Сказка про рыбака и изумруд

(сказку рассказал во сне Император Петръ I)

Один рыбак бродил по берегу моря и смотрел в даль, в неводе, как всегда было мало рыбы. Пришла на берег богатая, красивая женщина и достала из кармана изумруд, долго крутила его в пальцах и сказала — «рыбак, а рыбак, хочешь, я подарю тебе изумруд, нацепишь на шляпу, будешь первым рабаком среди всех рыбаков». Рыбак ответил: «Первый среди всех рыбаков тот, у кого полный невод и крепкие снасти, и чья лодка в шторм не тонет. И куда я этот изумруд прицеплю, одежда протертая у меня, да шляпа ветхая».
Ушла женщина ни с чем. В полночь начался шторм, прибило к берегу обломки пиратской шхуны. Рыбак, пошарил неводом, да и вытащил труп пирата, чьи карманы были набиты драгоценностями, собрал все это рыбак, взял лодку, да поплыл на место крушения.
Раз нырнул рыбак — ничего, все пусто, только зеркало черное в руки попало.
Два нырнул рыбак — ничего, только меч кованный старинный.
Три нырнул рыбак — вытащил сундучок с золотом.
Собрал рыбак все дракоценности, те, что при пирате нашел, да из ларца,
да открыл ювелирную мастерскую.
Пришла к нему женщина, что изумруд держала в руках и спросила — «ну а сейчас, не хочешь мой изумруд взять себе?»
«Да»- сказал рыбак, -«Теперь, конечно, возьму, у меня и камзол только что пошитый и шляпа роскошная.»
А женщина ответила — «Нет, я отдала бы изумруд честному рыбаку, да не отдам слуге мертвого пирата».

19 марта 2021 г.

Блядские…

Блядские

спасители

Ёбаного

человечества

От самих

себя

отъебитесь-ка

Падумойте,

сука,

о Вечности!

Сраное

эго

дрочите,

Меряясь

хуями,

Червивым

клубком

ворочаясь

В смрадной

фекальной

яме!

Я

НЕНАВИЖУ

ВСЕХ

Шизотериков

в этой

Вселенной!

В иерархии

мудозвонов

КАЖДЫЙ

из вас

–              Самый Первый!

Им йанделе / Не верну

Хэл’алмэ къалльиэ о алдар’эме,
Мэй им тхайране кори’тэннэ.
Кэй-тэссэ итэй-эрт льоннили йэртэ, Ахэ,
Тайаа астэ’м, тайаа элх’хаттэнэ.

Мэй киръе фаи ар тор-эръе алхо,
Ар андъе-алхо эрэ’Анхот.
Ир им йанделе-фаи сайэ’аллу,
Ар и-айа мэй антане ллах о алхэ’м…

Хэл’алмэ къалльиэ о алдар’эме…
Хэл’алмэ къалльиэ о алдар’эме…

*

Морозная горечь пробуждается в моём саду,
Я не нашёл уз сердца.
Сколько вёсен земных прозвучит здесь, Тьма,
На пути к моему совершенству, на пути к горечи хлеба.

Я ломаю души и закаляю железо,
И дарю железу огонь рока,
Но не верну душам радость жизни,
И за что я принял пламя в свою кровь…

Морозная горечь пробуждается в моём саду…
Морозная горечь пробуждается в моём саду…

Такие, как мы

Посвящается Хелкару

Живём, как получится – вкривь и вкось,
С дежурной улыбкой всем, кто отсюда.
И вроде бы с детством давненько врозь,
Работа, дела – и помыть посуду.

И вроде бы всё бежит, как у всех –
Тех самых – невзрачных, больных и серых.
У нас точно тот же на куртках мех,
Такие же джинсы и карты сбера.

Но то, что вокруг – это сны на «бис»,
Мы видим сокрытое от прохожих:
Срывается неумолимо вниз
Кольцо, что немыслимо уничтожить.

А там, чуть подальше, – зловещий храм,
И трещина перечеркнула купол…
(Мечтать – хорошо, но к восьми часам
Вернуться бы в мир; опоздать – так глупо.)

Прибьёт в камыши, в час для горьких встреч,
В мерцании пасмурном эльфью лодку…
(Смотри на дорогу, ведь «джип» – не меч
И просто размажет по пешеходке.)

Терпи полчаса ещё, – и – друзья,
Одним вы горите опасным светом.
Границ без виверны размыть нельзя –
Осанвэ проходит сквозь километры.

