RSSАддис Абеба
24 Июл 2019 No Comments
рубрика: Проза Все произведения: Семён Петриков (Альмаухль)
Если вы хотите носить на голове вычурную причёску из дредов, и не привлекать к себе лишнего внимания, езжайте в Аддис-Абебу. Дреды для эфиопов — традиционная причёска, их тут носит, наверное, каждый третий, и местные модники соревнуются между собой — у кого длиннее, или у кого дреды уложены в более сложную конструкцию. Правда, я здесь смотрелся всё равно немного странно — во-первых, потому что я белый, во-вторых, потому что мои дреды были уложены в виде вертикально стоящей башни из туго заплетённых кос, что делало меня похожим на Мардж Симпсон. Такая башня, слегка нависающая на лоб, и длинной чуть менее полуметра. Я сидел за барной стойкой какого-то заведения, где собирались местные модники, все разодетые как павлины, и конечно же, с густыми как щупальца Ктулху дредами, на которые были нанизаны бусины и фенечки всех цветов и размеров. На мою башню на голове здесь почти никто не обращал внимания. Что мне кажется странным в эфиопах — они любят накуренными смотреть футбол. Вот и сейчас, шёл футбольный матч, и мне было как-то даже не интересно, кто с кем играет и какой у них счёт. А вот красноглазые модники увлечённо смотрели в плазму на стене. Я попивал какой-то безумно дорогой чай, припив перед этим немного сока из листьев кустарника кат. По действию его сок близок к коке, однако действует дольше и резче. Мои челюсти слегка сводило — кажется, я немножко перебрал. Я стремился проникнуться шумом и суетой этого места, чтобы потом, удалившись в тишину своей обители, погрузиться в поток радиосигналов из астрала, и начать писать. В этом баре я настраиваюсь — щупаю энергетическими щупальцами людей, и нахожу обрывки смыслов в поверхностных разговорах… Всегда, но не в этот раз.
Сегодня в бар вкатился странный тип — высоченный негр, в чёрном плаще и солнцезащитных очках, несмотря на то, что было уже заполночь. Его дреды были украшены маленькими серебристыми черепами. Даже не глядя на остальных посетителей бара, он подсел ко мне, и на чистейшем русском языке представился. Он сказал, что я могу называть его Сабазием, а вообще его имя (тут он произвёл серию щёлкающих гортанных звуков, которые я не смогу воспроизвести ни в устной речи, ни в письме). Он показал мне татуировку на запястье — древо жизни оплетённое змеем об одиннадцати головах, одна из которых пожирает солнце, и спросил меня, рад ли я наступлению ночи. Я сказал ему, что в такие минуты как эта, я готов поверить что рассвет не наступит никогда, и тогда Сабазий предложил мне что-нибудь выпить. Я ответил, что с удовольствием выпил бы с ним, хотя вообще я бросил пить, ибо алкоголь с некоторых пор меня больше не пьянит. Но с таким клёвым парнем как Сабазий, чего б и не выпить. Сабазий сказал, что он собирает мистический круг, и как бы невзначай спросил, не знаком ли я с Антонио из Москвы, и бывал ли я вообще в этом городе. Тут нам принесли ром. Перед тем как осушить свой стакан, Сабазий тихо прошептал короткую молитву на древнем наречии. Ром провалился в меня, и я почувствовал будто бы атомный взрыв — алкоголь по прежнему не пьянил меня, но он развязал руки молекулам катинона, и те с удвоенной бодростью начали ввинчиваться мне в рецепторы. Я щёлкнул пальцами, чтобы нам принесли ещё, прикурил, и начал рассказывать. Сабазий улыбался и не перебивал — он знал, что рассказывать я буду долго, движения челюстей выдавали в нём опытного любителя листьев ката. И вот что я поведал Сабазию.
@@@
И так, ты спрашиваешь меня, бывал ли я в Москве… Да, друг мой, и я провёл там не мало времени. Это удивительный город, вот что я тебе скажу. Если ты когда-нибудь окажешься в Москве, всегда внимательно смотри под ноги. Нет, мелочи ты там не найдёшь… Но есть много других интересных артефактов, которые ты сможешь там обнаружить – например, однажды я нашёл возле метро чайник с изображением нарвала (это такой, мать его, рогатый кит, похожий на единорога), альбом старинных эротических фотографий, «Книгу Вымышленных Существ» Хорхе Борхеса, несколько книг по рунологии и учебник хиромантии дореволюционного издания, 1913 года выпуска. Да, ты можешь просто ходить по улицам этого города, и тебе будут попадаться настоящие сокровища.
