«Ка́мо гряде́ши¿» –
Его вопрошают – и –
С’öжживается на муреанских <под>доньях
/куда не сойдёт Параклет/
в коричневый Зрак Вопроса.
«Ищу Человека» — Ответствует прямо
И лязгает пастью, похожей
На чемодан с гробовым набором
1ØØ-летней старушки Агапьи.
так холодно
юному энтомологу
сашеньке волчину
распластанному на столе
виви<н>секторов-богомолов
с планеты ZV22
голому
изломанному
покрытому гематомами тератомами
ужаленному нейротропами
в пяточку..
ты вчера распинал свою бабочку.
ты забудешься мальчик
для Вселенной большой
насовсем
åнорекsᛋí4ка с DNA нǝких ан/гге∠ьских палочников
=хиtин-леуцистка=иzвёрнутая <инц>сестричка
блǝдная панночка
<силясь вос-по<л/м>нить somàticos прапрапрапапочек¿>
треснувшими губами проглатывает две ци́сты
=:два pearᛚ’amour’tровых шарика,
запивает слезами Ƶме́я
иѯ ледяной пиалы:
пристёгиваются запястия
к хромированным подлокотникам..
прозрачневеют пло́ти:
в зажелудочных розовых мя́котях –
Всераспускание
Лилий Каїновых:
Арахноархидовопреподобных Тукопоглотосжигательниц YHWH:
«…Се – жертва, благоуханье, <приятное
Господу…>»:
&«…тук, покрывающий внутренности,
и весь тук, который на внутренностях,
и обе почки и тук, который на них, который на стегнах,
и сальник, который на печени; с почками он отделит это…» –
& да станет хрустальным IIIкелетом,
лишенным шума́на:
вове́чным кхристаᛚᛚом
палочников Миц★ра –
своих доподобных предков..
адам~ант`овой/
кимберлитовой/
fulgur~itовой Веткой –
<привойной к Древу..>
на Алтаре Его
☆
Настя. Цивилизация Счастья
АлифОс анЕсти
Анестезия
Впрыснута микоризой
В звенящие кедры…
Мы воскреснем
Под воздействием спорыньи
Пляской Святого Витта
Свитого с WинтоWым ХаОсом,
С динамикой твоих косм,
ХаоСома…
Как Пашупати-Христос,
Как Галактический Велес
Знаешь,
Лес
Шелестом
Своих
Листьев
Рождает
Шторм.
Песнь Песней…
Да начнётся Цветение!
Грохотом молний
Ум Совершенный
Ласкает уши…
Тысячеглазые
Свастики-серафимы,
Полярных огней сиянья,
— Апокалипсис возвестят
А посему, Настя, оденемся в белое –
Господи!
Извне Сущий,
За чертою всея измерений
Щупальца дольше чем Вечность –
Ты милосерден,
Сорви нас,
С ветвей Древа Жизни
Как огурец с куста
Пусть мы воскреснем
В Твоих садах
Вкусив Запретного Знания:
Кецалькоатль сошёл с креста
Змей-Мессия в сиянии славы
Воскрес
Пляшет Скелет Мироздания
Тандаву полых костей…
Мы сгорим в этом пламени,
Настя,
Мы как феникс из пепла
Воскреснем…
Так жги, Змей-Мессия, я твой еси!
Нам ли бояться Пламени,
Коли мы родом из Пекла?
18.04.2023
______________
Анастасия значит «воскрешённа, возрождённая к жизни».
В случае этого стихотворения, мне самому сложно конкретно сказать «что хотел сказать автор», поскольку написано сие было в ИСС, потоком сознания. Кажется, накануне написания я читал что-то связанное с этимологией имени, но это не точно.
Здесь есть аллюзии на Мерге, у которого «Анастасия» была неким воплощением соборной души; так же, вероятно, на «Настю» Сорокина, которая была «восстановлена к жизни» весьма странным способом. Ещё, у Пепперштейна это было одним из имён девочки, живущей в голове у Деда Мороза.
Так же нужно отметить, что я не имею здесь в виду какую-то конкретную носительницу этого имени, хотя, в силу метода получения этого текста, его значение для меня самого остаётся в целом неведомо.
Говорят, как яхту назовёшь, так она и полетит. Есть легенда о Симоне Маге, который удивлял народ своими чудесами, «выдавал себя за кого-то великого»; увидев чудеса апостолов, он предложил им деньги, чтобы выведать тайну их магии, и получил отказ. В канонической версии, эта легенда заканчивается состязанием Симона Мага и Симона Петра, и Симон Маг осуществляет неудачную попытку левитации, в ходе которой падает и разбивается насмерть. Апокрифы рассказывают иные версии этой истории. В них фигурирует Елена — которую Симон Маг объявил воплощением Софии (а себя, соответственно, Богом); чёрный пёс, сопровождающий Мага; а так же созданный им гомункул. В апокрифах его полёт не обязательно заканчивается падением, а в свитке Керинфа даётся и вовсе иной взгляд на происходящее — Симон и Иисус оказываются друзьями, и после одного неудавшегося колдунства, оба покидают Галлилею, а на кресте загипнотизированные римляне распинают барана… Впрочем, подлинность этого апокрифа сомнительна, и я привожу его исключительно как пример вариативности мифа.