И, как бы ни жёгся кофейный пар,
Как нас ни сминала б рутина города,
Но в звеньях включившихся жёлтых фар
Упрямо слышим наш грозный Мордор.

Мы видели многих – своих, иных,
И тех, кто пытается быть похожим.
Что выберут дети – не знаем мы,
Возможно, останутся в местном тоже.

Когда кто-то гаснет – мы тут как тут:
Таким жизнь не раз кран закрутит туго.
А если улыбки нас не спасут,
С нуля обучаем сиять друг друга.

Когда-то сомнение нас брало –
Что скажут? Что, если взаправду – лишне?
Течение времени (повезло)
Оставило звёзды, сорвав нам крышу.

Такие, как мы – будут чей-то зной,
Как мы, улыбнутся: «там в нас играют…»
Такие, как мы – знают Путь домой,
И ни в коем разе – не умирают.

Возвращение из Нуменора

Светильники мои во внешней Тьме,
Вот и остались мы совсем одни.
Хотел ли я исчезнуть там, на дне?
А может, жар мои считает дни?

Здесь красных сталагмитов полумрак
Согреет и приветит – на краю,
И жест ладонью – писчей кисти взмах,
Тень чёрной птицы в каплях белых слюд.

И два огня, как воля и призыв,
Всегда чуть разгоняют эту ночь,
Всегда горят тревогой за родных, –
Мой старый зал!.. И кровь – кристаллов дочь.

Единому

Я слышу тебя сквозь миры
В мистическом сумраке лет,
Стихии уснут до поры,
Тебе же – износу всё нет.

Плывут над Эндорэ века,
Эпохи и новые дни,
Но ты, пепел, жги облака.
Но ты, Саммат Наур – храни.

Там, лавой и светом дыша,
С недавних (по-моему) пор
Лихая моя спит душа,
Как спит под водой Нуменор.

Из золота слита она,
Из боли и тайных красот,
И видит, что в мире – война,
Что зло там, как прежде, живёт.

Избавиться – смех – от неё,
Не в силах она объяснить,
Лишь шепчет вулкану своё,
Да смотрит тревожные сны.

Ушло, хоть ему всё дано,
Пыталось само умереть…
И если я – это оно,
Хотел я того или нет?

Нет, вслушайся в песню огня,
Что сплёл тебя в золота круг,
И жди, дожидайся меня,
Ты, верный-не-верный мой друг.

Послушай, ты помнишь меня…

Посвящается Таисхэл

Послушай, ты помнишь меня,
Хоть голос мой резок и чужд.
Держись на виду у огня.
Иди в край непонятых душ.

Послушай, ты помнишь закат
На листьях – таких, но не здесь?
Там были мы все, и назад
Нас всех позовёт рока весть.

Держись, из последних хоть сил,
Ругай, проклинай – но иди.
Нездешнее сердце неси
На горестно-звёздном пути.

Иди через жаркую степь,
Иди через ночь и туман,
Иди, чтобы помнить и петь,
О чём – ты боишься знать сам.

Иди на серебряный блеск,
На чей-то отчаянный стон,
К холмам неприветливых мест,
Оставив вдали семь племён,

Сквозь горы, уснёшь – на траве.
Кострища след ливни зальют…

Да, в башне по-прежнему свет,
Да, в башне таких, как ты – ждут.

Месть Азраила

Смерть идет за тобой, холодны ее длани.
Я избавлю тебя от ненужных скитаний.
В черный день роковой перед Ада вратами.
С твоей плоти живой вырву жилы крюками.

Никогда я не услышу я просьб о пощаде,
И душить тебя буду — не золота ради.
Ради правды и ради бессмертной свободы,
Сокрушу в твоем храме постылые своды.

День и ночь холода, тьмы сутана чернее,
Мои мертвые слуги грызут все смелее.
Смерть пошлю на тебя через плоть злой рабыни,
Я возьму твою душу в чужую пустыню.

Напою черным ядом, накормлю черной гнилью,
Я оставлю тебя задыхаться от пыли.
Задыхаться от зноя, песка, злого ветра,
Ты не скроешься в небо, не спрячешься в недра.

Моей силы не счесть, но то мертвая сила.
И за мною идут все войска Азраила.
Твои слезы мне будут заветной наградой,
Испытаешь при жизни ты все муки Ада.

Январь — июнь 2021 г.
Гилель Элохим

Statue of Liberty

Сдаваться никогда не стоит,
Бороться никогда не поздно.
Пусть тем, кто нам могилы роют
Зассветят Звезды в ночи звездной.