Книги по рунологии и хиромантии, прочитанные в электричке, побуждали меня совершать всё новые и новые вылазки, я специально отправлялся в незнакомые места, чтобы в сочетаниях вывесок, дорожных знаков и рекламных биллбордов разглядеть рунические коды Москвы – для меня уже тогда стало очевидно, что линии метрополитена и улицы подобны дерматографическим линиям, по которым можно прочесть судьбу, по ним осуществляется грубая наводка. А точную наводку осуществляют знаки. Просто иди по улицам, смотри и слушай, мир будет раскрываться перед тобой, он будет показывать тебе свои знаки, потому что мир преисполнен желанием ими поделиться… Я мог бы долго об этом рассказывать, но я знаю, что тебе интересно другое. Тебе интересно, как я обзавёлся этой странной особенностью моей внешности, которая привлекла тебя. Да-да, не отнекивайся – в этом кафе огромная куча людей, но ты ведь каким-то образом выбрал именно меня. Скажи, почему ты подсел именно ко мне? Почему ты начал разговор с того, что ты – Тринадцатый Адепт, и тут же показал мне свои татуировки – надо сказать, весьма странные – вот что это у тебя на руке – одинадцатиголовый змей, обвивающий дерево? – показал мне эту руку, как пропуск в астрал и подпространство, значит так ты собираешь магический круг – и разумеется, тебя не могла не привлечь некоторая деталь, торчащая у меня прямо из головы. Обычные люди тактично делают вид, что не замечают таких вещей, ну а ты вот подсел, и про мистические круги мне рассказываешь, ну так слушай, я расскажу тебе историю, про то как я этой штукой обзавёлся. Не пожалеевшь.
Я совершал всё больше вылазок в поисках подсказок, и первым озарением было то, что московский метрополитен, имеющий форму медузы – это мандала, кроме того, заменив в этом словосочетании всего одну букву, получим «мозговский метрополитен», то есть, туннели Сета, так что я знаю, что означает твой змей, и какое это древо, ибо я и сам проделал все эти пути по тоннелям и кавернам в мозговом веществе, вместе с червями и древоточецами, которые объедают кору на корнях, я ощутил прикосновение мицелия, образующего с этими корнями микоризу. И я не по наслышке знаком с этим культом, и знаю, что они ждут Радующегося Наступлению Ночи, ипостасью которого, по всей видимости, ты и являешься. Эти мозговые линии вывели меня в самый центр – к библиотеке имени Ленина. Я посидел на её ступеньках, полчаса покурил, а потом мой взгляд остановился на еле заметном барельефе на одной из колонн. Это было то, что я искал. Три переплетённых треугольника, знак Одина. Это было моей главной находкой – я приложил к барельефу тетрадный лист, обвёл его карандашом, и он до сих пор лежит у меня где-то в коробке из под обуви. На этом мои московские приключения были закончены, и я отправился домой, в свой уездный городок Н.
Во время своих странствий по Москве, я обратил внимание на две странности – в этом городе я ни разу не находил лежащую на земле мелочь, и при этом, на каждой улице я видел огромное, просто нереальное множество стоматологических клиник. Я тогда ещё подумал, что москвичи, наверное, всё время заняты тем, что собирают мелочь, и когда накопят достаточно, вставляют себе зубы. Я оказался недалёк от истины – оказалось, что в Москве существует такое направление, как стоматологический туризм – я такого не мог даже представить. Стоматологический туризм – явление, сформированное разницей цен на лечение зубов в Москве и в остальных городах России. Вся эта развитая сеть стоматологических клиник в столице появилась вовсе неслучайно – ведь там постоянно царит скрежет зубовный, люди стискивают челюсти, героически превозмогая невыносимую лёгкость бытия, скрипят зубами, и этот скрип ты можешь услышать, где бы ты ни оказался в первопрестольной, если у тебя достаточно чуткое ухо. Этот скрежет – похож на звук, с которым ток течёт по проводам. Здесь наэлектризованный воздух, от чего крошатся и стачиваются зубы.
