21 Май 2015
автор: Ортхэннеррубрика: Проза Tags: Ортхэннер
Роман-рассуждение с элементами фэнтези
«Время не движется, а стоит на месте… У него нет ни конца, ни начала. Нам только кажется, что оно идёт и приводит к переменам. Это земное заблуждение. Да и само время – не более чем иллюзия. Лишь зажатые в трёхмерном мире люди полагают, будто прошлое сменяется настоящим, а настоящее будущим. Череда событий заставляет их думать о ходе времени. Но в действительности всё, что было, есть и будет, существует одновременно».
Говард Филлипс Лавкрафт «Врата Серебряного Ключа»
Пролог
«Если отвернутся от тебя все люди, знающие тебя – соседи, знакомые, приятели, – что ты сделаешь?»
«Предоставлю им наслаждаться своим презрением в одиночестве».
«Если проклянут тебя близкие друзья, перестав произносить вслух даже имя твоё, ты это вынесешь?»
«Это трудно. Но время и мой самый лучший друг лечат такие раны. А уязвлённая гордость не даст мне унизиться до слёз».
«Если зачахнут с горя твои родные, оставив надежду вернуть тебя, как ты это переживёшь?»
«Я останусь один в ночи, плачущий, но освобождённый от самых цепких в мире оков. Пока ещё в этом мире…»
«И ты всё это так спокойно воспринимаешь – потерю уважения, доверия, любви? Зачем тебе нужно всё это?.. Неужели тот призрачный, несуществующий мир дороже реальности с настоящими, осязаемыми радостями жизни?»
«А кто и когда сможет это доказать? Что есть реальность, а что – иллюзия?.. Может быть, чудесная, прекрасная в своём многоцветье жизнь – именно там, а всё, что здесь– кошмарная галлюцинация?.. Или же для каждого есть своё настоящее и ненастоящее, и всё зависит лишь от нашего выбора?»
«И ты выбираешь сказку?»
«Да. Во всяком случае, это так называют».
«А к чему ты придёшь? Тебя это разовьёт духовно, даст знание истины? Сделает тебя лучше?»
«Не совсем так».
«А как тогда? Откровения не добиваются такими способами».
«Можете качать головой и не верить мне, но, если хотите, я его уже получил».
«Но ведь это почти святотатство!»
«Почему же?»
«Ты возводишь в культ свою прихоть!..»
«Ну и что?»
«Ты подумал в этот момент о других? О людях, которым наносишь вред? Если тебе безразлична твоя собственная судьба, то ведь кроме тебя есть ещё всё человечество!»
«Вы считаете, что кто-то ещё пойдёт этой дорогой, руководствуясь теми же убеждениями?»
«Вот именно. Этого совсем не нужно».
«Но я не призываю никого жить так. Это – личное дело каждого. Человек всё же наделён разумом, и он не овца, бредущая вслед за своим стадом».
«Здесь ты прав. Но всё же?..»
«Не беспокойтесь обо мне. Я просто сделал свой выбор».
Часть 1
Глава I
…Он плыл в своей лодке уже целый день, не встретив за это время ни одного судна. Над водой висела странная сероватая мгла, а к вечеру она сгустилась в самый настоящий туман. И где-то в этом белом холодном мареве насмешливо кричали чайки, словно предлагая путнику вернуться на остров, – мол, всё равно у тебя ничего не выйдет.
Сквозь клочья ненавистного тумана проглядывало уходящее за горизонт солнце, багряное, словно колпак палача Эдварда Клейтона, с которым Герберту так и не удалось поквитаться за надругательство над фамильным склепом Биддалфов. Епископ был в ярости. Мэр города был в ярости. Клейтон кусал локти. А пленника и след простыл.
И вот теперь Герберт, сэр Биддалф, глава своего ковена, маг в десятом поколении, вынужден был сначала, словно беглый каторжник, прятаться на забытом и богом и чёртом островке, где вряд ли до него бывал кто-то из рода людского, а потом, отчаявшись дождаться помощи в этом сомнительном месте, уставший, голодный, промокший до нитки под налетевшим шквалом, кое-как построил лодку из имевшихся наострове чахлых сосенок. Магией не пользовался– сил на это у него не осталось. И грёб теперь прочь от острова, в открытое море, надеясь неизвестно на что.
Порой в воспалённом мозгу беглеца вспыхивала мысль: «Не сошёл ли я с ума? Что я найду в этой части моря? Здесь не проходят ни торговые, ни военные корабли. На что я надеюсь? Жалкий глупец!»
Так он и продолжал разговаривать с самим собою– то клял своё воображение, ставшее болезненным от лишений и переживаний, то вновь предавался надежде на спасение, почти забавной в его ситуации.
Длинный, бесконечный день кончился. Волны почернели, сырость пробиралась сквозь одежду, словно скользкая холодная подводная тварь. Наступала ночь. Герберт к тому времени совсем обессилел от мыслей о безысходности, никак не желавших уходить, и всё чаще погружался в дремоту, скрючившись под влажным плащом на дне своей лодки.
И в тот момент, когда путник заснул особенно крепко, из густого тумана вынырнул сигнальный фонарь одинокого судна. Не было на нём пушек, и трюм не был завален тюками и бочками. Судно было пассажирским.
Но этого измученный Герберт не знал, как и не видел сигнальных огней. Он по-прежнему крепко спал.
– Томас, окликните его, – сказал капитан, стоя рядом с вахтенным и вглядываясь в тёмный силуэт. Подзорную трубу за ненадобностью он держал за спиной.
– Есть, сэр, – сонно отозвался тот, и, прокашлявшись, крикнул:– Эй, в лодке, отзовитесь!
Но ему, разумеется, не ответили.– Эй, откликнитесь!– повторил попытку матрос, но безуспешно. Тогда он обратился к капитану:
– Сэр, они не отвечают. Что делать?– Идиот! Ты разве не видишь, что там один человек?– Нет, сэр.– Что делать… Принять на борт, – ответил вспыльчивый командир судна.– Зови людей.
Через короткий отрезок времени была спущена шлюпка, и матросы перегружали к себе спящего Герберта и его потрёпанный мешок. Лодка-самоделка осталась качаться на волнах, предоставленная своей судьбе.
За всё время, пока до смерти уставшего путешественника переправляли на корабль, команда, светившая друг другу фонариками, не переставала удивляться обличью незнакомца. Им удалось рассмотреть тёмный плащ из тонкой дорогой материи, сильно затасканный и потрёпанный; странные перстни с причудливыми знаками на изящных длинных пальцах; бледное утомлённое лицо, отличавшееся благородством черт, частично прикрытое чёрными как смоль прямыми волосами, пожалуй, длинноватыми для мужчины. На ногах незнакомца были видавшие виды серые сапоги с металлическими пряжками. Что до содержимого котомки– оно пока что было загадкой. Матросы, поголовно страдавшие излишним любопытством, но в общем люди честные, не решились заглянуть в странный, по их мнению, мешок, дабы не возбуждать гнев как владельца, так и своего капитана, не отличавшегося кротким характером, и правильно сделали. Вечно благодарен будет им чёрный маг по имени Герберт Биддалф. Да и что бы предприняли матросы, простые и суеверные люди, найдя печати духов, гадальные карты, человеческий череп, колдовские гримуары и склянки с неизвестными (а, значит, не внушающими доверия) снадобьями?.. Скорее всего, выкинули бы в воду и мешок, и его хозяина. И долго бы потом вздрагивали от ужаса, крестились и просили Деву Марию защитить их от напасти…
Но этого не случилось. Герберт был взят на борт, освобождён от сырой одежды и лежал, укутанный пледом, переодетый в сухое и чистое, на каких-то мешках в трюме.
Кстати, он так и не просыпался до самого утра.
Глава II
Герберта разбудило ощущение, что в лицо ему бьёт яркий свет. Сначала он решил, что это ему снится, но, приоткрыв глаза, он увидел стоящий рядом с ним фонарь, немилосердно светивший на спящего. Герберт никогда не любил яркий свет, и не сразу понял, откуда здесь взялся фонарь. И только заметив в дальнем углу мальчика лет десяти, осторожно подбиравшегося к загадочному мешку, догадался.– Эй, приятель! Ну-ка, отойди от моей сумки!– приказал Герберт. Мальчик вздрогнул и отскочил, со страхом косясь на неизвестного господина. – Сэр, прошу вас, не сердитесь, я её не трогал!– воскликнул он.
– Точно? – с сомнением спросил маг.
–Клянусь, сэр!
– Ну, хорошо. Ты кто?
– Юнга, сэр.
– Что это за судно?
–«Ариадна», сэр. Пассажирское.
– Ладно. Зачем ты принёс фонарь?
– Сэр, капитан решил, что вам здесь будет темно…
– Спасибо. А теперь отнеси обратно. Я отлично обойдусь свечкой. Так капитану и передай. Кстати, как звать тебя?
– Джек, сэр. Джек Рассел.
–Ну вот что, Джек Рассел. Если ты ещё раз дотронешься до вещи, которая тебе не принадлежит, мне придётся тебя наказать. Ты меня понял?
– Да, сэр, – вздохнул мальчик и стал пробираться по мешкам к лестнице. Наверху послышались чьи-то тяжёлые шаги, и хриплый голос сердито закричал:
– Рассел, чёрт подери! Где ты шатаешься?!
– Уже иду, сэр!– крикнул Джек и виновато пояснил:– Это капитан.
– Ясно,– кивнул Герберт.
Юнга исчез в люке. Немного выждав, Герберт тоже поднялся на палубу. Положившись на свою интуицию, определил капитана среди бывших там людей.
– А, это вы!– сказал тот.
– Да. Я очень благодарен вам, сэр.
– Да бросьте, – отмахнулся капитан. – Вы на «Ариадне», и здесь не принято бросать человека в беде. Но не худо бы вам представиться.
– Разумеется, – спохватился Герберт, – извините. – Я Герберт Биддалф из …шира.
– Чем занимаетесь, мистер Биддалф?– поинтересовался капитан.
– Я учёный. Врач.
– Вот это мне с вами повезло! Грегори!– закричал капитан в сторону камбуза.
На его зов вышел длинный, нескладный человек в поварском переднике.
– Как там больная мисс, Грегори?
– Плохо, сэр. Мистер Маршалл говорит, что она протянет не больше суток. Так мне её жаль, сэр. Такая прекрасная, молодая…
– Хорошо, – оборвал капитан словоохотливого кока.– Этот господин – врач. Отведи его в каюту к больной мисс.
– Да, сэр.
Кок махнул рукой Герберту, показывая, чтоб тот следовал за ним. Проходя мимо камбуза, откуда доносились душераздирающие запахи, Герберт вспомнил, что последний раз ел вчера утром, и поинтересовался насчёт завтрака.
– А вы быстро управитесь? – спросил тот.
– Да. Иначе как мне лечить потом вашу больную, когда у меня от голода туман перед глазами?
Кок кивнул и повёл Герберта в своё кухонное царство. Там он выложил на грубый деревянный стол хлеб и вяленую рыбу и поставил кружку с водой. Пока тот ел, Грегори суетился у чана с кипятком, одновременно помешивая суп в соседней кастрюле и рассказывая новому пассажиру о порядках на судне и об остальных его обитателях.
– А капитан наш, Оливер Смит, он человек честный, сэр. Честный и простой. Мисс как стало хуже, так он ей и сказал: «Уж не обессудьте, миледи, но больше я вам ничем не могу помочь. Не в моей это власти». А она говорит: «Не волнуйтесь, капитан Смит. Видно, судьба у меня такая – умереть молодой».
– Вы сказали – миледи?– переспросил Герберт. – Это что, знатная дама?
– Так и есть, сэр. Добрая такая, ласковая, словно ангел, а красавица – королеве впору… Только теперь уж от красоты у неё мало что осталось. Жива ещё, а вид – как у покойницы. Вы, сэр, закончили? Тогда пойдёмте к ней, может, вы ей поможете.
– А доктор? На корабле есть доктор?– допытывался Герберт.
– Есть, да толку от него мало. Руками только разводит и говорит, что никакой болезни нет – и пульс в порядке, и температура… Он уж и лекарства ей давал, и кровь пускал, да только мисс бьётся и кричит, будто на куски её режут. И страшно так кричит – то тоненьким голоском воет, то хрипит. Иногда слова какие-то можно разобрать, но на чужом наречии. А то вдруг затихнет и лежит, не двигается. И белая вся.
– Ясно, – сказал Герберт, – ведите меня к ней. До сих пор сомнения у меня были – действительно ли я смогу помочь несчастной. Теперь вижу, что это как раз по моей специальности. Идёмте же.
И они пошли в каюту больной девушки.
Глава III
Грегори и Герберт стояли перед дверью каюты. Из-за двери доносились странные звуки – пение на непонятном языке, рёв, лай, дикий хохот. В паузах можно было различить голос доктора, видимо, уговаривавший больную успокоиться. Доносились всхлипывания служанки. Тишина длилась минуту-две. Затем всё начиналось сначала.
– Вот, сэр, – сказал кок, с видимым интересом прикладывая ухо к замочной скважине, – слышите, как доктор с ней мучается? И так уже третий день.
– А с чего всё началось? Были какие-нибудь необычные происшествия до её болезни?– спросил Герберт.
– Знаете, сэр, я сам лично не видел, но вот Том Харди, приятель мой, рассказывал, что как села на корабль эта дама, – а было это в Дублине, – нервничала сперва, пугалась каждого шороха, и всё спрашивала, нет ли среди пассажиров пожилых женщин. Ну, ей капитан и сказал, что нет, все молодые и один старик, да и тот сидит в своей каюте как сыч, никуда носа не показывает…
– Да, да, спасибо, – перебил того Герберт.– Ну что ж, приступим к работе. Можете идти, Грегори. Вы мне больше не нужны.
– Вы, сэр, зовите, если что, – кивнул кок.
– Хорошо, благодарю вас.
Кок отправился наверх, а Герберт открыл дверь, вошёл, и, стараясь не делать резких движений, приблизился к постели больной. Та лежала неподвижно, разметав одеяла и простыни во время последнего своего припадка, запрокинув голову назад. Это была юная девушка с худым, бледным лицом, острым маленьким носиком и длинными пушистыми ресницами. Странное, но в общем милое личико обрамляли пышные тёмные волосы, растрёпанные и придававшие своей хозяйке некоторое сходство с ведьмой.
Около больной сидел на стуле мужчина лет сорока в опрятном тёмном костюме.
– Вы– врач?– осведомился у него Герберт.
– Да, сэр, – с достоинством ответил тот, – а вы, осмелюсь спросить?..
– Я тоже врач, – сказал Герберт.– И пришёл помочь, так как капитан просил меня об этом. Когда она заболела, мистер..?
– Маршалл, сэр. Три дня назад, и с тех пор ей становится только хуже. Не ест, не пьёт, не узнаёт никого… А между тем всё в норме – пульс спокойный, температуры нет… И причём это не эпилепсия. Повидал я таких больных на своём веку, но эта… Я, сэр, умываю руки, хоть бедной мисс и недолго осталось быть с нами. Я ничего не могу сделать для неё. Если вы её и вылечите, сэр, то это будет просто чудом. Понимаете?
– Да, конечно, я понимаю, – нетерпеливо кивнул Герберт.– Если не возражаете, я хотел бы остаться один с пациенткой. У меня свои методы работы, и мне бы не хотелось пугать или вводить в заблуждение посторонних людей.
– Разумеется, мистер…– Биддалф.
Доктор Маршалл почему-то дикими глазами посмотрел на коллегу и махнул рукой служанке:
– Идёмте, Лаура.
Только сейчас Герберт заметил горничную, сидевшую на сундуке в дальнем углу. Она поднялась и тихо, неслышно ступая, вышла вслед за доктором из каюты.
Когда за ними закрылась дверь, маг подошёл вплотную к постели и наклонился, всматриваясь в лицо девушки. Что-то в нём казалось странным, необычным. И как будто знакомым.
Где он мог раньше видеть её?
Пока он так размышлял, девушка неожиданно резко открыла глаза.
Герберт вздрогнул и невольно отпрянул назад. Как ни привык он к такого рода явлениям, всё же железная выдержка, которой якобы должен обладать некромант, в такие моменты подводила его. Да и было чему ужаснуться.
Зрачков у девушки не было.
Какое-то мгновение больная смотрела на него мутным, безжизненным взглядом, затем веки медленно закрылись.
Герберт заставил себя успокоиться и начал действовать. Времени у него было мало, тогда как сделать нужно было много.
Прежде всего он принёс из трюма свою заветную сумку. И когда он вернулся, ему показалось, что краска совсем исчезла со щёк девушки. Но всё-таки она была ещё жива.
Заперевшись на ключ, Герберт приступил к делу. Наиболее вероятно было то, что больная на самом деле была одержимой – в неё вселился чей-то дух. Чтобы проверить это, маг вынул из мешка знак Архангела Смерти, сосредоточился, улавливая энергию, исходившую от него, и направил знак на свою пациентку.
Раздался такой истошный вопль, что его услышали решительно все, находившиеся на судне. Капитан, набивавший в этот момент свою трубку, рассыпал табак на палубу и стал ругаться, как старый дьявол; матросы на секунду отвлеклись от своих дел; пассажиры беспокойно завертели головами, высунувшись из своих кают, и даже старик-мизантроп, о котором столь неодобрительно отзывался достойный кок Грегори, осторожно выглянул из-за двери.
Итак, догадка мага была верной: требовалось изгнать дух. После явления колдовской печати произошла перемена с лицом больной. На месте, где должны были быть зрачки, появились маленькие чёрные точки. Дух, сидевший внутри девушки, явно испугался.
– Ещё есть надежда, – пробормотал маг и приступил к работе.
… После того, как в дело были пущены по очереди все семь печатей, – а всё это время несчастная выла и кричала, словно под пыткой, – Герберт решил прибегнуть к вызову Кали. Эта богиня во многих ипостасях внушала ужас своим слугам. К тому времени маг уже определил, кто именно вселился в его клиентку. Это был один из низших демонов – служителей Кали. И когда Герберт попросил богиню уничтожить непокорного демона, не причинив, однако, вреда смертной, в которую он вселился, крики одержимой достигли своего апогея.
В тот же миг она стала медленно подниматься в воздух. Глаза её при этом были широко открыты, и она замолчала. Герберт, потрясённый, следил за происходящим. Ну не мог он, хоть и занимался магией уже давно, спокойно воспринимать такие вещи. И вспоминал в таких случаях слова своего старого учителя о том, что «практика не приестся никогда, сколько бы ты ею ни занимался». Старый маг был прав…
Внезапно тело девушки, до того бывшее напряжённым, словно она делала какое-то усилие, обмякло и рухнуло обратно на постель. Глаза закрылись, она лежала спокойно, но не неподвижно, будто спала. С минуту Герберт сидел около неё, следя, не будет ли каких изменений, и облегчённо вздохнул: щёки девушки начали розоветь, дыхание выровнялось – теперь она и в самом деле спала. Всё закончилось.
Утерев пот, заливавший лицо, Герберт стал собирать магические инструменты, после чего уничтожил все улики, говорившие о том, что здесь творилась магия. Пусть все на корабле думают, что сэр Биддалф – врач, и что больную девушку он именно вылечил, а не изгнал из неё дух. А не то плавать ему, как русалке, по волнам…
Глава IV
Маг направился к двери, и в этот момент в неё постучали.– Печально это обсуждать, – сказал доктор Маршалл, покосившись в сторону постели, – но, поскольку бедная мисс скончалась, нам нужно как можно скорее предать её тело морю. Вы же знаете этих матросов, этот невежественный, суеверный народ. Команда откажется работать, зная, что на корабле находится мертвец.– Вы ошибаетесь, сэр, – спокойно ответил Герберт, – мисс вовсе не умерла, она жива и вполне здорова. Я приложил все усилия, и кризис миновал. Сейчас она спит. Давайте выйдем, чтобы не тревожить её и не нарушать целительного сна.
Потрясённый доктор открыл рот, собираясь что-то сказать, но далеко не сразу смог найти подходящие слова. Он был в шоке от услышанного. Наконец он обрёл дар речи:
– А… простите… это правда? Вы не шутите?.. Она действительно жива?!
Куда девалась вся солидность и выдержанность этого человека! Как ошпаренный, он кинулся к спящей теперь девушке и остановился, поражённый чудесной переменой. Во сне бывшая страдалица выглядела обворожительно: тёмные густые локоны, разметавшиеся по подушке, длинные ресницы, белое личико. Ко всему этому теперь прибавился нежный румянец на щеках и алые губки, до этого бывшие бледными и обескровленными. Герберту, впервые увидевшему её, она показалась милой, теперь же уверенно можно было назвать её красавицей. Доктор Маршалл, видимо, полностью разделял его мнение.
– Она просто ангел!– прошептал тот.– Но, сэр Биддалф, как вам это удалось? Прошу вас, поделитесь со мной! Может, в следующий раз я тоже смогу спасти безнадёжно больного?
– Нет, сэр Маршалл, – покачал головой Герберт.– Способа лечения я вам поведать не вправе, но охотно сообщу название болезни.
– И что же это за болезнь?– немного разочарованно спросил доктор.
– Редкая разновидность эпилепсии, – с видом знатока ответил тот.– Но она настолько редко встречается в Европе, что вам нечего опасаться за свой авторитет врача. Даже профессорам Лондона пришлось бы изрядно поломать тут головы. Вы всё равно не могли бы ничем помочь.
– И надо же было такому произойти, – сказал явно приободрённый Маршалл. Ему понравился ответ Герберта, в котором сквозил некий намёк на комплимент знаниям коллеги.– Вы, сэр, всё же промолчите? А, понимаю. Врачебная тайна. Но, тогда, быть может, вы разрешите мне, сэр Биддалф, как ассистенту, в следующий раз…
– Присутствовать при лечении?– закончил за того Герберт.
– Не дай Бог, конечно, – спохватился доктор, мысленно ругая себя за горячность.– Я не то хотел сказать, сэр. Но всё же, если такое произойдёт, вы разрешите мне как-то помочь вам?..
– Не думаю, чтобы это было необходимостью, – криво улыбнулся Герберт.– Вы просто не осознаёте, о чём просите.
– Но, сэр, не вы один хотите быть мастером своего дела!– воскликнул вспыльчивый Маршалл.– Неужели делиться знанием – преступление?!
– Мастером… – пробормотал про себя маг…
Так, продолжая спорить, они поднялись на палубу.
Узнав об исходе лечения, капитан снова уронил трубку, но в присутствии джентльменов чертыхаться не стал. По крайней мере, вслух.
– Вы, доктор Биддалф, просто волшебник, – покачал он головой.– Можно сказать, вы её из могилы вытащили!..
«Знал бы ты правду, не распинался бы сейчас передо мной, – подумал маг, – выкинул бы меня за борт, да ещё проследил бы, как тело ко дну пойдёт». Вслух же он ответил капитану на очередную любезность, выразил надежду, что мисс скоро сможет встать, и дал пару советов доктору Маршаллу, какие укрепляющие снадобья ей давать для поддержания сил и полного выздоровления. После чего отправился на камбуз– за теперь уже законной трапезой.
Вскоре все на судне наперебой обсуждали чудесного доктора. Каждый выдвигал свою теорию о том, где мог обучаться врачебному ремеслу «доктор» Биддалф. Тут были разногласия, но все сходились в одном: само Провидение послало им этого необыкновенного врача.
За едой Герберту приходилось то и дело отвечать на вопросы сгоравшего от любопытства кока, а после выслушивать его поздравления. Наконец сытый, но всё же выбившийся из сил, Герберт отправился в трюм – отдыхать. Там у него немного поднялось настроение – вместо ненавистного фонаря на полу светилась одна-единственная свечка: исполнительный юнга побывал здесь в его отсутствие.
Часа два Герберт провалялся без движения. Потом, поднявшись с тюфяка, служившего ему постелью, перебирал свои колдовские инструменты, проверяя, нет ли чего лишнего, – маг любил порядок в своём деле. После этого он поднимался наверх только за ужином, после чего заснул крепко, и, как и всегда, без сновидений.
Глава V
На следующий день после обеда к Герберту снова прибежал юнга и сообщил, что знатная дама хочет видеть своего спасителя.
– Мисс уже пришла в себя? – спросил Герберт.
– Что вы, она уже ходит, сэр! Мисс даже по палубе сегодня гуляла и беседовала с капитаном– всё про вас расспрашивала. А сейчас вот послала за вами.
– Ну что ж, я иду, – кивнул Герберт и стал подниматься вслед за мальчиком по лестнице.
Остановившись перед знакомой каютой, маг постучал. Ему ответил из-за двери тоненький голосок, сказавший: «Войдите!»
На сей раз дверь ему открыла горничная. Вчерашняя его пациентка сидела в кресле, совершенно одетая. На ней было тёмно-зелёное бархатное платье с чёрными кружевами, в ушах сверкали серьги – по-видимому, бриллиантовые. Волосы были убраны в высокую, строгую причёску. Вообще весь её облик сегодня больше подходил какой-нибудь старой знатной чопорной леди, которая ведёт одинокую жизнь и никогда не изменяет раз заведённым привычкам. Герберт хорошо знал эту породу женщин – им легче забыть погулять с детьми, чем надеть несвежий воротничок или пропустить вечерний чай. Но к этой молодой девушке никак не подходило такое определение. Герберт удивлялся про себя, впервые видя подобное несоответствие между лицом и нарядом.
– Садитесь, сэр, прошу вас, – сказала она, показывая на стул напротив.– Герберт сел.– Даже не могу выразить словами, как я вам благодарна… Ведь вы сделали невозможное, мистер Биддалф!..
Герберт слегка вздрогнул, услышав свою родовую фамилию, под которой он представился капитану исключительно по собственной глупости. И что бы ему назвать другую!
– Вам уже сообщили, кто я такой?– осторожно уточнил он.
– Вы сэр Герберт Биддалф, врач?– полувопросительно-полуутвердительно сказала девушка.
Приставка «сэр» была болезненным уколом для Герберта. Он беспокойно шевельнулся – и здесь начинаются неприятности: сначала всплывёт его фамилия, потом титул… а там уже несложно догадаться, кто он и чем занимается на самом деле.
– Послушайте, мисс, может быть, не обязательно называть меня «сэр»?– запротестовал он.– Ведь я всего лишь…– Пожалуйста, не разыгрывайте передо мною спектакль, сэр Герберт, – строго сказала его собеседница. – Я по вашему лицу отлично определила ваше истинное происхождение. Не надо скромничать: всё, что мне понадобится, я всё равно узнаю. Да, ведь вы, сэр, до сих пор не знаете имени той, кого спасли от смерти. Меня зовут Летиция О’Брайан, и определённый титул у меня тоже есть, – и, прошу вас, не делайте вид, что к вам это не имеет никакого отношения!
Пока она говорила, Герберт вглядывался в её черты, казавшиеся ему знакомыми. Вероятно, это так и было, поскольку в глазах девушки появилось странное выражение – она тоже начала его узнавать…
Тут в дверь постучали, и служанка впустила доктора Маршалла, а за ним и капитана. Оба тут же выразили свою радость по поводу чудесного выздоровления юной мисс, и та совершенно искренне поблагодарила их за участие. Однако Герберт чувствовал, что в её интонациях появилось что-то принуждённое, официальное, и теперь она ещё больше стала похожа на манерную старуху-аристократку. Впечатление было не из приятных, и Герберт был очень рад, когда они оба ушли.
Тут поведение мисс О’ Брайан слегка поразило Герберта. Когда закрылась дверь, его собеседница заговорщицки оглянулась, чтобы убедиться, что кроме них двоих в каюте осталась только служанка. Но, судя по всему, Герберту предстояло услышать что-то очень важное, так как даже присутствие горничной стесняло её госпожу.
– Лаура, оставь нас, – приказала Летиция, и та немедленно исчезла из каюты.
–Ну вот, теперь нас никто не услышит, – сказала девушка.– Ведь, насколько я понимаю, эпилепсия, о которой рассуждал добрый доктор Маршалл, здесь вовсе ни при чём. Вы ведь знали, что со мною, не так ли?
Герберт внимательно посмотрел на неё.
– Да, я знал, – кивнул он.– Может, расскажете мне, кто это вас так невзлюбил?
– А вы умеете хранить тайны?
– Это часть моей работы. Иначе зачем же вы меня позвали?
– И что же это за работа?– спросила мисс О’ Брайан.– Между прочим, у меня такое чувство, что я вас знаю, и если вы ответите так, как я рассчитываю, это так и есть.
– У меня точно такое же чувство. А работа моя – колдовство. Я – чёрный маг и некромант.
Про себя Герберт обречённо вздохнул. Уходить от ответа он не умел, и теперь она пойдёт и выдаст его…
Но мисс О’ Брайан отреагировала на его признание совершенно неожиданно.
– Да, всё верно, – сказала она, – я так и думала. Мы с вами старые знакомые, сэр Герберт.
– Разве?– машинально спросил тот, всё ещё не опомнившись от удивления.
– Конечно. Сейчас я живу в Дублине, с отцом, но тогда, семь лет назад, помните? Вы приезжали к моей тётушке Дарси в Дандолк. Мне тогда было двенадцать лет.
Тут у Герберта в голове словно что-то щёлкнуло. Ну, разумеется!
Дарси боялся весь город – она была колдуньей. И не самой плохой – могла и порчу навести, и, наоборот, вылечить– разбиралась решительно во всём. А год назад она была одной из тех, кто на тайном совете проголосовал в его пользу. И забавную малышку Летти он тоже помнил. Такая она была смешная – всё пыталась за ними следить, как только они затевали что-нибудь – гадание, спиритический сеанс или что-то ещё – а когда её заставали «на месте преступления», так уморительно делала строгое лицо, и, уперевшись руками в бока, спрашивала: «Чем это вы тут занимаетесь, мистер Биддалф?»
Да, он всё это помнил.