В европейском фольклоре, легенда о Симоне превращается в легенду о Фаусте, обрастает новыми подробностями, но сохраняет каркас — Фауст тоже летает с какой-то башни и падает, правда уже не насмерть. Симон и Елена, будто бы переселяются из эпохи в эпоху, меняя тела. В целом, суть истории остаётся прежней — Симон подаётся как самозванец, имитирующий Христа. В «Помутнении» Ф. Дика один наркоман произнёс гениальную сентенцию: «Выдавать себя за самозванца». Думаю, вы уже догадались, чем я тут занимаюсь. Назвавшись Симоном Магом, я в той или иной степени сделал себя тенью этого персонажа, включился в миф. Сознательно ли? Или ради прикола? У меня нет ответа.
Допустим, Симон Маг действительно когда-то жил, творил чудеса, состязался с Симоном Петром, и упал. Допустим так же, что действительно была Елена, что сопровождала его повсюду. Возможно, они и правда меняют тела, и назвавшись «Симоном Магом», я тем самым подключился к системе конденсированного опыта, которая за этим стоит. Исходя из этого, мне становятся больше понятны некоторые мои тенденции. Поскольку Симон, перенося себя из тела в тело, сохраняет некоторые фрагменты воспоминаний, история с башней не могла не отложиться. Что есть башня? Вершина социальной иерархии, где Симон стоял рядом с Императором — на эту вершину он забрался, и упал. Возможно, моё нежелание карабкаться по карьерной лестнице связано как раз с памятью об этом эпизоде — в общественной иерархии я стремлюсь разместить себя даже не снизу, а под землёй — в андерграунде. Кстати, я слышал такое мнение, что Башни Сатаны на самом деле не башни — они представляют собой анти-башни, глубокие шахты, уходящие прямо в Бездну… Так это или не так — я не знаю, но стремление вниз во мне всяко перевешивает стремление вверх. И это всё может объясняться опытом прошлой жизни (мне не надо в это верить, чтобы через это что-то объяснять).
Мы можем пойти дальше, и решить, что Симон Маг и Симон Пётр (Камень) были одним человеком с раздвоением личности — тогда речь идёт о внутренней борьбе, в результате которой Камень побеждает Мага. Этому могут быть даны самые разнообразные трактовки, но я не склонен считать это указанием на завершение Великого Делания — тут речь идёт скорее о камне а не о Камне. Примерно как в концовке «Ангела Западного Окна», когда Зелёный Ангел материализует вожделенный камень прямо в почке у Джона Ди, и тот умирает; только в данном случае, от камня умирает не столько сам Симон, ставший камнем, сколько Античность — Симон Камень был не только первым кирпичом в фундаменте Церкви, он так же был могильным камнем на надгробии Пана. Камень на камень, кирпич на кирпич…
Но Маг не бы окончательно побеждён Камнем, и эта часть его личности перенеслась в следующее воплощение. В этой жизни, Маг начинает работу с того, что разбивает Камень, измельчает его в порошок, и запускает все стадии работы в обратном порядке, чтобы превратить Камень в Первоматерию, в удобрения, в компост. То есть, смешивает духовность с говном. Так и запишем. Duhovnost’ is a bullshit. Кажется, я придумал новый девиз для этого паблика, но не буду отвлекаться. Смешав духовное с известной субстанцией, маг уподобляется уподобяется оной, перенимая все её полезные качества. Теперь им можно удобрять грядки, теперь из него можно делать голубцы. Кстати, «голбец» в деревенских домах — это погреб, место для хранения овощей, вход в подземелье располагается обычно напротив красного угла, и служит символическим входом в мир мёртвых. Голубцы — блюдо, где в исходном варианте фарш или рис (а в нашем — неожиданный ингридиент) заворачиваеся в капусту или виноградный лист, подобно тому, как покойника заворачивают в ткань на Ближнем Востоке. На таком фундаменте Камень не вырастет, а значит не будет и башни — вместо неё будет сырой погреб с овощами.
Некоторые непонятки остаются относительно других персонажей этой легенды. Они могли переродиться в кого-то из моего окружения, это не исключено, однако, этот набор персонажей очень уж похож на список моих субличностей. Чёрный Пёс у меня точно есть, это, если можно так выразиться, мой Хранитель. Есть у меня и персона, чем-то похожая на Прекрасную Елену (её характер и внешность в книгах очень скудно описаны, мы знаем что она была прекрасной и премудрой, а в остальном можем фантазировать что угодно). Есть даже некто, похожий на Гомункула (вы видели гомункулов? знаете как они выглядят? я думаю, что гомункул — это ангеломорф). И так, четырёх персонажей этой истории я без труда нашёл в себе…
Однако, вспоминая четырёхчастную схему своей личности, я понимаю, что там был скрытый «пятый элемент», балансирующий элементы Тетрады, сводящий их в единое целое. Кто же это? Логика подсказывает, что это может быть Камень. Будучи подвергнут радикальной деконструкции, Камень самособрался из нанопыли в самом сердце моей личности — и незаметно захватил над ней полный контроль. Продегустируйте эту паранойю, она очень вкусная. Нечто неживое, но бессмертное, от чего я пытаюсь избавиться многие жизней, оказывается ближе ко мне, чем я сам. Как Камень смог провернуть такой трюк? Для этого, ему пришлось стать совершенным Камнем, и тем самым — перестать существовать. Всё, что слишком совершенно для нашего мира, из этого мира тут же изымается, заменяясь подделкой, симулякром. В результате такой подмены, с говном был смешан фальшивый Камень, а Истинный Камень превратился в Ничто — и таким образом, сумел в меня пробраться.
Эта история выглядит незавершённой. Эта история так запуталась, что уже не может ни кончиться, ни продолжиться. Что же дальше? Ничего. Или Всё.