Так вот, перейду к самой интересной части этой истории. В общем, есть одна тян, зовут её Кейт, и у неё как-то раз заболели зубы мудрости. Я тогда ещё подумал о том, а почему эти зубы называются «зубами мудрости», и где в них хранится мудрость – может быть, в зубном нерве? Зубы не помещались в челюсти, как это часто бывает, в следствие того что наши предки перешли на термически обработанную пищу. И поскольку я находился в своём уездном городе Н, а она была из Москвы, она решила избавиться от атавистических зубов в Н-ской стоматологической клинике, ну и заодно повидаться со мной. А я тогда пил не просыхая – что ни пятница, то поэтический вечер, или заседание общества оккультистов, или и то и другое сразу, и конечно же, меня звали, и конечно же, находилось сто причин чтобы выпить с поэтами, выпить с оккультистами, выпить с заслуженными артистами, с постмодернистами, с вуайеристами – после поллитры все эти «исты» сливались в мутный, недифференцированный поток, и мы много смеялись, богемно курили сигареты в длинном мундштуке, рассуждали о великом будущем русского андерграунда, о копротивлении, о рептилоидах и ануннаках с планеты Нибиру, о преимуществах водочно-мухоморного дискурса перед психоделическим, а потом всё и вовсе превращалось в смазанный послеобраз догорающий на сетчатке, и я просыпался где-нибудь на заблёванной хате, в обнимку с лауреатом премии «поэт года» или с народным артистом, и если были деньги, шёл похмеляться, а если не было денег, шёл аскать. Разумеется, в ход шёл не только алкоголь, но и другие спецсредства. На завтрак я ел горсть таблеток, в которой могли присутствовать неопиоидные анальгетики, лекарства от болезни альцгеймера, средство от клещевого энцефалита, таблетки для похудения, антидепрессанты и транквилизаторы и даже вагинальные анальгетики. Пофиг уже что, лишь бы был эффект.
Моя квартира к тому моменту находилась в таком состоянии, что когда я привёл туда одного агхори, он пришёл в ужас от царящего там бардака. Мусор лежал слоями – если я хотел пройти в какую-то часть комнаты, мне приходилось делать дорожку в куче из пустых бутылок, но эти дорожки очень быстро зарастали обратно. Какого цвета был ковёр изначально я уже не помнил – в тот момент он был серым. Я завёл традицию – каждый, кто бухает в моём доме, оставлял на стене автограф – мои стены превратились в музей наркоманского граффити. На моей кухне было изображено дерево с моим лицом, в ветвях которого висели планеты, резвились существа скавайными мордашками, а в самом центре кроны полыхала уникурсальная гексаграмма По бокам от дерева было два изображения Изиды — одна, Изида в ипостаси Жрицы — прикрывает лицо сетью мицелия, прячет взгляд — кристаллические решётки, семена и грибы — математическое совершенство — другая Изида, в ипостаси Императрицы — беременная конопляным листком, держит в руке колос пшеницы — её глаза пылают и она смотрит прямо на вас. Над деревом надпись: «Нет рождения! Нет смерти!». А ещё, я вызывал на той квартире Веельзевула, так вот, у меня завелись полчища мух. В России, зимой не бывает мух. Ну, во всяком случае, это явление из ряда вон выходящее. Я пробовал травить этих мух дихлофосом, дымовыми шашками, бил их тапком — а они нивкакую. Когда я убивал их тапком, они воскресали через несколько секунд.