– Тётушку многие побаивались, – сказала Летиция, будто угадав его мысли, – ну, да ведь она была со странностями. Помню, как-то она раскричалась на меня за то, что я, найдя на чердаке дохлую кошку, приказала Сесил её выкинуть. Или за то, что я взяла поиграть куклу с окна в гостиной. Да, в доме тётушки было много странного… Правда, после этого она стала предупреждать меня о том, какие вещи можно трогать, а какие – нет. И помню, что к ней часто приходили гости, не менее странные, чем она сама. Теперь-то я понимаю, что всё было всерьёз, а в то время, конечно, считала это игрой… Из-за тёти Дарси мои сверстники и меня звали ведьмой–никто не хотел со мною дружить.
– Но вы всё-таки расскажите, как так получилось, что в вас вселился дух, – попросил Герберт.
Летиция боязливо оглянулась и теперь заговорила шёпотом:
– Это было пять дней назад. Я попрощалась с отцом и села на корабль. Когда я поднималась по трапу, я оглянулась и увидела в толпе на пристани уродливую, противную старуху. У неё был крючковатый нос, а голова обмотана серой тряпкой. Можно, конечно, рассуждать, что мне показалось, но она смотрела именно на меня! Причём с такой страшной ненавистью, что мне стало не по себе. В её взгляде ясно читалось: «Я до тебя ещё доберусь!». Я уверена, что эта старуха и была всему виной. Да, кроме того, и нет у меня никаких врагов. Надеюсь, вы-то не будете надо мною смеяться? – Она умоляюще взглянула на Герберта.
– Нет, – серьёзно ответил маг. – Я не буду над вами смеяться, мисс Летиция. Смешного в этом абсолютно ничего нет. Куда вы направляетесь?
– Вообще-то я еду в Суонси, навестить родных, – сказала девушка.
– Вы не сойдёте в Суонси, – заявил маг.– Это совершенно исключено.
– Почему?
–Потому что там вас могут ждать неприятности.
Летиция промолчала, обдумывая слова Герберта. Наконец она спросила:
– И куда же мне, по-вашему, следует ехать?
– До конца пути.– В Плимут? Но у меня там никого нет! Что я буду делать в незнакомом городе одна, где некому довериться?– А ваша служанка, Лаура?
– Она ненадёжна – больше, чем просто на прислугу, на неё положиться нельзя. Если бы Сесил была жива, я взяла бы её с собой.
– Я тоже сойду в Плимуте. Мне-то вы можете довериться?
– Вам… да, разумеется, – кивнула Летиция.– О, совсем запамятовала.– Она достала из-под койки небольшую шкатулку, порылась в ней и протянула магу мешочек, в котором что-то бренчало. Мешочек был увесистым.
Герберт только открыл рот, чтобы отказаться от такого обильного вознаграждения, как Летиция, угадав его реакцию, замахала на него рукой.– Даже не думайте, что я возьму деньги обратно, сэр Герберт! Вы же мне жизнь спасли! Или вы по-другому считаете?
Перед Гербертом снова исчезла юная девушка, а вместо неё возникла вдова-графиня. И он покорно сунул мешочек в карман плаща.
– Вот так лучше, – сказала она.
Спустя два дня они вместе сошли в Плимуте…
Глава VI
Записки одного мечтателя
Как странно… Мне говорили, что, очнувшись, я ничего не буду помнить, но я помню всё… Неужели там, на этом корабле, это был я? Я – чёрный маг!.. Очень забавно. Такое ощущение, что прошло много дней, – может быть, неделя, – а на самом деле – несколько часов. Знаете, так бывает, когда вам читают очень интересную книгу, и вдруг захлопывают на самом напряжённом месте. До сих пор не могу поверить, что моё потрясающее путешествие было иллюзией. Как бы мне хотелось, чтобы это было не так…
Вечером, позднее.
Заходили друзья, спрашивали, чем я тут без них занимался. Сначала я не хотел ничего говорить, но потом всё-таки решил рассказать им. Они пришли в ужас и потребовали, чтоб в дальнейшем я об этом и думать забыл. Я пытался их успокоить – объяснял, что устроил что-то вроде эксперимента над самим собой. Увлечений у меня никаких нет и спортом я не занимаюсь. Я ведь сейчас на больничном–как-то возвращался домой с работы пешком, и какой-то придурок на велосипеде сбил меня. Падая, я сильно повредил себе колено, и врач прописал мне домашний режим. И вот теперь я маюсь без дела. То есть маялся до вчерашнего дня…
Знаете, что я сейчас делаю?
Я смотрю в окно.
Передо мной расстилается поистине фантастический пейзаж: обледеневшие скалы, за ними – голубое море, а дальше – остров, на нём стоит замок – в таких замках обыкновенно живут феи, эльфийские королевы или заколдованные принцессы. И уже совсем на горизонте – вершины величавых синих гор, покрытых извечными снегами. И от всего этого исходит розовато-жёлтое сияние.
Нет, нет! Это не то, что вы подумали. Но красиво, согласитесь? Да вы и сами много раз видели нечто подобное с той же позиции, что и я, если следили когда-нибудь за облаками.
Вот теперь, скажете, я всё испортил. Ведь было интересно, правда? Если б я был художником, написал бы картину, передав на холсте все тончайшие переливы и оттенки солнечных лучей, проходящих сквозь облака. Если б я был поэтом – сочинил бы стихи о том, какие причудливые картины рождает человеческое воображение из простого скопления туч на горизонте. Будь я писателем– на почве увиденного написал бы роман в жанре фэнтези, одной из иллюстраций к которому служил бы этот удивительный закат. И наконец, если бы я был композитором, то, запечатлев в сердце чудесные краски неба, создал бы прекраснейшую в мире музыку…
Но всему этому не суждено сбыться. Я не художник, не поэт, не писатель, не композитор и не кто-то ещё. Природа не наделила меня никакими способностями, а тем более – талантами. Если взять представителей нескольких типов людей и вывести среднее арифметическое, то им буду я. Я хорошо делаю свою работу– но и только. Просто сейчас вот мне не повезло, – так ведь это со всеми случается. Нервы мои не выдержали безделья, и я повёл опасную игру. А может, мне не на что жаловаться в самом деле? И всё не так уж страшно? Не знаю. Пока мне неизвестен ответ на этот вопрос.
Через два дня, утром.
Надо постараться найти какое-нибудь занятие. От скуки с ума сойдёшь. Попробую разобрать хлам в соседней комнате – столько накопилось, что пора с ним что-то делать.
Вечером.
Я-то думал, что устану за день и буду крепко спать! Как-то неожиданно быстро всё закончилось, и я снова в лапах монстра, имя которому – хандра.
Никаких дел. Никаких встреч с людьми. Даже ни одного праздника. Ни одного…
Словно какие-то злые духи ополчились против меня, и из всех возможных вариантов развития ситуации мне остался только этот – самый скучный из всех.
Две недели спустя.
У меня с утра всё сегодня не заладилось – наверно, встал не с той ноги: одна неприятность за другой. Что ж, и так бывает.
Вечер, сумерки.
Такое чувство, что чего-то не достаёт. Может, нервы шалят, но эти шторы шевелятся, точно живые. И по полу эти отблески света из окна напротив… Вот опять этот шорох!
Смотрю на себя в зеркало – как и не я.
Лицо покрасневшее, лоб блестит от пота, в глазах тоже что-то такое странное…
Да что это со мной?
Знаете, я вспоминаю сейчас тот вечер. Я очень не хотел этого делать, очень, поверьте мне. Но словно сама судьба была против меня.
И я достал трубку.
Ну вот, мне сразу стало легче. Собственно, о чём я так переживаю? Это же моё личное дело, и, если пойдёт что-то не так, никто обо мне не заплачет.
Нервы успокаиваются, беспокойные мысли уплывают, растворяются в тумане…
Да, надо же, туман…
Глава VII
… Туман на пристани был таким густым, что люди едва различали друг друга в пяти шагах. Сквозь эту толпу, и сами тыкаясь, как слепые котята, пробивались Герберт, Летиция и её служанка.
Летиция, у которой оказалось сравнительно немного вещей, наотрез отказалась расставаться с одной из сумок, по виду небольшой, но увесистой; основной же скарб тащила служанка, и часть взял на себя Герберт.
– Может, всё-таки отдадите это мне?– усмехнулся маг, кивая на сумку Летиции. Та упрямо замотала головой.
– Со стороны довольно необычно выглядит: молодая знатная девушка сама несёт тяжёлую сумку.
– А мне, сударь, неинтересно знать, как это выглядит со стороны, – процедила сквозь зубы Летиция, оглядываясь на горничную, которая почему-то с ужасом смотрела назад.
Туман потихоньку расступился, и Герберт, перехватив её взгляд, увидел одинокого человека, стоявшего примерно в сотне шагов от них. Хоть тот и делал вид, будто разглядывает суда у пристани и людей рядом с ними, Герберт почуял, что это соглядатай.
– Смотрите!– шепнул маг девушке.– Видите? Даже здесь вас встречают.
Летиция взглянула в сторону шпиона, который теперь прогуливался по набережной.
– Вы думаете, это он за мной следит?– спросила Летиция.– Да уж не за Лаурой, это точно.
– И что же теперь?
– Уйдём отсюда, и поскорее, – ответил маг и без лишних слов выдернул из рук девушки сумку.
– Что вы себе позволяете, мистер Биддалф!– возмутилась Летиция.– Это мои личные вещи!!
– Лучше не спорьте, мисс О’ Брайан, – отрезал тот, – вы не дома под крылышком у родителей, а я ваши капризы терпеть не намерен. Просто следуйте за мной. И молча.
– Я сама прекрасно могу донести эту сумку!– гневно возразила Летиция.– Если вы, сэр, думаете, что я белоручка, то вы ошибаетесь! Я…
Она хотела ещё что-то сказать, но тут маг без особых церемоний толкнул её вперёд, за угол дома, вдоль которого они двигались теперь. Обернувшись, он убедился, что шпион исчез.
Теперь они шли по улице, которая, если повернуться лицом к морю, плавно переходила в пристань.
–Ну вы, сударь, и наглец!– яростно прошипела Летиция, прибавляя шагу– надо сказать, что это у неё получалось с трудом. Герберт лишь усмехнулся: со временем нрав малышки Летти явно не улучшился.
– Вы, ирландцы, все такие?– поинтересовался он.– Какие?– сверкнула на него глазами девушка.
–Благодарные наоборот, – ответил маг.
– Зато вы, англичане, все вежливые и галантные, – парировала Летиция.
– Увы, я не француз, – пожал плечами маг.
Наконец они добрели до ближайшей гостиницы, где Летиция, видимо, подумав, что в следующий раз её сравнят с шотландкой, не жалела денег, и Герберт не успел ничего сообразить, как она уже платила за всех троих, и, кроме того, направо и налево раздавала чаевые.
– Мисс О’ Брайан, вы с ума сошли!– зашептал ей Герберт.– Поберегите деньги!
Та лишь надменно тряхнула головой и походкой королевы прошествовала в свой номер. У Герберта комната была напротив.
Неспокойно они провели эту ночь: всем троим снились кошмарные сны. А Герберт и вовсе слышал во сне чей-то голос, звавший его по имени и приказывавший ему вернуться домой, чтобы немедленно отомстить Клейтону.
«А Летиция?» – мысленно спрашивал Герберт. «Оставь её. Ты зря тратишь время на её защиту. Забудь об этой девушке», – отвечал голос.
«Но почему? И кто ты?» – спрашивал маг.
Тут же всё прекратилось – дальше он спал крепко и без сновидений.
Летиции привиделось, будто в комнату к ней вползает туман, такой же густой, как днём на пристани, постепенно приобретая очертания человеческой фигуры. Слышался почти змеиный шёпот: «Летиция! Беги отсюда! Смерть ждёт тебя здесь, и нечто страшнее смерти!» Тут девушка вскрикнула и проснулась– снова заснуть ей удалось лишь под утро.
Что касается Лауры, нам неведомо, что видела во сне она, но, надо полагать, тоже что-то неприятное, поскольку всю ночь она стонала, вздыхала и ворочалась с боку на бок.
Да, кому-то все трое в этом городе очень сильно мешали…
Глава VIII
Сразу после завтрака, который Герберту принесли к нему в номер, маг отправил с коридорным записку Летиции, в которой приглашал её прийти. Спустя минут пять раздался стук. Но это была не Летиция, а снова коридорный с ответом: «Приходите ко мне сами. Вы должны кое-что увидеть». Маг фыркнул и направился к двери. На лице слуги он заметил ухмылку – вероятно, тот подозревал здесь любовную интрижку. Герберт дал ему на чай и отправил восвояси.
Заперев комнату, он прошёл к двери напротив. За тот короткий миг, пока он стучал, ему снова почудилось, что за ним наблюдают. Но никого не было в тихом пустом коридоре. Вероятно, тут и постояльцев-то было немного.
– Почему вы не пришли сами?– первым делом спросил Герберт, без приглашения устраиваясь в одном из старых полосатых кресел. Летиция сделала вид, что ничего не заметила.
– Я не рискну лишний раз перенести это на глазах у посторонних, – сказала девушка.– А вы, с вашим опытом работы, могли бы и догадаться, что я имею в виду. Вы, наверное, считаете, что незамужние девушки дорожат лишь драгоценностями и всякими безделушками?
– Простите за откровенность, мисс О’ Брайан, но так оно и бывает в большинстве случаев.
– Потрудитесь прочитать мои мысли, и вы поймёте, что ко мне ваше определение не подходит, – кокетливо возразила Летиция.
Маг нахмурился.
– Я не люблю читать чужие мысли, – сказал он грустно.– Порой лучше не знать, что о тебе думают люди, иначе можно окончательно разочароваться в них.
Наступила неловкая пауза. Потом Летиция заявила:
– Я хочу кое-что вам показать. Это очень важно.
Она пододвинула к себе ночной столик, на котором лежал какой-то круглый предмет, прикрытый тёмной шалью. Затем сдёрнула её. Герберт ахнул.
На столике заманчиво поблёскивал хрустальный шар.
Летиция, довольная, что произвела на мага впечатление, искоса поглядывала на него, следя за выражением его лица.
– Да, недооценил я вас, мисс О’ Брайан, – произнёс наконец Герберт.– Но где вы это взяли?
– Подарок тётушки.– Летиция снова накрыла шалью своё сокровище.– И вы умеете им пользоваться?– уточнил маг.
– Разумеется. Для чего бы я повсюду возила с собой большую тяжёлую вещь, которой нельзя найти предназначение?
– Что ж, отлично, – сказал Герберт.– Тут его словно стукнуло:
– А где Лаура?!
– Не беспокойтесь, – хихикнула Летиция.– Я с раннего утра услала её на рынок, и то, что я поручила ей купить, ей долго придётся искать.
Герберта уже подмывало спросить, что же такое должна принести служанка, но он вовремя прикусил язык.
– Итак, мисс О’ Брайан, будьте любезны продемонстрировать, как вы пользуетесь шаром. Вы же не просто показать мне его собирались?
– Конечно, нет!– вспыхнула та.
– В таком случае приступайте.
Летиция кивнула. Придвинув к себе вплотную столик, она снова сняла покрывало с шара.
Тем временем Герберт задёрнул шторы на окне и зажёг свечи. Комната осветилась таинственными бликами, и огоньки многократно отразились в кристалле.
– Какое видение мне вызвать?– спросила девушка. Герберт задумался.
– Попробуйте увидеть моего злейшего врага, – предложил маг.
Летиция устроилась в кресле поудобнее и сосредоточила взгляд на мерцающей поверхности шара, постепенно погружаясь в транс.
Спустя какое-то время Герберт услышал голос девушки, но теперь он звучал иначе – как-то отрешённо, мечтательно. Летиция заговорила, словно ни к кому особо не обращаясь в этой комнате:
– Я вижу человека в серой одежде, он выходит из высокого дома, на окнах – толстые решётки. Думаю, это тюрьма. Да, так и есть, – тюрьма. Человек спускается по ступенькам. Он темноволос, невысок, правую руку держит за спиной. Всё сбилось… Так, это он же – теперь идёт по площади, перед ним солдаты разгоняют толпу. За ним идут какие-то люди – вероятно, его помощники. Он поднимается по ступенькам… Да, это виселица. И теперь на голове его – красный колпак…
Летиция замолчала. Герберт вздрогнул – он слишком хорошо узнал того, кого она описала. Несомненно, это был Клейтон.
В наступившей тишине раздался теперь уже обычный голос Летиции:
– Так ваш злейший враг – палач?– Именно, – кивнул Герберт.– И с ним мне ещё предстоит поквитаться.
– За что?– Это длинная история.
–А мы никуда и не торопимся, – заметила девушка. – Или нет?
– Отчего же…– Расскажите, прошу вас. В конце концов вы знаете обо мне много, а я о вас– почти ничего.
– Ну, хорошо, – согласился Герберт.– Родился я в …шире, близ Сток-он-Трента. Не хочу показать, будто хвастаюсь, но род наш очень древний– я хорошо знаю девять поколений моих предков.
– Бог мой!– изумлённо прошептала Летиция.– Даже для аристократа этого более чем достаточно!
Герберт слегка поморщился – правда, она не сразу поняла, из-за чего.
– Все они занимались колдовством. Правда, не помню ни одного из предков, кто практиковал бы некромантию, – думаю, здесь я первопроходец, – но чёрной магией уж точно не гнушался никто.
– А разве это не одно и то же?– полюбопытствовала Летиция.
– Что именно?
– Некромантия и чёрная магия. Это разные вещи?– простодушно спросила девушка.
– Разумеется, – кивнул маг.– И в том, и в другом случае вы обращаетесь за помощью к подземным божествам, жителям Ада. Но с помощью некромантии можно как уничтожить человека, так и вылечить его, – последнее я проделал в вашем случае.
Летиция слегка зарделась.
– Да, такой вот парадокс: сила мёртвых может нести исцеление. Я и сам часто над этим задумывался. Силой же тёмного волшебства вы вряд ли кого-то вылечите.– Тут маг криво усмехнулся.– Результат будет крайне отрицательный.
Девушка кивнула, показывая, что поняла, и маг продолжал далее:
– С детства я был окружён соответствующей атмосферой – оба моих достопочтенных родителя также занимались магией. Когда я стал подрастать, меня принялись обучать основам этой великой науки и искусства. Разумеется, это делалось тайно, и довольно много прошло времени, прежде чем жители в нашем городке начали подозревать мою семью в связях с нечистым.
Летиция вздрогнула, и маг с вызовом посмотрел на неё.
– Ну, вы же это так называете, – презрительно добавил он.
Тут до неё дошло.
Глава IX
– Но рано или поздно тайна, даже самая сокровенная, выплывает наружу. Так случилось и с нами – кто-то донёс, что в нашей семье практикуют колдовство, да ещё чёрное. Лакомый кусок для инквизиторов, верно?
– Но сейчас ведь нет инквизиторов, – удивилась Летиция.
– А вы считаете, что новые законы что-то изменили?– горько улыбнулся маг.– Священник местного прихода люто ненавидел нас и подговорил горожан сжечь наше поместье. Когда им это не удалось, устроили так, что отца посадили в тюрьму, якобы за воровство. Прямо обвинить в колдовстве нас никто не решался, – здесь вы правы, сейчас не пятнадцатый век и это выглядело бы несерьёзно в глазах суда, – но тем не менее это было удобно: одним ударом избавиться от главы семейства и опозорить весь наш род. Ну а потом… Мать пыталась им мстить, но сделала только хуже. Прошло двенадцать лет, но эту ночь я помню, словно всё было вчера. Толпа ворвалась в дом, начала жечь и крушить всё подряд. Когда запылала лестница, из спален вытащили моих сестёр.– Герберт говорил глухо, глаза его были устремлены куда-то вдаль, словно он опять видел перед собой события той страшной ночи.– У меня были две сестры– Лилиан и Гвенда. Одной было двенадцать, другой пять. Обеих растерзал народ, натравленный священником. А мать… Я не знаю, что с ней стало. Скорее всего, она тоже погибла. Всё было сожжено и разрушено этими безумцами, даже наш фамильный склеп. Я тогда чудом спасся.
Мне совершенно некуда было бы податься, если бы не наш ковен. На ту пору мне, к счастью, как раз исполнилось тринадцать, и меня приняли как полноправного члена нашего общества. Все последующие годы я учился, путешествовал по стране в поисках настоящих мастеров. Как раз в то время я и с вами познакомился.
Летиция снова покраснела.
– Несколько лет назад я на свой страх и риск обратился за помощью к властям, но надо мною лишь посмеялись. Потом я узнал, что всё делалось с полного их согласия. А главным сторонником охоты на ведьм был тот самый палач – Эдвард Клейтон. Они тут же спелись с этим священником. Два сапога пара – это про них. Три года я вынашивал план мести, и всё пошло насмарку, ничего у меня не вышло. Люди Клейтона сцапали меня прямо на улице, средь бела дня, как мелкого воришку. Я угодил в тюрьму.
Но там, к моему изумлению и восторгу, у меня нашлись доброжелатели, так же ненавидевшие Клейтона, которые подсказали мне, как оттуда можно сбежать. Они объяснили это тем, что враг Клейтона – их друг. Однако теперь мне кажется, что тут не обошлось без нашего вездесущего ковена… Итак, мне показали подземный ход. Я благополучно пробрался по нему, выйдя наружу на островке посреди Ирландского моря. Сделал лодку из имевшихся там чахлых сосенок и поплыл в открытое море, навстречу судьбе. Дальше вы знаете.– Герберт умолк.
Летиция долго ничего не говорила, находясь под впечатлением от услышанного. Наконец она сказала:
– Вы необыкновенный человек, сэр Герберт.
– Да уж, необыкновенный, – печально кивнул тот, – по числу неудач.– Я не это хочу сказать. У вас сильный характер. Ведь какая нужна сила воли, чтобы столько времени ждать, готовиться, а, потерпев поражение, начинать всё сначала! У вас всё получится. Я в этом уверена так же, как в том, что меня зовут Летиция О’ Брайан!– с жаром произнесла девушка.
– Надеюсь, – ответил Герберт.
Мы с вами знаем, на что способна вера окружающих в человека.
И впервые за двенадцать лет чёрный маг светло улыбнулся.
Глава X
– Кстати, мисс Летиция, у вас всегда так хорошо получается?– поинтересовался Герберт.
– В основном – да, – смутилась та.
– Вы могли бы сделать это профессией. На тот случай, если придётся самой добывать средства к существованию. Или вы собираетесь замуж?
– А вот это вас не касается!– отрезала девушка, красная как помидор.
– Что ж, не касается, так не касается. Я просто счёл своим долгом дать полезный совет, – пожал плечами Герберт.– Ведь способности – налицо: умничка Дарси, не ошиблась в преемнице! Вы не знаете, она ещё практикует?
– Я думала, вам это известно лучше, – удивилась Летиция.– Кто из нас чёрный маг, вы или я?
– Оба, – зловещим голосом произнёс Герберт.
– Что вы хотите этим сказать, сэр?
– А как, по-вашему, называется то, чем вы занимались сегодня?
– Вы приравниваете девичьи забавы к чёрной магии?
– Мисс О’ Брайан, не забывайте, что я могу читать чужие мысли. Я уже упоминал, что не люблю этого делать, но иногда приходится. Для вас хрустальный шар – отнюдь не игрушка, и вы всей душой верите в то, что делаете. А это уже что-то значит. Вы хотели меня удивить, – вам это удалось. Но этот ваш каприз был не просто капризом. Вы хотите доказать обратное, – и вам это не удастся, смею вас уверить.
Летиция молчала.
– Осмелюсь взять на себя разработку дальнейшего плана действий,– продолжал маг.– Итак, вас кто-то пытается отправить в мир иной, это очевидно. Вам нужно скрываться, и подальше от ваших родственников, – вы же не хотите навести на их след этого человека или существо, – пока, увы, мне это не ясно.
– Существо?!– в ужасе переспросила Летиция.– Что же, по-вашему, это может быть…
– Вампир, вервольф или кто-нибудь ещё. Да, мисс Летиция, всё, что угодно. Только, прошу вас, не впадайте в панику. Ещё рано.
– Постараюсь, – прошептала девушка.
– Что касается меня, то я попытаюсь найти свою мать. Надежда слабая, но надо попробовать: ведь я не видел, как она погибла. А Клейтон своё получит сполна. Я, некромант, и то себе такого не позволил бы – разрушать склеп! У моих собратьев по цеху тоже есть элементарное уважение к мёртвым. Да, я с ним ещё встречусь… Что же касается вас, то, конечно, я сделаю то, что обещал, – буду охранять вас по мере своих сил.
Летиция поёжилась: наверно, она представила Герберта ночью на кладбище за работой.
– Вот так и выходит, мисс Летиция, что до поры до времени нам с вами расставаться никак нельзя. Одной вам будет небезопасно разъезжать по стране.
– Да, пожалуй, – эхом отозвалась Летиция.
– Завтра же мы съедем отсюда. Уютные гостиничные комнаты нам сейчас не по средствам. Я имею в виду не деньги, которые вы раскидываете так безрассудно, – Герберт предостерегающе поднял палец, увидев, что девушка пытается что-то возразить.– Мы привлекаем к себе слишком много внимания, так что придётся перебраться в другое место.
– Надеюсь, это тоже гостиница?
– Разумеется, нет! Я же только что объяснил!– В чёрных глазах мага мелькнуло раздражение.– Мисс Летиция, вдумайтесь, наконец, в смысл моих слов! Нам нельзя вот так запросто поселяться в шумном многолюдном месте! Здесь слишком опасно! И поэтому мы с вами переселяемся на другой конец города. Правда, боюсь, не очень-то вам то местечко понравится…
– А что это?– с подозрением в голосе спросила Летиция. Маг замялся.
– Ну-у, вообще-то…– смутился он, – вы мне доверяете?
– Я вам доверяю, сэр, но не настолько, чтобы ехать в какое-то ужасное или грязное место по одному вашему слову!..
– А если оно не грязное и не ужасное?
– Тогда всё в порядке. Но, может, вы всё-таки скажете мне, где собираетесь меня прятать?
– Немного позже, – пробормотал маг. Он не был уверен, что его идея придётся девушке по вкусу.
И самым плохим здесь было то, что альтернативы не было никакой. К истерике он уже приготовился заранее.
– Я ухожу по делу,– объявил он, меняя тему разговора.– Помните: не открывать шторы, не спускаться вниз, не производить шума и вообще ничем не привлекать к себе внимания, – вот сейчас ваша единственная надежда на спасение.
– Я поняла, – кивнула Летиция.– Но всё же, мистер Биддалф, куда мы завтра едем?
– Немного потерпите, мисс О’ Брайан. Позвольте устроить вам сюрприз, – отшутился Герберт, выходя из комнаты.
В дверях он столкнулся с Лаурой. Та присела, он же ни с того ни с сего по-свойски махнул ей рукой. Какое счастье, что служанка так задержалась на рынке!
Остаток дня маг собирал свои вещи, коих у него было не так много, и обдумывал завтрашнюю поездку. А на ночь глядя он укатил в кэбе в неизвестном направлении, вернувшись хотя и совсем уж поздно, но, что было необычно для него, в приподнятом настроении.
Наутро Летиция, Лаура и Герберт катили по мостовой прочь от гостиницы. Вещи были уложены на крыше, так что троица разместилась с комфортом. И только тогда, когда постепенно начали редеть жилые дома, сперва сопровождавшие их густой стеной по обе стороны улицы, рассеялись толпы прохожих и всё большую тень стали давать древние, могучие, шумевшие на ветру деревья, Летиция, высунувшая голову в окошко кэба, всё поняла.
– Вы везёте меня на кладбище!– завизжала она.
Глава XI
– Вы с ума сошли!– продолжала вопить Летиция, вцепившись в рукав Герберта. Тот даже не пошевелился.
– Слышите меня?! Немедленно возвращайтесь!!!
– Мисс О’ Брайан, возьмите себя в руки, – сухо проговорил Герберт.– Лучшего укрытия нам не сыскать. К тому же мы будем жить не в склепе, – ведь вы об этом подумали, да? Мы поселимся у моего приятеля. Я однажды помог его больной жене, и теперь он за меня в огонь и в воду.
– И кто этот ваш приятель?– спросила уже немного притихшая Летиция.
– Джон Этвуд.
– Чем он занимается?– допытывалась та.
– Он кладбищенский сторож. Мы будем жить в его доме, в верхних комнатах. Уж там-то никто не станет нас искать.
– Откуда вы знаете, в каких комнатах мы будем жить? И вообще, что сторож пустит нас к себе в дом?– изумилась Летиция.
– Пока вы сладко спали, я успел побывать у него с визитом и обо всём договориться заранее, – ответил маг.
Летиция умолкла и стала смотреть в окно. День выдался пасмурным и ветреным. Вдали виднелись какие-то бедные деревушки, в промежутках попадались стада коров и овец. Один раз девушка рассмотрела довольно близко от дороги груду валунов; приглядевшись, можно было понять, что это остатки какого-то языческого капища. А вот людей в этих унылых местах она так и не заметила. Бодрости и спокойствия духа это отнюдь не прибавляло. К тому же откуда-то с запада стал наползать туман.
За несколько часов никто не произнёс почти ни слова. Когда начало темнеть, Герберт выглянул в окошко. Туман стелился уже почти по самой дороге. Тучи, наводившие тоску днём, исчезли, и ночь обещала быть звёздной. Налетел ветер, – сырой, холодный. Маг потянул носом воздух.
– Дартмур, – довольно заявил он.
Летиция покосилась на него, видимо, думая, что мир не без странных людей, – только для такого человека, как Герберт Биддалф, дартмурские болота могли быть привлекательными. Однако через минуту до неё дошёл истинный смысл его реакции на приближение болот.
Вдали на фоне заходящего солнца чернели крыши домов. Постройки поменьше и попроще располагались вокруг самой высокой, в окнах которой горел свет.
– Приехали, – сообщил Герберт.
Вскоре кэб остановился у резной деревянной калитки, заросшей плющом. Маг расплатился с кэбменом и тот покатил обратно в город, громыхая колёсами по камням.