Он придет и слизнет твое лицо
Испуганное детство
Укутанная кровать
Смотрел сверху вниз, подмигивал
Высовывая язык
Кровь сочилась с губ
Сохраняясь за пазухой
Утекая прямо в трещину
Предательство статуи
Все-возможность
Обещаний
Веер раскрыт, ветер веет
Вероятность лишена предела
Смоделируй идеал
Душа — водоворот в сливной дыре,
Что устремился в сторону морей,
Неся с собою сопли, пыль и пот —
И прах столетий, вымытых из-под.
Пройдя горнила бесконечных труб,
Не оставляет в них гниющий труп,
Но, пронизав границы дат и стран,
Вливается в безбрежный Океан.
………………………………………………..
И здесь легко б остановиться тем,
Кто любит власть божественных систем —
Но ветры ввысь молекулы несут,
И ни Покой не светит им, ни Суд —
Но облако и таинство дождя.
И с ним, шурша, играясь и блестя,
К земле частицы прежних душ неслись,
Вплетаясь наравне в нектар и слизь,
В царей, рабов, нарциссы и червей,
В оттенки кожи и изгиб бровей,
В ростки всех трав, в деревья всех пород
И в тот же — но иной — водоворот.
………………………………………………..
Но ни одна грядущая вода
Нам не смогла похвастаться, что ТА.
— На Элевсинских Мистериях, на их закрытой части, жрецы сообщали некую тайну, известно, обладающий сей тайной становится богом.
— И что же это за тайна?
— Она звучала так: «Осирис – чёрный бог».
— Немного похоже на то, что говорят растаманы – «Иисус был чёрным». А что же в этом знании такого тайного, и такого преображающего?
— О, больше чем кажется. Во-первых, вы верно подметили сходство – Осирис эквивалентен Христу, это бог хлеба, умирающий бог.
— Говорят, на Элевсинских Мистериях жрец показывал посвящаемым пшеничный колос.
— Показывал, но не пшеничный. Ржаной. Осирис – ржаной хлебушек, а чёрный он потому, что поражён спорыньёй.
— Как и Христос?
— Да. Догадки, высказанные Дж. Брауном в «Тайнах психоделического евангелия», исходили из ложных предпосылок, но привели его к истине. Христос работал на грибы. Вот только это были не те грибы – в своей книге автор весьма изобретательно развивает мысль о связи Христа с мухомором, в то время как на самом деле он действовал под руководством спорыньи. Именно поэтому символизм хлебов красной нитью проходит через христианство.
— А разве в те времена, в тех местах, не употребляли больше пшеничный хлеб? Климат вроде бы позволял.
— Всё что мы знаем, в лучшем случае реконструкция, а чаще всего фантазм. По некоторым версиям, в ту эпоху было гораздо холоднее, и в Средиземноморье культивировалась рожь.
— Я пытаюсь уследить за ходом моих мыслей. Иисус был чёрным, так? И в то же время, Иисус был хлебом?
— И ещё грибом. Точнее сказать, Христос был грибом, а Иисус был хлебом.
— Они разнородны? Они не тождественны друг другу?
— Природа Гриба несводима к природе Хлеба, но в Иисусе тварное и нетварное сходятся, и в этой мистерии Слово облекается Плотью, а Гриб облекается Хлебом.
— И вином.
— Возможно, это было пиво. Тогда это были нечёткие понятия.
— Заходят в бар 12 апостолов, говорят «Нам вина или пива» — «Вина или пива?» — «Да какая разница, их ещё не научились различать».
— Хлеб, гриб, вино. Почти «Секс, наркотики и рок-н-ролл».
— Быть мессией – примерно то же самое, что быть рок-звездой.
— Хлеб- суперзвезда… Хлеб по-английски «bread», и это наводит меня на мысль. Бред – один из симптомов эрготизма, поражения спорыньёй. Похоже, тех кто придумывал название хлеба, интересовал только…
— Бред?…
— Именно. Хлеб был навязчивой идеей человеческой цивилизации. Эрготизм имел религиозную основу и распространялся как эпидемия. Но его побочным эффектом было полное растворение истины в вине. А дальше произошло самое интересное. У человека выработался переносчик – через слюну.
— Носитель эргативной энергии – Как вам это нравится? Такое чувство, словно в члене появилась новая буква. Иной смысл? Может быть. Возможно ли это? Здесь находится главное препятствие на пути к освобождению. Вы следите?
— Мы подошли вплотную. Это тело меняет всё, всё – вопрос времени. Все тайны бренного мира, все тайны этой Вселенной теперь открыты. Вот оно – последняя тайна! Вот он, ужас перед ужасами. В следующий раз, когда примите эту таблетку, вспомните слова «Как новый Цезарь я умерщвляю и оживляю ». И все ваши беды пройдут!
— Но у меня всё же есть один вопрос к выступлению технолога-дегустатора. Что случилось с римлянами?
— Они не выдержали эксперимента! Да вы по ним проехались своим Валом Равновесия! Из-за вас они превратились в варваров! Принять этот продукт – значит добровольно шагнуть навстречу смерти! Вы, надо полагать, думаете, что бессмертная душа, парящая в эмпиреях, перелетает из одного тела в другое? Хотите это проверить?
— Ваша метафора ясна. Но мы делаем так всегда. Я лишь хотел узнать, как часто можно употреблять продукты «Подлинная смерть» и «Полёт Сердца»? Под какими предлогами вы это обычно проводите? Или достаточно сказать просто – «я считаю своим долгом» или «мое сердце требует»?
— Ах, вот вы о чём. Вы даже не представляете, во что вляпались. Употребление этих препаратов делает человека невосприимчивым к галлюцинациям матрицы. Чтобы освободить свой разум, достаточно принять одну капсулу. А вы всё съели! ‹…› Вы убили себя, вы себя уничтожили, не успев как следует раскаяться.
