16 Мар 2021
автор: Василий Нестероврубрика: Проза Tags: Василий Нестеров
Как должно быть известно последователям новоэтических sjw-скрижалей, слизевик вида Physarum Polycephalum имеет 720 полов. Таким образом, в теогонии <Теогоневе>, созданной разумным слизевиком, должны были бы присутствовать не Бог-Отец и Богиня-Мать, а 720 изначальных бого-физариумов. За наномгновение до большого взрыва, на переливчатой стадии павлиньего хвоста в концентрированной коан-гулятивной капле зародилась подобная гипотетическая вселенная, да так и продолжила существовать параллельно пост-взрывному бытию. В этой Вселённой теневые планеты Раху и Кету, а также пифагорейская Противоземля существуют наряду с реальными планетами субстанциального космоса, а передвижение происходит посредством тенётолётов – арахнокосмических кораблей, скользящих по пронизывающим Вселённую тенётам натянутых, спутанных, деформированных и оборванных каузальных связей. Один из 720 бого-физариумов, проскользив по упругой серой паутинке в миллионнопарсековой темноте, остановился у звезды Холодостан, вокруг которой вращалась планета Zemblya. Тенётолёт завис над серверным полюсом в доисторической древности да так и остался молчать среди сменяющих друг друга долгих биполярных дней и ночей. Исцвела из него инеевая грибница и проросла планиду насквозь, расцветя морозным серебряным каперсником на полюсе обратном – Ant-Арктическом.
История расцветила и украсила снеговые ландшафты серверного полюса дивными фигурами: тут и оледененние абрисы солдат Тридесятого Тысячеснежного Райха, застывшие во время сражения со слепыми пингвинами-альбиносами.. а где-то по снегу уже веками бродит Нечто из фильмов Джона Карпентера и собирает собственный тенётолёт из выпавших не известно откуда онтологических структур Бога.
На излёте Инеj-Юги решил Некто наслать на земблян кару: разразилась великая Чу!ма. И инспирирована она была самореплицирующимися наномеханизмами из льда. Видимо, блеклый заблудший цверг повредил киркой древнюю и отерянную кем-то криокапсулу времени да выпустил их. Механизмы строили ледяные запруды посреди потока сознания заражаемых, отключая его в предвечность и в закативаемость глаз к Небу..
Исходя из внечеловеческой и непонятной нам своей милости, разум богофизариума решил спасти земблян. План был таков: собрать всех лярв – всех астральных паразитов, подселившихся в тела хоминидов, скользящих в прослойке между астральным и физическим телом, и перепрограммировать их торсионные поля в обратном направлении. Так, чтобы генерируемое торсионное поле защищало носителя видоизмененной лярвы от ледяных нано-машин. Лярвоуловители, пилотируемые инеевыми геометрически-фигурными разумами, произошедшими в глубокой древности от кровосмесительной связи Кая и Герды, зависли над самыми страдальческими и порочными местами планиды: например, над духовным концлагерем перевоспитания дизайнеров «Поднятая целина будущего», комендантом в котором работал Граф Милонов. Дизайнер Федя стоял над рвом с мертвыми телами своих дизайнерских собратьев, и в стекающей по его щёчке леденеющей слезе отражался луч звезды Холодостан. Лярва, присосавшаяся к эмоции обиды на судьбу и несправедливого Бога была с чпоком высосана из его тонкоматериальных структур и отправлена – вместе с миллионами подобных ей лярв остальных несчастных земблян – по трубам из пульсирующего перекачивающего биохрусталя в гигантскую центрифугу-блендер на Серверном полюсе, где была растворена в общем котле астральной лярвической биомассы. После чего астральная биомасса должна была быть переполюсована мантрами снега, заморожена космическим светом, расколота по линиям кристаллической решетки на симметричные хексагоны и отправлена обратно на инклюзивное включение в сердце каждому носителю в качестве защитного амулета.