Так вот, за три дня до приезда Кейт из моей квартиры исчезли все мухи. Просто, как не было, и я проснулся, трезвый, без похмелья, в квартире без мух (и что характерно, без мушиных трупиков, я специально поискал), и вот тогда я почувствовал внутри самого себя нечто странное. Это оказалось для меня неожиданностью, но мне захотелось немного прибраться. И может быть даже, поменьше бухать – а может быть даже, не бухать вообще, во что мне самому уже верилось с трудом. В общем, это предчувствие оказало на меня электризующее действие, и я действительно не стал бухать и решил немножечко попуститься – никакого похмелья, кстати, я не ощущал, что само по себе было странно. Тут я вспомнил про одного башкирского художника-концептуалиста, делающего флейты на которых можно играть жопой, который накануне рассказывал мне о волшебных свойствах единорожьего рога. Якобы, единорожий рог нейтрализует любой яд, и снимает похмелье, даже если просто к нему прикоснуться, и был в Александрии такой маг, Симон Волхв, у которого был такой кубок. И как-то раз поспорили Симон Волхв с Апостолом Петром, в ком больше духа – и чтобы проверить это, решили соревноваться в выпивке. Вот только у Симона был кубок из рога единорога, поэтому, итог был немного предсказуем – после третьей амфоры вина, Апостол Пётр отправился в астрал, а Симон даже не опьянел. Я подивился такой апокрифической версии этой истории, которую рассказал мне башкирский концептуалист, и подумал тогда, что неплохо бы и мне обзавестись единорожьим рогом – так вот, я об этом разговоре на следующий же день забыл, а оказалось, зря – порой мысль материальна, ну ты и сам это знаешь.
Я собрал все пустые бутылки в три больших, сорокалитровых пакета, и вынес их вместе с ковром, оттёр следы дичайшего угара и чада кутежа, и открыл окно, чтобы впустить холодный зимний воздух. В тот вечер я так и не прибухнул, зато купил в магазине специй пакет мускатных орехов, съел их, и всю ночь на потолке видел мохнатые вангоговские звёзды. Утро, поехал на вокзал встречать Кейт. Мы собирались осмотреть нехитрые достопримечательности уездного города Н-ска, зимой там не так уж и много мест которые бы стоило посмотреть, поэтому я ничего заранее не планировал, ну только запланировал показать изваяние бронзового жирного кота, который выглядит в точности как китайский фольклорный персонаж Хотэй – он лежит в такой же позе, выпятив брюхо, и его многие так и называют – Котэй. Считается, что если погладить его бронзовое брюхо, исполнится любое желание. Я съел 5 или 6 свежих, источающих отчётливый запах эфирных масел орехов, запил их энергетиком и поехал на вокзал. На вокзале я какое-то время провёл, натягивая пальцем кожу в уголках глаз, чтобы навести зрение на резкость и увидеть Кейт среди толпы людей. Кажется, я думал о том, кто из нас заметит другого первым.
Не буду утомлять тебя описаниями достопримечательностей Н-ска и нашей прогулки – скажу только, что какое-то время мы шли по набережной замёрзшей реки, и если бы мы прошли в этом направлении дальше, то мы пришли бы на кладбище, где летом я любил медитировать, там есть странная могила – на камне не написано ни имени, ни даты, зато изображён глаз в треугольнике, пчела, роза и крест, камень выглядит очень старым и заросшим мхом, и по ночам этот мох издаёт едва заметный странный писк – но добираться до этого камня зимой, по сугробам, не лучшая идея, и поэтому, мы не пошли на кладбище. Когда мы оказались у изваяния Котэя, я рассказал о том, что он исполняет желания, если потереть его ладонью по животу, но у меня в тот момент, когда типа надо было загадать желание, начался приход от мускатного ореха, и я снова увидел мохнатые звёзды, только в этот раз эти волокна были закручены в логарифмические спирали и прикольно пульсировали. Я смотрел в самый центр этого водоворота, и где-то вдалеке, как через перевёрнутый бинокль, я видел собственную руку, занесённую чтобы погладить бронзовое пузико. Рука сама собой продолжила движение, и прикоснулась к холодному металлу – и в этот момент, меня ударило разрядом статического электричества. Волокнистая структура вихря вокруг меня сразу же вытянулась в длинный, спиралевидно закрученный конус, похожий на рог единорога, запахло озоном, после чего видение полностью исчезло. Я заметил, что на меня смотрят какие-то туристы из Китая, и вспомнил фрагмент из Книги Вымышленных Существ Борхеса, где рассказывается о волшебном звере Ци-Линь, китайском единороге – про которого никто не знает, как он выглядит, но встретить единорога – великое счастье.