И ослепят их своим светом.
И станут им ночным кошмаром,
А мы не предадим обеты,
Мы помним Кодекс Чести старый.

И если кто-то нас подставил,
То мы уже ему не верим.
Одно из самых главных правил —
Перед врагом закрыть все двери.

Не привечать, мольбы не слушать,
Из извинений, фальши, лести.
Крик черных воронов заглушит
Их просьбы голосом возмездья.

А подлецов мир не прощает,
Судьба карает их жестоко.
Из злоба — их же истязатель,
Не сохранит от злого рока.

Пусть не надеятся напрасно!
Им не сдержать в тюрьме народы.
Я выйду в бой, с огнем ужасным,
Что держит Статуя Свободы.

28 апреля 2021 г. Gilel Elohim

Влада i Барон

Вночі темной блукав серед сніжних могил,
На холодному цвинтарі крук прокричав.
Згадував… я покійницю сильно любив,
На побачення в темряві примар чекав.

I з’явилась Ліліт вся з чорної землі,
Вся з червоної крові, з карпатських снігів
I казала вона: «подивись на менi,
I підем разом стратити ми ворогів.

Вибираю я вина з румунськой лози,
Але будучи в гніві я зовсім не п’ю
В моїх картах таро королі і тузи,
Зараз я для тебе страшний суд сотворю.

К цебаоту на суд ніколи не ходи,
Щоб всіх обібрать, вiн нашле білих сил.
В нас з тобой попереду багато робіт,
Катувать ворогів серед чорних могил.

Асмодей кращий друг, вiн менi ніби син,
Самаель оце віра і пам’ять моя,
Я тисну і трую непокірних шехін,
Страшним гнівом і лютою помстой горя.

По кладовищах легкою ходкой iду,
На дні пекла стоїть господарський мiй трон» —
«Я прийшов до тебе ворогам на біду…
На цвинтарі з тобой стоїть Чорний Барон».

«Україна мій дiм, кістки в чорній землі,
А мені все одно де чаклунство творить,
Прах ворожий загине в чорної золі,
I я з радістю буду Барону служить».

*Влада це визначає «власть» по українськи.

Гiлель Элохiм, 10. 04. 2021 р.

Я Шлюха Сатаны

Я Шлюха Сатаны, я мутный ангел Бездны
Я пью с Козлом на брудершафт его Тинктуру
Я перестал бояться солнечного света,
Святой воды, распятья, серебра, осины…
Я превзошёлся над ограниченьем мрака
Я Третью Смерть познал, теперь я Трижды Мёртвый
Проклятье для меня – благословенье!
Ведь я Спермовампир, я в полдень вижу звёзды
Их молофьяный ртутный свет – мой млечный кокон,
Серебряная сеть паучья, что незрима глазу –
Я днём и ночью созерцаю Нити Мiра
Крадусь вдоль нитей, перекрученным пространством
Неслышной поступью шагаю сквозь Прослойки
Вползаю в сон прикосновением Изнанки
Как длинноногий Утренний Паук Надежды
Сладчайший яд я впрыскиваю в душу
Чтоб растворить её, и высосать до капли.
Скукожится душа как вяленая груша –
Где блеск в глазах? О, где сиянье жизни?
Их больше нет – всё высосал суккуб зловредный.
И обескровленный сосуд астральной формы
Продолжит жалкое существованье куклы
Утратив все эмоции и краски
Утратив свою страсть, порыв и трепет –
Отдав мне всё в безумной череде поллюций…
Оргазм свиньи – что может быть прелестней?
Ты кончишь, словно стадо диких вепрей
Ты изогнёшься истерической дугою
Как вспышка молнии на миг рассеешь Вечность,
Всего себя отдав мне в этом без остатка.
Я больше всех люблю святых, что копят сперму
Их молофья всегда вкуснее мне, и слаще
Они ведь берегут её для Бога,
Преображая семя алхимической возгонкой
Аскеты кундалини возгнетают,
Божественный экстаз пронзает сердце –
То молофья им ударяет в разум
И шишка чистою слезой сочится –
Тогда я слизываю сому с шишки
Урча при этом как довольный котик –
Пусть шишка больше никогда не встанет,
А я уйду, как дымка растворясь в лучах заката.
Зачем же я догнать пытаюсь Солнце?
Всё просто, ведь ищу я дырку в небе
Соединяющую Мiр и Западные Земли.
Я слышал, в этих землях можно встретить Бога –
Он отошёл от дел, и правит Царством Мёртвых
Отдав поверхность всю наоткуп Сыну.
Он стар, и шишка больше не стоит,
Но я то знаю – это не помеха,
Я знаю – нет противоядья моим чарам!
Я Бога воскрешу искусством некроманта
Я шишку исцелю, бальзамом нежным смажу –
И чудо! – член вдруг трепетно воспрянет,
И Бог войдёт в меня, как пастор входит в церковь,
И благодать его прольётся в мой желудок,
Как Нил из семени когда-то сотворённый
И Бог взорвётся тысячей оргазмов
Сливая в пасть мне океаны нерождённых…
Я Шлюха Сатаны, Паук Надежды —
Иду меж звёзд на тонких длинных лапках.
Мой поиск Бога скоро должен завершиться –
Один монах недавно мне признался,
Что спрятался Бог прямо в нашем сердце –
В себе мы носим вход в его могилу.
Я старца отблагодарил минетом –
Как вяленый томат скукожился сей инок,
А я унёс Секрет в своём кармане.
Дни Бога сочтены, он это знает.
Я чувствую его присутствие всё ближе
Своё сознанье устремляю в Сердце –
Уж скоро стану я святым, я в Сердце встречу Бога…
Я отсосу Ему.