– Пойдёмте, – обратился Герберт к девушке. Та стояла, вдыхая ночные ароматы и словно к чему-то прислушиваясь.
– Мисс Летиция! – повторил маг.– Пора идти!
– Да, конечно, – очнулась та.
Они прошли уже весь длинный путь от калитки до дверей дома, когда девушка, боязливо оглянувшись в ночную темноту, прошептала:
– А кладбище где-то здесь?
– Не бойтесь, – усмехнулся маг, – оно там, дальше.
– Где та небольшая рощица?
– Да.
Чтобы прекратить расспросы, Герберт постучал. Ему открыл мужчина средних лет, довольно коренастый, невысокого роста. Одежда на нём была по-деревенски простая, но чистая. В одной руке он держал фонарь, а другую почему-то приложил к глазам. Но в проёме не было другого света, кроме как от фонаря.
– Биддалф, дружище!– восторженно воскликнул он.– Ну, наконец-то! А мы вас так долго ждали, уже начали опасаться, не случилось ли чего!– Последние слова его были адресованы Летиции, которая, щурясь на яркий свет, с любопытством разглядывала своего нового знакомого.
– Заходите, заходите!– приглашал Этвуд.
Вся троица благополучно перебралась через порог. В доме было жарко натоплено и пахло ванилью, корицей и чем-то печёным. Гости, словно по команде, начали принюхиваться. Этвуд понял и засмеялся.
– Да, вам повезло, – провозгласил он.– Верити печёт сегодня свои фирменные кексы! И вы не пойдёте спать, прежде чем не наедитесь до отвала!
Сопровождая свою речь шутками и прибаутками, радушный хозяин помог занести вещи в комнаты на втором этаже, – и чуть позже Герберт и Летиция уже беседовали с миссис Этвуд, а затем уплетали горячие кексы с ароматным чаем. В это же время на кухне сидели служанки– Лаура и Мэри: они тоже чаёвничали. Убаюканная гостеприимством Этвудов, горячим и вкусным ужином и теплом огромного камина, Летиция сладко уснула, так что Герберту пришлось почти что на руках отнести её на постель.
Глава XII
Утром хозяева и гости, встретившись за завтраком, живо обсуждали последние городские новости. Особенно расспрашивали Летицию – девушке приходилось трудно: с одной стороны, нужно было поддерживать разговор, а с другой– не выболтать лишнего. Отвечая на вопросы, Летиция мельком взглянула на Герберта, сидевшего напротив, и поразилась произошедшей с ним перемене. Маг сидел бледный, с тёмными кругами под глазами и буквально силком запихивал в рот еду, – очевидно, аппетита у него совсем не было. Летиция, при её ирландском воображении, легко могла бы, будь у Герберта в этот момент ещё и красные губы, принять его за вампира. Она мысленно пририсовала эту деталь, и ей захотелось закричать… Однако губы у того были тоже бледные и какие-то безжизненные. В общем, то, как Герберт изменился за одну ночь, повергло девушку в настоящий шок.
– Сэр, да что с вами сегодня такое?– обратилась Летиция к магу. Тот не шелохнулся и, ничего не отвечая, упорно смотрел в свою тарелку, словно его интересовала исключительно яичница. Девушка повернулась к миссис Этвуд, надеясь узнать у неё, в чём дело, – женщины быстро нашли общий язык, тем более что жена сторожа была доброй и отзывчивой.
– Что с ним, миссис Этвуд?– шёпотом спросила Летиция.– Он, бедненький, всю ночь не спал, – ответила та.– Вы, милочка, когда спать легли, – был уже двенадцатый час, а он-то ушёл на кладбище. Видно, всю ночь там провёл, я уж хотела дверь запирать, а муж сказал, мол, подожди, пока придёт…– Она вздохнула, и Летиция поняла, что хозяйка искренне жалеет Герберта.
Весь этот день девушка провела в обществе миссис Этвуд, – сторож ушёл по делам, а Герберт спал почти до захода солнца. Так повторялось несколько дней подряд: маг приходил к первому завтраку, весь день после этого спал, а вечером отправлялся на кладбище. А Летиция была предоставлена самой себе и миссис Этвуд, если у той находилось свободное время. Девушка пару раз порывалась отсоветовать магу себя так мучить и хоть немного времени пожить, как все люди, но что-то ей подсказывало, что лучше вести себя так, будто ничего необычного не происходит. И неделю спустя она была вознаграждена за своё долготерпение.
Однажды Герберт, вернувшись только к ланчу, неожиданно перестал играть в молчанку. Когда за столом остались только они с Летицией, маг поинтересовался, что ей снилось сегодня ночью.
– Вы со мною говорите?! Я не ослышалась?– театрально подняла брови девушка.– Ради всего святого, может, вы, наконец, объясните мне, что происходит?!
– Тише, мисс О’ Брайан, пожалуйста! Возмущаться будете, когда всё закончится, – устало проговорил он. Что-то в его голосе заставило Летицию остыть.– Слушайте меня внимательно, – повторять, у меня просто нет сил. Итак, сегодня вы будете ночевать не в своей комнате, а в мансарде, и спать вам не придётся. Вы будете приманкой. За вами охотится вампир, причём не самостоятельно – его направляет чья-то злая воля.
Летиция задрожала от ужаса.
– Успокойтесь. Страх – не помощник. К тому же бояться надо вампиру, а не вам. Это мы на него охотимся, а не наоборот. Да, так что вам снилось этой ночью?
– Туман, – прошептала полумёртвая от испуга девушка.– Как будто я лежу с открытыми глазами, – знаете, иногда снится, что проснулись, а на самом деле– нет…
– Продолжайте.
– Я смотрю на дверь, и через замочную скважину в комнату вползает полоса тумана, постепенно приобретая очертания человеческой фигуры… И слышу при этом шипение, словно в комнате– змея… Потом потянуло холодом, таким пронизывающим, и у меня в голове зазвучал голос.
– Что за голос?– насторожился маг.
– Он говорил: «Уходи отсюда! Беги, иначе окажешься за гранью смерти!»
– Ясно, – пробормотал Герберт.
– И… это ещё не всё.– Летиция на всякий случай придвинулась поближе к своему спутнику, словно из всех углов дома на неё собирались кинуться мерзкие кладбищенские твари.– Был… ещё один такой сон. Когда мы с вами ночевали в гостинице. Мне всё это время будто кто-то запрещал его рассказывать, да потом и вы со мною не разговаривали… А сейчас отпустило. Что это значит?
– Дарси, – больше себе, чем Летиции, ответил маг.– Я уверен, что она в курсе всего, что с вами сейчас происходит. Эти сны были одинаковыми?
– Да, почти.
– Ясно… К одиннадцати часам вечера поднимайтесь в мансарду, я буду вас там ждать.
– А мистер и миссис Этвуд разрешат?– удивилась та.
– Ещё бы они не разрешили, – засмеялся маг.– Это моя лаборатория.
Летиция почувствовала, что воображение снова даёт о себе знать, но сдержалась.
… Ровно в одиннадцать, с боем часов, девушка поднялась по хлипким деревянным ступенькам в мансарду. Дверь была приоткрыта, и Летиция робко заглянула внутрь.
– Входите быстрее, некогда церемонии разводить!– проворчал маг, сидевший, как турок, прямо на полу, покрытом тонким ковром. Девушка зашла, и, не видя в помещении никаких возвышений, кроме могильной плиты посередине, служившей, видимо, алтарём, последовала примеру Герберта, усевшись напротив.
Ждали они долго. Наконец из кухни на первом этаже донёсся бой часов. Пробило полночь.
– На вас есть освящённые предметы?– прошептал Герберт.– Немедленно снимите!
У Летиции округлились от ужаса глаза, но ослушаться мага она не посмела и сняла с шеи серебряный крестик. В этот же миг из-под двери потянулась белая полоса. Маг вскочил, держа в руке припасённый заранее осиновый кол…
Но тут в открытое маленькое окошко, осветив сзади Летицию, скользнул лунный луч. Свет и мгла свились вокруг девушки в кольцо, и не успел Герберт ничего предпринять, как Летиция пропала.
Пропало вообще всё…
Часть 2
Глава XIII
Записки одного мечтателя (продолжение)
Да, с каждым разом становится всё интереснее. У меня такое ощущение, что это уже даже не просто видения, а вполне реальная и логичная цепочка событий. И та же странность: я всё помню в подробностях! Не правда ли, удивительные вещи может проделывать природа!
Хотя какая, к чёрту, природа… Я сам, по собственной глупости, в это влип. А хватит ли у меня силы воли на то, чтобы… Да нет, конечно. Ведь я даже не решаюсь написать это слово. Вот до чего доводят одиночество, мнительность и буйная фантазия!..
Вы, вероятно, скажете, что я слишком рано сдаюсь? Нет, это здесь ни при чём: просто я хорошо знаю себя и свои слабости. В данный момент главная из них то ли мешает мне жить, то ли открывает мне путь к спасению. Понимаю, что определение довольно туманное, но точнее выразиться я пока не в состоянии. Но это можно исправить: надо лишь трезво рассудить, что же действительно принесёт пользу в моём случае.
Скажете: да какая же здесь польза? Один вред! Но поставьте себя на моё место, вы, которому так не повезло (или крупно повезло!), что судьба подкинула вам в руки вместо безобидной газеты или книги мой дневник! Поставьте себя в мои условия, и не забудьте про такой же характер… Впрочем, я немного забегаю вперёд, выгораживая свои дурные привычки. Лучше по порядку.
Вариант первый: я перешагиваю через себя – то есть через собственный труп– вот с таким благополучным исходом отказываюсь от следующей дозы… да только вот этот поступок, продиктованный здравым смыслом, в мире ином мне поможет мало, – эту муку я вряд ли вынесу.
Вариант второй: возможно, представляет собой вторую жизнь, второе дыхание? Заметьте, я ставлю знак вопроса. Надо всё-таки подумать.
Если честно, по натуре я мистик. Я не исключаю возможности существования других реальностей, всяких параллельных миров. Вполне возможно, что… Неужели?! Неужели я окажусь прав?.. Мне просто пришла в голову одна любопытная идея: может быть, то, что испытывает человек (в данном случае я), принимая психотропные вещества, на самом деле в эту минуту происходит в тех самых других реальностях? И открывается «окно», «проход» из нашего мира в иной? Что, если это вовсе не результат самостоятельного функционирования сетчатки глаза?
Бред, чистейший бред!
Но это с одной стороны. А с другой?
Если и правда, то, что я видел – другой мир, живущий по своим законам, или же другой отрезок времени, к примеру– наше прошлое, то я ничего не теряю! Наоборот, я приобретаю жизнь заново, если можно так выразиться, и к тому же намного более интересную и значимую. Для меня и для других людей…
Или всё не так плохо, и у меня ещё есть шанс вернуться и начать эту жизнь сначала? Если честно, то я не знаю. Что-то мне подсказывает, что не ждёт меня ничего важного. И такой бездарности, как я, не стоит надеяться на исполнение своих желаний. И это не самоуничижение, не думайте. Всего лишь констатация факта. Моё место легко займут талантливые и конкурентоспособные… Природа жестоко пошутила со мной– дала честолюбие и усердие, но не дала способностей. Несправедливо, скажете вы? Совершенно верно. И понял я это только сейчас. Лучше ведь поздно, чем никогда.
Или это неверный ход?
Нет. Зачем мне самообман и уж точно плохие последствия. В конце концов, я в той жизни нужен, я дал слово! А слово надо держать. Это в нашем веке бюрократизма слово ничего не значит. Но не двести лет назад…
Я должен спасти девушку. Наверно, я полный идиот и гонюсь за зыбкой иллюзией, которая вот-вот растает, оставив меня у разбитого корыта. Но здесь всё решает (впервые в жизни) мой личный выбор. Жертвовать собой ради другого человека, выполнять обещание, как древний крестоносец, или же отказаться от всего этого? Попробуйте, примерьте это на себя!.. Я знаю ответ – не очень-то легко.
Лично я, воспользовавшись тем, что совесть в смятении развела руками, лучше поспешу на помощь той, которая мне доверилась…
Глава XIV
… Герберт неподвижно сидел на полу у алтаря, обхватив колени руками. Его лицо свело в одну сплошную маску отчаяния. Сейчас-то он ещё малость успокоился, а вот часа два назад метался по лаборатории, вне себя от злости. Злился маг больше на себя, чем на похитителя. И как он мог забыть про окошко! Какие-то секунды– и вампир скрылся с добычей. Попробуй, догони его, когда он по лунному лучу разгуливает! Теперь оставалось только ждать утра.
И Герберт, взяв себя в руки, принялся ждать.
С первым лучом солнца он спустился вниз. Из кухни уже доносились голоса: Лаура помогала Мэри убираться.
– Доброе утро, сэр!– сказали они хором. Первой заподозрила неладное Лаура, увидев лицо Герберта:
– Сэр, да вы хоть спали сегодня?!
– Как вы догадались?– не сразу понял тот.
– Выглядите просто ужасно! Бледные, словно покойник!– покачала головой горничная Летиции.
– Верно, верно!– поддакнула Мэри.– Себя не жалеете, отдохнули бы хоть немного!..
– Тихо!– шикнул на них маг. Служанки замолчали.– Некогда мне отдыхать. Хозяева дома?
–Дома, сэр, но спят ещё…– Передайте им вот это, Мэри, – маг сунул ей в руку кошелёк, – и скажите, что мы все уехали. А вас, Лаура, я попрошу пойти со мною.
Остановившись возле комнаты, служившей спальней Летиции, Герберт ждал, пока Лаура поднимется, и, когда служанка подошла, начал без всяких предисловий:
– Слушайте меня внимательно. Мисс О’ Брайан попала в беду, её похитили. Спокойно, – предупредил он, увидев испуг на лице женщины.– Вы сейчас самостоятельно возвращаетесь в Ирландию.
– В Дублин, сэр?
– Нет, Лаура, в Дандолк, к миссис О’ Нилл. Скажите ей, что с мисс случилось несчастье, вообще расскажите всё, что считаете нужным, но добавьте также, что я иду по следам похитителя. Да, и захватите вещи вашей хозяйки. До свидания.
Перепуганная и растерянная Лаура так и осталась стоять на лестнице.
Тем временем Герберт спешно собрал свою сумку, накинул дорожный плащ, и, не тратя лишнего времени, зашагал прочь из дому, по тропинке, ведущей на кладбище. С утра снова был туман, и фигура одинокого путника быстро растворилась в белом мареве.
… Убедившись, что его больше никто не видит, Герберт остановился и присел на траву рядом с чьей-то могилой, отмеченной лишь простым деревянным крестом. Сквозь туман кое-где робко пробивалось солнце, придавая зелени восхитительный изумрудный оттенок. Стояла тишина, нарушаемая разве что пением птиц. Всё предвещало ясный погожий день.
Однако Герберту было не до прелестей пробуждающейся природы. Сосредоточившись, он искал волны эмоций, несущих страх, исходившие от похищенной девушки. Настраиваться на ауру Летиции он привык ещё раньше, читая её мысли, и сейчас ему, благодаря приобретённому опыту, удалось поймать одну из таких волн. Энергия была сплошь отрицательной, она вся состояла из одного чистейшего ужаса. Даже оказавшись тут случайно, трудно было бы её не заметить. Закрыв глаза, маг попытался восстановить произошедшее здесь несколько часов назад. Так, вампир находился тут какое-то время, – сначала Летиция была в сознании, – отсюда страх. Но потом он усыпил свою жертву с помощью гипноза. Вполне обычный приём для не-мёртвого. С этой минуты нить, за которую схватился Герберт, стала таять, истончаться. Боясь, что скоро всё совсем рассеется и след исчезнет, он встал, и, словно лунатик, двинулся дальше.
Нить уводила на север, да так строго, будто вампир пользовался компасом, и Герберт шагал в этом направлении, даже не замечая, что кладбище давно осталось позади и местность стала пустынной и безлюдной. Слева расстилался луг, справа– болота. Правда, дорога, на которую вышел теперь маг, была широкой и хорошо разъезженной– видимо, ею часто пользовались. Но в данный момент на ней не было ни души.
Солнце, окончательно разогнав туман, начинало припекать. Судя по всему, было уже позднее утро. Герберт уселся на обочине, давая ногам отдых и проверяя, всё ли взято. Страшно хотелось есть, и, развязывая сумку, он пожалел, что не захватил ничего съестного. Но тут ему в нос ударил запах выпечки. Порывшись в котомке, Герберт обнаружил свёрток с пирожками, которые ухитрились остаться тёплыми, и маг мысленно поблагодарил Мэри за заботу.
Пока он завтракал, на дороге показалась телега, запряжённая парой пятнистых деревенских лошадей. Ими управлял крестьянин, видимо, из местных. Кроме горы сена, возвышавшегося у него за спиной, в телеге больше ничего не было.
Когда лошади поравнялись с Гербертом, он окликнул фермера. Узнав, что путь того лежит в ближайшую деревню к северу отсюда, маг тут же составил ему компанию. Герберт не мог поверить в такую удачу – след шёл параллельно дороге!
Но, когда они уже въезжали в деревню, нить внезапно исчезла. Ошарашенный, маг огляделся вокруг, но тщетно: не-мёртвый словно испарился вместе с Летицией. В воздухе не ощущалось больше ничего, кроме обычных сельских запахов.
Это было уже слишком.
Глава XV
Несколько раз обдумав все возможные варианты, маг с трудом заставил себя остановиться на последнем, дававшем наибольшую надежду на успех. Гордость Герберта, передавшаяся ему по наследству, становившаяся подчас болезненной и часто мешавшая ему в работе, сейчас отступила на второй план. Каждая секунда могла стать для Летиции последней, и маг решил обратиться за советом и помощью в свой ковен. Не то чтобы Герберт имел зуб на кого-то из своих собратьев, – нет, он их ценил и уважал, – но он любил работать один, не отвлекаясь на посторонние мнения. Теперь же устоявшейся привычкой пришлось пожертвовать, и, принявший окончательное решение, Герберт, на чём только мог, изо всех сил спешил к месту собраний, и за рекордно короткий срок преодолел более шестидесяти пяти миль. Остаток пути он снова шёл пешком.
На выезде из Бристоля, в южном направлении, находится старый заброшенный дом, выстроенный в неоготическом стиле, похожий на миниатюрный замок. За полвека до описываемых событий его покинуло обитавшее в нём бедное дворянское семейство. Причина столь поспешного бегства из ставших родными за много лет стен не была никому известна.
Однако обыватели сплетничали о том, что в слепых провалах окон дома, заросшего со всех сторон лесом, ночью можно увидеть странный свет, как от факелов, а, набравшись храбрости, подойти поближе, – услышать голоса, принадлежащие скорее привидениям и духам, нежели живым людям.
Да, как бы удивились горожане, узнав, что эти байки– не просто байки, и по ночам в заброшенной усадьбе действительно бывают собрания, вот только не призраков, а кое-кого пострашнее…
Два колдуна и пять ведьм должны были сегодня явиться на зов своего магистра.
… Герберт пробирался по лесу. Он шёл уверенно, – всё до последнего кустика было ему здесь знакомо. Под густыми кронами деревьев царил полумрак и прохлада. Где-то в вышине каркал ворон.
Тёмно-зелёный занавес резко расступился, уступая место залитой светом лужайке. По мнению Герберта, в солнечную погоду дом выглядел ужасно: обнажались все трещины, расселины и дыры, и особенно остро ощущалось запустение и одиночество его, замершего, словно плакальщик на похоронах, в немой скорби и тоске по ушедшим навсегда хозяевам.
Внутри ничего не изменилось – та же пыль и паутина в углах, те же пустые серые комнаты, когда-то бывшие нарядными и уютными. Чтобы убить время, Герберт привёл в порядок одну из них, где члены ковена проводили совещания и колдовские обряды. Сидя на окне, свесив вниз ноги, маг думал, и думал о многом. Думал о подругах– о рыжей Марии, его самой верной помощнице после Дарси О’ Нилл. Мария родом была итальянка, с примесью французской крови. Живая, весёлая, энергичная, она никогда не унывала и умела увлечь остальных интересным делом. Её семья сравнительно недавно занималась магией, всего каких-то сто шестьдесят лет. Но Мария утверждала, что род её, род Серино, был древним и уж алхимией-то точно интересовался с давних пор. Практиковали в его ковене две известные красавицы – Изис Адлингтон и Ориана Дансайр. Первая, несмотря на экзотическое имя, являлось коренной англичанкой, вторая – тоже коренной, но шотландкой. Эти держались вместе. Ещё одна колдунья, Хеллен Принс, отличалась осторожностью и проницательным умом. И, конечно, Дарси– пожалуй, одна из опытнейших представителей ковена. За Герберта она всегда стояла горой и была одной из наставниц талантливого юноши. Мужская же часть общества состояла, кроме Герберта, из старейшего среди всех Самнера Бута и Нестора Мак-Ливена. Оба походили на Биддалфа своей замкнутостью и привычкой работать самостоятельно.
И вся эта компания должна была вскоре тут появиться.
Герберт вышел на середину комнаты, и, защитив себя кругом, стал сзывать элементалей, служивших его коллегам. Духи отчего-то были сегодня нерасторопны и рассеянны, и маг изрядно потрепал себе нервы, объясняя каждому в отдельности, что тот должен привести сюда своего хозяина или хозяйку. Наконец, все они разлетелись, и Герберт, разомкнув защитное кольцо, вернулся на свой наблюдательный пост.
Солнце скрылось за верхушками деревьев, и в этот миг за спиной у Герберта возникли сразу шестеро человек. Даже не оборачиваясь, он уточнил:
– А где Дарси?
– Задерживается, – пояснила Хеллен.– Но мы можем начать без неё, если это необходимо. Мой элементаль примчался ко мне в такой панике, что ему ещё долго придётся восстанавливать энергетику. Нехорошо так мучить бедное животное!..
Ориана с Изис надменно переглянулись: это обычно служило сигналом к очередной перепалке между ведьмами. Но положение спасла появившаяся наконец Дарси. Она была расстроена и напугана.
Воцарилось молчание– все в упор смотрели на Герберта. Тишину нарушил Нестор:
– Я полагаю, произошло что-то немыслимое, раз уж ты решил обсудить это с нами? Что же случилось на этот раз?
Герберт, стараясь не срываться на крик– в последнее время нервы его подводили – рассказал обо всём: как он встретил на корабле Летицию, как провёл экзорцизм, как сопровождал девушку уже на берегу, не забыв упомянуть странные сны – Летиции и свой и закончил рассказ описанием безуспешной погони за вампиром.
Снова повисло всеобщее молчание.
– Ну, так что вы об этом думаете?– нетерпеливо спросил Герберт, обращаясь сразу ко всем.
– А что тут можно думать?– откликнулась Изис.– Я, например, решительно не понимаю, что ты так из-за неё суетишься, из-за простой смертной! Заняться тебе, что ли, больше нечем? Не зря ещё моя покойная кузина звала тебя «Мистер Вечная Проблема»! Хи-хи-хи-хи!..
Герберт словно окаменел, поражённый такой бессердечностью. Обстановку разрядила Мария:
– Все вы видите, что налицо серьёзный вопрос, требующий ответа. Посему предлагаю вам, уважаемые коллеги, подойти к делу так, как оно того заслуживает.
– Он в неё влюбился, в эту девчонку!– прыснула со смеху Изис, обращаясь к Ориане. Та кивнула.
– И чего же оно заслуживает?– подал голос Мак-Ливен.
– Голосования, – спокойно ответила Мария.
– Будем голосовать, – вздохнул Герберт.
Глава XVI
– Раз уж мы задержимся тут на какое-то время, – заметила Ориана, – то не лишним будет привести зал в порядок. Между прочим, этим занимается тот, кто вызывает остальных. Ты не считаешь, Герберт?
– Материализация предметов – не по моей части, – пожал плечами тот.
– Ну конечно. Тебе же милее склеп в пыли и паутине. Изис, – обратилась Ориана к подруге, – можешь мне помочь?
Обе колдуньи вышли на середину комнаты и начали тихо читать заклинания, одновременно чертя в воздухе жезлами причудливые фигуры. Через какие-то минуты зал засверкал чистотой и покрылся роскошными коврами, ещё спустя мгновение появились восемь кресел с высокими резными спинками.
– Теперь – вместе, – предупредила Изис.
Подруги одновременно провели несколько линий, постепенно сложившиеся в шестигранник, вспыхнувший голубым огнём и тут же погасший. Вслед за тем в одной из стен возник уютный камин с потрескивавшими в нём дровами.
– Ну, вот, теперь это похоже на что-то приемлемое, – одобрил Бут.– Вы, девушки, заткнёте французов за пояс следующей весной.– Практика и ещё раз практика, – ухмыльнулась Изис, довольная похвалой старого волшебника, на которые тот был скуповат.– Обязательно навестите в этот раз Брокен, – и не такого насмотритесь!
– Навещу, даю слово, – улыбнулся Бут.
Герберт, чтобы положить конец бахвальству мисс Адлингтон, зазвонил в колокольчик, извещая собравшихся о начале заседания.
Все восемь магов уселись кружком, и Герберт положили посредине звонок, тут же превратившийся в урну для голосований.
– Чуть не забыла, – спохватилась Ориана и снова махнула жезлом. В руках у каждого появилось по обугленной палочке и куску пергамента, – ковен был английским, и в нём также царил дух консерватизма, какими бы изобретениями ни блистал научный мир.
Волшебники и волшебницы, все, как один, углубились в работу. Выбор предстоял трудный. С одной стороны, Изис Адлингтон была права: не стоило чёрному магу, великому мастеру, постигшему суть Древних, отвлекаться на нужды простых смертных, бездумно растрачивая драгоценную силу. Но в то же время кое-кого ещё, кроме Герберта, начинали мучить угрызения совести: обещание нарушать нельзя, будь ты хоть трижды маг, и к тому же сердца могущественной восьмёрки не были чужды простому человеческому чувству – жалости.
Дольше всех колебались Хеллен и Самнер Бут. Но вот и они покончили с голосованием. В воздухе повисла напряжённость. Все следили за тем, как председатель вытряхивал содержимое ларца себе на колени.– Так… Ориана Дансайр: «Против. Не вижу смысла в этой затее». Мария Серино: «За. Мне жаль эту девушку». Изис Адлингтон: «Против. Считаю нецелесообразным». Нестор Мак-Ливен: «Против. Магическая сила – не милостыня, что раздают нищим». Самнер Бут: «Против. Нам нет дела до глупых обывателей: не они ли выдавали наших собратьев инквизиции?!». Герберт Биддалф: «За. Я дал слово и хочу его сдержать». Дарси О’ Нилл: «За. Летиция – моя племянница, и её судьба мне небезразлична».
Герберт нервным движением развернул последний пергамент. Ну её, эту Хеллен, с её осторожностью!
– Хеллен Принс: «За. Так подсказывает моя совесть».– Герберт… – неуверенно начала она, – в любом другом случае я ответила бы отрицательно. Но сегодня что-то изменилось. Воздух становится другим, следовательно, меняется мир и люди в нём. И, возможно, временами кто-то из смертных может приобрести особое значение. Впереди – совершенно новая эпоха. Кто знает?..
– Спасибо за понимание, Хеллен, – откликнулся Герберт, – спасибо вам, коллеги, за то, что согласились помочь сделать выбор. Но что мне предпринять теперь? Четверо – за, и столько же– против. К сожалению, мы не предусмотрели этого варианта, хотя следовало бы.
– Ты не предусмотрел, а не мы!– прошипела Изис.
– Видимо, я должен принять решение сам, – вздохнул он.– Ещё раз спасибо: тот из вас, кто торопится – свободен, но остальных попрошу задержаться ненадолго.
Тут же опустели пять кресел: Бут, Мак-Ливен и обе надменные красавицы поспешили покинуть заседание. За ними последовала Хеллен Принс.
– Я знаю, как тебе трудно сейчас, – сочувственно кивнула Мария, – но постарайся, хотя бы ради этой девушки. Вы сильно любите её, Дарси?
Та прикусила губу, сдерживаясь, чтоб не заплакать. Герберт подумал, как ему сейчас не хватает родителей: отчаянный Эрик и мудрая Кора наверняка помогли бы ему сейчас своим советом. Сколько ковен потерял с исчезновением этой одарённой пары!..– Но мы тоже можем внести свой вклад в это дело. Герберт будет искать своего вампира, а мы тем временем займёмся кое-кем другим.
– Кем?– спросила Дарси. Голос её от волнения стал хриплым.
– Тем самым палачом. Я послала в Сток-он-Трент одну из своих учениц. Палач, как истый фанатик, начнёт гоняться за юной ведьмочкой, и мы легко его поймаем.
– Мария, ты имеешь в виду Клейтона?!– ушам своим не поверил Герберт.
– Его самого, – подтвердила та.– Пришло время расплаты, некромант.
Дарси нехорошо улыбнулась.
Глава XVII
Из полуразрушенного дома вышли двое – высокий черноволосый юноша и пожилая женщина ниже его на целую голову, сохранившая, несмотря на возраст, густые пшеничные волосы. Оба были в длинных чёрных плащах необычного покроя. Это да ещё резкие, горделивые черты лица, как на средневековых портретах, безусловно, выделяло бы их из толпы. И всё же вряд ли посторонний наблюдатель догадался бы, что эти двое – вовсе не сын с матерью, каковыми они представлялись на первый взгляд, а коллеги по работе – английский чёрный маг-некромант и ирландская ведьма, – лучшие в своих краях. И горе было тому, против кого они объединяли свои страшные силы.
Оставив Марию проводить обряд, с помощью которого должны были повыситься шансы на удачу, Герберт и Дарси направлялись к предполагаемому месту действия.
– Вам Лаура обо всём рассказала?– нарушил общее молчание маг. Дарси вздохнула.
– Да, она. Я, как только увидела среди вещей хрустальный шар, который подарила Летти на магическое совершеннолетие, сразу поняла, что дело плохо. Она ведь так его берегла… С чем угодно могла расстаться, только не с ним. Тебе она уже демонстрировала свои таланты?
