Адепт

Жизнь адепта — хлам и дворец
Он хочет, чтобы у него были шуты
Чёрный крест у него на судьбе
В радостном смысле предыдущих слов
Воздух чувствует, как разводят мосты
Он благ, и имя его свято, как и
взятое пресвятой алхимией лицо
Обруч и бремя спадающих на него эонов
Ночь и уравновешенная его душа
Его поступь – смелый шаг
По только им выбранной стезе.
Открывается свет
И тихий, вникающий “наконец-то” взгляд
И он срывается, адепт (смотрите)
Вслед за ним – вихрь тишиныСлава твоя – развивающаяся мантия,
О свет и золото твоего сокровенного стремления
Проникни и стремись! И дай труду его обогащающую как бы
Аналогией силу в ладони, сложенные в знак
принятия этого невидимого инея.Вот ночь пропадает, вместе с ней пропадает ночь души
Точнее, это описывается некий
выход, когда писалось “ночь пропадает”
Чёрный капюшон сваливается назад
У адепта следующий день
Он выходит в мир, мир букарашек и выигранной войны
Его удивит сладостный воздух, и, может быть,
почти не вспоминающийся прекрасный аромат.
Сень. Он в кущах отдохнёт. Он отдыхает.

Волшебство. Оно прошло через века.
И это чувство рядом, чувство спокойствия;
О 16-17 век, разорвите покрывала
свои, и слейте свою искомую желанную
суть в резервуар времени,
да наполнит души ждущих эта река;
давайте вспомним Адепта Времён,
войдём в Него и получим Наше удовольствие и прану.
О, паршивая девка четырнадцати лет, о сексуальных
бёдер пар, сорвись пред Ним, о
часть одежды девичьего бремени!
О наслаждение.. Дай увидеть.. Наслаждение..

И это, наверное, не увиденное, Он
(кто-нибудь из Нас) назовёт, или может
назвать “крлей” или “благословенный леймен”,
в зависимости, от воображаемой, блин, ситуации
Волны благословляемого Нами течения – донесите
свои свинцовые вариации, до других –
о одинокая лавочка этого адепта – не впусти смеющихся,
и он смеётся – он – он ухахатывается – Адепт! “Прост” –
если вы поняли – задумайтесь. Что-то уже проглатывается.
Адепт современности.

И вот меня обычный “Brюken krюken” достаёт –
утомление и нежелание, безвкусность,
лёгкое головокружение, я иду в никуда; мне
надо доехать до дому; я не люблю это бредовое состояние.

И вот Абсолют. Бессмертные мысли; магические дела.

Награда – блаженная сома, странный отдых,
“FROGEN” от поворота молодой девушки в твою сторону, она
так познакомилась с тобой на одно
замедленное мгновение сегодня; это удач –
ный момент, прохладные воды, красивый аккорд
в твоей усталой мелодии. Еду дальше…
Ба. Её сапоги.. Она..(.)
“FROGEN”

Кстати, забыл ещё мотиус “po dorozshke”.

Заложники Хагиеля

Розовое масло (люблю розовый лимонад), синички и воробышки, лифчики юных дев, каблуки ночных бабочек, вода с городского фонтана, виагра и дым шпанских мушек – что только не используют некоторые люди, чтобы затащить в свой круг энергии Венеры! Косметика, парфюм, красная помада, чем ещё умеете пользоваться вы, мои беспечные голубушки? А тебе, отвязный оторва, зачем тебе розовая майка с английскими надписями – чтобы соблазнять пташек, да? Зачем тебе берет и помада, о старушонка, зачем прикрепил катафотку к колесу, дед? Всё это он, дух Венеры Хагиель. Томит сердце и пронзает его стрелой. Любовь, разлитая вокруг меня под Project Pitchfork.. Хотя сейчас я слушаю любимый тобой Ace of Base, у меня всегда твои мысли под эту музыку. Наверняка ты прилетал к Есенину, Микеланджело, Клеопатре и Кроули. Ты пасёшься возле публичных домов и секс-шопов, возле букетов роз и моей запачканной спермой рубашки. Наверное, ты скучал и радовался вместе с Джованни Боккачо, Сапфо и Эммануэль Арсан. А некоторые и вовсе соединяются с тобой настолько, что становятся Тобой в ритуале, съев в кульминации персик. Так ты и прилетел ко мне – стукнула синичка в окошко, и пригрезилось мне….