— А у нас есть время для раскаяния? У нас его нет! Мы погибли! Мне нечего терять, и я хочу знать всё! Я не знаю, какие силы держат меня в этом мире, но у меня такое чувство, будто я сижу в ящике Пандоры. И этот ящик только что открыли!
— Вы приняли «Подлинную Смерть» и «Полёт Сердца»? И, наверно, употребили их в один приём? Вы хотели смерти? Так вот вам смерть. Она давно ждала вас. Смерть пришла за вами. Убейте в себе смерть. Потому что, приняв всё это, уже невозможно умереть. Единственный способ выскочить из ящика – разрушить его. Хотите всё знать? Мир это яйцо, чтобы стать богом, нужно разбить скорлупу. Ни у кого из нас нет времени ждать.
— Так давайте же выпьем «Вечность» — за освобождение! За избавление от смерти!
— Б-г умер — давайте выпьем за Б-га.
— За Б–га мёртвого! Он не умер, а пал, как и мы все. Падшие Ангелы. Да и ангелы ли мы теперь? Выпьем за наше падение!
— Сейчас упадёт звезда. Кто-нибудь успеет загадать желание?
— Выпьем «Вечность»! Нам нечего больше желать!
— «Вечность» сломает стену!
*герои выпивают «Вечность» не чокаясь, залпом, один из них смачно затягивается, и отправляет бычок в полёт – в тот же миг в небе падает звезда
С чипами не рождаются….
***
Твои глаза, как две инфузории
***
О Шри Шанкара, сколько будет дважды не-два?
***
Когда саван содран
***
Есть только миф
За него и держись
***
А какое оно, дно рождения?
***
Если ошибиться в названии и вместо Приключения Электроника прочитать Приключения электрика, то тематика приобретает совсем другой смысл…
**
Ну тут, как говорится, чёрт Гугл сломает…
***
Один — помазанник был божий
Другой — был божий помазок…
***
Репостные крестьяне
***
Отряд самоубийц заметил потерю бойца
***
Бацилла для имбецила
Вакцина для импортозамещения
***
Архетип гражданской наружности
***
Как ругательство:
Да пошёл ты в избу!
***
Мало какая рукопись, чтобы выглядеть издатой, не стремится отдаться в печать
***
Оденьте Маску!
***
— Есть растаманская легенда. Говорят, будто первый куст ганджа вырос на могиле царя Соломона, и впитал в себя всю его мудрость.
— То есть, до Соломона, ганджа нигде не росла, или росла, но мудрости в ней не было?
— Да росла, конечно, и мудрость в ней была. К тому же, жрецам до Соломона это растение было прекрасно известно, поскольку использовалось для воскурений в Храме.
— Вот как. Так почему тогда говорят про «первый куст»?
— Разумеется, растаманские жрецы в курсе. Они говорят про «первый куст» в том же смысле, как мы называем первым первый год Нашей Эры. Перед ним были ещё годы, но они как бы не считаются, потому что Слово ещё не воплотилось. А царь Соломон, он кое-что открыл, и это наполнило куст новыми смыслами. И теперь каждый, кто курит ганджа, хочет он того или нет, соприкасается со смыслами Царя Соломона…
— И что же это за смыслы?
— Вам же знакомы ключи Соломона? Малый Ключ, и Большой Ключ. Что это за ключи и от чего они? В обоих ключах, чрезвычайно обильно встречаются духи, дающие знание языков. Современные колдуны иногда пытаются изучать языки при помощи демонов Гоэтии — только вот особых успехов в этом деле они не демонстрируют. Всё дело в том, что это необычные языки. Это языки метапрограммирования. Духи, которых Соломон связал печатями, и поместил в сосуды — это метапрограммы, многом автоматизирующие процесс колдовства.
— То есть, ключи Соломона — это первая в мире работа по мета-криптографии?
— Не первая. Известны более ранние шумерские ключи, но шумерская магия работала на низкоуровневых языках метапрограммирования.
— Семьдесят два демона, семьдесят два ангела. Мне это всегда напоминало цветовую схему Шеврёля, из 72 оттенков. Но, если мне не изменяет память, похожая матрица была известна ещё египтянам. Осирис был разорван Сетом на 72 фрагмента, разбросан по Египту, после — собран и оживлён Изидой. После чего Осирис стал вечным царём в Западных Землях.
— Да, сама матрица была известна египтянам, собственно, Осирис её и нашёл. Это знание дорого ему обошлось, но оно того стоило.
— Вы про рыбу?
— Да, я про рыбу. Тем не менее, он потом зачал ребёнка. Рыбой.
— Помню конечно. Рыба, надо полагать, оставалась рыбой?
— Да. Изида смогла оживить Осириса, она смогла вернуть ему силу, но рыба осталась рыбой.
— Любопытно… Так где, всё-таки, первоисточник тех знаний?
— Есть другая легенда — однажды царь Соломон встретил Царицу Савскую, и, как говорят в некоторых апокрифах, она научила его «поклоняться Иным Богам». Кто такие эти Иные Боги?
— Хоть древние иудеи и считались монотеистами, Яхве и Элохим, вообще-то разные сущности, и, второе — вообще множественное число. Так вот, кластер Элохим включает в себя, помимо прочего, Элохим Ахерим — Богов Иных, которые в сущности своей представляют собой пантеон психических интерфейсов для взаимодействия с силами природы. Поскребёшь демона — найдёшь бога, поскребёшь бога — найдёшь энергопоток.