Должна была. Но чего-то в этом рецепте не хватало. IS-юминки. Специи. Ведь жил где то на евразийском континенте Зембли Юный Па~эт – вьюноша бледный с уzvзором горящщим ~ который в дионисическом экстазе подвергал свою психику расколам и любил играть в Святого Себастьяна, прокалывая своё тело воображаемыми стрелами, ножами, пилами, вызывая у себя сладостные электро-вдохновенные конвульсии Света. Лярва, которая поселилась в его психике, была особенной – и именно её не хватало для окончания исцелительного эксперимента. И был вознесён Юный Па~эт персонально и заживо на Серверный полюс. И была с ледяным чпоком исторгнута из груди его странная n-мерная сущность в виде чёрнохитинового Клопа – вероятно, двоюродной дочери и седьмой воды на киселе Богопаука Ананси и направлена во Всеобщий Котёл. Но Сущность Та – неведомо для Богофизариуса – породила в себе другую транслярвическую сущность, чей разум был извернут внутрь новой гипотетической Вселённой и как бы сотворял её на ходу в каждое мгновение. И когда лярвическое варево в котле было заморожено в зеркальную гладь и расколото, то одна гипотетичность наложилась на другую и сама реальность поскользнулась на её всерелятивистской zero—глади бликующей и рассыпалась в вероятностное мерцание.
И закончилось теогонево.
И произошел Большой Взрыв.
А воображаемая Дыра в изложенную Нами вселенную была запечатана изнутри теряющими реальностность Богофизариумами символом перечеркнутого Круга и скрижалью из неизвестной минеральной субстанции со следующим тщательно выцарапанным текстом:
«Мрачнотелка»
0, искомое
Насе-коконное –
За~вернулось в Хитино-плоть –
Ты вернулось в б(ы/е)лую Водь –
Андрои́да Ant-Аркто брегов.
Твой Фрегат Навсегда готов.
Бело-тысячных немаtod
Точит айсберги тысячедырие –
Те, которыми сердце затерт-0/ø
12.03.21.
04 Мар 2021
автор: Тарья Треструбрика: Проза Tags: Тарья Трест
Они жили в мертвом музее, в окружении артефактов, магических камней и зеркал.
Никто не знал, где на самом деле находится эта комната.
Но она успела прогреметь на весь мир, положив начало вельветовой эре – новому виду связи на расстоянии, в которой соединились магия, вещества и высокие технологии.
Его звали V, её – Di. Они транслировали Вещание.
Через Изнанку пространства они настраивалась на подсознания людей по ту сторону связи.
Они называли эти сеансы бархатными, величали вельветовой негой, Вещанием, транслируемым из Вельветового Бункера.
Анус Сфинкса плотно сжат. Внутри загадка. Он молчит.
На фоне вибраций растеклись скифские бабы.
Нанороботы отняли у книг буквы. Фосфены слились в решётку из хексограмм.
При подключении холодит ноздрю. Даже батареи замерзли. Пройдет ли этот мужик испытание севером? Метель бьётся в стекла, швыряя в них сгустки льда как пощечины — резко, до хруста и скрипа. На крыше все дрожит и грохочет. От ветра пьяно шатаются провода.
На ночь в городе тушат фонари и отключают воду. Город превращается в мёртвую гавань.
На дворе — 20-й век XXI века. Декадентпанк. Мы пудрим носы, вдыхая с алой пентаграммы слаанешитский порох под клипы La Femme. Вокруг разложены амулеты. Через выдох передаётся информация. Вжухи.
Луна теперь высоко, её свет косыми лезвиями прорезает алтарь. Там горят свечи и дымятся благовония. Пахнет палочкой смерти. Воск плавится по стеклу, стекая. Так и живём — после йоги – иконки в нос, а затем — став на третий глаз.
Мы на v_з[а]воде. Производим звёзды хаоса.
Это шоу эксгибициониста, который следит сам за собой. Сам перед собой оголяется.