И вот мы в н-ской стоматологической клинике, и я жду, когда Кейт избавится от атавистических зубов. Какой-то шутник решил поставить в приёмной, в качестве декоративного элемента, вазу с разноцветными конфетами. Дьявольская ирония – разве станет есть конфеты тот, кто пришёл лечить зубы? Как-то так получилось, что я оказался возле этой вазы, и начал машинально эти конфеты есть одну за другой, и складывать фантики в карман. Кейт вышла из зубоврачебного кабинета чуть побледневшая и с распухшей щекой, я физическими глазами увидел как светится пульсирующий очаг боли, тусклым оранжевым светом как галогенные лампы. Мне очень ярко запомнился этот момент: она держала в руке пакетик с зубами, с окровавленными зубами. Маленький целлофановый пакетик, в таких обычно продают вещества — я рассматривал её руки очень долго, так что казалось что время остановилось. Вот моментальная фотография, сделанная на мою сетчатку — и она нисколько не потускнела..
Кухня. Я кинул немного сушёной гармалы на сковородку, чтобы создать более мистическую атмосферу, но через пару минут атмосфера стала слишком мистической, кухню заволокло тяжёлым и едким дымом, захотелось прокашляться. Гармала – это растение, входящее в состав аяхуаски в качестве вспомогательного средства. Я немного рассказал о гармале, и разговор сам потёк в сторону Теренса Маккены, самособирающихся машинных эльфах, и возможных путях, по которым цивилизация может прийти к трансцедентному артефакту в конце времён. Например, есть такой сценарий, что нанотехнологии разовьються настолько, что сознание человека сможет быть переписано на рой нанороботов, общающихся между собой с помощью квантовых связей – это позволит нейронам одного мозга находиться в любых частях вселенной, и обмениваться данными мгновенно. Разумеется, такие формы жизни создадут множество вселенных-симуляций, и возможно, что даже мы на этой кухне являемся каким-то мысленным экспериментов этих нано-роботов. Мир как повествование, создающее слушателя.
Лазурный чай в прозрачном чайнике. Чай действительно лазурного цвета, его делают из цветов растения, которое называется «клитория тройчатая». И да это растение назвали именно в честь того, что ты и подумал — ботанику этот синий цветок показался очень похожим на клитор, ну, оставим это на совести ботаника, занимающегося классификацией растений. А вот у вьетнамцев есть поверье, что глаза человека, постоянно употребляющего чай из этогорастения, становятся по цвету лазурными, как небеса, и ты всегда можешь узнать вьетнамского трансера по лазурному отливу его радужки. Там тоже много таких как ты, ну, тех кто носит тёмные очки всегда. Их глаза мутировали — я знаю.
@
Я видел своё отражение в фиолетовых зрачках Сабазия. Его белки были почему-то тоже чёрными. Он прикурил сигару, и протянул мне. Это оказался нехилый джойнт. Мои мысли немного пришли в порядок, я выдохнул, глубоко вдохнул, и продолжил, подумав что нужно быть лаконичнее, и рассказать уже всю историю до конца.
@
Мы сидели на кухне, причём Кейт сидела таким образом, что дерево, нарисованное у меня на стене, стало как бы продолжением её дредов. И вот что она мнетогда рассказала: У человечества тоже есть своё кундалини – радужный уроборос, плавающий в водах коллективного бессознательного. Огромный мультимедийный дракон ноосферы, каждая чешуйка которого — дисплей, воспроизводящий представления самособирающейся сущности культуры о себе. Я увидел как на её коже стали проступать алхимические символы, их становилось всё больше, они начали соединяться в потоки, сходящиеся к водоворотам. Сквозь колебания искрящегося знаками эфира, я начал наблюдать панораму психических ландшафтов, которые описывала Кейт. Поток из космоса встречается с потоком земли, в точке их пересечения – взрыв силы, распространяющий спиральные вихри, перекручивающие пространство. Древняя кобра, хтоническая, мудрая, раскручиваясь по спирали, взбуравливает землю, и пыльные столбы вихрей вздымаются навстречу солнцу. В глазу центрального вихря, кобра своим телом просверлила в горных породах туннель в виде спиралевидного конуса остриём вниз. В этих концентрических провалах позже будет заложен город. От этого города, по всему миру концентрическими волнами распространяются вибрацие, меняющие и сворачивающие в спирали всё, к чему они прикасаются – техника объединяется с плотью, и получившийся в результате их слияния биотехноразум выбрасывает мощные протуберанцы сознания в космос. Экспансия. Борьба. Обновление в совершенстве. Она сказала что такие воронки называются Башнями Сатаны – по сути, они представляют собой антипод башни, инвертированное отражение. Вавилонская башня была направлена в небо, потому что тогда люди искали бога где-то в вышине, но теперь они обратят свой взор к глубинам, и именно там, в глубине, они найдут те сокровища и знания, которые помогут им объединиться в одном рывке, и начать осваивать космос. Поэтому, Башней Сатаны это было ещё и в том смысле, что Сатана – вечный двигатель прогресса, он тот, кто задаёт человечеству вопросы и пробуждает любопытство, Змей, соблазняющий людей к познанию. Во имя Его мы опьяняем себя изысканными ядами, чтобы стать Змеем и почувствовать движение Змея в себе, разложиться на спектры в бликах на его чёрно-радужной чешуе, и замкнуться знаком бесконечности, поймав свой хвост в упоительном экстазе самоосознающего мгновения вечности.