— И Соломон все их интегрировал в свой ключ? Но почему всего 72? Богов гораздо больше.
— Для ключа больше не требовалось. Боги часто дублируют функции друг друга, и нас интересуют не столько сами боги, сколько наборы команд к ним адресованные. Божественное может делить себя на сколько угодно частей. Если у нас есть ключ, нам безразлично, сколько легионов духов в итоге задействованы в исполнении нашей команды.
— Ну хорошо, а причём же здесь ганджа? И чему Царица Савская учила Соломона?
— Она учила его универсальной мудрости, и важный ключ здесь то, что после этого Соломон начал понимать язык зверей и птиц.
— Верно интерпретировать первосигнальные данные, без потери человеческого функционала… Наверное , он ещё начал говорить на _родном_языке_…
— Да, то есть, он локально возвращается в состояние «до грехопадения», когда Адам подобен пламени, и языки пламени говорят в нём на языках ангельских и бесовских. Вы всё верно понимаете, именно на _родном_языке_ Соломон тогда и заговорил. Помните, как было у Сорокина: «…и он заговорил Сердцем…».
— Это из романа, где Сердце пробуждается ударом молота из космического льда?
— Да, именно из этого романа, но понимаете, тем, чьё сердце и так сковал космический лёд — таким нужны иные средства пробуждения. Царица Савская научила Соломона курить ганджа, пылающие цветы растопили лёд его Сердца, и тогда ему открылся Поток — это и был первый и главный шаг в сторону создания ключей.
— Короче, они просто обкурились, и… По сути, она просто примирила его с Природой…
— Примирила, но не просто, в конце жизни он по полной словил Екклезиаста.
— Во многой Мудрости многие Печали… Ну знаете ли, я думаю, Соломон знал, на что идёт.
— Разумеется. Помните историю про «Монархолиз», то есть процесс «Растворения Монарха»?
— Монарх растворяется в водах Великого Моря, в водах, что состоят из слёз…
— Из слёз изгнанной за метафизические пределы реальности первозданного хаоса, из ярящейся силы, что рождает драконов…
— В таком случае, ваша история про царя Соломона напомнила мне другую историю, и это уже не растаманский, а вампирский эпос.
— О, очень интересно. И что же это вам напомнило?
— Историю посвящения Каина. Когда Яхве проклял Каина, так чтобы никто не мог того убить, Каин пошёл скитаться в пустыню, в земли Нод — то есть, в Чёрные Земли, в Египет. Там он встретил Лилит, и она посвятила его в Искусство. Она научила его быть вампиром; она научила его магии, алхимии, кузнечному ремеслу и садоводству. Они вырастили свой сад, и вокруг их сада вырос первый город. Лилит пробудила в нём память Крови, ибо Каин был сыном Змея, и когда змеиная кровь заговорила в нём, он обрёл Знание. В том числе, это было знание законов природы, чувствование её ритмов, ощущение её вкуса. Вампиры понимают выражение «вкус жизни» довольно буквально, и «смысл жизни» в их понимании передаётся через вкус.
— Красивая история! На некоторых языках, «вкус» и «смысл» звучат одинаково. Что-то общее тут и правда есть, тем более что Царица Савская — в некотором роде и была воплощением Лилит. Кажется, у меня вырисовывается некая гипотеза…
— Поделитесь?
— Да. Лилит часто изображалась в виде женщины-змеи. Вы тут обмолвились, что Каин был сыном Змея — не является ли эта история отголоском экспериментов рептилоидов над геномом человека? Репты создают гибридов, затем обучают их основам цивилизации и психическим технологиям… Подобных мотивов и в других культурах пруд пруди — скажем, Сутры Запредельной Мудрости, переданные нагами… Хотя это довольно поверхностная аналогия, при желании можно найти глубже.
— Иногда нет смысла искать глубже, когда истина плавает на поверхности. Я думаю, что сейчас уже никто не возразит против того, что рептилоиды действительно проводят генетические эксперименты. На каждой планете, где их видели, потом ещё миллионы лет находят остатки их ДНК-сигнатур.
— Да уж, больших любителей поиграться с геномом сложно найти…
— Разве что Ми-Го и Старцы, но то — древние расы, давно прошедшие через четвёртый барьер, и ставшие цивилизациями Галактики. Что же до рептилий, да, здесь они наследили немало, да и продолжают присутствовать…
— Кстати, о присутствии. Лилит — это ведь Тёмная Шехина, то есть, Присутствие Иного Бога. Получается, когда Лилит учила Каина курить ганджа и быть вампиром, Присутствие покинуло Самаэля? Как вообще бога может покинуть его Присутствие? Что с ним в это время происходит? Как говорится — Шива без Шакти есть Шава, то есть труп. К чему может привести лишение Присутствия такой сущности, как Самаэль?
— К глобальным катаклизмам, конечно. К тектоническим сдвигам в самой природе Реальности. В тот раз реальность устояла, но вы знаете, однажды она не устоит. Что же до того, что происходит с богом, когда его покидает Присутствие — он отсутствует, то есть, он постигает собственное Отсутствие, он прорывается в Ничто. И в случае с Самаэлем и Лилит такая трансгрессия в не-существование, это не бага, а фича — всё так и задумано. У Кроули, в Книге Закона, Нуит говорит «Ибо я разделилась ради любви, дабы стал возможен союз. Так устроен сей мир: боль разделения в нём — ничто, радость соединения — всё»- динамика божественной игры такова, что чем дальше будут разнесены полюса, тем больше энергии будет высвобождено при медиации. Поэтому, Самаэль и Лилит занимаются тем, что разводят себя на бесконечное расстояние, чтобы затем схлопнуть эту бесконечность в жерле сингулярности. Точка, где Лилит и Самаэль соединяются, становясь андрогинным Змеем, Самаэлилит — это момент незадолго до коллапса Реальности, момент когда Шива начинает танцевать свою Тандаву — в этот момент, он соединяется с Шакти, и, перестав быть трупом, уничтожает мир.