Кнематографичность музыки разворачивается камерным, стерильным артхаусом с вычурной атмосферой, а затем сменяется грязью. В грязи есть что-то настоящее. В отличии от стерильных фильмов. Бывает и грязь можно подать стерильно, достаточно её обесцветить. Всё обесцвеченное выглядит стильно, изысканно, как падшая женщина, суровая как зима. Я – холодная Мара – снежная королева, а ты – мужчина-лето в гавайке и очках-полицаях, с лицом, списанным как с икон. Сегодня я волк в овечьей шкуре, а ты – тьма в обличье света. Горячий вампир и холодный вампир.
Жрица Хаоса глаголит Новую Ересь устами зеркал, говорящих на языке тела. Иней и_стёкла>и_ней ис-тёк_ла>синие_стёкла>в которых синий песок>путешествие – как одна сплошная черта – быстрое, скользкое. Внутри стерильно и снежно. На окне – огонь. Сакральное зарево. Но огонь сам по себе не горит, только холодный огонь так может. Ощущал когда-нибудь холодный огонь? Ледяное пламя? Когда всё движется назад – это и есть Изнанка – инвертирование, ультра поводI, сигма-плато.
МХОВЬЕ>Хром-промо выцветшее>Анахромолдинг
Автомобили спят под заснеженным одеялом. Их тоже накрыло. Фокус двоится. Йольские огни мигают неоновой спазмой. В зеркале – саморазврат. Холодный огонь абсурда стал инструментом Хаоса. Тут выживает сильнейший, смышлённейший. Собери кубик сверхчеловека, а затем брось-ка в мой мартини вместо оливы.
Ну что, поиграем в декаданс, сучки?
Тогда вперёд. 20 век XXI века объявляю оком-веком декадентпанка. Вместо кокаина и опиумных курилень – криокапсулы и бархатные коконы. Добро пожаловать в стерильные кетахолы и лабиринты меха. Возвышаясь над пламенем фитилей, мы вещаем в мир поветрие из Vельvетового Бунkера. Словотраffик виртуальных МЕХшинств. Voodoo_vай-fай_лы__ /
Бормочу как Изида, выразительно щёлкнув лезвиями ножей. Топографирую всё сущее. Кутаюсь в меховые тексты, как трубы зимой – в стекловату. Сегодня энергия тусит.
Мы – глашатаи Новой Ереси. Криогенные всадники. Ииигого_иииииииигого! Древность дремлет. Земля-мать стонет. Древность стонет. Мать-земля шипит, говорит через дочь свою. Радио дроун и море песка. Пустыня и небо жовто-блакитне. И два тризуба. Север с Египтом переплетаются. Языками. Дизайнерская анестезия начинает действовать. В камланье взмеился наркоз.
Вот она, пустыня. В своих дексогрёзах я часто видела Египет. Это было прошлое, смешанное с предчувствием, это как видеть во сне Арракис никогда небывав на Дюне… За окном шумит Нил, рядом – пирамиды, барханы, откосы песка, горячие, раскалённые волны несутся вдаль, ветром забиваясь в нос, так, что прячешь лицо в арафатку. А ночью, под лунной пляской – танцы с бедуинами у костра, трубка с гашишем и потный верблюд.
Выветрилось вещание. В пар превратилось. Пар мехом стал. Поветрием. Напевом.
Уловив ультра частоту, я подключаюсь к Иной Сети, считывая словотраffик.
Совмещая буквы в один клик-коллаж, я ловлю кайф. Здесь п(р)оявляется текст.
До чего же зачаровывает.
Я снимаю снимающегося. Веду слежку за тем, кто ведёт съёмку. Подглядываю за подглядывающим. Я чёртов вуайерист. Меня одевает текст, текст же и оголяет. Облачившись в текстовые МЕХа, я подглядываю за тобой, пока ты дрочишь.
Выворачивая свой мир наружу кишками, раздеваюсь. Тексты – картографии-кардиограммы — буквенные контуры ощущений, особый шифр, вырванный из Изнанки как кровоточащие куски плоти. Текстовые меха опадают с языка крошащимся хрустом>Осыпаются в камеру хранения обскура>абсурда>видеокамера снимает звук>В темноте — отсветы мониторов. Всё сверкает бликами теслошара.