Обратный билет Кейт был на утро, и мы легли спать, чтобы она успела выспаться перед поездом. Я довольно долго не мог заснуть, наблюдая яркие цветовые пятна на потолке. Перед сном я снова почувствовал наплыв змеиной энергии, снова — всё сверкало. Во сне я увидел Кейт, склонившуюся над чашей — у неё было два человеческих тела, которые соединялись, и продолжались в длинный змеиный хвост. Я был модифицирован аналогичным образом – два человеческих торса и длинный змеиный хвост. Подобная конструкция напоминала букву У, я почему-то подумал, что важно это запомнить, что именно эта буква, а не другая. Мы танцевали в потоках цифрового глитча, замедленное время сбрасывало кожу, медный вкус, миндаль, орлиный взгляд, я наполняю чашу своим ядом и чувствую, что падаю,
…падаю….
….падаю….
…..падаю…..
…..падаю….
…..падаю….
….падаю….
……падаю…
…..падаю…
….падаю…
……падаю…
….падаю….
…падаю….
…падаю…..
….падаю….
…..падаю…..
…..падаю….
…..падаю….
….падаю….
……падаю…
…..падаю…
….падаю…
……падаю…
Шлепок, склеивание текстуры — и я вошёл в своё тело. Мы впрыснули свой яд мировой змее, чтобы облегчить ей метаморфозу? Пробуждение.
Преодолевая борьбу противоположных интенций в сознании, я лежал, однако затем я встал, и нащупал в сумочке один из зубов Кейт. Я внимательно рассмотрел зуб метафизическим зрением — нерв ещё жил, это было заметно по исходящему от зуба люминесцентному свечению.
Я достал из холодильника микродрель, лёд, спирт, пинцеты и другие инструменты. Протёр спиртом лоб.
Отметил перекрестьем центр своего лба. С перекрестьем похожим на прицел, мой лоб смотрелся довольно забавно. С помощью микродрели, я просверлил в зубе маленькую дырочку, и извлёк нерв. Дырочка получилась и правда незаметная. Я посмотрел на нерв – и увидел свечение праны в его клетках – клетки были живы. Зарядил нерв в инжектор… Воткнул прямо в перекрестье линий и нажал кнопку. Замигал зелёный светодиод. В общем, я подсадил клетки из зубного нерва Кейт себе в точку между бровями. Обычно, когда я засыпаю, я смотрю в эту точку.
Когда я проснулся, середину лба немного пекло, было небольшое покраснение – запустился процесс интеграции тканей. Я не знал, каковы будут дальнейшие эффекты, не имел вообще никакого представления.Когда я провожал Кейт, я почувствовал как бы некое давление на лоб, у меня закружилась голова и мне стало нехорошо. Дома я упал на кровать и сразу же провалился в сон, где мне снилась только бесконечная блестящая чернота. Я проспал почти трое суток, а когда проснулся, у меня на лбу рос миниатюрный спиральный рог. Материал рога был и по цвету, и наощупь таким же как зубня эмаль. Семя зуба Кейт было посеяно в поле моего лба, и взошло миниатюрным винтовым рогом.