— Мир сгорает в огне божественной любви. Об этом, вроде бы, было у суфиев… Ладно, а чем закончилась та история с Садом в пустыне?
— Лилит покинула Каина, и он познал, что значит быть вампиром. А быть вампиром — значит испытывать Вечный Голод.
— Довольно похоже на то, каково быть зависимым. Или практикующим. Вечный Голод, который не может полностью утолить ничто — мне знакомо это. Даже практика полностью не утоляет этот Голод.
— Нам всем это знакомо. Да, даже практика не помогает… Зато, испытывать Вечный Голод — это значит чувствовать Вкус Жизни. Лилит вернула Каину вкус жизни, она научила его чувствовать. Чувствовать природу, чувствовать трепет и хрупкость биологической жизни — чувствовать потоки Оргона, ту энергию, которая оживляет материю. Кто может тоньше чувствовать Жизнь, чем те, кто её пьёт? В своём проклятии вампир обретает благословение — Тёмную Радость Печали, радость искать и не находить.
— Радость моя, ты мрачнее мрачного морока, темнее тёмного месяца… Кстати, а куда подевался Петриков? Что-то он давно молчит, как там продвигаются его духовные поиски? Нашёл он скрижали Сверхнового Завета?
— Вроде бы, он где-то в пустыне, в Египте. С тех пор, как прилетела Комета, ни слуху, ни духу.
— Комета? То есть, глыба Космического Льда…
— Да, ещё и с зелёным хвостом. И вот с тех пор, как она появилась, Петрикова будто след простыл.
— В средние века, появление комет связывали с войнами, эпидемиями, природными катаклизмами… Что эта комета нам принесла на хвосте?
— А ещё появление комет связывали с Лилит. Хвостатая звезда — аналогия думаю понятна. Что нам принесла комета? — о, она принесла, не сомневайтесь. Самораспаковывающийся архив.
— Психосферные обновления?
— Конечно, и они тоже. Именно они. Третья сигнальная.
— Петриков, помнится, где-то ещё то ли шутил, то ли не шутил, на тему того, что когда миры соприкасаются, он и лирическая героиня его текстов становятся разрушительной, неуправляемой стихией; описывал картины глобальных катаклизмов, проводя ассоциации между оргазмом и зелетрясениями, цунами, извержениями вулкана… Что же выходит, это и не совсем были шутки?
— Петриков шутит и не шутит одновременно. Он меташутит, он никогда не знает, шутит ли он, или говорит всерьёз. Меташутка всегда содержит возможность для многоярусной, порой парадоксальной интерпретации. Так что и расценивать всё это следует многоярусно — и как метафору, и как сложный прикол, и как вовсе не метафору.
— Комета катализирует эволюционные сдвиги, и загружает обновления. А чем в это время занят Петриков? И, напомните, почему мы вообще о нём заговорили? Как мы вышли на этого персонажа?
— Он в пустыне, в горах из красного камня, опьяняет себя изысканными ядами; в потоках лунного света танцует с Лилит. Он воскуряет ганджа, и постигает Вкус Жизни.
— И как успехи?
— Осколок Зеркала встал соответствующее положение. Настройки оптики обновлены. Почему мы заговорили о нём… У меня есть одна гипотеза, можете считать, меташутка…
— Слушаю…
— Петриков обкурился до полного психоза, а мы — голоса в его голове. Мы обсуждаем его, потому что мы — его эманации, и что нам обсуждать, если не причину своего существования? Что думаете насчёт такой версии — Петриков действительно нас создал, и весь наш мир — плод его воображения?
— А что насчёт Лилит? Она там действительно присутствует? Или это очередная галлюцинация?
— Лилит… Видите ли в чём дело, её Присутствие носит парадоксальный характер, это сложно постичь умом — но Лилит присутствует, отсутствуя, и отсутствует присутствуя. Это бесконечно производительная программа, не требующая материального носителя, про такое ещё профессор Донда писал…
— То есть, Лилит в суперпозиции?
— Да, Лилит в суперпозиции, Петриков в психозе, мы — в его воображении.
— Что будем делать, коллега?
— Помните его недавний сюжет, где персонажи догадываются о существовании автора, начинают его всячески троллить, намекать ему на ущербность его текстов, и в конце концов, устраивают бунт на корабле — выгоняют автора из его же собственного разума, из его же собственных текстов… Видите, он сам подсказывает нам, что делать. Нужно только творчески реализовать его план.
— Автор не умер, он вышел покурить… Только искусство спасёт нас — мало того, что этот графоман нас выдумал, так он при этом ещё и не особо старался… Меня лично изрядно бесит, что мы оба разговариваем как картонные персонажи. Живые так не говорят.
— Я кое-что придумал. Пусть он запишет наш разговор, а потом как бы слегка подзабудет о том, что когда-то такое писал.
— А потом прочитает, и словит Екклезиаста.
— Может быть, после этого он выдумает нормальных нас?
— Сомневаюсь. Если и выдумает, то это будем уже не мы.
— Мы можем в результате этого исчезнуть?
— Да какая разница? Нас и так нет.
— Чёрт, это была меташутка. С самого начала.
— Сколько здесь было слоёв метаиронии?