====================================
Картинка любезно предоставлена Алексеем Дзюбой.
Примечания:

Я не буду на этот раз расшифровывать каждый символ, чтобы оставить место для работы читательской интуиции. Но, некоторые вещи, которые всё-таки стоит прокомментировать.
Это монолог спермовампира-богоискателя. Спермовампиры не пьют кровь, вместо этого они пьют сперму. Он говорит о себе в мужском роде, но называет себя суккубом – в этом нет никакого противоречия, поскольку вампиры обладают способностью к трансформации – а значит, этот вампир способен принимать форму, наиболее соблазнительную для потенциальной жертвы.
Трижды Мёртвый – чтобы стать вампиром, человек умирает Второй Смертью, это тёмный аналог второго рождения у брахманов – а спермовампир совершает ещё одну трансгрессию, умирая не только для Этой, но и для Иной стороны, становясь абсолютно потусторонним и запредельным. Ну и кроме того, это намёк на Гермеса Трижды Величайшего.
А Гермес – это Меркурий, то есть ртуть. Вампир дальше сравнивает молофью с ртутью, которая есть алхимический растворитель. Он окутан диссоциативным, растворяющим звёздным сиянием.
Нити Мира – видящий воспринимает мир как пучки светящихся волокон.
Утренний Паук Надежды – у Сальвадора Дали есть картина «Вечерний Паук Надежды». Этот паук подобен Венере – он появляется в сумерках, в трещине между мирами, как на закате, так и на рассвете, поскольку он сущность границы, перехода – он больше не принадлежит ни Дню, ни Ночи.
Оргазм свиньи длится 30 минут. Свиньи – это широкий пласт литературных отсылок, здесь и стадо свиней, в которое вошёл демон чьё имя Легион, это и Великий Вепрь из творчества Пелевина, и много других свиней.
Накопление семени – практика, которую практикуют некоторые алхимики, чтобы достичь бессмертия. Так же, сперму копят даосы, и многие другие… Считается, что в семени содержится жизненный флюид, и в одной капле спермы его больше чем в 40 каплях крови – это у обычного человека. Если же говорить о святых, их семя просто светится от энергии.
Западные Земли – так называли египтяне царство мёртвых. А ещё это роман Берроуза.
Дальше вампир развивает две идеи – «Бог умер!» и «Бог живёт в твоём сердце!». Если их соединить, на выходе можно получить совершенно безумные идеи.
Наконец, концовка стихотворения обыгрывает один диалог из рассказа Саймона Логана «Вроде Насекомых»:
— Если бог — это число, то сколько в нем знаков?
— А если ты все же встретишь его, прождав столько лет, что ты сделаешь?
— Я? Я у него отсосу!

 

Пленник

Да, пропадёшь ты тут без вести,
стоишь перед судьбою на коленях,
я не питаю ненависти
к тебе, мой безымянный пленник.

Мы враждовать не стали б,
сложись дыханье мира по-другому,
может, друзьями по стали
мы быть могли бы, по словам и дому,

жаль, всё ведь это – не было,
и жаль, что этого уже не будет,
жив ты, а сердце застыло, –
заранее, – вдруг к пыткам враг принудит.