Этот рог рос довольно быстро, он прибавлял по сантиметру в день. Я стал наматывать на голову шарф, и ходить по улицам с огромным тюрбаном, как восточный принц. Когда рог стал выпирать из тюрбана, я попытался скрыть его за павлиньими перьями. Вскоре я понял, что такая маскировка хуже отсутствия всякой маскировки, и стал ходить просто с рогом на голове. Странное дело, как только я перестал бояться демонстрировать свой рог публике, на меня перестали обращать лишнее внимание –как правило люди думали, что я косплею лесного духа из татарского эпоса «Шурале», просто обычный фрик-косплеер с этническим колоритом. Однако, когда я увидел о себе статью на Лурке, я всё же решил, что какая-нибудь маскировка мне необходима, иначе так недолго оказаться героем какого-нибудь телевизионного шоу – сомнительная известность, если я и хочу прославиться, то точно не в качестве фрика-косплеера. Немного поразмыслив, я придумал эту маскировку с дредами.
В какой-то момент, когда рог уже почти достиг своей нынешней длинны (он притормозил свой рост на отметке 30 см и теперь растёт едва заметно) я начал слышать внутри рога какой-то шум. Звук катящегося металлического шарика. Это началось после одной медитации на раскрытие аджна-чакры. Когда я наклонял голову, или слегка шевелил ей, я слышал, будто бы в моём роге катится металлический шарик по каменному полу каких-то гулких коридоров, и иногда натыкается на предметы.
Я стал медитировать на этот шум, гоняя шарик по коридорам, как в игре «пинболл». Через какое-то время, по звуку, издаваемому шариком когда он ударяется о предметы, или даже о небольшие неровности пола, позволил мне иметь некоторые представления об этом пространстве. Пол там был из довольно ровно подогнанной по швам, наверное мраморной, плитки, которая была уложена как-то довольно таки орнаментально. Продолжая наклонять голову и слушать, я понял что это пространство состоит из шестиугольных ячеек, наподобие сот, и простирается бесконечно. Чем больше я вслушивался в это эхо, тем моё сознание погружалось в это пространство. Я освоил что-то вроде эхолокации – по возвратившемуся звуку, отразившемуся от деталей интерьера, я начинал понимать, что находится вокруг, при этом всё отчётливей. Оказалось, что стенки ячеек – это высокие книжные стеллажи, я понял это по звукам эхо. Я мог, как на ощупь, определить материал книги и плотность её страниц, но я не мог их читать – в этом мире бесконечной библиотеки я был слеп. Какая ирония – находиться в бесконечной библиотеке, и не иметь возможности читать, а только щупать корешки книг с помощью звука шарика, катящегося по полу. С тех пор я скитаюсь по миру, и ищу способ прозреть ТАМ, чтобы иметь возможность прозреть. Такова моя история, которая привела меня в этот бар. Ну а ты, Сабазий, ты то знаешь, что ты делаешь здесь, и зачем ты слушаешь эту историю?
@@@
Сабазий отхлебнул ещё рома, и резким движением раскрыл передо мной ладонь. На ней лежал мёртвый жук. Скарабей. Он поднёс ладонь к своему лицу таким образом, что я видел, как скарабей отражается в его чёрных очках, а ещё в них отражался я, глядящий на скарабея. Выдержав паузу, Сабазий произнёс:
— Случалось видеть сон, казавшийся реальностью? Что, если бы ты не смог проснуться? Как бы ты узнал, что такое сон, а что действительность?
-Ты принёс мне красную таблетку, о, как это мило с твоей стороны. Но ведь в фильме была ещё синяя?
— Но мы не в фильме, и ты не Томас Андерсон. На самом деле, две таблетки в фильме, символизирующие выбор между двух бинарных оппозиций, таили в себе ещё два скрытых варианта – можно было съесть обе, или не съесть ни одной. Зная, как ты любишь мешать вещества, я сократил выбор до двух вариантов – ты можешь либо съесть жука, либо не съесть – всё по честному.
Последние слова Сабазий договорил, когда я уже похрустывал жуком. Вкус был приятный, смесь пряности и остроты с нотками земли. Я запил жука ромом, и глянул на часы.
— Посмотрим, насколько глубока кроличья нора… Скоро приход?
— Уже. Осмотрись вокруг.