 

Сергей увидел обнажённую Ольгу в душевой кабинке напротив, она мыла волосы. В какой-то момент она оглянулась и увидела Сергея. Она вздрогнула и внутри её безбашно сконфузил смех. Она тут же поспешила к входу в бассейн и стала двигать ручку – верх и вниз – но дверь была заперта Хагиелем. Девочки, девочки, все на выход – громко сказала она, идя к кабинкам, что были справа от Сергея. Девочки вышли из кабинок и оглянулись на Сергея. “А!” – весело сказали они, а потом побежали к двери, ведущей к раздевалке. Но и она была заперта Хагиелем – безуспешно они дёргали ручку.

 

Сергей немного вышел из кабинки и посмотрел в сторону раздевалки – на него шли трое девушек. “Ахаха!” – засмеялась Настя и спряталась в кабинке справа от Сергея.

 

За прошедшее время Сергей узнал, что девчонки из литературного кружка, как заваривать чайный гриб, как выращивать душицу на подоконнике, чуть-чуть понял как отличить постмодерн от метамодерна и как делать лучшую смесь для блинов.

 

А через час по Хагивремени Настя читала ему стихи.

 

О, только б огонь этих глаз целовать

Я тысячи раз не устал бы желать.

Всегда погружать мои губы в их свет —

В одном поцелуе прошло бы сто лет.

 

Но разве душа утомится, любя.

Все льнул бы к тебе, целовал бы тебя,

Ничто б не могло губ от губ оторвать:

Мы все б целовались опять и опять;

 

И пусть поцелуям не будет числа,

Как зернам на ниве, где жатва спела.

И мысль о разлуке не стоит труда:

Могу ль изменить? Никогда, никогда.

 

Какой отличный поэт – сказал Сергей.

 

Мы часто читаем в литературном кружке поэтов романтизма – сказала Настя. Она подошла ближе к Сергею.

 

У Серёги начал вставать. Ольга с улыбкой повернула голову влево. Настя спросила: “Ты хочешь, чтобы мы тебе почитали Пушкина?”

— У меня уже Александр Сергеевич Пушкин (Сергей имел ввиду свой член)

 

(а тем временем Хагиель, конечно же, украл у всех лифчики и трусы)

 

Настя сказала: “Что же нам с тобой делать, Хагиель?”.

 

Хагиель: пауза.

 

— Вставить Байрона в Бэлу Ахмадулину.

 

— Может быть Зинаида Гиппиус – сказала Ольга?

Хагиель: небольшая пауза

 

Серёга стал называть свой член Зинаида Гиппиус.

 

Здесь Настя стала удовлетворять Тютчева рукой, а наш читатель сам представит как это было под нашёптывание нам на ухо Хагиелем “Я памятник воздвиг себе нерукотворный” Пушкина.

 

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

 

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

 

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык.

 

Хагиель выжидает паузу.

 

Да здравствует Тютчев, Некрасов, Байрон и Толстой!

 

Хагиель выжидает паузу.

 

Да здравствует Бунин, Байрон, Бодлер и Шекспир!

 

Хагиель выжидает паузу.

 

Да здравствует Лермонтов, Мандельштам, Маяковский и Киплинг!

 

Сергей кончил. Теперь он стал Афанасий Афанасьевич Фет.

Козочка Молния

Я козочка Молния
Я козочка Гром
Наливайте стаканы полные
Пейте водку, пейте водку и ром

Алмазные ушки
Глаза как сапфиры
Шпанские мушки, снимайте мундиры!

Снимайте майки
и неферский шмот
Из мишек в зайки
Из кислятины в мёд!

Я танцую весной
Я танцую падлой
Пой, дорогой
Смейся, мой сладкий

Радуйся, бро
Зайчик солнечный
Я козочка Гром
Я козочка Молния

По полу цок!
Прямо в бровь
Прыг-скок
И это любовь

Стал кайфом

И он устал от законов, бычья, спецучреждений и стерв
И вином его сердце облилось и кайф режет нерв
И понял он, что за кайф продаются Богам
И кайфом он стал, и рухнул мир к его голым ногам.

Тут же закон ему поклонился ниц
И бычьё предлагает водку и блиц
И сплошные стены как мартини бокал
И стервы ведут из околицы в зал

Я подойду в венце из роз к тебе мой принц

Он был один из тех
Кто опускает взор на землю
Он знал про слово грех
И не взаимная любовь ему трепала нервы

Он окружён печалью
И кажется задумчивым, но плиз,
та красота, что скрыта под невидимой вуалью
выдаст свой секрет и верхом станет низ.

Он рассмеётся. Если надо — со смеху умрёт,
И в одиночестве мой принц смеётся много.
И пара ангелов порой на плечиках уснёт
А в голове его толкуют Боги.