Погружаясь в бездну печати, внутрь размашисто вхожу в текст, как в раж, раз за разом всё глубже. Погружаюсь. Вгружаюсь в слова, растягивая их по цифровому полю.
Фраза разобрана на составные и закодирована в картинку, лого_ tип.
Смарт_фон. Гравитация. Магнит. Мы строим коллайдер. Ладонями. Словом. Хрустящим как снег. Мой палец внутри устройства. Сочится информация. Из хаоса я сла-гаю фразу. Секс. Наркотики. Декаданс. Всё плавится на медузьей скорости захвата. Слова вывернуты наружу. Текстом. Текст заразен. Текст – вирус. Пластилиновая пиз_да.
Пластинка покрывается хрипом, бархатным, мягким шорохом в трескучей тишине напряжения. Ебаная французская музыка! Шутка превратилась в драму.
Седой винил-героинщик наматывает круги как старый гонщик в скрипучем седле. Слишком зернистая плёнка скомкана. Всё теряется в шорохе, треске помех, мир становится зернистым, покрываясь тусклыми красками с треснувшей позолотой, мир осыпается на покрытие пиксельными хексами. Всюду указатели и пароли. Вуду-файлы.
Когда сеть пала, я заглянула в изнанку сайта. Моему вниманию предстали логи, ошибки, антропоморфная глубина кода — слишком тактичная и тактильная.
Сеть легла.
Произошла перегрузка. Криочастоты всплесков прямого вещания и голосовых сообщений вторглись в сеть телекоммуникаций.
Для глобальной сети мы подобны плесени или глитчу. Когда мы активировали протокол «Каин», сеть не выдержала напряжения. Мы вторглись в систему, потревожив импульсы техно Логии меховой магией Хаоса.
Коламбия пикчерз не представляет такой каламбур – когда декс мех и мухоморы слились в сладкой диссоциации. Это мой мех. Я его одеваю и вылетаю прочь. Я – Декс в мехе, крутой чувак из боевичков. Моё тело превращается в снег. Хрустящий и сладкий. Пантерный лот[g]ос вскрывает космос холодным огнём. Капсула с криогеном заморозила язык. Изнутри оковывает инеем. Въебись в меня, как говорится.
Вижу хексы>хексовое поле>оно бескрайне несётся – желтое, выцветшее как старая бумага манускрипта с начертанной сигилой.
Синяя звезда>синяя пизда и цветок ипомеи.
Интерактивно-радиоактивный эфир>всплесками>пиzды-вируса. Фраза разобрана. На составные. Текстохаосом.
Меховое причастие. Гу[g]ловращение>
Сопереживаемость снижена до нуля, ты просто нулевой зритель, или же пациент, которого препарируют заживо, пока тот смотрит наркоз. Восприятие натянуто на Изнанку виртуальной сеткой.
Тройная связь – через космо-леп_топ, при этом ведётся запись на камеру и смарт_фон.
Туси сквозь меня волной. Мы на одной частоте звучим. Органы диалогов>Ых>окон>полны информации>Миром пашет Телега>Диалоги – как гипнотический способ воздействия>Диджитал –сталь>Анна_х_ромизм_ризом_схизма_изнаночных_призм_м_для молвдли_ловли_mолдинга_iнфохром_Aнти-хромо-отвод>Меховые паруса несутся>стерильной ватой>набиты>вещая>плывём сквозь треск прямого эфира>со скоростью света перерастающей в черепашью. Связь глитчит и прерывается, будто чует что мы>обмотаны>в меха> сразу представляешь сугробы и снег. Тормозят системы, глитч вторгается в мех_анику. Электроника даёт сбой. Прерывается связь. Мы в состоянии пафосаnm,,…//.,mnnm,.<M<>в мехах и на вате>в мехах и на вате>декадентно-пиз_датые>пиzдим и пиЗDим>Разглашая Новую Ересь >в коротких спойлерах>сериа_ла-пазззл_а> мы вещаем на частоте Трёх>слившись губами безмолвия с извергающимся отверстием Хаоса>мы стали текстом>самонабирающимся> Протокол «Каин» запущен. Кодовое слово – Ва_GYnа.