Во все стороны тянулись бесконечные соты стеллажей с книгами. Мы сидели в двух красных креслах. Он улыбался ассиметричной улыбкой, переплетя пальцы в замок и качая ногой, и явно наслаждался моей реакцией. Я уже набрал воздух в лёгкие для длинной речи, которую я собирался произнести для выражения своего восторга, но Сабазий поднял указательный палец и медленно произнёс:
— А вот теперь тебе придётся сделать выбор, и это будет настоящий выбор, а не как в кино. В этой библиотеке – все книги, которые были и будут написаны, и как тебе известно, Бог прячется в одной из букв одной из книг. Эта библиотека существует вечно. Но находиться в ней можно двумя разными способами. Сейчас вся спиральная библиотека помещается в твоём роге, и находясь в ней, ты концентрируешь своё внимание на частицах, составляющих рог, проецируя себя в это пространство – при этом мир вокруг тебя как бы исчезает, вместе с ним исчезает и его время. В результате, ты здесь один, и у тебя впереди вечность. Однако, зубы мудрости можно применить и по-другому: их можно посеять в почву, где-нибудь например в пустыне, и из них вырастет подземный город – Люциферск. Вся эта библиотека будет расположена на его верхнем ярусе, она будет открыта круглосуточно для всех жителей города. Кроме тебя, в библиотеке появятся миллиарды читателей. Выбудете людьми, хоть и киборгизированными –над вами будет властно время. И ты можешь умереть, так и не дочитав все тексты в библиотеке.
— Но ведь если я не найду бога в одной из букв одной из книг, это может сделать кто-то другой, ведь так?
— Ну да. И больше того скажу, вас там будет несколько миллиардов, и при таком раскладе, шансы на то что это будешь ты, не высоки. Но, есть шанс, что тот, кто найдёт его, выпустит его как джинна из лампы…
— И что тогда?
— А вот ты сам и подумай. Думать можно будет хоть целую вечность, но приняв решение, ты уже не сможешь его отпенить.
— Я понял в чём подвох. Пошли, город возводить.
— И в чём же подвох?
— Вот сделаем город, тогда расскажу.
Мы снова оказались в баре. Допили ром. На красной машине с открытым верхом домчались до пустыни. Зачем-то мы взяли две сапёрные лопатки. Светила луна, Сабазий курил и отмахивался мухобойкой от летучих мышей. Я принял стойку с широко расставленными ногами, и с глубоким выдохом ушёл в наклон, почувствовав как мой рог очень плавно входит в шероховатый песок, тёплый как человеческая кожа.
@@@
Мы с Кейт очень медленно шли по бесконечному коридору из шестиугольников, я по привычке шёл, скользя рукой по корешкам книг, так, будто бы я всё ещё слеп, и ориентируюсь лишь по эху от звука металлического катящегося шарика . Мне нравилась осязаемость этих томов, было что-то невыразимо приятное в их тёплой шероховатости. Бесконечные ряды тянулись во все стороны, кое-где можно было увидеть посетителей, которые ходили среди стеллажей, или восседали в креслах, все кресла – копия тех кресел из «матрицы». Их дыхание, шёпот и шелест страниц заглушали эффект катящегося шарика, но я знал что он здесь, просто его тихий звук скрыт другими тихими звуками, которые бесчисленны, как песчинки.
На самом деле, ячейки не совсем однородны – через каждые 108 ячеек расставлены вешалки для шляп. Возле одной такой вешалки, на которой висел чёрный цилиндр, хозяина которого почему-то нигде не было видно, мы остановились, и она шёпотом спросила:
— И что ты сказал тогда Сабазию? Ну, ты обещал ему, что скажешь, в чём подвох, когда город будет построен.
— Я сказал ему, что мне нужны те, с кем я буду обсуждать свои впечатления от прочитанного. Но на самом деле, я тогда понял кое-что ещё…
-И что же?
— «Богом, прячущимся в одной из букв одной из книг» является всё человечество, которое эту библиотеку и читает, и пишет.
Тут мы увидели Сабазия, он был без очков, с красными белками глаз, бегающих туда-сюда, при этом он был одет во фрак, и вид у него был такой, будто бы он куда-то опаздывает.
-Опа! Моя шляпа! О, и вы здесь, привет! Я в семь вечера в читальном зале читаю лекцию, надо быть при параде. Тема: «Ритуальное использование галлюциногенных насекомых в культурах народов северной Африки», заходите, будет интересно.
Мы быстрым шагом пошли по гулким коридорам, времени было как раз достаточно, чтобы перед началом лекции, мы успели раскурить на троих в библиотечном сортире ядрёный джойнт , забитый крылышками мухи це це.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.