Я подойду в венце из роз к тебе мой принц
И отведу рукой всё зло
Погодь. Пока я страсти радостной ввожу свой шприц
Пока покрою поцелуями лицо, покрой и ты моё…….

Но поцелую брата жаркие уста…

Но поцелую брата жаркие уста
Я голову снесу себе специально
Клянусь рукою этого поста —
я развиваюсь гомосексуально.

Ты где, красавчик зависаешь?
Мечты мои полны соблазна
Она и он — одно и тоже, знаешь?
Я душу чувствовать хочу, душа твоя прекрасна.

Enigma TNG и Пим

В просторах терюханской мордвы, в долине с. Пица Нижегородской области, где полдень жжёт бескрайнее мордовское Солнце Норда, там, где начинается лесостепь, где-то вблизи речки Озёрка… Нет, это прекрасно….. Всё испорчено. Стоял он, Великий Ипсиссимус Войны — мех под названием Enigma TNG. Его дьявольская пушка была направлена прямо в лицо Человеку-Муравью. О да! Никогда ещё Гидре не удавалось прижать так близко к смерти Мстителя своё великолепное жало, сделанное из первоклассного сплава. Множество ракет сверкало, как свет Солнца в зияющую дыру туч. Тело меха напоминало лицо или вспорхнувшего орла, наверху крыльев были расположены блоки ракет, и в основании крыльев была расположена семиступенчатая пушка. Кабина управления была украшена кольцами. Enigma TNG.

Человек-муравей протянул руку к стальному животному в знаке «стоп» и сказал: «Остановись, стальное животное». Конечно же, в запасе у него было множество трюков, которые мы хорошо знаем. Но, признаться, на этот раз командующий мехом действительно чуть не переиграл его, теперь уже, кажется, навсегда.

Как меня замучили мысли о занятии любовью с тобой…. Я весь в напряжении. Enigma TNG — ласковая гетера, пленительно завлекает меня своими пальцами. Пим должен отреагировать немедленно. Я мастурбирую. Ты сидишь на столе, светловолосая гетера, воркующая голубка. Твои пальцы массируют влажную пуси. Между нами мягко, страстно. У меня стоит как сталь.

Сцена противостояния Титана и Пима длилась недолго. Пим тут же вцепился в лапы стальному титану. Титан несколько растерялся, но поднял лапу и двинулся на человека-муравья. Пим возрос в глазах обывателя. Что ж, только дурак не смог бы предположить, что сделает Пим! Через какое-то мгновение между дикими зверями настала настоящая беспощадная бойня. Настал момент Армагеддона. Соперники уже не воспринимали окружающую реальность. Вот — между двумя гигантами пик их битвы — Enigma TNG готов был стрелять прямо в грудь Пима, и тому ничего не оставалось делать, как в последний раз сжать плечи титана, пытаясь побороть его. Ах-ах. Выстрел не заставил себя долго ждать, Пим улетел далеко. Бедный Хэнк.

Моё воображение истекло. Настал период безмыслия. Осталось ощущение, как после взрыва. Осталась только сухая долина Пицы.

Я понимаю, что никому не интересно, чем закончилась битва для гетеры. Но я вас проинформирую — после гибели Пима собралась масса клопов с окрестных деревень и напрочь облепила меху. Титана заклинило буквально во всех частях, и клопы начали грызть капитана судна. Зрелище продолжалось несколько месяцев. Капитан железного судна скончался в заклинившем Enigma TNG. Ведь тебе оставалось немного — я возбудил тебя своим тонким телосложением. Ты сдохла в куче клопов, мой прожорливый зверь.

Мелькает глазами античная прости…

Мелькает глазами античная прости
Разводы краской, что ангелы на штанах
Шалом и мерси, апельсинку в ротик
Шпанская мушка, смотри, в ноздрях!

Забияка кривляется и по телу разносится
Волнами обалденными
Говорим громко и молчим, как проституткам водится
Не гордимся ни врачом, ни правителем, ни пророками вдохновенными

Я вижу пташек в страстных тенях
Да нет, ты не запутался и не поранился!
Ложь и правда в моих глазах
Покривляемся, покривляемся, покривляемся!

Она напомнила мне

Ты мне напомнила осенний дождь
Когда яблоня под окном смотрит в глаза
И я вспоминаю уже летний сон
Когда кончается летний дождь.

Я закрываю глаза и в голове дымка грёз
Слышится лёгкий свист вдалеке
Небесных сверчков и дальше — до самых звёзд.
Застыла тьма в закрытых глазах
Остался только образ туманных роз….

Мальчик из США

Майский холодок в центре сердца
Это взрыв крови застывшего давным-давно лица
Кто это сделал? Посетило безумие
Но чувствам почему-то не будет конца
Мальчик из США.