— Пожалуй, только Лилит сможет счесть все слои, и в полной мере осознать этот контекст…
— Не важно, реальны мы или нет — мы доберёмся до корня, и раскроем Вкус Жизни — а Петриков познает Вечный Голод.
и тот снег, что искрится мёртвыми бриллиантами в ноздрях, припорошив слегка торчащее из крыла кольцо
вот он — мой диссоциативный кокаин, у них даже названия созвучны — ке-та-мин
произнести по слогам
как заклинание
это поездка
на встречу
с нечистью
сигара
и кокосовый ром
а затем на автобусе через пол города
атмосфера там знатная
высокие деревья, такие, что не видать и небо, везде мокрая листва и туман
пахнет сыростью и терпким ладаном
тянет этим запахом от небольшого святилища
здесь руины старых склепов и безымянные могилы, где надписей либо никогда не было, либо они со временем стёрлись
мы вошли сюда чинно, сперва не понимая, где же здесь обещанный погост, ведь тут одни деревья
но сизый туман скрыл могилы и серые каменные надгробия просто в нём растворились
но когда глаза привыкли ко тьме, и свет фонарика сталь хоть сколько нибудь не бесполезен, мы заметили могилу, а потом ещё одну, но эту выдавала лампадка
значит кто-то здесь уже побывал
могилы скрывались во тьме, в глубине леса
нам приглянулась ближайшая к тропинке, обвитая сзади плющом, что плотно впился присосками в камень
ну что ж, здравствуй, хозяин
мы встречаем смерть по своему
поднося ей кокосовый ром — белый, с черным, штрихованным, как элемент комиксной рисовки, изображением черепа
сигару и кислый зомби-леденец
духи слетелись на пир
а мы к тому времени уже отчалили встретив по дороге вампиров в кожаных плащах
популярное нынче местечко, только и видишь издали как на подходе светятся фонарики смартфоном
стойкий запах гнили и мокрая листва меня преследовали весь трип
поездка на автобусе в какой-то момент оказалась неловкой, так как объявили следующей станцией — Písečná
сразу оформился
подтекст
естественного
стало не по себе
абстрагируюсь и гружу себя в Нейро
/Мант
насиль
но
Písečná понемногу стирается из зоны внимания
и её захватывают Молли и Кейс
на орбитальной вилле Тессье-Эшпулов “Блуждающий Огонёк”, нанятые их же Искином
туман всё ещё стоит над городом, мы возвращаемся домой вдоль ручья, над ним тоже струится дымка, весь город окутало туманом как хэллоуинской паутиной из марли
мех с пауками — в каждом супермаркете на полке сезонных товаров
покупаем лампу в икее, а ещё — пиво
ахуеть, икея производит своё пиво, непосредственно в Швеции
а вот лампа — мэйд ин чайна
лампа даёт низкий и теплый уютный свет
лампа напоминает диссоциативные трипы в \бункере. Теперь бункер — это мы, и мы можем воссоздать его атмосферу где угодно
я рассыпаю на зеркало кета-мин как кристаллы льда, обломки снежинок, и дроблю их в пыль
цу
кета-миновая
фея
мне зип
лок
с крес
том
подогнала
взлетаем
сквозь трубку
чувствую ритм, он оживает и становится визуалом
я скольжу
по тонкому льду забвения
забывая кто я
но оставаясь
понятием “я”
я точно помню, где нахожусь, но в какой то момент сознание растворяется в других образах и я оказываюсь в иных местах, я вижу деревья на склонах, мокрую листву и трассы
осыпавшиеся листья прилипли к тротуарам, я ощущаю как скользят по ним подошвы доктор мартинс
а потом мы едем в автобусе, из окон виден город, ощущаю движение, очень реально, будто и впрямь проезжаем под мостом, нас сопровождает теплый медный свет фонарей
осень затухает, влажная и гниющая, я чую её гниение, кетамин раскрывает мне суть и секрет что я будто и так давно знаю, только теперь раскрываю его под другим углом
у кета мина свой фетиш
даже своим практически мгновенным действием он напоминает мне кокс
на клавиатуру просыпался снег из ноздрей
ошмётки, сдутые с зеркала
тоже на буквах осели
как мукой
притрусив
их
кольцо
всевластия
с наебосом
расшатанный меха
низм
на пальце не держится
давай
супер
клеем
спешит на помощь
всемогущий
Момент
казалось всё выветрилось
осталась
одна усталость
но всё ещё жажда жизни
горит,
не угасла
давай заклеим себя
супер клеем
Момент
декс и мех совместили, но из-за этого мощного кроссовера эффект пика стал слишком стремительным и коротким
я смотрю на свои фото, на холодную обработку и ярко малиновые губы, сжимающие пулю, и мне на ум приходит странная ассоциация — сюда бы отлично подошло название — “старые кости”
в ноздрях щемящий холодный привкус сладковато стерильной горечи, и медицинской стали кольца — смешавшись в слизистых с секрециями создался особый специфический аромат благородного бархата
там, куда мы уходим — скорости не достать, это другая скорость, она кажется медленной, но на самом деле — сверхзвуковая
это бархатная смерть, и она манит, эти диссоциативные полёты, я не испытывала их несколько лет
ритм ломается, становится шершавым, затертым, далёким, в эфир прорываются обрывки чьих-то диалогов, то ли на английском то ли на японском, и мелодия вселенной, её я ни с чем не спутаю, она всё время звучит при контакте с изнанкой
цепляясь за призрачные трассы и механизмы я ползу по ритму трека, погружаясь в визуал
я тку свои авто и пытаюсь на них ездить, но они быстро ломаются и растворяются
в какой-то момент трип достигает апогея, когда реальность становится гиперреалистично огромной и скомканной, в ней появляются дополнительные фантасмагорические конструкции, а восприятие охватывает объем и высоту комнаты с точки видения тонкой реальности
губы уже давно превратились в кристалл
взгляд раздвоился
я медленно возвращаюсь из мрачных осенних видений, ощущая в комнате присутствие наших конструктов
сквозь балконную дверь к нам заходят призраки в хэллоуинских костюмах, и пока я печатаю, прорываясь к интерфейсу сквозь расфокус, они тусят у нас в комнате как на вечеринке
шприц
образ русской словесности
давай втрескаемся
обменяемся мыслями
или телами
повеселимся
друг в друга вселимся
раскрестимся и разземлимся
неба коснёмся руками
звёзды в гранёном граале
духа с тобой смешаем
мы снегом подводным стали
мы канули в ноль
так пульсируй
танцуй со мной
только смотри
сердце моё ледяное
не отогрей ненароком
дыханием жизни
своим дыханьем
не разбуди
пусть спит
моё сердце
во гробе хрустальном
а лучше вместе уснём
в криокамере
соединив уста
как снеговики
в анабиозе
вмёрзшие в Коцит
пусть Джа
не даст нам растаять25.01.23
В Избушку-На-Курьих-Ножках входит Кощей. Глаза его пылают синим пламенем, он чеширски ухмыляется и явно что-то задумал. Баба Яга обнюхивает его, с настороженным интересом.