>>>
Заглитчено
Заглитчено
Внимание, всё заглитчено!
— Не могу прорваться через помехи. От глитча глохнут кулера, как на Руси — мухи от мухоморов. Похоже на ультра частоты.
— Нет, это сбои. Ультра частоты выше.
— Поводи – поводи_
<ПОВОД I
УЛЬТРА_ПОВОДI<
Это ещё не довод
Выброс семени на дис_плей. QR_коды оплодотворяют матрицу. Инфор_мацией. Оптомицелий.
МАТЬ_И_МАТРИЦА
МАТЬ _И_МАТРИЦА
АпоФИ_Ооз
К вам наведался на вечеринку Рок –н –рольный Исуссс>Исуссс>
И все сосут
>
В эту ночь мы курили вещество из звезды хаоса.
Бутылки обтекали воском до самого рассвета.
Звезда похожа на гайку, она выглядит как деталь к будущему. Меж рук моих натянуты нити. Я сжимаю их двумя пальцами, скрыв своё лицо за абстрактными масками гетеры, лисицы, трикстера.
Технологии и налёт прошлого века совместились в холодном декадансе глитч икон, рассеченных VHS помехами старых кассет, давно вышедших не только из моды, но и из употребления. За океаном закрылся последний прокат. Вот и всё, ушла эпоха.
Эффект старых кассет создаёт некий ангст, триллер, что-то зернистое, с помехами, но там, под всем этим слоем – ещё один слой – новый и глянцевый, полностью состоящий из системных ошибок. От изначального изображения остался лишь контур, смутный силуэт, беглый намёк – это была картина, созданная сетью из подручных материалов которыми её кормили.
Вскрывая кадр слой за слоем, вплоть до нуарной инверсии, я остаюсь один на один с голой фотографической сутью. На меня глядит с тщательно отшлифованных обработкой снимков, фантазия вуайериста. Голый ведьмин разврат. Самоэксгибиционизм. Техномастурбация. Искушение Ахамот.
Однажды я вдохнула бархатный мех. И заразилась сущностью. Во мне поселился бархатный демон. Его дофаминный коктейль равносилен оргазму, это таблетка, которая прёт. Каждый колючий пузырёк, лопаясь, ласкает тебя. Шипучая таблетка шепчет изнутри пузырьками на языке любви.
Моя ярость становится дрочкой в мокром моровом мареве.
Моя пиzда – нефтяная вульва.
Жизнь – есть абсурд. Так посмей-так-посмей-ся. Выеби словами. Тьфу! Ночи неистово порваны в клочья. Ты сам себе – термококтейль.
Звезде идёт дым. Определённо. Литературный покров пробрало. Прошибло. Шишками. Познания. Шишковидная железа. Хищник.
Сжимаю рукоять, блестит лезвие в свете утренней схватки рассвета. Суетливое солнце над городом всходит.
Куда не глянь – везде шумы и фосфены. Тающий серп луны с одинокой звездой – как знамение, как сигил, как восточная сказка. Ущербная луна, но даже язык не поворачивается назвать её таковой – она прекрасна в своей тонкой, самой последней фазе убывания. Завтра луны уже не будет, она скроется.
Я наблюдаю как над городом занимается фиолетовый рассвет с малиновой полосой восхода.
Меховые будни в Vельvетовом Бунkере. Вот и весь Декадент панк.
Оставь рассуждения за кадром. Это точно была не ржавь. Это было пророчество. Скрип_t души. Райский плод. Раскисай под объективами, растекайся, пока я взрываю напалмом звездохаосный дым. Выеби себя дрочкой.
RSS