Золото ждёт, тише, – ибо
король себе привёз слугу безмолвного.
Я был бы другом, любил бы.
Так помни это, – и откинь же голову.

Синие своды меж соснами…

Синие своды меж соснами
Пахнут подлесками росными,
Уводят в душистую небыль
И тайно встречаются с небом,

Там меркнут все дикие крылья,
Там кроны – мерцающей пылью,
Размыты горящие взгляды,
А большего Им и не надо,

А большего Им и не слышно,
Мерцание, вздох, – дальше – лишне.
…Синие своды закроются…
Утро… – но тропка запомнится.

Слово металла

Догадка распишет
твоё откровение в свете зеркал.
Того, что ты ищешь,
ещё ни один до тебя не искал.

С тобою железо
и медь с серебром через сны говорят:
им было бы лестно,
запомни ты символов их звукоряд.

А золото плачет,
так нежно, напевно о слове прося…
Но с чьей же подачи
известно, что дать ему слово – нельзя?

Так кем же ты стал бы,
проклятье желая себе обрести?
Не сами металлы,
а буквы их – чёткою вязью плести?

Так долго хранили
молчание блики и духи огня,
Чем только не были…
вам – голос. Мне слово металла – броня.

…И встанут рядами
изящные знаки под чёрным пером.
Ты больше не с нами.
Ты стал сопричастен – и нам незнаком.

Мы снова уходим

Ты прощай, перемирье и валар гнев,
Нам, Арта, в дорогу ты песню спой!
Мы снова уходим под древний напев,
Боль на память берём с собой.

Для кого-то конечная – Хельма Падь,
Кому-то сигнал с Чёрных Врат – домой.
Мы снова уходим, так что тут сказать:
Чужеземный в нас свет, не свой.

Что забывшим – чужая за мир война,
Сны облаком белым все зарастут.
Мы снова уходим, и плачет зурна,
И цветам не спастись от пут.

Не бывало такого рассвета злей,
Рассёкшего лица на «там» и «тут»;
Мы снова уходим, навек – для людей,
Для себя же – на пять минут.

Букетик из перьев

Гуляла у моря и собирала перья птиц:

лебединые, соколиные, орлиные,

а также чаек. Собрала и сделала букетик

из перьев.

И поставила в вазу на память.

Ведь что может быть лучше букетика из перьев,

ими можно любоваться вечно.

Цветы вянут и умирают, а перья — это навсегда,

это как подарок или память от птицы.

Брожу у моря

Брожу по берегу моря.

Собираю перья

на память. А может,

не на память, а для амулетов

и талисманов.

Будут где-нибудь висеть

в виде ловца. А я буду

ходить и любоваться.

Вот соберу перья.

Приду домой, сделаю

ловец, а он будет

напоминать о море

и чайках. Про ночь,

про темноту, про мистику,

про шаманизм, про индейцев,

про звёзды и луну.

Повешу где-нибудь

и буду каждую ночь

любоваться на ловец.

Волк воет на луну

Волк воет на луну.

Полнолуние настало.

Собрались вокруг

в лесу эльфы

и волшебники с фонариками.

Волк всё воет и воет

на луну. Может быть, он —

волк-одиночка.

И ему никто не нужен.

Звёзды собрались

вокруг луны.

Значит, ночь настала.

А за ней мистика

и волшебство.

Шаман у костра

в бубен играет.

Волк воет и воет

на луну. Пока солнце

на небе не зайдёт.

Одиночество

Знаешь, так научилась одиночеству.

Мне хорошо, когда одна,

а когда с кем-то — мне не очень.

Привычка, наверное, быть счастливой

«одной наедине». Для радости нужна мне

«только я».

Моя душа научилась болезни

быть одной и не в ком не нуждаться.

Для меня счастья одиночество

и творчество. Научилась искусству

быть одной. Кто-то скажет, что это

болезнь — может быть и так…

Ну, мне всегда хорошо.

Для меня счастья: тетрадка, ручка,

карандаш и скетчбук.

Запахло весной

Вот уже запахло весною.

Просыпается всё вокруг.

За что люблю весну?

Да просто потому, что пахнет

лёгкостью и нежностью.

За то, что всё оживляет

вокруг, словно фея

дотрагивается волшебной

палочкой. И всё цветёт,

и распускается цветы, деревья.

Птицы поют. Запах весны,

пахнет нежностью и лёгкостью.

Весна — это волшебница, от которой

просыпается природа.

У людей на душе праздник

бурлит.

Назад Предыдущие записи Вперёд Следующие записи