– Да, я же рассказывал на совете. Что вы думаете сейчас делать, Дарси? Вы со мною?
– Разумеется, мой мальчик.
– Вы очень сердитесь на меня? Поверьте, я всеми силами старался уберечь её… – Герберт вздохнул, почти всхлипнул.
Последнее так не походило на его обычную манеру держаться, что Дарси удивлённо подняла брови. Но, быстро сориентировавшись, ободряюще пожала ему руку.
–Ну право же, мой мальчик, не стоит так убиваться. Всё решил случай, и уж ты-то здесь вовсе ни при чём. Самое главное– не ошибиться в расчётах теперь, когда жизнь Летиции целиком зависит от нас. – Вы думаете, она ещё жива?– уныло спросил Герберт.
– Скорее всего– да, – кивнула ведьма.– Что-то в этой истории с вампиром не то. Зачем ему понадобилось проникать во владения чёрного мага, рискуя своим бессмертием? Разве мало вокруг простых, беззащитных людей? Странно всё это…
Так, беседуя, они шли по тропинке через лес, за разговором не забыв, однако, свернуть влево с хорошо вытоптанной тропы на узкую, едва заметную тропинку, петлявшую меж деревьев и уводившую на первый взгляд в самую густую черноту, в непролазную чащу. Но заросли неожиданно расступились, выводя путников на солнечную опушку, поросшую ярко-зелёной травой – без пригорков, холмиков, ровную, будто ухоженный газон.
И на этой-то удивительной поляне их ждал сюрприз.
Шагах в двадцати от новоприбывших, прислонясь спиной к старому огромному дубу, стояла девушка в простом деревенском платье – домотканая тёмная юбка, коричневая жилетка и белая блуза с широкими рукавами. Но через плечо спускалась длинная, необычно толстая рыжая коса, а в больших зелёных глазах горел какой-то странный огонёк. (Мой вам совет: встретите подобную особу одну-одинёшеньку, гуляя по лесу – ведите себя разумно и не злите её. Ведьмы – дамочки злопамятные).
Увидев Герберта с Дарси, девушка радостно встрепенулась.
– Он здесь!– громким шёпотом доложила она.
– Умница, Вайда, – похвалила её Дарси. Та порозовела от удовольствия.
– Мисс, но как вы смогли заманить его сюда?– крайне изумился Герберт. Та презрительно фыркнула:
– Я не «мисс»! У меня имя есть! А заманить этого идиота в лес не составило особого труда. Правда, в городе я сглупила и чуть было не повторила вашу судьбу.– Тут она покосилась на некроманта.– Мария мне рассказывала…
– И где он?– нетерпеливо спросила Дарси.
– Скоро будет на этой поляне. Ищет юную еретичку.– Вайда захихикала.– Представляете, он гоняется за мной в одиночку!.. Не хочу хвалиться, но мог бы и пораскинуть мозгами, что его ждёт. Так, – она посмотрела в сторону большой тропы, – заболталась я. Пора в засаду, ежели вы хотите всё согласно традициям сделать.
– Да, Вайда, – кивнула Дарси, – нам с Гербертом пора исчезнуть, а ты, будь добра, поводи его за нос ещё чуть-чуть, хорошо? Пусть он накрепко застрянет в нашей мышеловке.
Та брезгливо сморщила носик.
– Надоел он мне– ужас как. Ну хорошо, будь по-вашему, – и заняла прежнюю позицию.
Герберт и Дарси отступили назад, в тень.
Послышался треск ломающихся веток, и на поляну неожиданно резко выскочил из кустов коренастый темноволосый человек в серой одежде.
У Герберта от волнения затряслись руки – он узнал Клейтона.
Палач выглядел точно так, как его описала Летиция в то незабвенное утро в плимутской гостинице. Только сейчас на нём не было его знаменитого красного колпака, и уверенности у главного убийцы Лондона тоже поубавилось. Наверное, потому, что на этот раз в погоне за дерзкой ведьмочкой его не сопровождали помощники. И солдат под рукой тоже не было.
– Вот чертовка!– выругался он и тут заметил Вайду. Та стояла неподвижно, будто изваяние, зорко следя за каждым движением врага.
Клейтон шагнул вперёд.
– Ну, сдавайся, бесово отродье. Ты здесь, как я вижу, одна, помочь тебе некому. Если будешь хорошей девочкой, обещаю тебе быструю и лёгкую смерть.
Вайда рассмеялась – резко, пронзительно. Такой смех ей совсем не шёл.
– Ой ли? Себя пожалей.– Зловещий смех повторился.
Клейтон привык к театру, имея дело с колдунами и ведьмами – ведь они, как правило, люди творческие. Но сейчас его что-то насторожило. Слишком уж уверенными были интонации девушки. И палач понял это слишком поздно.
Вайда хлопнула в ладоши– и пропала. Вместо неё на поляну вышел Герберт.
– Ну, здравствуй, собака, – процедил он.– Позволяю себе пожелать тебе здоровья, потому как не сильно-то это тебе поможет.
Клейтон позеленел от страха.
– Не может быть… – протянул он.– Ты же сидел в самой дальней и глухой камере! Как ты…
– Сидел, – кивнул маг.– Вот только недолго, на твою беду. Помнишь, когда твои люди меня сцапали, я сказал, что недооценил противника, то бишь тебя. А сегодня мы поменялись ролями.
Палач судорожно сглотнул.
– Слушай, некромант… Знаю, ты меня ненавидишь… Я в твоей власти… Но у меня жена, пятеро маленьких детей. Пожалей меня хотя бы ради них!..
– И ты смеешь просить пощады?– Герберт побледнел от бешенства.– А мою семью ты пожалел?! Тот тупоумный священник – разве бы он додумался до этого сам?! Две беззащитные девочки – тебе было дело до них? Скажешь, да?!
– Биддалф, постой… – шептал тот побелевшими губами.
– Одной двенадцать, другой пять!– гремел маг, наступая на противника. Клейтон пятился.
– Я хочу спать спокойно по ночам, – неожиданно произнёс Герберт. Палач вздрогнул, едва поверив в такое чудо, – некромант решил его простить?…
– С чистой совестью, – бесцветным голосом продолжил маг. И поднял жезл, который до сего момента держал за спиной.
– Биддалф, ради Бога!– в ужасе закричал палач.
Тот, словно оглохнув, продолжал колдовать – читал заклинание, чертил в воздухе жезлом странные знаки. Потом, так же спокойно, будто совершал этот жуткий ритуал понарошку, играючи, замолчал и уселся на траву поудобнее, приготовившись наблюдать за последствиями.
Клейтон всё это время, оцепенев от страха, смотрел на то, как враг готовит ему что-то чудовищное. Слишком зловещими были слова, произносимые магом, слишком причудливыми были выводимые жезлом руны… Палач не ошибся.
Неожиданно он согнулся пополам, как от непереносимой боли; завопил не хуже подраненного кабана; упал на землю и корчился ещё минут пять. Герберт всё это время пристально следил за ним, словно отвести взгляд было бы тягчайшим преступлением.
Глаза Клейтона вылезли из орбит, по губам сочилась жутковатая зелёная пена. Постепенно он перестал дёргаться и стонать.
Выждав с минуту, маг поднялся и подошёл к своей жертве. Вдруг умирающий пошевелился.
– Некромант… – прохрипел он.– Ты не пощадил меня… Я просил тебя… Ради детей… Я бы выпустил твоего отца… Теперь же даже не мечтай… Остаток своих дней он проведёт в тюрьме…
Искорёженное тело дрогнуло и замерло– на сей раз навсегда.
Герберт облегчённо вздохнул – теперь ему не было стыдно жить, – семья была отомщена.
Ну, может быть, – почти.
Глава XVIII
Дарси вышла из-за кустов и приблизилась к Герберту. Тот стоял, засунув руки в карманы плаща и опустив голову. Колдунья тронула его за плечо.– Пойдём, – проговорила она, – всё кончено.
Маг не реагировал, глядя вниз, на мёртвого палача. Неожиданно он пнул труп, причём лицо Герберта было перекошено от злобы и отвращения.
– Ты что, некромант?– неприятно удивилась Дарси.– Он уже получил своё, оставь его в покое! Уж после смерти он никак не сможет тебе навредить.– Она перевела взгляд на мёртвое тело.
– Не уверен, – тихо ответил маг. – Приказ, даже после смерти того, кто его отдал, остаётся в силе.
– Какой приказ?– не поняла Дарси.– Я ведь почти ничего не слышала из того, о чём вы с ним говорили.
– За полгода до расправы с нашей семьёй моего отца посадили в тюрьму.
– Да, я помню…– Так вот, Клейтон сказал, что пожизненно.
– Не может быть!– Дарси была потрясена.– И нет никаких шансов…– Никаких, – подтвердил Герберт.– И навестить его я тоже не могу: это всё равно что лезть в пасть к дракону. Дескать, вот он я, чёрный маг, держите меня!..
–Да-а, – вздохнула ведьма.– Плохо, очень плохо. Но мы что-нибудь придумаем. Слушай-ка, а ведь верно: есть тут у меня одна идейка. Но уйдём отсюда.
Уходя с поляны, Герберт в последний раз оглянулся на мёртвого Клейтона.
– Показал бы я тебе вечный покой, – пробормотал маг.– Да только инфернал мне сейчас ни к чему, твоё счастье.– И отвернулся.
Шагая по тропинке к усадьбе, Дарси, случайно подслушав слова некроманта, нерешительно поинтересовалась:
– И… получается?
– Что?– уточнил тот. Голова его уже была занята другим.
– Создавать инферналов, – пояснила Дарси. Герберт единственный в ковене практиковал некромантию, – остальные его коллеги были слишком брезгливы, чтобы раскапывать могилы и ворошить чьи-то останки.
– Получается, – угрюмо бросил маг.
Дальше, почти до самого дома, они шли молча. Уже на пороге Герберт спросил:
– А что за идейка у вас, Дарси?
– Да так… Я не ручаюсь за результат, но попробовать можно, – задумчиво отозвалась та.– Если помнишь, ты рассказывал мне – правда, давно–что в вашем роду любой обладает способностью поддерживать с родственниками мысленную связь, где бы оба ни находились и какое бы расстояние их ни разделяло. Помнишь, Герберт?
– Что вы, Дарси, – невесело улыбнулся маг, – это нам матушка в детстве рассказывала, вместо сказок с принцессами и разбойниками. Это всего лишь легенда. Хотя, конечно, многое я отдал бы за то, чтоб иногда сказка становилась правдой.
– Сказка произошла от слова «сказать», «рассказывать», – заметила ведьма.– Почём ты знаешь, что это не так?
На это Герберту возразить было нечего.
Они поднялись наверх, где их с нетерпением дожидалась Мария. Увидев вернувшихся коллег, она сразу захлопотала:
– Ну что?! Со щитом иль на щите? Так-так, со щитом. Ну и молодцы! Поздравляю, Герберт! А Вайда так и вовсе умница, далеко пойдёт моя девочка. Да вы садитесь, садитесь! Чайку?– церемонно предложила рыжая ведьма.– Так это и была твоя ученица?– догадался маг, устраиваясь в кресле. Дарси последовала его примеру.
– Она самая, – кивнула Мария, разливая дымящийся чай в неведомо откуда взявшиеся чашки. Впрочем, никто и не стремился выведывать эту тайну.
– Пирожка, яблочек?– суетилась итальянка.
За чаем некромант, по настоятельной просьбе Марии, рассказал всё в подробностях. Рыжая ведьма ахала и охала, слушая, как Герберт расправлялся с Клейтоном. В заключение маг заметил, что Вайда и Мария очень похожи друг на друга. Только Мария была, конечно, старше.
– Вы не родственницы?– полюбопытствовал маг. Серино рассмеялась:
– Нет. Разве я виновата в том, что в Англии много рыжих!– И захохотала ещё громче. Тут уж к ней присоединились и Герберт с Дарси.
Когда все трое устали пить, есть и смеяться, Дарси перешла к делу
– Герберт зарывает в землю великий дар, – заявила она.– И не хочет в этом признаваться.
Серино навострила уши:
– Какой такой дар? Ну-ка, говори, некромант, что ты там от нас прячешь?
– Я упомянул-то об этом тогда почти в шутку, – устало сказал Герберт, – а Дарси приняла всерьёз.
– Вот именно что почти, – проворчала та, притворяясь рассерженной.
– В общем, мать говорила мне в детстве, что, если я или кто-то из нашей семьи попадёт в беду, то мы сможем пообщаться мысленно.– И ты молчал!– вскричала Мария.
– Да, молчал, потому что с той же интонацией матушка рассказывала мне и сёстрам про эльфов и драконов. Но если вы, Дарси, настаиваете…– Разумеется, – твёрдо сказала та.
– Хорошо, я попытаюсь выйти на мысленный контакт с отцом, – согласился маг, устраиваясь в кресле поудобнее и положив руки на подлокотники. – Но заранее ничего не обещаю.
– Ты хоть чашки-то убери, – тихо пихнула Марию Дарси. Серино прошептала что-то – и следы чаепития пропали.
– И вообще, давай к окну переберёмся, – добавила неугомонная ирландка.– Может, мы ему мешаем…– Вы мне не мешаете, – откликнулся маг из своего кресла, и ведьмы остались на прежних местах.
Наступила тишина, и в этой тишине Герберт искал связь– ниточку, тянувшуюся к отцу. Есть такая связь между близкими родственниками, вот только обычные люди редко её ощущают. В семье же Биддалфов её не могли разве что рукой пощупать.
Темнота, ощущение полёта сквозь пространство… чьи-то голоса… лица, странно знакомые и залитые нереально яркими лучами астрального света… И– о чудо!– вот она, ниточка!
Герберт скользил по ней со скоростью мысли и спустя несколько мгновений почувствовал обратную связь. Отец жив!..
«Кто меня беспокоит? Разве кто-то из нашего семейства остался в живых?» «Это я!– мысленно закричал Герберт.– Отец, это я!»
«Не кричи, сын. Я тебя уже узнал».
Вот как, оказывается, можно даже любую интонацию передать!
«Молодец, Герберт. Я знал, что ты не пропадёшь».
«Где ты сейчас находишься?»
«В лондонской тюрьме. Тебе лучше сюда не наведываться, – опасно».
«Я понимаю, – мысленно кивнул Герберт.– Клейтон сказал, тебе оттуда не выйти. Это правда?»
«Ты видел Клейтона?!»
«Да. Я его уничтожил».
«Спасибо, сынок. Да, это правда. Вот только недолго мне осталось, что бы ни болтали тюремщики
«Ты хочешь сказать, что предвидишь свою смерть?!»
«Именно. Но ты, считай, уже отомстил и за меня, и за семью. Что сталось с матерью?»
«Я сам надеялся у тебя об этом узнать».«Мне ничего не известно. Разве что…»
И тут связь исчезла. У Герберта было такое чувство, будто нить кто-то неожиданно оборвал. Что могло случиться? Вдруг он понял.
Очнувшись от транса, Герберт ещё долго сидел, глядя в одну точку. Дарси и Мария засуетились вокруг него, задавали вопросы. Маг всё молчал. Наконец глухо произнёс:
– Отец умер.
Глава XIX
– Что же это?!– всплеснула руками Мария.– Ну ты посмотри только, как ему не везёт! Единственный родной человек был, – и того не стало!– Может, вернуться за трупом?– спросила Дарси, мысленно преодолевая отвращение. Больше она не знала, как утешить Герберта.
– Нет, – покачал тот головой.– Пусть он там так и сгниёт. Это первый покойник, с которым мне противно связываться.
– Надо же… – пробормотала Дарси.
– Да, – повторил маг, – мне противно иметь с ним дело. Я отправляюсь искать вампира.– Он встал и протянул руку Марии. Та слегка смутилась, но всё же ответила дружеским рукопожатием.
– Спасибо тебе огромное, подруга, – искренне поблагодарил он её.– Без тебя и без Вайды вряд ли моя месть была бы такой лёгкой.– И шутливо пожурил:
–Такой лёгкой, что даже было не очень-то интересно. Ведь он никак не мог бы сопротивляться, если бы и осмелился.
–Ну ничего, в следующий раз… – подыграла ему Мария. Она улыбалась и старалась шутить, но видно было, что она встревожена и огорчена как-то незаметно подкравшимся прощанием.
– Надеюсь, следующего раза не будет, – сказал Герберт.– Прощайте, Дарси! Прощай, Герберт!– воскликнула пылкая итальянка.
– Мир тебе, – отозвался маг.
Когда Мария исчезла, Дарси принялась приводить комнату в тот вид, в каком она находилась до совещания, то есть несколько часов назад. После чего оба вышли из дома и снова зашагали по той же тропинке, только на этот раз никуда не сворачивали.
– Вечер… – пробормотал Герберт. Он и не заметил– за то время, что он провёл на совете и в лесу, солнце успело сесть, сменившись бледным молодым месяцем, снова подняться над горизонтом и теперь, что бы ни происходило в мире, всё так же равномерно и неуклонно продолжало свой извечный путь, задумчиво и неторопливо опускаясь за деревья.
– Где ты собираешься его искать?– спросила Дарси.
–Не имею ни малейшего представления, – пожал плечами Герберт.– Но давайте пока что двинемся на север, в город. Там я осмотрюсь, и, может быть, меня посетит какая-нибудь гениальная мысль.
За разговором они вышли на дорогу: лес остался позади. Герберт прислушался.
– Карета, по-моему, – сказал он.– Скоро будет здесь.
– Ну что ж, подождём, – отозвалась Дарси.
Маг оказался прав: вскоре из-за поворота показался дилижанс, видимо, битком набитый пассажирами. Остановив лошадей, Герберт поинтересовался, сколько отсюда до Бристоля.
– Четыре мили, сэр, – ответил возница.– Но все места заняты.
– Ничего, мы можем и на крыше, – успокоил кучера Герберт.
Оба путника уже собрались влезать наверх, но, к счастью для Дарси, нашёлся учтивый джентльмен, согласившийся поменяться местами с «пожилой леди». Так что Дарси села внутрь, Герберт со своим новым соседом устроился на крыше, и карета покатила в город.
На въезде в порт произошло чудо, в которое маг даже не сразу поверил.
Летиция была здесь. Может быть, с тех пор прошли сутки или немного больше, но след был налицо!
Герберт едва дождался, пока карета въехала в город. Заметив, что вбок уходит узкая тёмная улочка почти без единого прохожего, маг попросил остановить дилижанс. Когда лошади стали, Герберт соскочил на землю, сунул кучеру деньги, помог сойти Дарси и тут же увлёк её в тёмный переулок, где не было ни души. Слушая, как удаляется карета, маг старательно принюхивался, точно ищейка. Наконец, когда шум стих, Герберт объявил шёпотом:
– Я напал на след.
– Правда?– заволновалась Дарси.
– Я абсолютно уверен в этом. А ещё у меня такое чувство, что надо спешить. Кэб нам не поможет. На сколько вас хватит, Дарси, если идти пешком?
– Не знаю, – призадумалась та.– Но пойдём, раз нужно спешить. Пока могу, буду идти.
Герберт кивнул, и, взявшись за руки, оба помчались изо всех сил, оставляя позади улицу за улицей. Редкие прохожие, попадавшиеся им в этот час, удивлённо провожали глазами диковинную пару, но те ничего не замечали и что было духу неслись всё дальше.
Неожиданно дома расступились. Впереди колыхалось серое море. У пристани стояло несколько судов; вокруг мачт и над самой водой летали, сердито крича, нахальные чайки. И за море медленно уходило тёмно-красное солнце.
– Что дальше?– спросила Дарси, задыхаясь после непривычной нагрузки. Герберт тоже долго не мог отдышаться. Потом он сказал:
– У нас серьёзные затруднения, Дарси. След уходит туда, – он махнул рукой, ясно показывая, что дальше путь их будет лежать по воде.
… Спустя три часа, когда было уже совсем темно, – молодая луна давала очень мало света, – Дарси и Герберт находились на борту одного из тех судов, что днём стояли у причала. Корабль под названием «Маленький герцог» плыл в Ирландию, и это наводило на размышления. Ночью они ухитрились под каким-то предлогом остаться вдвоём в одной каюте и устроили очередной «военный совет». На совете было решено провести ритуал с духом Летиции посредством демонов, подвластных чёрному магу. Если сама девушка в чьей-то злобной власти, пусть хотя бы дух её, будучи свободным, прилетит сюда, на зов друзей.
Третья ночь, проведённая на корабле, выдалась особенно тёмной, и на неё-то Герберт и наметил проведение ритуала. Дарси в нём не участвовала: маг, как уже было сказано, любил работать в одиночку.
Были зажжены свечи, очерчен защитный круг, в дальнем углу в чаше курились благовония. Маг обратился поочерёдно ко всем сторонам света, прося о поддержке и помощи. Призвал всех духов, каких только помнил, которые покровительствуют некромантии; подкинул в чашу ладана, дававшего густой дым, и приготовился ждать появления духа.
По правде говоря, Герберт сомневался, подходит ли такой ритуал для общения с духом живого человека. Но Летиция почти наверняка сейчас находилась под гипнозом– вампир не преминул бы об этом позаботиться. А в таком состоянии связаться с нею должно было быть достаточно легко.
Но вот дым начал рассеиваться, и маг почуял, что треугольник проявления принял наконец гостя. Герберт всмотрелся в пришельца получше… но это была вовсе не Летиция.
Перед ним стоял призрак древней, сморщенной, отвратительной старухи. Всё её тело, казалось, должно было вот-вот рассыпаться, развеяться в прах. На голове у старухи была намотана серая тряпка. И единственное, что не вязалось с этой страшной личиной заживо умершего человека, были глаза, оставшиеся поразительно живыми и умными. Это могли бы быть глаза молодой красивой женщины– яркие, выразительные, сверкающие… Но не глаза уродливой старой карги. Да, вся она была мертва, а глаза– жили.
Старуха насмешливо улыбнулась и погрозила Герберту пальцем. После чего всё рассеялось и дым стал всего лишь дымом.
Наутро маг рассказал обо всём Дарси. И только когда он проговорил всё это вслух, – вспомнил! Эту старуху тогда, давно, видела Летиция, садившаяся на «Ариадну» в Дублине! Дарси только развела руками, – чем дальше, тем непонятнее, по её мнению, становилось происходящее вокруг.
– А я, наоборот, считаю, что скоро всё станет ясно, – заметил Герберт. Ведьма пожала плечами.
Когда они сошли с корабля в Дублине, маг заявил, что след совсем свежий, – ему от силы пять-шесть часов, и ведёт он на север! Ещё через день Дарси с Гербертом были в Дандолке.
… Оба стояли у изящной тёмной калитки, совершенно заросшей плющом. За оградой виднелся уютный розовый двухэтажный домик с резными балкончиками. На крыше хозяйничали птицы.
– Ты уверен, Герберт?– спросила Дарси, в то время как они шагали вдоль ограды, направляясь к фамильному склепу О’ Нилл. Уютный домик, как вы, наверное, догадались, принадлежал Дарси.
– Совершенно уверен, – твёрдо ответил маг.– Никогда я ещё не был уверен так, как сейчас.
Глава XX
Записки одного мечтателя (продолжение)
Как, оказывается, интересно заключать сделку с собственной совестью! Всё-таки бывают, хотя и очень редко, такие случаи, когда даже это, пожалуй, самое консервативное из человеческих чувств, поднимает белый флаг.
Я уверен, что мои записки рано или поздно будут прочитаны. Кем – не важно, во всяком случае, для меня. Когда я умру (а я отчётливо осознаю все дальнейшие последствия, вытекающие из моих диких поступков в настоящем), мне любопытно будет взглянуть на то, что будет дальше, со стороны. Думаю, это покажется мне забавным. Да, наверняка всё именно так и произойдёт… Вам, кто читает сейчас эти строчки, вероятно, они кажутся полным бредом, потому что на бумаге – лишь отголоски моих мыслей. Хотя я и веду дневник, я не изливаю ему целиком свою душу, как некоторые. Скорее, это рассуждения с самим собой на философские темы. Даже такие, как я, любят иногда поговорить, пускай меня никто и не слышит.
Даже сейчас, когда я рассуждаю вполне здраво и моё сознание не изменено, мысли мои стремятся в совершенно ином направлении, чем у большинства людей. Я смотрю на всех вас, кого я покидаю вместе с этим жалким, серым, унылым, скучным мирком, где самый воздух, призванный поддерживать жизнь, отравлен тем, кому он служит, с такой огромной высоты, из такой чистой голубой выси, откуда уже можно рукой дотянуться до звёзд, что мне становится одновременно и грустно и смешно. Какой контраст между этими двумя мирами!
А может, это и правильно. Человек не заслуживает жалости, потому что большей частью сам лепит свою жизнь. Нет никаких предопределённостей, и всё можно попытаться изменить. Другое дело, что конкретно я не хочу ничего менять. Я знаю, к чему это приведёт, и я счастлив. Да, именно счастлив! Это как раз та жизнь, о которой я мечтал. Была у меня ещё в детстве такая мечта: быть полезным себе и другим. И теперь, похоже, она сбудется… Ну и ладно. Я никого не зову за собой, но и не запираю перед остальными двери… Вам решать.
Ну а мне пора– моё главное дело не окончено. Свой долг я выполню до конца.
Уж будьте уверены.
Глава XXI
… Вороны, сидевшие в густой листве и невидимые снизу, пронзительно закаркали, озадаченные появлением в их владениях высокого человека в чёрном плаще: они его не знали или же не помнили. Да он и был-то здесь всего один раз. С тех пор прошло уже много лет; в этот уголок кладбища, заросший остролистом и лопухом, так как никто не следил за буйной растительностью, заглядывала разве что хозяйка воронов и запущенного склепа– Дарси О’ Нилл. Она и теперь пришла сюда, но не одна а в сопровождении того странного незнакомца.
Умные птицы быстро поняли, что чужак– гость их хозяйки, и, следовательно, бояться нечего, – и притихли.
– Надо же, как здесь тихо, спокойно, – пробормотал Герберт.
– Как и на любом другом кладбище, – слегка удивилась Дарси, проходя вперёд, чтобы отпереть склеп. Пока она возилась с замком, маг осматривался вокруг, словно хотел получше запомнить это место.
– Нет, не скажите, – возразил он после минутного молчания.– Кладбища, они все разные. И не всегда спокойные– если вы понимаете, что я имею в виду. А есть такие, на которых и днём-то появляться опасно.– Понимаю, – отозвалась Дарси, справившись наконец с замком.– Сервиус высказывался по этому поводу, верно?
– Верно. «Nullusenimlocussinegenioest», – процитировал её спутник, входя за нею внутрь.
В старинном склепе О’ Ниллов было темно, почти черно; когда же открыли дверь, всё посерело вокруг, оставаясь, однако, трудно различимым из-за пыли, поднятой налетевшим сквозняком; потревоженные пауки, обитавшие здесь в огромном количестве, в панике устремились в спасительные щели…
Ничего более унылого и мрачного нельзя было и представить. Но Герберт, привычный к такого рода обстановке, зажёг один из припасённых заранее факелов, и вокруг стало светлее. Правда, при факельном свете все предметы стали казаться ещё более зловещими, и легко можно было вообразить, как с одного из гробов съезжает крышка и со своего печального ложа поднимается ужасная безмолвная фигура…
Но в данный момент некромант был далёк от детских фантазий на эту тему. Он искал ключ к разгадке тайны, ставшей по-настоящему важной для него в его сравнительно недолгой жизни. Дарси, к примеру, повидала и испытала гораздо больше, хоть ей по роду деятельности и не приходилось общаться с мертвецами, – Герберт годился ей в сыновья. Что-то в последнее время не давало ему покоя. А что, он и сам не мог понять.
Герберт оглянулся вокруг, всматриваясь в гробы, стоявшие вдоль стен по периметру всего склепа, на небольших возвышениях, – так было принято хоронить в семье О’ Нилл. А потом резко обернулся, будто пытаясь заглянуть себе за спину, и ещё раз. Что-то странное сгущалось над ним, и под самым потолком, и в углах… Как будто кто-то невидимый находился одновременно в каждой точке склепа, пристально наблюдая за вошедшими. И выжидая.
Когда Дарси поинтересовалась о причине столь необычного поведения, маг высказал вслух свои ощущения, и та кивнула:
– Да, я тоже чувствую что-то странное в воздухе. Но, может, это оттого, что склеп давно не открывали, и воздух стал затхлым?
– Нет, Дарси. Здесь, по-моему, кто-то прячется. Возможно, именно тот, кого мы ищем.
– Возможно?– переспросила ведьма.– Когда мы шли сюда, не ты ли говорил, что полностью уверен в этом?
– Я и сейчас уверен… почти. Какая-то враждебная сила не даёт мне как следует работать, – признался Герберт.
– И ты не можешь определить, кто именно старается тебе помешать?
– Нет.
– Может, кто-нибудь из соседнего с нами ковена?.. Хотя нет, вряд ли: ведь они все поголовно ужас как тебя боятся, догадываешься, почему? «Ковен-то вроде бы приличный, но вот заправляет им кошмарный и отвратительный некромант». Помнишь, в прошлый Хэллоуин кузина Изис и несколько её подруг отошли от тебя, не успела Адлингтон вас познакомить. Они заявили, что от тебя пахнет… – Дарси смущённо замолчала. – Мертвечиной, – безжалостно уточнил маг.
–Ну… в общем, да, – неохотно подтвердила Дарси.– И ещё они говорили потом… Что это?!
Отделившись от стены, к которой был прислонён, один из гробов с треском рухнул вниз, описав при этом дугу не меньше чем в сто двадцать градусов, и рассыпался на мелкие кусочки.
Дарси и Герберт в первую секунду просто опешили от неожиданности. Гроб простоял так не меньше века, надёжно установленный. А теперь, действительно, что это?
