Ворон

я отброшен на шаг обратно, выбирая вперёд идти. мне — зародышу аргонавта — посылается шторм, но штиль избегает меня так ловко, что не верю глазам своим. он поглядывает с издёвкой,

я подглядывал бы за ним, но назначено не руно мне и не царствие чёрт-те где — лишь баркасом разбиться в море на Харибдовой стороне. размотает меня подобно светлым жизням, пропавшим там, где не встретит любой бездомный в небо поднятого перста.

 

надо мной не стервятник кружит, не орёл, и не смерти лик — сыпят вороны крупной стружкой мне в ладони и грай, и крик. умываюсь. смеётся птица и мазутным своим крылом — по глазам мне, как будто кистью — и опять всё черным-черно.

 

ни за что не очистить глаз мне. ни за что не найти пути, где заклёванный /пусть и насмерть/ упаду, но начну ползти. я пытался смотреть иначе, не пуская весь мир в утиль, но как жизни своей палач, я не рублю её на пунктир. не рублю чёрно-белых полос из жирнеющей мрачной мглы. я бы выслушал внутренний голос, только все голоса немы.

 

мне уставшую печень ворон разорвёт как победный стяг.

так всё было.

и будет снова.

даже тысячу лет спустя.

Выжить во время зимы

Ветер надрывно считает кости,

Чует мандраж

И берёт на зуб.

Солнце за жидкой стеной из сосен

Скрылось, но светит:

«Спасу, спасу!».

Тянутся нити, и вьются волны,

Чутким лассо пробивают брешь.

Так разгорается звёздным соло

Вектор озябших вконец надежд.

Нити подвешены вдоль дороги,

Реют над домом,

Горят в окне.

Даже прохожий — и тот в восторге —

Вдруг забывает порядок дней.

Вспыхнувший вечер искрится.

Тает

Снег под ногами

И снег внутри.

Десять мифических Солнц Китая —

Битые фонари.

Реки весны соберутся в стаю,

Вырвав из ветра колючих лап.

Я за мгновение перелистаю

Майские дни твоего тепла.

Не надышаться в который раз мне

Книгой из милых двухсот страниц.

Мысли о прошлом — всегда заразны,

Мысли о будущем — вечный риск.

Только по-прежнему скачет лучик,

Щёлкая строчек моих курсив.

В небе бесцельно танцуют тучи,

Чёрные гривы ко мне спустив.

По освещённым тобой дорогам

Я покидаю объятья тьмы.

Нам остаётся совсем немного.

Выжить во время зимы.

Эскизами

Если общаться письмами,

Значит, общаться искренне,

Значит, разлив по буковке,

Пить неземную суть.

Значит, дарить эмоцию

Всю. Бесконечно острую.

Словно в кромешном сумраке

Живо зажечь свечу.

Я опишу эскизами

То, что во мне записано.

То, что не знает выхода

И бесконечно ждёт.

И как всегда попробую

Выйти из зяблой проруби.

Станут метели тихими.

Громким же станет

Всё.

Мне приснилась зима

Мне приснилась зима.

И она набирает силу.

Ожидая в высокой башне, потирает морозный трон.

В окружении грозных стражей, где давно заведён будильник,

Нервно стуча зажигалкой,

Думает о своём.

Мне приснилась зима,

Впопыхах собиравшая вещи,

Чья чувствительность вновь застряла между осенью и весной.

Начиная свой путь сначала, я по-прежнему ей отмечен.

Я бросаюсь от нашей встречи,

А она, как всегда, — за мной.

Мне приснилась зима.

Я отчётливо помню саван,

Ослепительно белой смертью простиравшийся вдоль холмов.

Осторожно попавшись в сети,

Я полюблю тебя заново,

Бесповоротно веруя

В чистое волшебство.

Четыре метра

кружит голову воскресенье. каждый раз, как в последний путь. я на острове невезений, но когда-нибудь да проснусь. если выживу, то оставлю пачек пять никаких стихов. с незаточенной дикой саблей выживается нелегко.

если к старости не повешусь и не сгину в глухих тенях, я вам всё расскажу про нежность, лишь бы выслушал кто меня. лишь бы мой не отнялся голос, а надежда — не гиблый сюр.

я отхаркиваю влюблённость. и отхаркивать буду всю.

не поймите меня превратно, поколение скорых клятв. я из пепла рождаюсь в марте — без весны мне никак нельзя.

пару лёгких, как два Грааля, я наполню совсем другим. тем, что вышло за грань реалий и навряд ли вернётся к ним. тем, что выжжено, словно поле, и обронено, будто миг.

кто впускает любовь в ладони, непременно сжимает их.

рефлекторно. железной хваткой до последнего давит пульс, превращая в ничто заплатки. за укусом — ещё укус. и с надменной своей высотки рассмеётся тоскливо так.

но кто зеленью чистой соткан, не танцует из уст в уста, а вальсирует в рамках пары, не забыв ни одной из нот. лишь надежда совсем пропала — мир подавится новизной.

я хочу, чтоб лоза сквозь ниши прорастала в глубины стен. только вряд ли меня услышат с ветром делящие постель.

сутки вьются по шее лентой, отдавая приказ простой — закопать на четыре метра всё, что я называл весной.