Что ты сказал, что сделал вообще, подонок
Маленький ещё… Хотя нет. Ты давно вылез
уже из пелёнок. Твоя мать и отец, последний звонок
Всё ядерным взрывом закружилось во мне.
Но тайное чувство, что глубоко затаилось
Я не предам, я лучше сама нажму на курок.

Как сладко, будто звук божественной лиры
Проплыл над моею душою, давай, знаешь, может
откинем все эти взрывы, без тебя заболею тоскою.

Ты чувствуешь страсть, которой я закипела?
Ничего, кроме секса, я давно уже не брала.
Ты Дьявол, я долго ждала.
Мальчик из США.

В деревню

И поеду я пить с мужиками
От чего бы мне душу избавить
От чего бы её сторожить.

О парче говорить и слышать правдивые тоны
пьяных всю жизнь от горькой судьбы мужиков.

в странном бессилье лежу пока на кровати
В стул головою упёрся я в летней жаре
Как я хочу поорать где-нибудь в огороде
Ходя босым по траве по тропе;
Грезю в отравленной городом комнате:
Буду Андрюхой угарелой России
слабнуть от водки в опасной среде мужиков.

С грязным чайником на половицах
Буду стоять с вдруг со слезой,
буду стоять с похмелья
Определять, где тот друг, с
кем я пил вчера до исступленья.

На утреннем холоде, еле замёрзши
Я смотрю на мурашки свои
Слушал вчера я музыку сраную
Слушал вчера я песню глубокую народную;
тяжело от водки внутри.

Я задумаюсь о природе; меня повлечёт на реку, в леса
Кувыркнусь на песке о забытой невзгоде
может быть мордой уткнусь в траву.
И прикину пьянки которые там на сегодня
Погляжу глазами в благодарность селу.

С самой знакомой дорожки
Месяц вольётся в грудную клеть.
Я до вашего вковыляю забора
и открою лямую дверь.

Ночь.

И пьяные девки пусть сгубят
Томную душу пускай нальют
И беконечное скопище звёзд
Совсем проклянёт мои плечи
Когда на земле на коленях стою..

Так заповедовал Леопард

Ходите, жрецы, по подворотням, ходите в поисках женщин,

В поисках юбок изворачивайтесь, восхваляя себя и женщин,

Строки рисуйте, петляйте змеёй, закручивая Послание, разжигая тонкие страсти,

Считайте, обвиняя себя, минуты «только что познакомились», минуты проклятия,

ваш грех — ожидание, старайтесь, языком старайтесь, целуя как можно быстрее,

объятия образуйте как можно более сексуальные –

губы ещё не сомкнулись – пусть гаснет плоть.

Так заповедует Леопард, так заповедует Леопард.

 

Красьте губы и брови рисуйте, о шлюхи, в ожидании течки,

Облизывайте мужчин в молчании и будьте истовы, как умывающие себя кошки,

Хрипите от страсти и трогайте своего жреца, или их,

и будете прозваны великолепно – Небесные шлюхи, девственные брошки,

божие крошки, я вижу – вы раскинули снасти, вы внимательны и настороже?

Так заповедовал Леопард, так заповедовал Леопард!

 

Пусть трепещут ваши сердца, и слова — уже сбиваются,

и вы замолкаете долесекундно, о дамы — где ваши глаза,

ваша плоть уже бьётся, скорее, скорее, бегите, скрываясь людей —

так заповедовал Леопард, так заповедовал Леопард!

Скрывайтесь и лижите друг друга, и проникайтесь, и будьте настолько;

пусть будет ещё один кто-нибудь…

Так заповедовал Леопард, так заповедовал Леопард.

 

Пусть небо льёт вино, и облака сыплют для вас мерцающей и сказочной негой,

сладострастие пропитает вас, возбуждение кажется интересным снегом,

альков любви — божественной слюной, она не сдерживает трещину…

Да, и нежно между собой пусть остаются мужчина с мужчиной, рождая страсть,

и женщина пусть трогает женщину.

Сияй, как лесбиянка, о могущественная одежда этих двух вожделенцев,

пусть они как-то договорятся и сделают порнофоко.

Так заповедовал Леопард, так заповедовал Леопард.

 

Мы всё-таки кошки, мы всё-таки птицы, славные самки,

Зажмись в броске, сексуальная львица,

рвись, похотливый пёс, уже лижа её, животную кунку;

ваши слова — не изнанки, делай намёк на половое сближение.

— Лижи меня, о похотливая сука.

— Засунь мне палец в отверстие.

Так заповедовал Леопард, так заповедовал Леопард.