– Ну, вот, кто-то решил присоединиться к светской беседе, – проворчал Герберт, поднимая отлетевшую от крышки металлическую пластину с именем усопшего. – «Джаред Томас Бертрам О’ Нилл, 1580-1681 гг.». Ого, ну и долгожитель был ваш предок, Дарси!
– Ничего не понимаю, – растерянно сказала сбитая с толку ведьма.– Как мог он упасть оттуда?..
И тут в склепе раздался издевательский смех. Словно кто-то удачно напакостил, и теперь радовался своей злой выходке. Дарси и Герберт почти одновременно задрали кверху головы. Но, разумеется, ничего не увидели.
– Это уже становится интересным, – заметил маг, присев на корточки и разглядывая подкатившийся к самым его ногам череп Джареда Томаса Бертрама.– Мне кажется, он так и просится в мой мешок. Для ритуалов.
– Вот уж нет!– замахала руками Дарси.– Ну-ка, положи, где взял!
– Я его не брал, – хмыкнул некромант.– Он сам отлетел в мою сторону. Кстати, Дарси: у вас одинарный склеп, или есть ещё и другие помещения?
Та задумалась, припоминая разные семейные секреты. Наконец неуверенно сказала:
– По-моему, больше ничего нет, только этот. Но если хочешь, посмотри сам.
Герберт не заставил просить себя дважды и немедленно начал обыск: прошёлся туда-сюда по каменным плитам, устилавшим пол; ощупал стены в тех местах, которые казались ему подозрительными и где был хоть какой-то намёк на потайную дверь; не обошёл своим вниманием и гробы, притрагиваясь левой рукой поочерёдно к каждому из них; проверил на прочность все плиты под ногами, – нет ли где люка. Но безрезультатно. Наконец он уселся на пол и в отчаянии обхватил голову руками.
Дарси, стоявшая в углу у входа и молча наблюдавшая за беготнёй Герберта, теперь подошла к нему, и, усевшись рядом, как когда-то в детстве, обняла его за плечи. Так она утешала своего ученика, когда он снова и снова брался за то, что никак не выходило, и всё равно терпел неудачу.
– Ничего, ничего, мой мальчик, – сочувственно приговаривала она, пока Герберт беззвучно рыдал, закрыв лицо руками – только плечи вздрагивали.– Ничего, мы просто так не сдадимся. Так ты говоришь, что он здесь?
– Угу, – выдавил тот, борясь с нахлынувшими эмоциями.
– Но ведь мы всё осмотрели… – начала Дарси.
– Угу.
Тут Дарси осенило.
– Слушай-ка, Герберт, мальчик мой… ты, что, её любишь??…
–Угу.
– Ну, тогда в самом деле всё плохо, – вздохнула ведьма.– Если вампир её уже…
– Нет! Нет, сожри меня Ктулху!!– заорал Герберт, нимало не заботясь о том, кто, кроме Дарси, его слышит.– Я не позволю! Не позволю! Не позволю!
Он вскочил и в бессильной ярости начал метаться по склепу, выкрикивая самые жуткие проклятия, какие только может знать чёрный маг-некромант и потрясая кулаками. Слишком долго судьба, или что там ещё, играла с его эмоциональной и ранимой натурой, которую он скрывал под холодной угрюмой маской, в жестокие игры, отняв у него то единственно ценное, что он ещё имел, потеряв всех остальных близких людей. А то, что Летиция ему дорога, он понял лишь после того, как девушку похитили. Второго такого идиота ни Свет, ни Тьма не видывали!..
Наконец он успокоился, тихо вернулся и сел на прежнее место. Ведьма покосилась в его сторону.
– Простите меня за несдержанность, Дарси, – пробормотал Герберт, – я не хотел причинить вам вреда.
– Ничего, мой мальчик, – прошептала она. Да, и, собственно, что она ещё могла на это сказать?
Глава XXII
– Герберт, пойдём отсюда, – позвала его Дарси, поднявшись и направляясь к выходу. Маг неохотно повернул голову.
– Хорошо, – буркнул он.– Но я ещё сюда вернусь. Слышишь, ты?!– снова завопил он, обращаясь и сам не зная к кому. Ответом была тишина. Потом послышался странный звук, словно клацнули чьи-то зубы. Герберт вскочил и стал осматриваться. Кончилось тем, что Дарси, как маленького, взяла его за руку и мягко, но настойчиво вывела из склепа.
Снаружи успело пройти несколько часов: если в то время, когда они шли по тропинке, ведущей на кладбище, занималось утро, то теперь, судя по всему, в разгаре был день. И день солнечный: по небу плыли лишь два-три перистых облачка.– Дарси?– окликнул некромант.
– Что?– обернулась та, шедшая впереди.
– Я отправляюсь в город, и притом один.
– Зачем?– Здесь поблизости сейчас живёт кто-нибудь из наших?
– Вроде бы нет. Ты хочешь попросить помощи?– Сегодня Герберт не переставал её удивлять.
– Нет. Я рассчитываю найти того человека, который торговал всякими старинными безделушками, как он их сам называл – хламом. У него, помнится мне, была одна старинная рукопись конца пятнадцатого века. Так вот она мне срочно нужна.
– По-моему, ты только зря потратишь время на поиски, – ответила Дарси.– Я слышала, что он перебрался из Дандолка куда-то далеко на юг.
– Это правда?
– Так говорят. Но вот чего я не понимаю: ты спрашиваешь о ком-то из здешних, кто занимается нашим ремеслом, тогда при чём здесь торговец?– Вы же мне сказали, что никого из наших тут нет. Вот я и заговорил о старьёвщике.
– Ну, не знаю, – покачала головой Дарси.– Если только тебе очень повезёт. А что это за рукопись? Что-то редкое?– Это магический гримуар одного малоизвестного специалиста. Там есть парочка обрядов, которые мне сейчас очень бы пригодились. Вообще-то я о них раньше читал и помню, но не до конца. И мне нужно освежить память, потому что рисковать я не буду.
– Что за специалист?– полюбопытствовала Дарси. По левую сторону как-то незаметно появилась увитая плющом калитка, и они остановились.– Был такой чёрный маг – Марко Лонгитано, изучал сатанинские обряды. Некоторые знают его как мага Ф.С.А.– видимо, так он хотел выразить своё жизненное кредо: всегда быть отдельно от всех… Ему не повезло– нарвался на инквизиторов, бедняга. Но гримуары, им составленные, уцелели.
– Все?! Это возможно?– воскликнула Дарси.
– Он наложил на них заклятье, сделавшее невозможным их уничтожение. Лучше бы церковники его не трогали, – Марко дорого продал свою жизнь. Сам погиб, и три десятка фанатиков с собой прихватил… Да, печальная это история.
– Так ты сказал, он изучал сатанинские обряды?
– Да. И я хочу устроить Чёрную Мессу.
– Чёрную Мессу?!– ушам своим не поверила та.– Герберт, ты меня пугаешь. С некромантией я ещё как-то мирилась, но это…– Не беспокойтесь, я не собираюсь просить вас исполнять роль алтаря, – успокоил её Герберт.– Обойдусь обычным. Знаете, Дарси, я рассуждаю так: хуже уже быть не может, а вот изменить ситуацию в лучшую сторону–это пожалуйста. Так что я перехожу из обороны в самую настоящую атаку. Иными словами, иду искать тот гримуар. – И Герберт, махнув Дарси рукой, зашагал на восток, по дороге, ведущей собственно в Дандолк.
Тут стоит сказать, что Дарси жила на окраине города: поблизости было только кладбище, а с другой стороны– небольшая роща, которую разделял пополам ручеёк, настолько чистый и прозрачный, что в нём водилась форель.
«Сначала влево, потом вправо», – мысленно произнёс Герберт, припоминая повороты на пути к дому старьёвщика. Час был уже поздний, но магу было некогда соблюдать правила хорошего тона. К тому же на улицах города до самой ночи кипела жизнь.
Вот и сейчас его дважды задели прохожие, без всякого стеснения глазевшие на его диковинный наряд.
Наконец нужная дверь. Внутри, судя по всему, царило оживление: доносились громкие голоса.
«Что-то необычное выставил», – подумал Герберт и уже хотел взяться за ручку, как дверь открылась и из лавки старьёвщика вышел… отец Хью собственной персоной! Вышел и преспокойно отправился вверх по улице, не заметив Герберта.
Лицо мага искривилось в недоброй ухмылке–священник наверняка хоть и действовал по указке Клейтона, но уж точно ничего не знает о его смерти. С другой стороны, было жаль хозяина лавки: это был человек честный и порядочный. А если здесь побывал отец Хью, того ждёт незавидная участь: «хлам» на витринах частенько оказывался сборниками заговоров, древними амулетами и прочими оккультными штучками. Ну и вдобавок ко всему этому Герберт не мог теперь свериться с заветной рукописью Лонгитано.
Маг не стал, само собой, заглядывать внутрь, а поспешил за священником, и вовремя: тот уже заворачивал за угол. Вместо того, чтобы поостеречься после убийства главного палача Её величества, задиристый и помешанный на принципах фамильной чести некромант снова полез в драку…
Теперь оба шли по одной улице: священник – впереди, Герберт– ярдах в ста позади него. Солнце село, и на улицах становилось темно, однако же, несмотря на это, людские потоки рассасывались медленно, и магу оставалось лишь ждать и надеяться, что его жертва свернёт в какое-нибудь безлюдное место. Так и случилось.
Миновав торговые ряды и перейдя площадь – тут Герберту пришлось продвигаться вдоль окружавших её домов, вследствие чего некромант слегка отстал– священник, даже не подозревая, что его преследуют, направился прямо к местной церкви, отпер ворота и прошёл внутрь, скрывшись за высокими дверями.
Наконец улицы почти опустели, и Герберт, поминутно оглядываясь, – не следят ли за ним самим, – прокрался к воротам и не без опаски вступил на территорию храма.
Со стороны знающему человеку это показалось бы странным: чего может бояться чёрный маг, да к тому же некромант? Дело-то было вот в чём: Герберт никогда не был в церкви. Ни разу – за всю свою жизнь. И вполне логично: зачем ему это было надобно? А сейчас он, в буквальном смысле, действовал на территории врага. Он опасался (не боялся, не подумайте!), да, именно опасался влияния чуждой для него энергии, иной магической силы, нежели та, коей обладал он сам. Ибо та сила, что используют служители Бога – тоже магия. Только белая.
Проскользнув внутрь, маг тихонько прикрыл дверь. Одновременно и зрение, и слух его обратились к непривычным для них объектам для восприятия: в лицо Герберту ударил яркий свет, и вместе с этим маг услышал звуки органа, на котором играл отец Хью, сидя спиною к дверям.
Герберт провёл рукою по глазам и понял, что на самом деле зал освещён лишь несколькими канделябрами, а готические своды и вовсе уходят в темноту. Слепящим белым светом была энергия, за века накопленная в храме. Впечатление было настолько сильным, что воспринимаемое магическим зрением он принял за образы физического.
Герберт негромко кашлянул. Музыка смолкла.
Священник обернулся, и его голос эхом отдался от каменных сводов:
– Это вы, ваше преосвященство?
Вот так, так! Да тут, оказывается, происходит больше интересного, чем можно было подумать!
– Нет.
Отец Хью получше вгляделся в фигуру в чёрном плаще с капюшоном. По-видимому, он почуял недоброе.
– Тогда кто вы?
– Да так, – ответил Герберт, скидывая с головы капюшон.– Один некромант решил зайти и посмотреть, чем занимаются те, кто по воскресным дням подкидывает ему работёнку.
Невольно создавая фон для и без того зловещего появления мага, донёсся бой часов. Они били полночь.
– Сэр, если это шутка, то она весьма неуместна! Я прошу вас немедленно покинуть церковь!– Но в голосе священника ощущались нотки неуверенности.
– Я её покину, – кивнул тот.– После того, как рассчитаюсь с тобою за мою семью.
Отец Хью вскочил.
– Да кто вы такой, что смеете так со мною разговаривать?!
– Видно, ты, жалкий фанатик, совсем не помнишь Сток-он-Трента, – заметил маг.– А надо бы.
Услышав название своего (или бывшего своего) прихода, отец Хью забормотал:
– Это невозможно, невозможно… Я сплю…– Зато тогда бодрствовал, – напомнил Герберт.– Но сегодня моими стараниями, думаю, что уснёшь навеки. Я вызываю тебя на поединок. Чёрная магия– против белой. Сила Света– против силы Тьмы.– Что ты собираешься делать, некромант?– Теперь голос отца Хью звучал обречённо.
– Я буду насылать на тебя проклятие, а ты молись своему богу, которому так усердно служишь. Если он тебя услышит, – твоя возьмёт. Если же нет –verbumsapienti, – с мрачной ухмылкой закончил маг.
Священник, которому ничего не оставалось, кроме как принять вызов, молча спустился с кафедры и встал в проходе, меж рядов деревянных лавок для прихожан.
Спустя миг оба одновременно заговорили – один начал читать молитву, другой заклинание. По мере того, как они произносили каждый – своё, что-то стало меняться в воздухе между противниками, будто сталкивались разные потоки энергии, порождая самые настоящие вспышки молний. Два голоса гремели под сводами церкви, никогда не видавшей такого зрелища, и ни одна сила не желала уступать другой. Поединок затягивался.
Тогда некромант вызвал в памяти образы тех, кто ушёл безвозвратно– отца, матери, младших сестёр… Ему нужно было выплеснуть эмоции, чтобы увеличить натиск. Он воздел к небу руки с жезлом в одной из них, выкликая имена существ, кои людям жутко слышать и при дневном свете…
И тут, – свершилось! Зашатался пол, от вибрации загудели стены. Энергетические поля столкнулись со страшной, необоримой силою и обоих противников отбросило в разные стороны: отец Хью отлетел к органу, ударившись о педали головой, Герберт же упал возле порога, к счастью, инстинктивно обхватив голову руками. Своды церкви шатались всё сильнее, словно с нею вздумал поиграть невидимый великан. Маг понял, что сейчас здесь всему – и камню, и человеку – придёт конец, вскочил и бросился бежать прочь от храма, под которым дрожала и гудела земля.
За какие-то мгновения оказавшись на другом конце площади, Герберт зачарованно наблюдал за обрушением здания, над которым не властны были века, но которое не пережило столкновения грозных магических сил.
Сначала просела крыша; затем с тяжёлым грохотом сорвались и упали старинные настенные часы; колокольня провалилась под землю, словно кто её туда утянул; и вот вся древняя, прекрасная церковь рассыпалась по кирпичикам. Последний раз грянуло – уже в небе: шла гроза. И всё стихло.
Маг смотрел на дело рук своих, одновременно ужасаясь и восторгаясь. Полная луна осветила руины, оставшиеся величественными, как в дни своей славы…
И вечно Герберт будет вспоминать ту картину: отец Хью лежит, привалившись боком к органу, и из проломленного страшным ударом черепа кровь сочится, расцвечивая красным подножие гигантского музыкального инструмента…
А играл он, кстати, неплохо.
Глава XXIII
В небе всё ещё громыхало. На какой-то миг луну заслонили тёмные облака, и полил дождь, усиливаясь с каждой секундой. Показалась карета, запряжённая парой лошадей: она двигалась в ту сторону, где– теперь уже в прошлом времени – находилась церковь. Лошади стали неподалёку от развалин, и из кареты проворно выпрыгнул низенький толстый человек в длинной накидке – не то плаще, не то мантии. Он нелепо взмахнул руками и так и застыл в этой беспомощной и растерянной позе, напоминая древнегреческую статую. Кучер не спешил уезжать – его тоже потрясло увиденное.
Низенький человек оглянулся в недоумении, словно ища виновника катастрофы.
Тут Герберт медленно подался назад, в тень. Убедившись, что его не заметили, он кинулся бежать обратно, на запад, на всякий случай петляя и пробираясь самыми узкими и тёмными улочками.
Примерно спустя час-полтора после того, как епископа (а это был именно он, частый гость в Сток-он-Тренте) повергла в шок картина полного разрушения здания с высочайшим в Дандолке шпилем, раздался стук в двери уютного розового особняка с резными балкончиками.
Открыла Дарси – прислуге было запрещено иметь дело с гостями, приходившими после десяти часов вечера. Перед хозяйкой дома, весь вымокший, стоял Герберт: он тяжело дышал после беготни по улицам. Даже при лунном свете было видно, что чёрная мантия заляпана пылью и осыпавшейся штукатуркой.– Хорош, нечего сказать!– промолвила Дарси и втащила за руку некроманта в дом. Заставив его избавиться от промокших сапог и мантии, она протянула ему халат и персидские туфли. В сей удобной, хотя и нелепой одежде Герберт проследовал за Дарси в гостиную, где, несмотря на крайне позднее время, горел камин. Хозяйка и гость устроились в креслах у самой решётки и некоторое время сосредоточенно смотрели в огонь, словно там происходило что-то важное и значительное. Наконец Дарси заговорила:– Ну, сэр рыцарь, рассказывайте– где были, что натворили?– Дарси, – выдохнул некромант, – дандолкской церкви больше нет.
– То есть как это – нет?– подняла брови та.– В переносном смысле или в буквальном?
– В буквальном смысле – её нет. Она рухнула.
– Надо думать, без тебя не обошлось?– поинтересовалась ведьма.
Тогда Герберт рассказал ей обо всём в подробностях. Выслушав рассказ, она покачала головой:
– Ах, проказник ты, проказник. Что теперь горожане будут делать без церкви? Об этом ты подумал?
– Ну я же не нарочно, – пробормотал некромант.– Ну, конечно, нет!– усмехнулась та.– Ладно, ступай наверх. Там есть свободная комната, – как поднимешься, первая дверь. Завтра ещё потолкуем.
Сон был беспокойным и непродолжительным. Сойдя к завтраку, Герберт обнаружил, что Дарси куда-то ушла, так что компанию ему никто не составил.
Она вернулась только во второй половине дня, когда маг исходил гостиную вдоль и поперёк от нетерпения: о том, чтобы отправляться теперь в город, не могло быть и речи.
– Тебе лучше там не появляться, – подтвердила Дарси, отвечая на его вопросы.– Официальная версия– землетрясение, но люди толкуют, что новый священник водил дружбу с чёртом, вот они что-то там и не поделили и поссорились. А чего ты хотел от ирландцев? Я и сама ирландка, и уж мне ли не знать.
Дождавшись захода солнца, оба чуть ли не бегом бросились на кладбище– теперь медлить было нельзя. Дарси еле поспевала за Гербертом, который, отдохнув, снова будто семимильные сапоги надел, в два счёта оказавшись у входа в склеп.
– Но что ты намереваешься делать?– спросила она.
– Известно, что, – пожал плечами маг.– Искать вашу племянницу и вампира.
– Но ведь ты говорил, что…
– Говорил, знаю!– нетерпеливо прервал её Герберт.– И что с того, что я не смог достать трактат Лонгитано? Как-нибудь обойдусь без него!
Дарси молча отперла дверь, и оба проследовали внутрь. Но на сей раз Герберт не метался между гробов и никого не проклинал. Вообще, на первый взгляд, им овладело полное равнодушие к судьбе Летиции. И никто не подозревал, как всё это время мучилось его несчастное сердце.
Гроб, свалившийся с постамента в прошлый раз, так и остался лежать в том же положении– вернее, то, что от него осталось. Маг присел рядом с ним на корточки и машинально начал перекладывать в сторону кости и щепки, думая в это время о чём-то другом. Дарси расположилась у стены, наблюдая за манипуляциями некроманта.
Внезапно тот, глядя себе под ноги, ахнул и вскочил с криком:
– Дарси, смотрите! Что это такое?!..
Та, поспешив взглянуть на находку, подошла ближе и тоже не могла сдержать возгласа удивления. Склеп, как уже говорилось, был выложен квадратными каменными плитами. Главная их особенность заключалась в том, что они были достаточно гладкими и без всяких там знаков и надписей. На этой же плите, с которой маг в рассеянности своей передвигал кусочки рассыпавшегося гроба, был высечен знак, изображавший равносторонний треугольник, смотревший одним углом в сторону входа, – символ некромантов. Внутри его находился круг, в свою очередь, заключавший в себе пентаграмму. Пентаграмма также смотрела одним своим лучом на дверь, – иными словами, была сатанинской. И уже в центре её располагались буквы: «FSA».
– Я в первый раз это вижу!.. – с трудом проговорила изумлённая ведьма.– Я много раз бывала здесь, и никогда не видела никаких надписей!..
– Это знак Лонгитано, – прошептал Герберт.– Этого не может быть! Откуда он здесь взялся?!..
– Кстати, смотри-ка! Я кое-что вспомнила, – сказала Дарси, уже слегка оправившаяся от шока.– Когда падал гроб, он угодил прямёхонько на эту плиту– во всяком случае, основные, крупные части. Словно кто его сюда сбросил… Нас, точно, хотели отвлечь.
В воздухе снова, как и в тот раз, повисло напряжение – теперь уже было очевидно чьё-то недоброе присутствие.
Но Герберт, не обращая больше внимания на морок, вытянул руку ладонью книзу над отмеченной плитой. Через минуту отдёрнул её и заявил:– В знаке хранится зашифрованное сообщение: «Треугольник проявления примет всякого гостя– как духа, так и человека. А также ему подобных». Что это может означать?.. Знаю!!!– завопил он вдруг.– Дарси, вставайте сюда! Конечно, всё так просто!
Дарси, недоумевая, послушалась и шагнула в треугольник. За нею туда встал и Герберт. Того, что произошло дальше, не ожидал никто из них.
Плита слегка дрогнула у них под ногами и начала опускаться, медленно и бесшумно, пока не остановилась вровень с полом нижнего склепа, оказавшегося под склепом, где покоились предки Дарси. К счастью, ведьма успела ещё раньше зажечь пару факелов, иначе оба очутились бы в кромешной тьме, – свет проникал только на верхний уровень, но, разумеется, не сюда.
Нижний склеп был огромным, футов в тысячу. Высота же его, бесспорно, превышала тридцать футов. И в этом гигантском каменном зале не было никого и ничего.
Никого?.. Нет, кажется, кто-то всё-таки был.
В одном из дальних углов съёжилась маленькая фигурка – судя по всему, человек.
Герберт лишь наполовину оказался прав в своих выводах: он решил, что, войдя в треугольник, увидит то, что было скрыто, пока они с Дарси ступали по обычным плитам. Или же вызовет начертавшего знак своим прикосновением к заколдованному камню. Он это теперь понял и приготовился к самому невероятному.
– Именем Гекаты, выйди, хозяин знака, к своим гостям, – промолвил Герберт. Толк в ритуальных приветствиях он знал всегда.
Тёмная фигура встала и приблизилась, закрываясь ладонью от света факелов в руках у Дарси. Та поняла и отвела руки немного назад. Неизвестный убрал ладонь от лица, и у некроманта глаза полезли на лоб.
Чёрные вьющиеся волосы, густые тёмные брови, римский нос, большие глаза и плотно сжатые губы. Такому лицу полагалось быть загорелым, а то и смуглым. Но оно было бледным, без признаков румянца; под глазами– тёмные круги. И полный контраст с цветом лица являли губы незнакомца. Они были алыми, как самая яркая кровь, которую он, несомненно, пил.
Вампир?
– Да, вы угадали, – кивнул тот, словно прочитав мысли Герберта.– Я приобщился к Детям Ночи в 1491 году, – три с лишним века тому назад. Я искал путь к бессмертию и не нашёл других– философского камня или секрета тибетских мудрецов, что живут уже более двух тысяч лет. А моя смерть на костре – сказка.
– И вы решили стать вампиром?– поразился Герберт.
– Да, я плачу дорого за своё бессмертие, – согласился неизвестный.– Но оно того стоит. Кстати, не будете ли так любезны – не назовёте ли ваши имена?
– Я Герберт Биддалф, а это– моя коллега, Дарси О’ Нилл, – пояснил некромант.
– Ясно, – ответил тот.– Марко Лонгитано, имею честь.
– Так это… так это я вас искал?!– еле выговорил Герберт, чуть не потеряв дар речи от изумления.– Зачем вам понадобилась Летиция, отвечай, мерзкая тварь?!!
– Пожалуйста, без грубостей, сударь!– обиделся Лонгитано.– Если мы с вами различаемся в гастрономических наклонностях, это ещё не означает, что меня можно оскорблять! Да, девушка была мне нужна. Но это не моя тайна, сударь. И я ничем не могу вам помочь.
– Так вот почему я не смог за тобой угнаться! И уж конечно, простой вампир не рискнул бы забраться ко мне в лабораторию!– догадался некромант.
– Верно. И после смерти я сохранил дар и тайное знание, – подтвердил Лонгитано.– Теперь я вдвое опаснее, друзья мои.
Не обращая внимания на похвальбу вампира, Герберт спросил:
– Не твоя тайна? Тогда чья она?
– Моей коллеги. Она предвидела, что ты придёшь сюда, и запретила мне называть её имя.
– В таком случае я вызываю тебя на поединок, – пожал плечами некромант.
–Всегда пожалуйста, – откликнулся обходительный итальянец.
Противники встали в позицию.
Сражались они долго: Лонгитано действительно был профессионалом, а Герберт ни в чём ему не уступал. Оба использовали одинаковые приёмы: насылали друг на друга мифических чудовищ, призывали Дагона, Ваала, Мормо, Гекату, сталкивая чудовищные силы. Вероятно, склеп постигла бы участь дандолкской церкви, но тут произошло нечто, о чём чёрный маг-вампир не подумал.
Устали оба изрядно, – никто не брал верх, хотя и прошло уже довольно много времени. Дарси, которая так и стояла на опустившей их с Гербертом сюда плите, очень хотелось как-то помочь некроманту. И спустя какое-то время на неё, не иначе, нашло озарение.
В кармане плаща она нащупала серебряный крестик– тот самый, что Летиция по приказу мага сняла, будучи приманкой в ту ночь в его лаборатории, – крестик привезла Лаура. Конечно, Дарси была ведьмой, однако, когда тебя атакует взбешённый вампир, о средствах думать не приходится. «На войне, как на войне», – прошептала она, вытащила крестик и взмахом жезла, который всегда носила под плащом, послала прямо в вампира.
Лонгитано взвыл от боли и ужаса– Дарси угодила ему в шею, точно посередине, – пошатнулся, выронил свой жезл и упал на спину, корчась в агонии. Серебро прожгло плоть, и кровь потоками хлынула на каменный пол– из шеи, изо рта, из глаз. В следующий миг – настолько большой и глубокой была рана– голова отпала от туловища. Плоть, отваливаясь кусками от скелета, съёживалась и пропадала. В конце концов и кости рассыпались в мелкий порошок, который унёс непонятно откуда налетевший порыв ветра.
Герберт повернулся к Дарси.
– Спасибо вам большое, конечно, – вздохнул он, – но, вы же знаете, я не привык просить о помощи и получать её. Я бы справился сам. Я и хотел справиться сам. И, потом, двое против одного…
– Знаю, мой мальчик, – отозвалась ведьма.– Но он ведь сам сказал, что стал сильнее в два раза. Так что всё по-честному.
– Может быть, вы и правы. А я-то ещё хотел свериться с его трактатами!..– покачал головой Герберт.– И это наверняка было бы бесполезно. Он же сам их и написал.
– Да, толку бы не было никакого, – согласилась ведьма.
Неожиданно– на этот раз она– схватила за руку подошедшего к ней мага.
– Смотри!– вскрикнула Дарси.
Герберт обернулся и увидел нечто.
На том месте, где минут пять назад корчился Лонгитано, начал проступать, словно раздвигалась невидимая завеса, чей-то силуэт. Постепенно становились видны длинные складки синего платья, тёмные локоны, спускавшиеся на плечи, изящная тонкая фигура… Герберт и Дарси не смели поверить такому счастью.
Летиция!
– Летиция!!!– завопил Герберт, бросаясь к ней. Но футах в трёх от девушки он наткнулся на какую-то непонятную преграду, которая спружинила, и тот отлетел обратно, больно ударившись локтями о камень.
Воздух сгустился снова, на этот раз почти прямо перед Гербертом. Из ниоткуда появилась та самая уродливая старуха, что видел некромант во время ритуала на корабле ночью.
Герберт столько за последнее время перенёс потрясений, что уже не мог выражать свои эмоции словами. Просто сидел на плите и молчал, ожидая, что же произойдёт дальше.
А произошло вот что. Старуха отвратительно улыбнулась беззубым ртом… и начала преображаться, постепенно приняв совершенно иной облик.
Теперь это была статная красивая женщина лет тридцати пяти, с толстой чёрной косой, спускавшейся до колен, с бледным, но оживлённым лёгким румянцем лицом. Тонкие чёрные брови, нос с аристократической горбинкой, властный взгляд миндалевидных глаз, – как эти черты были знакомы Герберту! Но в создавшейся ситуации он и помыслить о таком не мог.
Это была его мать.
Часть 3
Глава XXIV
– Матушка, ты ли это? – тихо спросил Герберт, боясь, что слишком нереальное счастье вот-вот исчезнет, оставив его навеки в полном одиночестве.
Но никто не исчезал – ни Летиция, ни мать. Всё было наяву.
– Ты жива!! – воскликнул юноша, бросаясь к матери и заключая её в объятия. – Как же я рад!
– Я тоже очень рада тебя видеть, сынок, – улыбнулась та. – Вот мы и встретились. Здравствуйте, Дарси! – добавила она, заметив спутницу Герберта.
– Добрый вечер, Кора, – ответила Дарси. – Мы, правда, никак не ожидали встретить вас, и особенно здесь.
– А вот я вас ожидала,– заметила Кора, мягко отстраняясь от сына. Тот, предчувствуя что-то неприятное, нервно теребил в руках жезл.
– Но что всё это значит?– изумился Герберт.– Сначала вампир, оказавшийся чёрным магом, потом Летиция, а теперь– ты… И где ты была все эти годы?! Почему не давала знать о себе?.. Мы же одна семья!– Погоди немного,– остановила его мать. – Я всё сейчас тебе объясню. Да и вам, Дарси, я думаю, любопытно будет узнать – вы же столько времени сопровождали моего сына и помогали ему.