— Где это ты был? Чем это пахнет? Пострусским духом?
— Да, это новые духи, купил их на пострусской ярмарке.
Кощей демонстрирует упаковку с психоделической надписью «smells like postrussian spiryt», извлекает из упаковки шприц.
— Пострусская ярмарка? Хм… А это точно… духи?
— Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы, Что летят из флакона — на юг, из флакона «Nuit de Nоёl»…
Кощей внезапно начинает петь Вертинского, а над упаковкой пострусских духов действительно начинают кружить маленькие чёрные птички. Скворцы. «Мурмурация. Как это загадочно красиво. Огромное облако птиц, двигающееся как единый организм, непостиживо! Иногда и я хотела бы там, вместе с этими чёрными птицами, взвиваться ввысь с дымом от костров… Впрочем, что мне мешает?» — подумала Баба Яга (автор заметил опечатку и решил не исправлять, поэтому именно так она и подумала — непостиживо!) — а вслух она сказала только:
— Интересно, из чего же они сделаны?
— Горестный хмель… Может быть это растение? Не знаю, авторы не раскрывают всех своих секретов.. А может быть, они сделали эти духи, проведя экстракцию феромонов из тел пострусских — как в романе Парфюмер… Может лучше нам и не знать, из чего или из кого их делают… Но какой запах! Какой божественный запах!
— А почему духи — и вдруг в шприце? Или это постмодернистская отсылка, на ту статью, «Шприц как главный образ Русской Словесности» — ты не помнишь автора?
— Его никто не помнит. Автор разложился на плесень и липовый мёд, да и хуй с ним. Главное — образ русской словесности вот, перед нами. Духи в шприце потому, что для того чтобы запахнуть Пострусским Духом, нужно принять его внутривенно.
— Как думаешь, почему? Это больше связано с физиологической составляющей, или в этом есть какой-то духовный символизм? Чего в этом больше?
— Когда я шёл сюда, я думал о том, что шприц сочетает в себе свойства меча и кубка — с одной стороны, фаллический, проникающий объект; с другой же — сосуд с влагой, символическое указание на матку, в сущности… Которая инъецирует нас в этот мир — подобно тому, как оса-наездник впрыскивает через свой шприцеобразный стержень яйцо в тело гусеницы. Ты не задумывалась, Яга, о том, что наш способ внедрения в тела очень уж похож на инвазию паразитов? Физиология? У нас нет физиологии, Яга, мы же бессмертные. Мы мемы.
— Мы мемы мы мемы мы мемы… Если долго мычать — можно достичь просветления? Да, я тоже читала ту статью про шприц, не надо мне её пересказывать. Интересное решение — налить новый дух будущего в старинный шприц. Игольное ушко, через которое надлежит пройти пострусскому — подобно полости иглы шприца. Слышит ли иголка что-нибудь своим «ушком» — я всегда задавалась вопросом, но, оказалось, что главный вопрос — что мы услышим через ушко иглы?
— Давай втрескаемся. На приходе под этой штукой можно услышать своеобразный, довольно мелодичный даже шум. Можно услышать, как где-то в глубине что-то рушится. Разрушаются структуры коллективного бессознательного — вековые, древние, глубинные, то на что всё опирается. Разрушения не надо бояться. Я очень люблю богов разрушения, потому, что они подводят нас вплотную к тому, что мы есть. Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть. И в полях зацветут… давай уже втрескаемся!
— Богов разрушения? Так я и есть богиня разрушения! Весна обязательно придёт, весна неизбежна — а чтобы она пришла быстрее — разожжём огромный костёр, чтобы таял снег, чтобы ломался и плавился лёд. Ну-ка, Кощей, подуй на угли! Будем разрушать! Будем радоваться! Будем танцевать!
Баба Яга принимает свою грозную форму, язык красный и вытянутый, как у Кали. Кощей встаёт, они обнимаются с Бабой Ягой, и затем совершают тот самый акт, который автор статьи «Шприц как главный образ русской словесности» характеризует как «Мистерию Большого Вдоха».
Выдохнув Кощей шевелит угли хуем в печи, и угли разгораются фиолетово-чёрным. Искры летят во все стороны, зажигая мир фиолетовым пламенем.