

Так кем же ты стал бы,
проклятье желая себе обрести?
Не сами металлы,
а буквы их – чёткою вязью плести?

Так долго хранили
молчание блики и духи огня,
Чем только не были…
вам – голос. Мне слово металла – броня.

…И встанут рядами
изящные знаки под чёрным пером.
Ты больше не с нами.
Ты стал сопричастен – и нам незнаком.

Мы снова уходим

Ты прощай, перемирье и валар гнев,
Нам, Арта, в дорогу ты песню спой!
Мы снова уходим под древний напев,
Боль на память берём с собой.

Для кого-то конечная – Хельма Падь,
Кому-то сигнал с Чёрных Врат – домой.
Мы снова уходим, так что тут сказать:
Чужеземный в нас свет, не свой.

Что забывшим – чужая за мир война,
Сны облаком белым все зарастут.
Мы снова уходим, и плачет зурна,
И цветам не спастись от пут.

Не бывало такого рассвета злей,
Рассёкшего лица на «там» и «тут»;
Мы снова уходим, навек – для людей,
Для себя же – на пять минут.

Букетик из перьев

Гуляла у моря и собирала перья птиц:

лебединые, соколиные, орлиные,

а также чаек. Собрала и сделала букетик

из перьев.

И поставила в вазу на память.

Ведь что может быть лучше букетика из перьев,

ими можно любоваться вечно.

Цветы вянут и умирают, а перья — это навсегда,

это как подарок или память от птицы.

Брожу у моря

Брожу по берегу моря.

Собираю перья

на память. А может,

не на память, а для амулетов

и талисманов.

Будут где-нибудь висеть

в виде ловца. А я буду

ходить и любоваться.

Вот соберу перья.

Приду домой, сделаю

ловец, а он будет

напоминать о море

и чайках. Про ночь,

про темноту, про мистику,

про шаманизм, про индейцев,

про звёзды и луну.

Повешу где-нибудь

и буду каждую ночь

любоваться на ловец.

Волк воет на луну

Волк воет на луну.

Полнолуние настало.

Собрались вокруг

в лесу эльфы

и волшебники с фонариками.

Волк всё воет и воет

на луну. Может быть, он —

волк-одиночка.

И ему никто не нужен.

Звёзды собрались

вокруг луны.

Значит, ночь настала.

А за ней мистика

и волшебство.

Шаман у костра

в бубен играет.

Волк воет и воет

на луну. Пока солнце

на небе не зайдёт.

Одиночество

Знаешь, так научилась одиночеству.

Мне хорошо, когда одна,

а когда с кем-то — мне не очень.

Привычка, наверное, быть счастливой

«одной наедине». Для радости нужна мне

«только я».

Моя душа научилась болезни

быть одной и не в ком не нуждаться.

Для меня счастья одиночество

и творчество. Научилась искусству

быть одной. Кто-то скажет, что это

болезнь — может быть и так…

Ну, мне всегда хорошо.

Для меня счастья: тетрадка, ручка,

карандаш и скетчбук.

Запахло весной

Вот уже запахло весною.

Просыпается всё вокруг.

За что люблю весну?

Да просто потому, что пахнет

лёгкостью и нежностью.

За то, что всё оживляет

вокруг, словно фея

дотрагивается волшебной

палочкой. И всё цветёт,

и распускается цветы, деревья.

Птицы поют. Запах весны,

пахнет нежностью и лёгкостью.

Весна — это волшебница, от которой

просыпается природа.

У людей на душе праздник

бурлит.

Летали

Помните, когда были детьми,

Мы все умели летать.

Повзрослели — разучились летать.

Нам со временем обрывают крылья.

Мы все когда-то летали и забыли

быть вольными птицами.

Крошки янтаря

Крошки янтаря в бурю выбросило на песок.

Они, словно позолоченные мошки, переливались и купались в лучах солнца.

Крошки янтаря в январе выбросило волной на песчаный берег.

И вот лежали эти осколки окаменелой смолы и переливались в солнечных лучах.

Эх, а когда-то те самые кусочки янтаря были смолой и стекли слезинками по древним соснам.