Дарси молчала. Она уже догадывалась, что к чему, но не хотела зря рисковать жизнью племянницы. Уж слишком хорошо она знала Кору, о чьём коварстве в ковене ходили легенды.
– В тот день,– начала Кора,– когда обезумевшие горожане громили наше поместье, я, к великому моему горю, находилась в подвале и не смогла спасти Гвенду и Лили– их, бедняжек, в то время уже схватил народ. Не могла я помочь и Герберту. Таким образом, отрезанная от всех, я решила попытаться спасти хотя бы собственную жизнь, и, как была – без вещей и без денег– я бежала из подвала по подземному ходу, выводившему из-под земли в лесу, неподалёку от поместья. Позже я нашла своих знакомых из Германии и долго жила у них в Гарце. Кстати, а как спасся ты, Герберт?
– Я вылез через окно,– пояснил тот.– Я и не знал, что под нашим домом есть подземный ход.
– Есть,– кивнула мать.– Как же я горюю о моих девочках… Но я благодарю силы Тьмы за то, что они сохранили жизнь хотя бы моему первенцу! Итак, я поселилась в Гарце, не имея никакой возможности связаться с кем-то из нашей семьи, кто ухитрился уцелеть. Время от времени я заглядывала в твоё будущее с помощью хрустального шара. Всё шло хорошо, и почти ни одно из возможных событий не вызывало у меня серьёзных опасений. Но три года назад мне был явлен тревожный знак. Я увидела в шаре лицо девушки, а потом тебя– мёртвого, заваленного камнями в какой-то пещере. Это могло означать лишь то, что та девушка может стать причиной твоей смерти. Ни за что, ни за какие богатства вселенной я не согласилась бы лишиться последнего моего ребёнка. И я решила найти причину его грядущей гибели и устранить её. Примерно полгода назад– а всё это время, со дня предсказания, я искала её во многих странах мира– я вернулась в Англию и сразу услышала вести о тебе. Я была горда и счастлива – тебя избрали главою нашего ковена, ты многому научился, твоя слава затмевала славу даже некоторых магов намного старше тебя.
И вот два месяца назад я нашла эту девушку. Тогда же я впервые встретилась с Марко Лонгитано, магом-вампиром. Мы заключили союз на взаимовыгодных условиях: он мог выходить лишь ночью и в пасмурные дни, ведь под солнцем ему грозила мучительная смерть. Путешествуя – ещё в той, прежней жизни– по Восточной Европе, Марко повстречал… наверное, вы догадались, кого. Мне он говорил, что доволен такой судьбою… Я подыскивала ему пищу, а взамен он делился со мною своими редкостными по глубине знаниями. Поистине жаль, Герберт, что ты убил его.
– Это сделала я,– подала голос Дарси,– а вовсе не Герберт. Заслуга уничтожения кровопийцы принадлежит мне.– Заслуга?– подняла брови Кора.– Не вижу в этом никакой заслуги. Впрочем, теперь это не важно. Недавно я увидела девушку снова, когда она садилась на корабль, отплывавший из Дублина в Англию. Я почувствовала, что ваши пути скоро пересекутся, и начала действовать. Я послала Марко вслед за ней и попросила следить за её передвижениями, присылая мне подробные отчёты,–став вампиром, он обрёл способность к передаче мыслей на расстоянии. Я узнала от него, что ты сопровождаешь девушку, и, встревожившись, решила сама тебя предупредить, послав тебе свои мысли, пока ты спал.– Но как же так?– удивилась Дарси. – Кора, ведь вы сказали, что много лет не имели возможности связаться с кем-то из родных. А как же знаменитая способность вашей семьи?! Способность мысленно общаться с родственниками на любом расстоянии?
– Не на любом,– возразила та.– Дар бесполезен, если тебя и того, с кем ты хочешь поговорить, разделяет вода. Живя в Германии, я никак не могла воспользоваться этой способностью,– другое дело, когда я вернулась в Англию. Я всячески препятствовала тебе, как только ты, Герберт, пытался вмешаться и разъяснить своей юной спутнице смысл её снов, и внушила ей нежелание рассказывать тебе о том, что ей снится – правда, только на краткое время. Но ты упрямился, и я прибегла к более радикальным мерам. По моей просьбе Марко похитил её и привёз сюда. Я как могла, закрывала от тебя следы их пребывания в разных местах. Но это требовало очень большого напряжения воли, и временами мне приходилось давать себе отдых. Узнав от Марко, что ты всё-таки напал на след и поплыл в Ирландию, я покинула своё физическое тело и явилась к тебе на корабль вместо девушки, дух которой ты так отчаянно призывал. Но отчего-то ты не узнал мою сущность. Я до сих пор не могу поверить, что это только потому, что я изменила свой облик.
– Так оно и было,– пробормотал Герберт. Мать вздохнула и продолжала рассказ:
– И ты остался глух к моим мольбам оставить всё как есть и забыть про девушку. Повторяю, я не могла допустить, чтобы ты погиб из-за неё и вообще из-за кого бы то ни было.
– А что Эрик?– поинтересовалась Дарси.
– Выйти на контакт с мужем я не смогла,– ответила Кора.– Он был настолько слаб, что я насилу улавливала его эмоции. А потом всё совсем прекратилось.
– Отец умер,– прошептал Герберт. Он стоял, оцепенев и с трудом осмысливая услышанное.
– Бедный мой супруг.– Кора опустила голову.– Поистине, злой рок тяготеет над нашей семьёй… И эта твоя злополучная встреча тогда на корабле… Но я была в шоке, когда ты, сам того не подозревая, пришёл в моё тайное убежище. Мне ничего не оставалось, как отвлечь тебя «упавшим» гробом, который закрыл собою вход на нижний уровень. С другой стороны, я была немало удивлена, когда поняла, что вы, Дарси, не имеете ни малейшего понятия о склепе ваших предков.
– Да, я не знала, что есть нижний склеп,– подтвердила удивлённая Дарси.
–Язнала о нём всегда. И решила им воспользоваться. Но, зная твоё упрямство, Герберт, я поняла, что неудача тебя не остановит: ведь ты уже нашёл источник магической силы. Я поняла, что ты вернёшься, и будешь возвращаться до тех пор, пока не разгадаешь мою тайну. Не знаю, как ты сообразил, что засыпанная щепками плита и есть ключ к разгадке, но нашей встрече я, всё-таки, искренне рада.
– Он нашёл её случайно,– пояснила Дарси.– Кстати, откуда взялся знак Лонгитано? Раньше его там точно не было, могу поручиться.
– Он сам его начертал,– ответила Кора.– А что касается твоих похождений, Герберт, то я о них уже наслышана. Ты сделал всё абсолютно правильно: семья отомщена, и выжившие её члены могут теперь жить с чистой совестью.– С чистой совестью?– переспросил тот.– Убийство ни в чём не повинной девушки совсем тебя не смущает?! Да чем же она виновата, если даже и есть в моём будущем связанная с нею опасность?!. – Это не меняет дела,– отрезала мать.– Виновата она или нет, но она может стать причиной твоей
– пойми ты наконец!– твоей гибели! Поэтому сегодня она должна умереть.
– Её укусил вампир?!– в ужасе вскричал Герберт.
– Что ты, нет, конечно,– усмехнулась Кора.– В мои планы не входило сделать её не-мёртвой,– ведь это лишь увеличило бы опасность. Нет, Марко не коснулся её нежной шейки. Я запретила ему это делать, и к тому же следила, чтобы он не голодал. Девушку ожидает лёгкая смерть. Я же не Эльжбета Баторий…
– Кора, прошу вас,– вмешалась Дарси,– давайте мирно разойдёмся. Отпустите девушку. Вы, может быть, не знаете, но это моя племянница. Если вы её убьёте,– то стоит ли мне вам напоминать, что кровная месть является одним из обычаев ковена? Зачем вам со мною меряться силами? К тому же Герберт влюблён в Летицию.
– Это правда?– тихо произнесла та с белым от гнева лицом.– Сын, как ты мог! Как ты мог так опозорить наш род?! Десять поколений колдунов и ведьм… и что?! Всё заслонило жалкое увлечение какой-то девчонкой, простой смертной?..
Герберт ждал, пока та перестанет сыпать проклятиями. Когда Кора замолчала, он в последний раз попытался отговорить её:
– Мне всё равно. Оставь в покое Летицию.
– Нет,– холодно возразила мать.
– Опомнись!
– Никогда!!– яростно воскликнула та.
Некромант какое-то время колебался, видимо, размышляя, что делать. Но последний ответ Коры всё решил. И чуть ли не помимо своей воли маг произнёс:
– Тогда я вызываю тебя на поединок.
Кора взглянула ему в лицо – может, он не всерьёз это сказал? Но нет, он и не думал шутить.
– Хорошо,– слабым голосом произнесла она.
Дарси – та и вовсе открыла рот от удивления. Слыханное ли это дело– сын вызывает на поединок родную мать?!
Глава XXV
– Каковы условия поединка?– спросила Кора, с трудом сохраняя спокойствие.– Ведь мы поспорили из-за конкретного человека.
– Условия таковы: если верх одерживаю я, девушка выйдет отсюда живой и невредимой. Если ты– её судьба в твоих руках.– Согласна. Но, независимо от исхода сражения хочу сказать, что отрекаюсь от тебя как от своего наследника. Ты не оправдал моих надежд.
– Что ж,– произнёс некромант,– да будет так.
– Вы это что же, насмерть драться будете?– ахнула Дарси. Но ей никто не ответил.
Кора и Герберт встали в боевую позицию.
Некромант понял теперь, что поспешил с вызовом,– всё-таки стоило сделать ещё хотя бы одну попытку уговорить Кору отпустить Летицию. Он медлил с колдовством: никак не мог набраться духу поднять руку (а в данном случае– магический жезл) на собственную мать.
Видя, что Герберт молчит, Кора сама начала читать заклинание – сначала неуверенно и тихо, но постепенно её низкий голос разросся и окреп, отдаваясь эхом от каменных стен. Без сомнения, она тоже поторопилась с решением. Но, хотя она и любила сына, не могла допустить, чтобы он втоптал в грязь славу предков. Вопросы крови были для неё выше всего. В том числе и родительских чувств.
Магия начала действовать, и к Герберту медленно приближалась, перебирая по полу бесчисленными щупальцами, какая-то многоногая зелёная тварь. Некромант смотрел на гадкое создание такими несчастными глазами, что Дарси, следившая за поединком из другого конца зала, не могла удержаться от слёз.
Но вот он заговорил, и ослепительная вспышка голубого света озарила огромный склеп, взлетев к самому потолку. Затем она ринулась вниз и сожгла уродливое существо, не оставив даже пепла.
Постепенно распаляясь, противники всё яростней взывали к древним, тёмным богам, и на свет являлись всё более мерзкие и ужасные чудовища.
… Змеи, драконы, хищные и злобные твари всех мифов и легенд появлялись и исчезали, погибая, в этом пёстром, наводящем ужас живом круговороте, созданном силою чёрного колдовства. Но как ни страшна была аналогия, всё это состязание больше напоминало травлю собак или петухов,– словом, что-то гораздо менее ужасное и отвратительное, чем происходившее тогда там, в гигантском каменном склепе. Было очевидно, что пока ещё никто из противников не пытался уложить другого насмерть, и скорее между ними царил дух азарта, чем жажда крови; и так продолжалось довольно долго.
Но как бы ни были легки заклинания, которые отражали и посылали сын и мать, обоим становилось ясно: только один из них выйдет отсюда живым. У Герберта между делом промелькнула наводящая тоску мысль – что они все погибнут здесь, под этими унылыми мрачными сводами, и пустой до того склеп наконец-то выполнит своё предназначение…
Присмотревшись к действиям Коры, некромант понял, что у неё что-то не заладилось: древние, наводящие ужас заклинания не приводили к должным результатам. Тщетно она взывала к Великому Ктулху; напрасно просила помощи у Астарота, Бегерита, Люцифера, Белиала. Монстры, созданные и вызванные ею, теснились вокруг неё, не спеша выполнять её приказы.
– Зачем ты нас вызвала?– шипели они, корчась и извиваясь рядом с ней, кружа в воздухе у неё над головой.– Дай нам крови, мы голодны!.. Для чего ты тревожишь нас попусту? Ты же не собираешься его убивать, ты не хочешь этого!..
– Нет, хочу!– в гневе крикнула Кора.– Почему вы не выполняете моих приказаний?! Немедленно убейте его!
– Ты жалеешь его! Жалеешь!
– Мы выпьем твою кровь, если не дашь нам другой!
Герберт, глядя на это, не знал, что и думать. Он понимал, что даже из страха перед порождениями Бездны мать не решится и в самом деле убить его. Кольцо гадких тварей вокруг Коры начинало сжиматься, протягивая к ней щупальца, клешни, жала, когтистые руки и лапы… А Герберт ничем не мог ей помочь– такие страшные и могущественные силы собрала она здесь, в одно время и в одном месте. И все они были голодны, все требовали крови. Свой жезл некромант уже давно опустил,– просто стоял и ждал, что будет. И постепенно у него появлялось предчувствие ужасного конца.
Но вот Кора вскрикнула– какая-то тварь, внезапно атаковав, укусила её. Тогда из последних сил та развела руки в стороны, и, сосредоточившись, создала над собою облако, из которого исходил ослепительный свет, так что и Герберт, и Дарси невольно зажмурились. Они не видели, как свет сжигал жутких спрутов и змей; не видели, как Кора сама, превратив жезл в сияющий меч, добивала оставшихся, которые ни за что не хотели умирать и прятались у неё за спиною от смертоносных лучей. Наконец Дарси и некромант почувствовали сквозь веки, что свечение погасло, открыли глаза и увидели, что почти все чудовища мертвы– сожжены или обезглавлены, а Кора сражается с последним из них– гигантским красным червём, не только ловко уворачивающимся от меча, но и атакующим его обладательницу. В ужасе Герберт заметил, что Кора вот-вот выбьется из сил, а червь, видимо, ничуть не уставший, постепенно начинает её одолевать, нанося всё более точные удары,– то головой, то страшным, в присосках, десятифутовым хвостом.
Внезапно червь, свернувшись в кольцо, упал на пол, из пасти словно само собою вывалилось длинное ядовитое жало. В смертельном страхе Кора отпрянула.
– Да что же это такое?!– в отчаянии вскричала она, превратив меч обратно в жезл и взмахнув им над головой.
Герберт, не зная всех повадок отвратительного существа, решил, что оно мертво, выпад Кора делает уже в его, некроманта, сторону и среагировал молниеносно, послав ответный удар.
Отразить его Кора не успела.
Запахло палёным, и разноцветное пламя, накрыв Кору вместе с мерзкой гадиной, за несколько секунд оставило от них лишь горстку белого пепла.
Герберт и Дарси застыли, оцепенев от ужаса.
В следующий миг, как и после гибели Лонгитано, налетел ветер и развеял пепел. Только на этот раз, когда движение воздуха прекратилось, послышалась непередаваемо прекрасная, удивительная музыка. Чистые, словно сотканные из родниковой воды звуки наполняли склеп, соединяясь в ни с чем не сравнимую по печальной своей красоте и гармонии погребальную песнь. И одновременно с нею уже один только Герберт услышал заунывный волчий вой, тоненький и нежный, как будто волчица-мать оплакивала своих детёнышей, застреленных охотником ради забавы. Этот вой раздавался всякий раз, когда кто-либо из рода Биддалфов умирал насильственной смертью. Волки всё знали и помнили, посылая последнее «прости» своим погибшим хозяевам…
Конечно, дорогой, очень дорогой ценою, но Летиция была спасена. Никогда у неё ещё не было, и Герберт надеялся, что и не будет, такого злобного врага, каким была великая жрица Гекаты– Кора Биддалф.
Глава XXVI
Герберт мысленно попрощался с духом матери и какое-то время стоял, приходя в себя после рокового поединка. Потом, опомнившись, бросился в противоположный конец зала – туда, где на холодном каменном полу лежала Летиция. Глаза её были закрыты; она улыбалась, словно ей снилось что-то приятное. Преграда исчезла, путь был свободен!
Боясь, что девушка простудится, маг поспешил взять её на руки. Летиция открыла глаза.
– Как, это вы?– слабым голосом произнесла спасённая.– Где вы были так долго? Мне снились кошмарные сны…
Внезапно она вскрикнула, закрыв лицо руками.
– Нет, это был не сон!– с дрожью в голосе сказала Летиция.– Какой ужас! Но почему, зачем всё это? За что?!
Тут она не выдержала и зарыдала– сказывалось нервное напряжение. Герберт присел, держа её на руках, у стены. Неслышно подошла Дарси, сочувственно и вместе с тем ободряюще глядя на племянницу. Оба ждали, пока девушка успокоится.
Наконец, уже только тихо всхлипывая, Летиция открыла глаза.
– Тётушка?!– с радостным удивлением воскликнула она.– Но вы-то что здесь делаете?.. И как я по вас соскучилась!
– Я тоже скучала без тебя, Летти, милая,– улыбнулась Дарси.– Но теперь-то, надеюсь, все наши беды позади, и мы наконец-то собрались все вместе.
– Вместе!– повторила Летиция.– Но что здесь произошло?– Она покосилась на обезглавленные трупы чудовищ.
Герберт и Дарси вкратце рассказали ей о событиях последних дней, умалчивая, однако, о самых жутких подробностях,– у впечатлительной девушки могла начаться истерика. Но и услышанного ей, как оказалось, было предостаточно.
– Какой кошмар!– простонала девушка.– Как всё это гадко, гнусно, отвратительно! И как вы, бедные, рисковали из-за меня!
– Что есть, то есть,– согласился Герберт.– Однако вы, моя дорогая мисс, не учли одну вещь…
Его голос странно изменился, и Дарси, догадавшись, тактично удалилась в другой конец зала.
– Я не знаю, как делаются признания в любви,– начал он смущённо,– я никогда раньше ни в кого не влюблялся. Возможно, мисс Летиция, что, когда я закончу говорить, вы будете возмущаться и негодовать. Равнодушно пропустить мои слова мимо ушей вы не сможете,– вы же уроженка Ирландии. Я не смею надеяться на второй вариант, не смею даже думать о нём… Но точно сказать я могу лишь одно: всё это время мне очень не хватало вашей ирландской неблагодарности.
Девушка робко улыбнулась и посмотрела в глаза Герберту, ища в них подтверждения сказанному. И только убедившись в его полной искренности, она тихо ответила:
– А мне не хватало вашего английского хамства.
После чего они снова взглянули друг на друга и рассмеялись.
Вдруг Герберт почувствовал, что стена, рядом с которой они находились, начала вибрировать. Сверху просыпалось немного песка. Затем стали падать камни – сперва мелкие, потом всё крупнее. Все трое, ошеломлённые, не сразу сообразили, что происходит.
Первой очнулась Дарси.
– Герберт, Летти, бегите!!– закричала она. Летиция спрыгнула с колен мага и кинулась прочь, Герберт, теперь уже больше изумлённый тем, что девушка оказалась вовсе не такою слабою, как он думал, а не обрушением потолка, поспешил за нею. А он-то решил поначалу, что Летиция не сможет даже идти, не то что бежать! К счастью для неё, маг ошибся.
Ну, а что касается обвала, то он совсем и не был неожиданным. Некромант предполагал, что столкновение колдовских сил, редкостных по своей мощи, расшатает стены склепа, но не так скоро. Однако и здесь, уже к их общему несчастью, он был неправ.
Сначала Летиция опередила Герберта, но потом, конечно, он легко догнал и перегнал её. Держаться за руки не имело смысла – ведь нельзя было предугадать, в каком месте в следующий миг свалится камень. Дарси, в страхе ломая руки, ждала их в спасительном треугольнике.
– Скорее, бегите скорее!– снова закричала она.– Я уже…
Конец её фразы заглушил грохот каменной глыбы, свалившейся прямо перед Гербертом. Вообще, судя по всему, обвал только набирал силы.
Но маг спешил вперёд, невзирая ни на что… Три огромных камня упали между ним и Летицией… Потом – глухой удар, ощущение землетрясения, тупая боль в затылке… Звон серебристых колокольчиков… И– тьма. Тишина…
… Очнулся Герберт от мерзкого ощущения, которое он ненавидел – что в лицо ему светит солнце. Поморщившись, он открыл глаза, успев заметить, как Дарси, испуганно покосившись на него, задёргивает занавеску на окне.
На окне?! Чёрт побери, да какие в склепе окна? И обои в полосочку… Он посмотрел на себя и увидел, что лежит в кровати, под уютным серым шерстяным одеялом.
– Я брежу,– проворчал некромант.
– Нет, не бредишь,– возразила Дарси, убедившись, что он, точно, пришёл в себя.– Вот раньше – бредил, пять дней подряд. Если всё ещё сомневаешься, то могу сказать, что ты у меня дома. Я тебя еле выходила – два ребра были сломаны, правая рука, ноги – те вообще на кашу были похожи… Как ты только выжил?– шутливо добавила она.– Ну-ка, отвечай!
Тут Герберт чуть не подскочил на постели – впрочем, резких движений не позволяли делать забинтованные ноги.
– А Летиция?!
– Успокойся, с нею всё в порядке. Отделалась парой ссадин, но, думаю, до свадьбы всё заживёт,– многозначительно подмигнула Дарси, направляясь к выходу.
– До свадьбы,– повторил он, провожая коллегу взглядом.– До нашей свадьбы…
Дарси уже выходила в дверь, когда он окликнул её:
– А сами-то вы как?..
– Жива, как видишь,– донёсся её голос из коридора.– Не волнуйся.
Он ощупал голову здоровой левой рукою.
– Ох!..
Голова тоже была забинтована.
Комната Летиции, как оказалось позднее, была соседней с Гербертовой. Дарси сказала правду: девушка почти не пострадала и теперь каждый день приходила посидеть с Гербертом, дожидаясь, пока тот не поправится. Сначала за больным ухаживала Дарси, но вскоре Летиция заявила, что она «категорически против», и, решительно отстранив от дел тётушку, стала исполнять всё сама.
Однако тот выздоравливал очень медленно– возможно, причиною тому была душевная тоска: сёстры, отец, а потом и мать– были мертвы, ушли в неведомую долину, где сходятся все стези… Ну, или почти все.
Особенно он страдал, когда стояли погожие солнечные дни. И так-то никогда не любивший дневного светила, Герберт заметил, что оно словно насмехается над его скорбью – чем ему хуже, тем лучше погода. Летиция, внимательно следившая за его душевным состоянием, распорядилась убрать тонкие летние занавески, которые, даже полностью закрывая окошко, всё же пропускали довольно много солнечного света: вместо них повесили плотные, тяжёлые шторы из тёмно-зелёного бархата. И на этой почве Летиция имела с магом один интересный разговор.
Однажды, навестив Герберта утром, она заметила, что выражение его лица, на протяжении всего времени болезни остававшееся мрачным и скорбным, словно он не ожидал более от жизни радостных и счастливых событий, неуловимо изменилось. Теперь оно было просто задумчивым, и лишь слегка – печальным.
– О чём ты думаешь, Герберт?– спросила Летиция, сев рядом с ним в кресло.
– Об одном странном явлении, которое преследует меня с недавних пор,– тихо сказал тот.– Что там, за окном?..
Летиция встала, намереваясь пойти и посмотреть, но маг неожиданно остановил её:
– Нет! Стой, не надо. Я не хочу знать, какая сегодня погода.
– Тогда о чём ты?– удивилась та.
– Понимаешь… Всё время, когда меня преследовали несчастья, в небе светило солнце. Я с детства ненавижу солнце, и оно, похоже, отвечает мне взаимностью. А когда мелькали удачные дни, вместе с ними приходили дожди и грозы. Там, наверху,– он показал пальцем на потолок,– за мною следят.
– И что же?– спросила девушка, с трудом сдерживая смех.
– Неужели не понимаешь?
– Я всё-таки посмотрю,– заметила та, подойдя к окну и слегка раздвинув шторы.
На дворе шёл дождь, и свинцовым тучам не было ни начала, ни конца. Летиция оглянулась на мага и увидела, что тот улыбается.
– Наша свадьба будет именно в такой день,– заявил Герберт.– По прогнозам Дарси, в этот раз с чудесной погодой совпадает не менее чудесный праздник.– И какой?– полюбопытствовала девушка.
– Хэллоуин…
Летиция захохотала:
– И правда – чудесно!
Глава XXVII
Близился октябрь, и Герберт боялся, что не успеет полностью поправиться, чтобы сделать всё согласно традициям. Но благодаря совершенно немыслимым зельям Дарси произошло не иначе как чудо – к концу сентября некромант уже мог гулять по саду, лишь опираясь на руку Летиции. Левая нога была почти здорова, а вот правая доставляла пока ещё много проблем, и маг заметно хромал, каковое обстоятельство девушка не замедлила сделать темой для шуток. Вообще в последнее время у неё обнаружилась, на первый взгляд, не очень приятная способность всё обращать в шутку. Но это у неё выходило так естественно и по-доброму, что никто и не думал обижаться.– Ну вот,– в притворном отчаянии вздохнула Летиция,– мало мне, что выхожу замуж за чёрного мага, так он ещё и хромой! Настоящий Вельзевул. Ведь он тоже был хром на правую ногу?
– На левую,– поправил её Герберт.– Но даже если б и было так– тебя это пугает?
– Нет!– засмеялась та.– Скорее, забавляет!
Теперь настала очередь Герберта устроить спектакль:
– Замечательно! Ещё не сыграли свадьбу, а моя невеста уже надо мною потешается! Дальше-то что будет?!
– Ещё очень много страшных и ужасных вещей!– с напускной серьёзностью ответила та.
Общее веселье прервала появившаяся на балконе Дарси:
– Летти, поднимись, пожалуйста, ко мне!
– Хорошо, тётя, иду!– откликнулась девушка, шепнула Герберту: «Я на минутку!» и побежала в дом.
Некромант присел на скамейку и задумался о чём-то, известном лишь ему одному… Там мы его и оставим, наедине с самим собою, и поспешим за Летицией.
Дарси случалось проявлять рассеянность, когда дело касалось домашнего быта, но в своей работе она была весьма практичной, к тому же очень хотела обеспечить племяннице защиту от возможных неприятностей в будущем. И потом, ведьма придерживалась точки зрения, согласно которой талант ни в коем случае нельзя зарывать в землю.
– Летиция,– сказала она необычно строгим тоном, когда девушка вошла в комнату,– нам нужно очень серьёзно поговорить.
Та насторожилась – тётушка называла её так, только когда устраивала ей, ещё в детстве, выволочку за какую-нибудь большую шалость. Чем, интересно, она недовольна сейчас?
– Присядь, милая,– продолжала тётя,– и послушай сперва, что я скажу…
– Надеюсь, вы не против нашей с Гербертом свадьбы?– испуганно воскликнула девушка.
– Что ты,– замахала на неё Дарси,– у меня и в мыслях такого не было! Я только рада за вас. Нет, я хочу поговорить о другом.
Если ты помнишь, когда-то я рассказывала тебе, что – ты знаешь, о чём я– я не одна такая.
Летиция молча кивнула.
– При тебе приезжали ко мне разные люди,– ты наверняка принимала их за бродячих артистов, верно? Родерик, мой брат, воспитывал тебя в строгости и крайне неохотно отпускал ко мне в гости, понимая, что от сопровождающей тебя прислуги толку будет мало. В результате, когда умерла твоя мать,– тринадцать или четырнадцать лет тому назад,– тебе перестали читать сказки на ночь. Ты могла, конечно, вырасти этакой правильной и послушной, но твой отец не учёл одного: тебе,– кстати, от него же,– передалось богатое воображение и неистребимая вера в чудеса. На первый взгляд, Родерик сухой и чёрствый, но он не виноват – жизнь сделала его таким. И за твоё истинное воспитание (разумеется, тайком от твоего отца) взялась я. И могу сказать, что результат мне очень по душе. Думаю, ты со мною согласна.
Летиция снова кивнула.
– И теперь, моя дорогая, пришло время ввести тебя в жизнь. Просто удачно выйти замуж,– этого мало: ты ни в чём не должна уступать своему будущему мужу,– я имею в виду, ты тоже должна многое знать и уметь. И у тебя для этого всё есть.
– О чём это вы, тётя?– удивилась Летиция.– Я что-то не понимаю.
– Он– чёрный маг и некромант,– терпеливо разъясняла Дарси,– а что умеешь ты?
Летиция задумалась.
– Я могу читать будущее по хрустальному шару,– вспомнила она,– но я не совсем ясно представляю, какое это имеет отношение к нашей свадьбе.
– Самое прямое,– заявила та.– Твоя способность,– запомни это!– редчайший дар, особенно в наше время! Во всём нашем ковене им обладали только двое– я и мать Герберта, ныне же остался из нас лишь один. И драгоценная способность не должна кануть в Лету.
– Во всём ковене…– медленно повторила девушка.– Неужели вы хотите, чтобы…
– Наше маленькое общество стало ещё меньше,– продолжила Дарси,– всего-то восемь человек. Если так пойдёт и дальше, Стражи Альбиона вскоре исчезнут совсем. Но чтобы этого не случилось, ты должна сделать свой вклад. И вступить в ковен.
– Так вы это серьёзно?!– ахнула Летиция.– А если я не справлюсь?..
– Справишься,– уверенно возразила тётушка.– Ты рождена, чтобы справиться.
Девушка молчала, обдумывая потрясающую новость. Потом нерешительно спросила:
– И когда я вступлю… ну, когда меня примут?
– Когда примут? Вот ещё с недельку подождём, пока Герберт не перестанет хромать, и отправимся туда, где… В общем, ты сама всё поймёшь,– туманно закончила Дарси.
Она оказалась права лишь наполовину: и через неделю, и через две Герберт не перестал хромать. Правда, это было уже не так заметно, но всё равно – было. К тому же он не мог теперь, как раньше, подолгу ходить пешком. И к месту действия троица старалась по возможности добираться каким-то иным, не столь утомительным способом.
