Etc

У книжных детей было много больших забот,

Добро, справедливость и храбрость, эт сетера.

Все это – пока апельсин не утратил завод

И звезды вину берут на себя до утра.

 

Бумажные дети освоили устный счет:

Четыреста сорок, четыреста сорок два.

Отращивать сломанный хрящик их не влечет,

Пусть лужи себе под размер подбирает плотва.

 

Дома осыпают чешуйками этажи,

В глубинах мерцает люминесцентный планктон.

Серебряный век, переплавленный на ножи,

Лежит под подушкой, завёрнутый в плотный картон.

 

Покуда монетка решает, кто победит,

Бумажные дети не спят и не верят окну.

А Маугли на ветке в каменных джунглях сидит

И воет на синтетическую луну.

 

Четыреста сорок, четыреста сорок шесть.

Все жалобы крыши – на совести потолка.

Нельзя ни понять, ни сравнить убогую жесть

С блестящей жестокостью жала в стальных руках.

 

Зачем, если в планах десяток хороших дел,

Побед, эполет и полетов ветрам назло?

Бумажные дети считают в уме предел:

Четыреста сорок девять – плохое число.

 

От списка судов до Ахилла, от «альфы» до «хи»,

От Лимба и до зеленеющей финифти трав.

И дети с бумажными крыльями пишут стихи,

От собственных перьев большую часть отодрав.

 

Но жизнь не швыряет перчатки, а метит под дых,

Поправки внося в голубой выпускной альбом.

Порою приходится любых менять на любых,

Тестировать стены на стойкость собственным лбом.

 

В условиях рынка надо стоять на земле,

Когтями фундамента впиться в сухую треть.

Финансовый план создавая на восемь лет,

Всем надо крутиться и надо считать уметь.

 

Феномен слона в удаве необъясним.

Его в формалин или в топку, взрослеть пора.

Уходит детство в зольный остаток, а с ним –

Добро, справедливость и храбрость, эт сетера.

 

Фонарик угаснет на желтых сухих листах,

Бесшумно скользящих в ромашковый мягкий сатин.

А книжные дети заснут на четырехстах,

Не в силах прибавить еще пятьдесят один.

Назад Вперёд

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.