Субботний день

Субботний день, спокойствия благословенье.

Субботний день, учение и снисхожденья сон.

Даёт он время к размышленью нам,

и суток ровное и тихое теченье.

То чувствуешь серьёзное молчанье — то

светлого познания пронзает чудный свет, то

тихо радуется всё, и в теле долгожданное отдохновенье,

то в мудрости исконной крепнет дух, и мух

домашних он жужжанье прекращает.

 

Печали нет, и кислое поенье,

И жажду в голове умолит тайное вино.

Как хорошо тянуть по чёрной ниточке дурманящее настроенье,

Открытых знаний поглощать истому просвещений.

И вдруг на звонких струнах взмлеет

пробуждённый дух — то человек, что ножками жука

терзает клавесин, то звуки фуг и менуэтов ходы,

рождает разума блаженные экстазы,

и в рот души вливается прохладный дивный мёд,

который должно, как прозрачен,

прогресса серы Высшей душу умащает, и

Высшей касте предназначен…

 

Как мох курчавый, поведенье,

Как непонятный мул, гуляю по дорожкам.

То светлый день, спокойный день,

то тихо изучает Бог своё творенье;

я в мирре нахожу непроходимую усладу,

и как поэт я воспеваю мирру.

Как можжевельник он стоит, под сению

ветвей, как тёмных укрывающих врачей, я

воспеваю гриб во вдохновенье им же

и жду субботы следующей недели.

Брат

Я слово зачёркиваю, я слово зачёркиваю

 

«Брат», этого заголовка, заголовка этих строк.

Я написал «Брат», поставив его в кавычки.

Я снова пугаюсь, когда моё дыхание замирает на полувздохе;

это всего лишь неболь шая отдышка,

но я действительно как будто бы не мог;

теперь я пишу по обычной своей привычке.

 

Знаешь, я почесал лоб, но тебя нет,

это, возможно, глупо, но почему же

наивность ставить себе вразрез, я опять

ткнул ручкой себе в лицо, ну что же — я

немного справился, и этого комплекса

как будто бы, как будто бы больше нет.

 

Я чувствовал тепло, я чувство вал его,

но теперь не хочу соглашаться с этим,

это, наверное, моя ошибка

расставлять плавному наслаждению Тобой

запутывающие нас до нервов сети.

 

Где ты живёшь? Там, где живу я.

Бездонное одиночество. И вдруг сейчас

меня наполняет скрипичный концерт, и

я был полон экстаза доверху.

 

Наверное, Ты как благоприятный, но уже

завязавшийся липовый цвет сейчас, перед моим городским окном,

И Твоё настроение — такое же

сизое и странное, как эти скопления

успокаивающих масс в небывающих такими облаках.

В «небывающих» такими. Я уже ничего не понимаю… Облаках.

 

Ты же «Брат». А передо мной нашатырь.

Сегодня будет «вроде бы ничего». И я немного

овеян светло-серо-голубой и пасмурной

шизофренией, всё также глядя в окно;

Фортепиано. Рябина и Тополь.

Я взял в руки скляночку и поставил её перед собой:

в ней очень магнетичные, светло-болотового цвета

таблетки валерианы.

Ещё одна клятва Babalon

С забытых времён мои братья глядели

в эти чёрные глаза с золотыми блёстками,

с неистовым спокойствием смотрящие, палящие с удовольствием,

непокорённые — покоряющие

Нас, отрепья Неведения сорвавших…

 

О прелестная из красивейших, проститутка вечности в алых одеждах!

Я насилую тебя ежедневно, издеваюсь,

наслаждаюсь сладчайшим нектаром твоего лона,

в преддверии судорог ощущаю страх,

раскаиваюсь в молитве, ниц простираюсь,

в надежде увидеть своё отражение в твоих глазах…

Ты покорна… и в этой чаше бессмертия

нахожу священное успокоение,

мои слёзы страсти на отточенных похотью губах,

трепещет грудь, в молчании, в оцепенении,

вкушаю запретный плод дерзкого преступления,

соединившего в тот час…

Нас!.. Ты разожгла всепожирающий огонь желания в душе,

заставила её гореть… Гореть!!.. Теперь я Зверь, и имя мне…,

в агонии рыдаю, я имена произношу, связующие небо и землю,

дрожу, и Откровением клянусь всю кровь в орудие твоё в руке твоей пролить…

 

Никто не слышит твой зов… Стон…

Бабалон, Бабалон, Бабалон…

Тень людского безумия скрывает твоё лицо,

о отвратительная шлюха падших,

спасение вновь нашедших,

алая проститутка вечности,

очаровательная девственница для не познавших…