Поэтому только лишь сойдя с корабля в Бристоле, они решились на пешую прогулку до старой усадьбы.
Там всё оставалось по-прежнему: пыль, паутина, слепые глазницы окон,– словом, всё то же самое, что и в прошлое его посещение Советом. Летиция, единственная из всех видевшая место собраний впервые, с неподдельным интересом оглядывалась по сторонам, поднимаясь вслед за спутниками на второй этаж.
Наконец они вошли в зал для совещаний. Как и в предыдущий раз, Герберт принялся наводить в комнате порядок, только теперь ему помогала Дарси. Летиции было строго запрещено до чего-либо дотрагиваться– впрочем, она и не пыталась этого делать, а смирно стояла у окна, наблюдая за их вознёй. На лице девушки застыло удивление и некоторое разочарование– она, если честно, ожидала большего.
Дарси мельком глянула на племянницу, и, увидев реакцию той, засмеялась:
– Что, не нравится? Погоди немного. Вот Герберт созовёт всех наших,– тогда будет, на что рот разевать.
– А почему Герберт, а не вы, тётя?– поинтересовалась девушка.
– Потому что он– магистр ковена.
Теперь Летиция и вправду открыла рот– эту подробность ей сообщить не успели. Или забыли.
Тем временем маг уже беседовал со слетевшимися элементалями. На этот раз большинство их всё поняло довольно быстро, и тот, разомкнув круг, облегчённо вздохнул
– Ну, вот,– заявил он,– сейчас здесь будет Ковент-Гарден, никак иначе!
– Почему?– удивилась Летиция.
– К сожалению, большая часть моих коллег не в состоянии хладнокровно обсуждать важные вопросы. И к светским беседам не приучена,– вздохнул маг.– Но что бы ни происходило, старайся держаться спокойно и уверенно.
– Я попытаюсь,– кивнула девушка. Не успела она договорить, как в центре комнаты возникли четыре человека в таких же, как и Герберт, мантиях, только цветных; двое мужчин и две женщины. Первые отличались приятностью черт, вторые– красотой. Рыжеволосая в красной мантии со всех ног, точно девочка, кинулась к Герберту.
– Ну, здравствуй, некромант! – затараторила она.– Здравствуйте, Дарси! Какие же вы молодцы! Я уже всё знаю, да,– улыбнулась она и тут заметила Летицию, скромно стоявшую в углу у окна.
– Ой, а это что?– изумилась она.
Трое остальных приблизились – пожилой седовласый джентльмен в светло-сером, джентльмен средних лет в лиловом и вторая леди – высокая брюнетка в голубом одеянии.
– Что на этот раз?– спросил тот, что был в лиловой мантии.
– Нестор, я отвечу, когда все соберутся,– уклончиво сказал Герберт.– Итак, ждём гордость Версаля.
Через минуту появились ещё две леди, такие красавицы, что Летиция сначала приняла их за мираж. Впрочем, явившиеся последними дамы были вполне реальными, как и колкости, которые они сообща отпускали в адрес всех окружающих. Первая из них, блондинка в кремовой мантии, подошла к некроманту и надменно поинтересовалась:
– И какую чепуху Совету придётся выслушивать сегодня?
Следовавшая за нею брюнетка в мантии цвета морской волны тихо прошипела ей в ухо:
– Уймись, Изис! Не видишь – здесь посторонние!
Высокомерная блондинка взглянула в сторону Летиции такими ледяными глазами, что девушка, слышавшая легенды о василиске, мгновенно поверила, что его потомки есть и среди людей. Блондинка неодобрительно покачала изящною головкою, повернувшись к подруге.
Наконец все затихли.
– Я имею сообщить сегодня ковену нечто очень важное,– начал Герберт.– Всем вам известно, что мои отец и мать погибли. С их смертью наше общество понесло огромную утрату. Да, огромную, повторяю я, но отчасти восполнимую.
– Что он несёт? – зашептала Изис.– Молчи!– шикнул на неё Мак-Ливен.
– И в наших силах сегодня сделать это. Вам также известно, что только моя покойная мать, да ещё Дарси О’ Нилл владели редчайшим даром ясновидения. Теперь осталась одна Дарси.
Но нам, я это подчёркиваю,– всем нам чрезвычайно повезло, что отыскался человек, также обладающий этой способностью.
Наступила мёртвая тишина.
– Этот человек – девушка, которая стоит там, у окна и которую я привёл сюда в надежде, что вы отнесётесь к ней благосклонно и примете в свой круг, посвятив в наши тайны и поделившись с нею древними знаниями.
Закончив обычную речь ритуальной формулой начала посвящения новичка, Герберт, затаив дыхание, ждал, как Совет отреагирует на его маленькую дерзость – маг слегка нарушил правило.
Но, вопреки его опасениям, никто не возмущался. Ведьмы зашептались между собою, а Самнер Бут решительно заявил:
– Пусть девушка докажет, что способна ясновидеть!
– Верно!– поддержал того Нестор.
– Мы оценим и вынесем решение,– закончила Ориана, не обращая внимания на щипки Изис.
– Все с этим согласны?– уточнил Герберт
– Все,– эхом ответил зал.
В напряжённой тишине некромант вывел девушку за руку в центр комнаты.– Начну с того, что представлю вам новоприбывшую. Это Летиция О’ Брайан, племянница Дарси О’ Нилл. Она может читать будущее с помощью хрустального шара, и сейчас докажет вам это.– Ориана, Изис,– с преувеличенной вежливостью обратился к тем Герберт,– не будете ли так добры?..– Он выразительно повёл вокруг рукою.
Обречённо вздохнув и ворча себе под нос что-то вроде: «Мы что, в горничные здесь нанялись?!», светские барышни вышли на середину зала и принялись колдовать, по привычке обставляя помещение роскошными и уж точно бесполезными предметами,– исключение составляли пылающий камин, мягкий ковёр на полу и кресла по числу членов ковена: Летиция, как непосвящённая, не имела права садиться.
Все, кроме девушки, заняли свои места. Появился низенький круглый столик из красного дерева.
– Итак,– промолвил некромант,– начнём. Дарси, пора.
Та прямо из воздуха взяла хрустальный шар. Летиция ойкнула от неожиданности.
Дарси, аккуратно установив шар на столике, снова опустилась в кресло и замерла в напряжённой позе.– Какое видение мне вызвать?– впервые с начала заседания подала голос Летиция. Когда появился привычный ей предмет, она почувствовала себя увереннее среди всех этих искушённых профессионалов.
Все удивлённо оглянулись на неё, а потом начали тихо переговариваться. Наконец Хеллен объявила:
– Мы пришли к выводу, что наилучшим будет, если девушка по имени Летиция попытается увидеть в шаре то, чем закончится сегодняшнее заседание.
У Герберта от ужаса округлились глаза – да возможно ли вообще такое?! Однако Дарси молчала, ничем не выдавая волнения.
Летиция послушно подошла к столику и опустилась на ковёр, сев по-турецки. Затем сжала ладонями шар и отрешённо уставилась в его мерцающую глубину.
Совет затаил дыхание.
Спустя минут пять девушка очнулась от транса, резко отодвинув от себя шар.
– Вы меня примете!– торжественно произнесла она. Хеллен и Нестор вытаращили на неё глаза.
– Что ж, остаётся только проверить это голосованием, – заметила Ориана Дансайр.
Снова все застрочили углём по пергаменту. Дождавшись последней– Изис, Герберт принялся зачитывать мнения собравшихся.
– Самнер Бут: «За. Это талант!». Хеллен Принс: «За. Потрясающе!!». Мария Серино: «За. Это именно то, чего не хватало ковену!». Ориана Дансайр: «За. По-моему, она ещё и мысли читать умеет!». Дарси О’ Нилл: «За. Я горжусь тобой, милая!..». Нестор Мак-Ливен: «За. Просто нет слов». Герберт Биддалф: «За. Я всегда в неё верил». Изис Адлингтон: «За».– Герберт дико посмотрел на белокурую ведьму. Та утвердительно кивнула.– Так… «За: не все смертные, видно, так жалки, как мне представлялось». Это невероятно! Спасибо огромное вам всем!– Некромант едва мог говорить от волнения. Прокашлявшись, он продолжал:
– Теперь, когда Совет единодушно проголосовал за принятие в ковен Летиции О’ Брайан, мне, как магистру, надлежит утвердить это решение.
Дарси, незаметно для остальных, поманила девушку пальцем. Та подошла.
– Какой твой любимый цвет?– шёпотом спросила она.– От этого зависит цвет твоей мантии!
Летиция еле слышно прошептала ответ. Дарси заулыбалась.
– Мисс О’ Брайан, желаете ли вы облачиться в вашу мантию, которая отныне становится ритуальной?–церемонно спросил Герберт.
– Да, желаю,– ответила та. Некромант пристально посмотрел ей в глаза и взмахнул жезлом. В следующий миг на девушке заиграла, переливаясь, мантия из жемчужно-белого шёлка. Ещё один взмах– и в полукруге кресел появилось новое. Теперь их было девять. И Летиция заняла достойное её место в ковене Стражей Альбиона.
– Поздравляем!!!– закричали наперебой, до того серьёзные и важные, члены Совета.
На следующий день все собирались снова,– уже не на совещание, а на грандиозный пир.
Глава XXVIII
Спустя два дня после принятия Летиции в ковен, всех троих– Летицию, Дарси и Герберта– можно было видеть прогуливающимися по пристани. Моросил мелкий дождь, с моря тянуло холодом и сыростью, и потому путешественники были в плащах с низко надвинутыми капюшонами. Безмолвные и неподвижные, словно статуи рыцарей-храмовников, остановились они возле самой воды. Их манера одеваться резко выделялась на фоне остальных горожан, и местные жители, проходя мимо, с интересом поглядывали на странную компанию.
Впрочем, они держались не все вместе – некромант в своём традиционном чёрном плаще стоял немного поодаль, а Дарси с племянницей гуляли под руку, переговариваясь шёпотом – так, чтобы не услышал Герберт.
– Знаешь, Летти,– заметила тётушка, – я поняла, что на самом деле означало видение матери Герберта, Коры. Я тебе рассказывала, что, когда ты лежала там, у стены, околдованная, Кора объяснила нам, почему она хотела тебя убить: она видела в кристалле твоё лицо, а затем– Герберта, мёртвого, среди осыпавшихся камней, в незнакомой ей пещере. Пещера на самом деле была склепом, и вовсе не ты предвещала ему гибель,– виновата была сама Кора. Шар показал ей, что произойдёт, если она вмешается в жизнь своего сына. Она неверно истолковала своё видение; результаты нам известны.
Девушка молчала, соображая что-то. Потом заметила:– Тётя, есть ещё кое-что.
– Что?– подняла брови Дарси.
– Я также помню: его мать была разгневана тем, что Герберт может осквернить честь своего дома, женившись на девушке, не обладающей способностью к магии. Если бы меня приняли в ковен раньше, и она знала бы о моём даре,– как бы всё обернулось?..
– Думаю, всё равно ничего хорошего из этого бы не вышло,– оценив вопрос Летиции, сказала Дарси.– Кора стала бы тебе завидовать,– мол, как это, ещё кто-то, кроме неё, умеет такую редкую вещь. Она и меня-то терпела лишь потому, что знала – сойдись мы с нею в поединке, обеим пришлось бы нелегко. А на то, чтобы не сокращать и без того малое число членов ковена, ума у неё хватало. Может, и тебе когда-нибудь придётся сражаться с помощью магии,– будь готова к такому повороту. Так что в ближайшее время я, пожалуй, познакомлю тебя хотя бы с основами Гербертова ремесла – одним лишь разглядыванием хрустального шара ты не отделаешься!– улыбнулась ведьма.– Я согласна,– просто ответила девушка.– А Герберт… он не знает о том, что могло бы быть?..
– Думаю, что нет. Но рассуди сама – стоит ли ему говорить об этом?
– Вы правы, тётя. Думаю, что не стоит.
Их беседу прервало неожиданное появление мальчика-посыльного, подбежавшего к Летиции.
– Мисс,– выпалил он,– там, в гостинице, вас спрашивает какой-то джентльмен.
– Какой ещё джентльмен?– не поняла та.
– Строгий такой, мисс. Он велел сказать, чтобы вы, мисс, прямо сейчас вернулись. Он передал вам вот это,– и мальчик протянул Летиции записку. Развернув её, девушка узнала крупный красивый почерк отца. Послание гласило:
«Летти! Немедленно возвращайся! Я жду тебя внизу, в общем зале».
– Даже не подписал,– пожаловалась Летиция тётушке, с позволения племянницы заглянувшей в записку.
– Узнаю Родерика,– вздохнула Дарси.
– Ответ будет, мисс?– спросил посыльный.
– Нет,– покачала головой Летиция и сунула тому монетку. Когда мальчик скрылся за углом, она позвала мага, меланхолично рассматривавшего тёмную воду:
– Герберт! Пойдём, нас ждёт интересная встреча!
– С кем? – обернулся тот.
– С моим отцом. Не пугайся, он добрый человек, он поймёт,– с деланной уверенностью добавила девушка. Но было заметно, что она пыталась прежде подбодрить себя. Дарси кинула на неё быстрый взгляд, но промолчала, и путники отправились в гостиницу, в которой остановились.
Придя туда, они увидели высокого худого мужчину в строгом тёмном костюме, с резкими чертами лица и бородкой клинышком, который беспокойно расхаживал по комнате. На вид ему было лет сорок, и Герберт сразу догадался, что это и есть тот, с кем ему придётся иметь довольно непростой разговор.
Как только они вошли, тот без всякого приветствия сердито начал:
– Летиция, изволь сейчас же всё мне объяснить! Что это значит?! Если я отпустил тебя с одной только Лаурой, так уж тебе всё позволено? Тоже мне, искательница приключений на свою голову! Я так и знал, что нельзя было тебе разрешать читать эти новые романы!.. Один вред от этих книг! Ну, сударыня, так что вы можете сказать в своё оправдание?
Тут он заметил Дарси.
– Сестра?! Ты-то откуда здесь взялась? Впрочем, конечно, я мог бы и раньше догадаться, что без тебя не обошлось!..
– Родерик,– мягко остановила та вспыльчивого братца,– нам нужно поговорить.
Удивлённый, тот настолько растерялся, что невольно позволил увести себя под руку наверх.
Перед тем, как закрыть за собою дверь, Дарси перегнулась через перила и подмигнула парочке:
– А вы, мои дорогие, идите-ка погуляйте.– И дверь захлопнулась.
– Ничего не понимаю,– обескуражено призналась Летиция.
– Что уж обо мне говорить,– откликнулся Герберт.
Подавленные, они уселись на диванчике посреди комнаты и молча просидели так часа полтора. Оба понимали, что от разговора там, наверху, зависит слишком многое. Казалось, время точно так же застыло в напряжении и не двигается с места.
Но вот дверь открылась, и те стали спускаться вниз. Дарси была, как всегда, спокойна, а вот отец Летиции… Выражение его лица резко изменилось: теперь на нём не осталось и следа гнева. Выглядел грозный сэр Родерик немного комично: он был растерян и изумлён, но судя по всему, уже смирился с неизбежным – маг не утерпел и мельком заглянул в его мысли. Конечно, Дарси об этом уже ему рассказала!..
– Послушайте, сэр Биддалф,– немного смущённо заговорил тот,– вы уж простите меня за то, что я так плохо о вас подумал… И ты тоже прости меня, дочка,– обратился он к ней. Летиция кивнула и выжидающе уставилась на отца, теребя ленточки на платье. Тот продолжал:
– Конечно, будь вы на моём месте… Ну, да что теперь говорить… Я с вами, честное слово, будто сам попал на страницы романа!.. Многое меня поразило и удивило. Некоторые вещи, правда, я, уже, наверное, не в состоянии понять… Но это, мне кажется, уже и не так важно. Главное мне известно – что вы друг друга любите. Это, пожалуй, всё, что я хотел вам сказать. Да, и ещё: вопрос, на который я должен знать точный ответ…
Герберт насторожился.
– На что вы с Летицией собираетесь жить? И где?
Маг облегчённо вздохнул.
– У меня есть сбережения в Лондонском банке, мистер О’ Брайан. И я хочу восстановить родовую усадьбу. Земля – майорат, можете не сомневаться.
Тот удовлетворённо хмыкнул.
– И ещё один момент: когда ваша свадьба?
Теперь смутился Герберт.
– Тридцать первого октября…
– Я так и думал,– вздохнул сэр Родерик.– Надеюсь, вы извините мне то, что я не смогу присутствовать. Я всё-таки воспитан в христианской вере и хочу христианином и остаться. А в остальном– будьте счастливы.– Он обнял Летицию, обменялся рукопожатием с Гербертом и, отвернувшись, быстрыми шагами вышел из комнаты.
– Жалко, что отца не будет на свадьбе,– вздохнула Летиция. Маг ошарашенно смотрел на Дарси.
– Но как вам это удалось?! Я уже думал – всё, конец, не видать мне моей невесты как своих ушей. Что вы ему сказали?
Дарси хитро прищурилась:
– Вот поживёте вместе лет десять – тогда перескажу тот разговор с Родериком.
– А вы до той поры не забудете?– с сомнением спросила Летиция. Та покачала головой:
– Не беспокойся, милая, не забуду.
… Последний день октября был пасмурным, так что утро нельзя было отличить от сумерек. В старинной усадьбе к югу от Бристоля весь день и всю ночь горели огни, шёл пир и звучала музыка: там праздновали свадьбу. Все шумели, ели, пили, танцевали под средневековые баллады, осыпали цветами и поздравляли молодых. Нечего и говорить, что приглашён был весь ковен. Относительно песен Изис заметила, обращаясь, как обычно, к Ориане:
– Пожалуй, это лучшее, что было в Средневековье.
Та сконфуженно захихикала.
От каждого из гостей жених и невеста получили по интересному и необычному– с точки зрения простых, не посвящённых в тайны колдовства людей– подарку. Но Дарси в этом смысле превзошла всех – она принесла с собою маленькую ивовую корзинку, содержимое которой оставалось в секрете от всех до финальной и главной части праздника. В своём садике в Ирландии Дарси – в октябре!– умудрилась вырастить самые настоящие…
– Маки!– удивлённо воскликнула Летиция.– Тётушка, а почему венки из мака?
– Это одна из традиций,– пояснила та, доставая со дна корзинки два огненно-красных венка.– Мак символизирует гордые и чувствительные сердца наших собратьев. Все мы такие… Ну и, разумеется, много детей.
Герберт и Летиция в своих свадебных ярко-зелёных мантиях выступили вперёд, и Дарси возложила на их непокрытые головы венки. Все на секунду восхищённо замерли – до чего же им обоим идут эти весёлые яркие цветы!..
Герберт наклонился к своей наречённой:
– Я люблю тебя, моя маленькая ясновидящая.
– Я тоже тебя люблю, некромант.
Молодые поцеловались, и растроганные гости громко зааплодировали.
Глава XXIX
Записки одного мечтателя (окончание)
… Кажется, моя история подходит к концу? По-моему – да. И притом к концу счастливому. О таком можно было только мечтать. А если как следует подумать, то, в самом деле, всё для меня ещё только начинается. В смысле– там, в другом месте и в другом времени… Если можете, читатель, порадуйтесь за меня, что всё так хорошо закончилось. Если нет – порадуйтесь вместе со мной. Одно из лучших качеств человека – потребность делиться с другими собственными эмоциями, и в первую очередь – положительными. И я спешу раздарить людям частички моего счастья, пока я ещё здесь! Вы, вероятно, спросите: почему спешу?
Спешу потому, что не хочу опоздать, логично? Задерживаться в одной реальности, жизнь в которой мне ничего не даст, когда в другой всё приготовлено для яркой, полной удивительных и незабываемых приключений, жизни,– поистине глупо.
Если вы захотите с этим поспорить – это ваше право.
То, что я собираюсь сделать в ближайшие полчаса, так называемая религия определила бы как тяжкий грех. Но что же грешного в том, что я хочу жить– именно жить, а не существовать? Помните – человек сам лепит свою судьбу?
Кажется, немного дрожат руки… Но ничего, писать это мне не помешает. Знаете, что я сейчас делаю?
Я прощаюсь с рассветом. Это последний рассвет, который я встречаю в этом мире и в этом веке. Ненавистном двадцать первом веке. Веке лжи, притворства и фальши. Веке, который абсолютно всё продаёт и покупает; веке, просто помешанном на деньгах.
Меня ждёт век романтики– девятнадцатый. Если бы в нашей власти было задерживать время, нам стоило бы подольше пожить при Наполеоне, Диккенсе, Пушкине, Моцарте, Гюго,– словом, в одно время со всеми великими людьми, что составили основу романтизма и… прогресса. Скажете, парадокс? Вовсе нет. Посмотрите сами.
С одной стороны, романтизм в любом виде искусства уводит нас в ещё более давнее время– время Колумба, а то и Карла Великого,– так мы на невидимых крыльях несёмся в прошлое. Но если двигаться только лишь назад, что будет с человечеством? Оно деградирует и превратится в обезьян? Возможно. Во всяком случае, двое-трое из моих знакомых очень близки к такой метаморфозе.
Ну, а чтобы этого не случилось, и нужен прогресс. Постоянно идти вперёд, не забывая при этом о радостных и горьких уроках прошлого – это непросто. Но для того и дан человеку разум,– пока он ещё человек.
Итак, всё решено окончательно и бесповоротно, и мой следующий, последний шаг на пути к ослепительному счастью – это моя смерть. Да, собственно, это и не смерть вовсе. Смерть в моём понимании – это что-то фатальное, неотвратимое, ужасное. Это – конец. И пока ещё нет документальных фильмов о том, что там, «по ту сторону». Наука здесь пока бессильна. А когда ты знаешь, что будет после того, как в этом мире твоё сердце остановится, что ждёт тебя дальше – какая же это смерть?
Я считаю, что одержал победу над костлявой старухой, так стремящейся запугать людей. Она скоро будет здесь, а я не боюсь. Я счастлив.
Что дальше… Да собственно, ничего. Я знаю, сколько нужно принять, чтобы идти вперёд, одновременно возвращаясь в прошлое. Вы можете сочувственно улыбаться, называя меня безумцем. Что ж, я, глядя на вас, делаю то же самое,– ведь вы по сравнению со мной так несчастны.
И чтобы не придавать этому оттенка иронии, я скажу:
Будьте счастливы, читатель!
Эпилог
Квартира номер двадцать девять на третьем этаже вот уже два дня не подавала никаких признаков жизни. Соседи привыкли, что скромный молодой человек, единственный её обитатель, вёл в основном жизнь тихую и незаметную, разве что иногда слушал по вечерам музыку, да и то не слишком громко. Казалось бы, и придраться не к чему.
Но спустя последние сорок восемь часов бдительные жильцы третьего этажа забеспокоились: дверь вышеупомянутой квартиры была приоткрыта, и из щели просачивался на площадку дикий, тяжёлый запах. И звуков не доносилось совершенно никаких.
Тут уж соседи забили тревогу, вызвав по телефону всех, кого полагается вызывать в таких случаях. А кого не вызвали – те приехали сами.
Квартира была немедленно осмотрена. В ней оказалось две жилых комнаты: в той, что поменьше, лежали, сваленные в кучу, старые вещи – из тех, что ни к чему не пригодны, а выкидывать жалко.
Разумеется, в ней уважаемые эксперты задерживаться не стали. А вот вторая комната, в которой, собственно, и жил молодой человек, вызвала у них самые разные чувства одновременно.
Небольшое помещеньице, чуть больше первого, было оклеено бледно-жёлтыми обоями, на полу раскинулся старенький шерстяной ковёр. Диван, стол и ещё кой-какие мелочи составляли нехитрое убранство комнаты. Но главное внимание вошедших приковало к себе то, что лежало на полу, в дальнем левом углу.
Это был труп молодого человека, одиноко жившего тут. Он обладал самой что ни на есть посредственной и непримечательной внешностью; рядом с ним на ковре валялась тонкая тетрадь в голубой обложке и стоял маленький пузырёк с какой-то тёмной жидкостью. Пузырёк был открыт, и именно он-то и издавал тот странный, одуряющий запах.
Один из экспертов, наклонившись, поднял склянку и понюхал содержимое.
– Опиум,– заявил он.
Остальные разинули рты, и кто-то удивился:
– Что за ерунда? У них, по-моему, больше в ходу героин или что-то в этом роде.
– Попробуй, пойми эту молодёжь,– пожал плечами третий.
– Его отравили, или он сам?..– поинтересовался второй из говоривших.
– Сам,– уверенно ответил первый.– Все признаки– налицо.
Пока шёл этот нелепый, хотя, конечно, и уместный разговор, все эти люди стояли спиной к тому, чью смерть они так живо обсуждали. Они не видели главного.
На лице молодого человека застыла счастливая улыбка, словно говорившая о том, что, «мол, уж он-то точно выполнил своё предназначение».
Примечания:
- «Nullus enim locus sine genio est»– у каждого места есть свой дух (лат.).
- Ктулху (Великий Ктулху)– ужасный дракон, жрец Йог-Сотота и Азаг-тота, покоящийся мёртвым сном на дне Тихого океана в ушедшем под воду городе Р’лайх. Если Ктулху пробудится раньше положенного времени, то он поразит человечество безумием и кошмарами, лишив людей разума (см. «Некрономикон» Абдула Аль-Хазреда).
- Чёрная Месса– обряд, приписываемый христианской церковью сатанистам, который на самом деле является пародией на религиозную службу Римской Католической Церкви.
- Verbum sapienti– умному достаточно одного слова (лат.).
- Дагон– филистимлянский мстительный бог моря. Ваал– финикийский и канаанитский дьявол. Мормо– греческий царь вампиров, супруг Гекаты. Геката– греческая богиня подземного царства и колдовства.
- Эльжбета (Елизавета) Баторий (1560-1614 гг.)– венгерская графиня, известная тем, что пила кровь младенцев в надежде сохранить молодость и с той же целью принимала ванны из крови убитых ею молодых служанок. Приходилась дальней родственницей Владу Дракуле.
- Астарот (Астарта)– финикийская богиня сладострастия и похоти, эквивалент вавилонской Иштар. Бегерит– Сатана у сирийцев. Люцифер (лат.)– носитель света, просвещения, утренняя звезда (Венера), Властелин Воздуха и Востока. Белиал (иврит)– без хозяина, основа земли, независимость, Властелин Севера.
- Биддалф (англ.)– повелитель волков.
- Вельзевул (иврит)– Повелитель Мух, взятый из символизма египетского скарабея.
- Ковент-Гарден– в прошлом главный лондонский оптовый рынок фруктов, овощей и цветов. Так же называется расположенный на той же площади, рядом с бывшим рынком, Королевский оперный театр.
20 Мар 2015
автор: Арина Георгисрубрика: Проза Tags: Арина Георгис
Море (вместо вступления)
Вам нравится смотреть на море? Мне очень. Когда я смотрю на море, я думаю о любимом человеке. О его глубокой безбрежной и бездонной личности.
Когда ты имеешь мало информации о мире, о себе, то ты думаешь, что всё знаешь, и я не раз ловила себя на этой мысли. А когда твой кругозор расширяется, ты понимаешь, что знаешь только то, что ничего не знаешь . Ты можешь преуспеть в каком-то отдельном вопросе, но от тебя всегда будут уходить какие-то детали и, как бы ты не пытался, ты не сможешь толком рассмотреть вопрос со всех сторон , т.к. мир не познаваем, и как бы мы того не хотели, мы не понимаем предельной сути явлений.
Вот море. Оно глубокое. В нём обитают различные морские жители. Берега покрыты мелкой галькой. Ты же не будешь нырять в это море, пока не научишься плавать? Так можно утонуть, захлебнувшись. Вначале ты бережно изучаешь берег, собирая ракушки и строя домики из песка и гальки, потом заходишь по щиколотки, проверяешь температуру. По возможности спрашиваешь у других людей, является ли это море экологически чистым, и не водятся ли в нём пираньи и акулы, а то вдруг… Таким образом у тебя происходит первичное знакомство с морем.
Когда ты знакомишься с новым человеком, ты вначале тоже делаешь акцент на его внешности и на том, что думают другие о нём: прислушиваешься, рассуждаешь. Смотришь, как он выглядит, слушаешь, о чём говорит; спрашиваешь мнения знакомых о нём, если таковые имеются. Так происходит первичное знакомство с новым человеком.
Человек, ознакомившийся с морем, начинает искать самое удобное место для заплыва. Ищет бережок с песочком, с плавным переходом, особенно если он не умеет плавать. Так и когда тебе интересен человек, ты пытаешься найти к нему подход для более удачного общения. Иногда это бывает довольно тяжело. Ты ищешь и никак не можешь найти этого подхода, ведь море может и не иметь песчаного берега…
Продолжая знакомство с морем, ты ходишь по мелководью, потом углубляешься. Зайдя по колено в воду, ты оказываешься уже в море, и оно очаровывает тебя: тебе приятно, когда маленькие рыбки щекочут твои пяточки, а весёлые чайки летают над морем, что-то крича. Личность раскрывается не сразу. Но почти всегда человек начинает (если Вы ему не безразличны) открывать себя с самой приятной стороны, показывая свою персону (маску), которая чаще всего мало чего общего имеет с действительностью живого человека. Чаще всего на это покупаются все. Ну, или почти все. Пока ты только заходишь в море, ты не видишь всех опасностей: пираний, воронок, акул, подводного течения. У тебя ограниченная информация о море, ты сможешь узнать об опасностях или не узнать о них, если начнёшь его изучать более детально: когда поплывёшь. Но, чтобы плыть, этому нужно научиться. Чтобы не снесло течение нужно плавать хорошо. Если вы не умеете плавать, то лучшим вариантом будет ходить по мелководью и собирать ракушки и гальку, но это ужасно скучно, большинство людей приезжают на море именно плавать. Вы, конечно, можете общаться с интересующей вас личностью, никто этого не запрещает, но разговоры всегда будут идти вдоль, да около, пока вы не научитесь плавать вряд ли из этого выйдет что-то путное. Нужно уметь общаться, стараться поддерживать тему, быть интересным, милым, благоразумным, но всё равно этого всего мало для того, чтобы человек стал с вами искренен. Даже при помощи самого продуктивного подхода вы ничего не добьётесь, если тот человек не захочет дать вам заветный золотой ключик от его души – спасательный круг на случай, если вас снесёт бурным и неистовым течением. С этим кругом можно начинать учиться плавать, учиться постигать прелести моря. Но далеко на круге не уплывёшь, ведь так?
Если человеку дан хотя бы первый ключ, он начинает учиться плавать. Поначалу это также сложно и страшновато, как если бы он учился альпинизму или верховой езде. Но человек может и так ничему не научится, ничего не узнать, как бы он не старался, если интересуемая его личность по мере развития отношений перестаёт давать новые ключи от следующих дверей, ведущих в его собственный духовный и интимный мир. В таком случае, человек опять вернётся поближе к берегу, и вновь будет ходить по мелководью и собирать ракушки.
По своему опыту знаю, что такое ходить и собирать ракушки. Этой самодеятельностью занимаются многие. Тайну личности, тайну человека пытаются разгадать с глубокой древности. Как только люди не изощрялись ради этого: придумывали различные семиотические системы, создавали обряды, вносили в свою культуру приметы, порой вообще нелепые. Хиромантия, физиогномика – это известные эзотерические науки, изучающие духовную природу человека, в основе которых лежит знание о том, что телесная природа делает отпечаток на духовной и что через телесные особенности можно познать духовные. При помощи рун и гадания на картах Таро мы можем узнать много интересной, но, увы, поверхностной, информации. При помощи астрологии мы можем узнать о влияниях звёзд на личность. При помощи нумерологии можем узнать о влиянии чисел на личность. Но опять же: это всё общие положения, не имеющие в своей основе никакой конкретики, при большом желание можно что угодно подвести под что угодно, чем обычно и пользуются экстрасенсы и целители низкого разряда, ведь кушать всем хочется.
Эзотерические знания, в отличие от научных, трудно проверяемые, в случае, если это вообще возможно, и чаще всего основаны на вере и откровении. Я могу предположить, как складывались такие эзотерические науки как хиромантия и физиогномика. Люди – существа любопытные, пытливые. Можно предположить, что эти науки возникли в результате божественного откровения, входе которого сверхъестественное существо продиктовало эти знания. Всё возможно. На этот счет я придерживаюсь другой версии: они возникли в ходе наблюдения. Древний человек наблюдал за своими собратьями, соплеменниками, находил в них какие-то особенности например: лоб высокий, этот человек оказывался умным, таких людей он видел с высокими лбами предостаточно, и все они оказывались, по мнению этого человека умными, он выдвигал гипотезу об этом, обсуждал со старейшинами, и в итоге, они решали, что все с высокими лбами из их племени умные, либо имеют предрасположенность к умственному труду. Из этих наблюдения и складывались подобные системы.
Эзотерическое знание интересно. Чаще всего, оно вносит новые смыслы в отношения и взаимодействия, но оно не конкретно, из-за значительно проигрывает научному, но с другой, оно даёт человеку огромное пространство для творчества.
Психологическое знание о личности тоже имеет свои особенности. Но уверяю вас, по парочке, троечке тестам, будь они самыми отличными, самыми эффективными, вы мало что узнаете о личности, опять же, общие положения. Хотя я нахожу это занятие забавным: решать всевозможные психологические тесты, самопознание ещё никому не вредило. Я считаю, что это всё придумано нашей культурой для досуга.
Эзотерическое и психологическое знание даёт нам поверхностные сведения о личности. Что я назвала: «Хождение по мелководью и собирание ракушек».
Когда мы проводим герменевтический анализ, желая глубже изучить произведение, одни из вопросов, на который мы пытаемся ответить: «Что хотел выразить автор? Какой смысл он вложил в данное произведение? Связано ли произведение с жизнью автора, отражает ли оно миропонимание автора?», мы анализируем произведение, исходя из своих представлений о мире, которые могут расходиться с представлением автора, мы, по сути, по-своему домысливаем его произведение. Но оно может и вовсе не иметь смысла, такое тоже возможно. Оно может выражать эмоциональное состояние автора, вовсе не затрагивая каких-то конкретных проблем.
Глупо нырять, не изведав дна. Не зря ведь говориться: «Не знаешь броду, не суйся в воду». Для Вас море может оказаться и вовсе бездонным, и вы просто утонете, захлебнувшись.
Личность настолько многостороння, настолько бездонна, что на её изучение может и не хватить всей жизни, каждый раз будешь открывать для себя что-то новое, каждый день заходить в это тёплое и приятное море и получать удовольствие от единения с ним. Возможно, нам когда-нибудь будет позволено коснуться дна, и это будет наивысшим благом для нас.
Но я верю в другое: в то, что личность, которую я люблю и ценю, в один прекрасный день скажет мне что-то похожее на то, что поётся в моей любимой песне Бориса Гребенщикова «Брод»: «ВСТАВАЙ, ПЕРЕХОДИМ ЭТУ РЕКУ ВБРОД».
1.Дом с неточным адресом
– Ух, я так устала от этой монотонной жизни, – думала Мария, выслушивая ругань своей матери, которая орала на нее за беспорядок в квартире, за неправильный образ жизни, за бесхозяйственность, и всё заканчивалось, конечно, обвинениями в том, что она исповедует неправильную религию.
Мария была небольшого роста, среднего телосложения. У неё были шикарные тёмно-русые прямые длинные волосы. На среднем пальце изящной левой руки красовалось кольцо с магической печатью, которое она хранила как память об одной встрече в прошлом. Выглядела она всегда усталой и изнеможенной. Глаза пустые. Кожа бледная, под глазами синяки от почти хронического недосыпания. Марии уже давно снились кошмары. Сейчас она чувствовала себя совершенно загнанной, как белка в колесе, и это тяжёлое душевное состояние отражалось на её виде.
Когда скандал закончился, Мария подошла к матрасу, который лежал на полу, и легла спать. Бедное помещение, ободранные обои, семеро по лавкам, всюду тараканы, заползающие чуть ли не в самый рот. Рядом спят ещё два брата и две сестры, дети-погодки, самому старшему после Марии – двенадцать. Мать – вечно непричесанная брюнетка плотных форм лет сорока, плебейских принципов, с вечно засаленными вороными волосами, играющая в Героев Меча и Магии, сама была, по сути дела, воплощением всех «баллонов», выкатываемых на Марию. Отчим, гляди-ка, пьет пиво «Красная Бурда». Так, новый сорт.
Мария заснула под шум телевизора и разговоры родителей. Недавно ей стукнуло двадцать. В её жизни должны были совершиться глобальные перемены, как она иногда рассуждала – всё-таки пошёл третий десяток. Мать каждый день монотонно повторяла ей несколько любимых фраз: «ты полная никчемность», «да ты вообще не женщина», «никто никому ничего не должен» (к самой себе она этот принцип, разумеется, не применяла), «ты никто, и звать тебя никак» и, конечно же, коронная фраза «лучше бы я на зоне отсидела, чем тебя родила»!(Таким людям там и место, прим. редактора). Мать мечтала дать ей пинок под зад во взрослую жизнь. И каждый день блаженно считала часы до этого чудесного момента. С тринадцати лет подбирала ей мужа, но они оказывались нормальными мужиками, к огромному сожалению матери и к великой радости дочери, с законом связываться не собирались, и были далеки от подобных авантюр.
Мария иногда баловалась пивом «Отпетый Гусар» в подъезде, иногда нюхала с другом Сашкой травку через бутылку. Она, как и любая другая молодая особа с искалеченной жизнью, любила пофилософствовать, особенно после второй бутылки пива. Мария выдвигала уличной шпане всякие теории, что-то мучительно доказывала, опровергала аксиомы, а они всё слушали и, раскрывая широко свои рты, просили поделиться наркотиками. Одним словом детство у девочки ещё играло в одном месте. В её возрасте девки из неблагоприятного квартала, где она жила, успевали уже и замуж выскочить, и забеременеть, и родить, и развестись, а она всё пребывала в состоянии единения с самой собой: с мужиками ругалась и никому не давала. Впрочем, пару раз она не устояла из-за легкомыслия и чрезмерного алкогольного опьянения, что и сказать, но так, несерьёзно, поэтому, как говорится, и вовсе не считается. И было у неё жуткое хроническое заболевание, от которого нет лекарства – если заболеешь, то на всю жизнь, это синдром чужой руки , а она болела этим с трёх лет.
Все её считали не от мира сего, а иногда ласково называли дурочкой. А сестра мило звала её убогой. Духовность нынче была не в моде, и она буквально выпадала из реальности. Материальная бедность давила её со всех сторон. Но она справлялась. Не закурила. Не ушла в ****ство, как это делали девки из соседнего подъезда, раскрывая ноги перед мужиками за еду, шмотки и лишнюю бутылку водки.
Мария училась в вузе бесплатно, для неё это был подарок судьбы. Уже четвёртый курс, последний. Сегодня было первое сентября. Она собралась, оделась как обычно: чёрная юбка, чёрная кофточка, колготки сеточкой, чёрные лакированные туфли. Яркая косметика: алые губы, чёрные тени, набелённое лицо. Она выглядела как изящная фарфоровая куколка.
– О, готочка, иди, нехристь, отсюда, – сказала Ксения, староста их группы, – тут нормальные православные люди собрались. Иди кошек режь на своё кладбище, и оскверняй причастие, и трахайся на могилах! Вы все такие, я точно знаю!
– Ух, как грубо! – ответила Мария и пошла на концерт.
Играли разные группы: был и рок, и фолк, и попса. Как обычно. Ничего не изменилось за четыре года. Всё те же лица, всё та же обстановка. И песни про то же самое.
Мария немного послушала и пошла в университет узнать новое расписание. Что преподнесет ей новый учебный год? Она должна была написать диплом и закончить бакалавриат на религиоведении в этом году.
«Да, много интересных предметов, – подумала она, – и все специальные. О таком можно только мечтать. Постойте-ка, что это за бумаженция такая, – подумала она, посмотрев пониже. Потрёпанная бумажка была на соплях прилеплена к доске объявлений – ещё немного, и она бы упала.
Мария резко содрала её со стены. Это было небольшое объявление, написанное синей ручкой, при этом так коряво, что Мария еле-еле смогла разобрать почерк. А написано там было следующее: «РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ КЛУБ «АСТРАЛЬНЫЕ ВРАТА» ПРОВОДИТ БЕСПЛАТНЫЕ ЛЕКЦИИ ПО РАЗЛИЧНЫМ ЭЗОТЕРИЧЕСКИМ ДИСЦИПЛИНАМ. ПО ПЯТНИЦАМ. ЛЕКЦИИ ЧИТАЕТ ВСЕМИРНО ПРИЗНАННЫЙ ДОКТОР ОККУЛЬТНЫХ НАУК ДЯДЯ ВАНЯ. ПРИ ВХОДЕ СЛУШАТЕЛИ ПОЛУЧАЮТ КИЛОГРАММ ПЕЧЕНЬЯ, И ТРИ ЛИТРА ВОДКИ. НИЧЕГО НЕ СПРАШИВАЙТЕ. НАС НАЙТИ ОЧЕНЬ ЛЕГКО: ОТ ОСТАНОВКИ «САДЫ» ИДИТЕ ПРЯМО ПЯТЬ КИЛОМЕТРОВ, ПОТОМ ВЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО НАТКНЁТЕСЬ НА ФОНАРНЫЙ СТОЛБ, ОТ НЕГО ИДИТЕ ДЕСЯТЬ ШАГОВ ВПРАВО, ПЯТЬ ШАГОВ ВПЕРЁД И ТРИНАДЦАТЬ НАИСКОСОК ВЛЕВО. ПОСТУЧИТЕ, ВАМ ОТКРОЮТ. ЛЕКЦИИ НАЧИНАЮТСЯ СЕГОДНЯ В 6:66 ВЕЧЕРА, НЕ ДУМАЙТЕ, Я НЕ ДУРАК, Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО 7 ЧАСОВ И ШЕСТЬ МИНУТ. НЕУЖЕЛИ ВЫ СЕБЕ ОТКАЖИТЕ В ТРЕХ ЛИТРАХ ВОДКИ И КИЛОГРАММЕ ПЕЧЕНЬЯ? ДАРОМ ЖЕ. И СЕЙЧАС, КОГДА ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОБЪЯВЛЕНИЯ, ВЫ ПОЛНОСТЬЮ ОСОЗНАЛИ, ЧТО «АСТРАЛЬНЫЕ ВРАТА» – ЭТО ЧУДЕСНОЕ МЕСТО, КУДА ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ИДТИ СЕГОДНЯ. А Я, СООТВЕТСТВЕННО, ЖДУ ТОЛЬКО ВАС И ЕМ ПЕЧЕНЬЕ. НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ, ЕГО ХВАТИТ НА ВСЕХ, У МЕНЯ ЗАПАСЫ (С глубоким уважением, доктор оккультных наук, дядя Ваня)».
Мария просто ушла в себя после прочтения этого объявления. Она была в шоке. Она села на лавочку и начала напряжённо думать: «Вот замануха-то – и эзотерика, и три литра водки, и килограмм печенья, да всё сразу и бесплатно. А вдруг водочка импортная, я бутылочку разопью, а две продам алкашам во дворе, либо выменяю у матери на обеды, а печенье принесу братьям, поделюсь. Сама-то я его не очень чествую. И что это за дядя Ваня такой, добрый, и почему адрес не точный? Нет ни дома, ни квартиры, а так, из серии: «Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Я прям вся в догадках. Я сегодня свободна, пойду, посмотрю на него. Авось что-нибудь да приключится со мной хорошее, а то жизнь пошла такая сухая и неинтересная. Мир совсем перестал радовать. Жених вообще бестолковый попался, ему не нужна моя духовность, плевал он на неё с высокой колокольни, ему бы иметь меня по пять раз в день, больше ничего не нужно, да ещё эти подачки, 1500 рублей в неделю. Такое ощущение, как будто ****ь снимает, да и то те больше получают. Вот моя подруга Иринка работает по часовой оплате от 3000-7000 в час, а я за чистоту отношений. На хер мне всё это, не эффективно. Как дура, верю в то, что он меня любит, а не пользуется. Я согласилась на эти отношения от безысходности и боязни остаться одной. Терплю его хроническую паранойю. Тяжело встречаться со следователем: шаг влево, шаг вправо – расстрел, все телефоны списаны, адреса открыты, постоянные допросы да ломки. Моя мать его не признаёт, ну конечно, я же не планирую с ним заводить детей, жить семьёй, какой из него отец, у него нет ни душевности, ни милосердия, одна жёсткая дисциплина, даже секс с ним выглядит как сдача нормативов».
Она почесала голову, поднялась на второй этаж и выпила крепкого кофе, чтобы прийти в себя: «А ладно, чем Чёрт не шутит, схожу на эту лекцию, от меня не убудет».
Было около четырёх часов дня. Мария села на автобус. Доехала до Садов и пошла по указанному объявлению. Плутала она около часу, потом, наконец, наткнулась на этот несчастный фонарный столб. Он стоял величаво в широком поле, как мужчина, ждущий свою партнёршу, и болезненно помигивал.
Мария начала глубоко дышать. Вся запыхалась. Она увидела вдалеке лес и тропинку, всё время следовала указаниям, изложенным в таинственном объявлении. Вышла на тропинку и увидела указатель: «ДЯДЯ ВАНЯ ПРОЖИВАЕТ РЯДОМ».
«Да, рядом, тоже понятие растяжимое – какой же он не конкретный, этот дядя Ваня», пронеслось у неё в голове.
И тут ей на голову упала шишка, потом вторая. А потом начался странный шишкопад. Она бежала по тропинке, пока не врезалась в избушку. Избушка была как в русской народной сказке про Бабу Ягу. «Оригинальное место для проведения лекций по эзотерике», подумала Мария. На двери было написано: «Развлекательный Клуб «АСТРАЛЬНЫЕ ВРАТА». Вход свободный». Мария постучала в дверь.
Ей открыл мужчина лет тридцати шести. Высокий, стройный, в чёрном лёгком пальто с большими лакированными чёрными пуговицами, царственно потягивающий папиросу. Тёмные мягкие короткие волосы. Стрижка. Живые каре-серо-зелёные глаза, но какого цвета они точно, Мария так и не поняла. Нос правильной формы, до боли выразительные губы. Несколько мимических морщин на лбу, «видимо, много думает», решила девушка. Мария сразу поняла, что это и есть он, легендарный доктор оккультных наук, дядя Ваня.
– Я уж думал, что никто не придёт, – сказал он грустно, бегло окинув взглядом юную гостью, – успел уже заскучать. Работа у меня такая. Скучаю целыми днями.
Мария нерешительно прошла в избу.
Просторная комната с двумя окнами квадратной формы и драными занавесками. Белая печь в углу. Дубовый овальный стол посередине комнаты и два кресла по разные стороны стола напротив друг друга. В комнате также стоял красный диван, которому, судя по стилю, было лет этак тридцать. Но даже при таком почтенном возрасте он выглядел почти новым.
Дядя Ваня закрыл дверь на засов. В избе было жутко накурено, Мария попросила, чтобы тот открыл окно и проветрил. Он открыл. Ещё по углам избы сидели два молодых парня в чёрных мантиях лет семнадцати и раскуривали кальян.
– Что они делают? – спросила Мария.
– Работают с астралом. – ответил доктор.
Она присела на мягкое красное креслице. Оно стояло рядом с дубовым столом, а напротив чёрное бархатное. Там, как поняла Мария, должен был сидеть дядя Ваня, доктор оккультных наук.
– У нас есть определённые правила, для тех, кто приходит сюда, – холодно уточнил он, – надо переодеться в чёрную мантию. Так мои слушатели меньше отвлекаются. Твоя мантия лежит на шкафу.
– Это что за клоунада, такая? Прям Хогвартс, один словом, — сказала Мария, искоса взглянув на дядю Ваню.
– Разве ты не знаешь, что Роулинг писала, опираясь на мои исследования в магии и оккультике?
– Ну, конечно, только об этом я ещё не успела подумать, – сказала Мария и широко улыбнулась.
– Не говори со мной таким тоном, слишком грубо, сначала детский сад закончи, – сказал дядя Ваня и широко улыбнулся, – ну, давай, переоденься, мы с ребятами выйдем ненадолго.
Он вышел, таща за уши весёлую братву. Они никак не могли отклеиться от своих кальянов.
– Дядя Ваня, мы не будем смотреть, только не трогай нас, у нас углублённая духовная работа с шестьсот шестьдесят шестым каналом восприятия, – завопил один мальчишка.
В итоге все покинули избу, оставив девушку наедине со своими размышлениями. «Да, умеет же он сразу ставить рамки. Говорить свои правила. Ну, раз я у него в гостях, значит, мне стоит следить за словами», подумала Мария, надевая чёрную мантию.
Спустя некоторое время, они зашли в помещение и разместились как раньше: мальчишки по углам к кальянам, дядя Ваня, как и предполагала Мария, сел на чёрное кресло напротив неё.
– Твоё имя? ¬– спросил он.
–Мария.
– Я Иван. Со мной общаться очень приятно, – важно уточнил доктор.
– Да неужели? У тебя такое мнение о себе, явно завышенное. – Мария была в шоке. Такую манеру общения она видела впервые.
– Перестань грубить. Я про детский сад уже говорил. Тут взрослые люди собираются и занимаются очень серьёзными делами, – слово очень он особо подчеркнул тоном, – Я вижу, что у тебя сильный стресс. Попей чайку, расслабься,– он вынул из шкафа кружку с горячим чаем.
– Так ты доктор оккультных наук? Но ведь такого звания не существует, – сказала Мария.
– Там, откуда я родом, это звание существует. Ещё как существует, – начал он возмущаться.
– А откуда ты? – спросила Мария.
– А подумай сама хорошенько…
И тут Мария пошла в ДУМУ. Просто погрузилась. Её сбил его изящный щелчок пальцев.
– Так значит, если ты доктор, то защитил как минимум две диссертации? – решила уточнить девушка, – одну кандидатскую, другую докторскую.
– Не две, восемьдесят, – гордо произнес дядя Ваня.
–Что??? – у Марии было такое выражение лица, как будто ей сказали, что её дед подрабатывает стриптизом, а бабушка работает в жёлтом доме главным бухгалтером.
–Повторяю, восемьдесят, – дядя Ваня подумал, что она не расслышала, и решил повторить.
– И все на разные темы? – зрачки девушки полностью залили радужку.
¬¬¬¬– Да.
– Покажи хоть одну, пожалуйста, – вежливо попросила она.
Иван подошёл к шкафу, из которого до этого доставал чай для Марии, и вынул оттуда папку-скоросшиватель и положил на стол.
– Можно взглянуть? – спросила вежливо Мария.
–Только осторожно, – сказал он и улыбнулся.
Мария начала внимательно изучать диссертацию. В конце работы был огромнейший список литературы. Двести авторов. Работа объёмом в триста страниц. Тема: «АСТРАЛ. ПРОБЛЕМА ВЫХОДА И ВОЗВРАЩЕНИЯ». Написал: дядя Ваня, доктор оккультных наук; научный руководитель: дядя Боря, кандидат в мастера спорта по литроболу, и свободный экстрасенс-глюкотерапевт. И рецензия в конце: «Дядя Ваня, осадок на дне стакана, – это не хаотическое движение первоматерии в статике, а показатель длительного запоя. Кружки-то мыть надо. Высокие материи – это хорошо, но с водкой в них погружение лучше и приятнее. В этом я с тобой полностью солидарен».
–Да, – сказала Мария и опять ушла в себя.
Дядя Ваня положил диссертацию обратно в шкаф. И сел на место.
– Так значит, говоришь, что в астрале разбираешься? – спросила она.
– Раз диссертацию защитил, значит разбираюсь. Должна же присутствовать хоть какая-то логика, хотя бы формальная…
– Согласна. И о чём мы сегодня будем говорить? – поинтересовалась Мария. Её глаза заблестели. Она еще ни разу в жизни не была на халявной лекции по эзотерике.
– О выходе в астрал, – уточнил он.
– Хорошо. А где твои лекции и методички?
–Это всё у меня в голове, – сказал дядя Ваня и указал на свою голову.
–А откуда ты так много знаешь, что успел написать восемьдесят диссертаций и защититься? – ещё раз всплыло в сознании девушки невозможность такой интенсивной научной деятельности.
–Наверное, потому что я – Абсолютный Бог. Раз имею такой развитый интеллект, – уточнил дядя Ваня.
– Это же не возможно… – сказала Мария. Глаза её нервно забегали по столу.
–Всё возможно, – сказал дядя Ваня и снова закурил.
– Знаешь, у меня такое ощущение, что ты с Луны свалился. Извини, – сказала Мария и ухватилась за голову. «В какой дурдом я попала на этот раз», подумала она.
– Не с Луны, С Юпитера, – уточнил он.
– Да, странное место рождения, конечно.
– А то, – сказал дядя Ваня и после небольшой паузы предложил ей печенье.
– Спасибо я возьму немного, – сказала Мария, принимая тарелочку с овсяным печеньем.
Он подождал, пока она допьёт свой чай, и начал с ней духовное общение:
– Ты пробовала выходить в Астрал?
– Да.
– Ну и как оно? – поинтересовался доктор.
– Сложно объяснить, – у Марии всплыли в памяти воспоминания о её прошлых сказочных путешествиях по астралу.
– Какими методами ты пользовалась? – дядя Ваня не ожидал, что будет консультировать человека уже с подобным опытом выхода в астрал.
– Эрото-коматозная ясность, – ответила девушка.
– Что это такое? Видимо, нетрадиционный метод, – дядя Ваня задумался и погрузился в размышления, но его вскоре отвлекла резкая реплика собеседницы:
– Ну, ты даёшь. Разве не читал Кроули? Всё-таки доктор…
– Я приблизительно понимаю, что это, но я хотел узнать, что ты именно имеешь ввиду. Мы, люди науки, стремимся к точности и объективности. И всё-таки старайся следить за своим языком, – он ещё раз упрекнул ее в грубости.
– Эрото-коматозная ясность – это особый вид транса, – сказала Мария и покраснела. Она поняла, что ведёт себя неприлично.
– Это когда тебя имеют до потери пульса, а потом смотришь, что будет? – спросил дядя Ваня, желая предельно уточнить наиболее верный смысл термина.
–Ну, не так же грубо, – сказала Мария, ещё сильнее засмущавшись.
–Зато по существу. Не люблю словоблудия. Хотя словоблудие любит меня, это уж точно. Никак не могу от него отвязаться.
– Я даже не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты понял.
– Лучше всего объяснять на практике, ведь я прав? – спросил дядя Ваня, его глаза загадочно заблестели, и Мария поняла, что это явно не к добру, – ты сама прекрасно знаешь, что почти все оккультные дисциплины – это чистой воды практика.
– Я не могу практику тебе показать, я вижу тебя первый раз, – сказала Мария и отвернулась, скорчив недовольную гримасу.
– Ну, это совсем пустяк. Я могу выйти из избы и зайти в избу назад, и ты меня увидишь во второй раз. Такие проблемы быстро решаются, как всё просто. Это тебе не высшая математика и химия полимеров.
– Извини, но мой ответ – нет, – резко ответила ему Мария.
– Какой же толк в твоих знаниях, если ты не можешь их применить на практике. Мёртвая схоластика. Да и только. Знаешь, я слышал, что если ублажишь Абсолютного Бога, то у тебя будет много счастья. Тебе же, наверняка читали в детстве мифы про Зевса, про то, как он ухаживал за своими многочисленными партнёршами? И всем было хорошо. Ну конечно, у него была жутко ревнивая жена, которая пыталась всех его любовниц сжить со свету, но это совсем другая история…
– Мне кажется, что это к тебе не относится, – резко ответила Мария, повышая голос.
– Ещё как относится. Посмотри как всё логично: Я ЕДИНСТВЕННЫЙ И НЕПОВТОРИМЫЙ АБСОЛЮТНЫЙ БОГ, ТЫ ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ МОЖЕТ МЕНЯ УБЛАЖИТЬ, А ДАЛЬШЕ ВСЁ КАК ПО МИФАМ. НУ, ПРО МИФОТВОРЧЕСТВО, Я НАДЕЮСЬ, ТЫ ЗНАЕШЬ?
–А где тут логика? – поинтересовалась она. «Такое ощущение, что он хочет загнать в мою бедную голову большую порцию качественной пурги».
– Тяжело же с тобой общаться, – сказал дядя Ваня и нахмурился, – я ведь могу в следующий раз и не согласиться, даже за тысячу пятьсот рублей.
Мария нервно сглотнула, когда он припомнил цифру тысяча пятьсот, эту сумму давал ей за секс жених…
– Я тебе определённо отказываю. Я не верю в бред, который ты сейчас несёшь, может ты и доктор оккультных наук, но в бред я не верю, я здравомыслящая персона. И пургу терпеть не могу! – начала беспокоиться девушка.
– Смотри, другого раза может и не быть. Я очень вредный, – сказал дядя Ваня, встал, подошёл к окну и снова нервно закурил.
– Слушай, а почему ты себя считаешь Абсолютным Богом? – спросила Мария.
– А почему бы нет? То, что ты в меня не веришь, очень обидно. Когда в Бога не верят, Бог не может ничем помочь. А я знаю, что тебе нужна моя помощь. Основная проблема в том, что я не могу показывать чудеса, пока человек не уверует в меня. У Богов всё именно так…
– А как выйти в астрал? – спросила Мария.
– Существует несколько техник. Об одной из них я тебе сейчас расскажу, не буду говорить о других, а также ссылаться на разного рода источники, чтобы не засорять тебе мозги. Вначале нужно полностью расслабиться, начиная от ступней ног и заканчивая мышцами лица, потом погрузиться в бездумье и таким образом ты постепенно будешь покидать своё физическое тело .
Мария попыталась расслабиться и закрыла глаза. Дышала ровно и со временем её дыхание стало лёгким и поверхностным. После сосредоточения она увидела образ в уме – цветную мандалу . Полюбовалась на него и решила возвращаться в тело.
Но, честно говоря, вернулась она не по своему желанию, а по тому, что в комнате стало ужасно накурено, и от едкого запаха табака она начала задыхаться. Она начала сильно откашливаться.
– Ну как тебе моя методика? – спросил дядя Ваня.
–Работает, действительно работает. Спасибо, а я и не знала, что в астрал можно осознанно выходить.
Они с дядей Ваней ещё полчаса пообщались и попили чай, после этого Мария собралась, и пошла домой, взяв гостинцы дяди Вани – три бутылки водки и килограмм печенья.
2.Парадокс
– Ах ты ****ина, где тебя носило! – заорала на неё мать с порога, – в следующий раз я тебя в квартиру и вовсе не пущу, – мать рвала и метала. Глаза стали у неё красными. Ещё чуть-чуть и пошла бы в оборот посуда.
– Меня же не было всего три часа. С 6:66 вечера до 10:00 вечера, – уточнила Мария, совершенно не понимая ситуации.
– Чего? – мать чуть было не начала от гнева рвать волосы на голове, – тебя двое суток не было, девочка, ты что-то попутала! – с негодованием орала на неё она.
– Неужели? – удивлёнными и невинными глазами смотрела на неё дочь.
– Твой жених тебя ищет. Все ментовки, дурдома, морги и больницы обзвонил! – продолжала она.
– Да? ¬– 0_о
– И мне нервы трепет, Чёрт этот нерусский, говорит, Мария пропала, какой ужас, – гнев матери пошёл на спад, когда она вспомнила о женихе Марии.
«У этого кобеля хронический недотрах», подумала девушка.
– Я не должна вашими делами заведовать. Иди сама к нему, и решайте ваши личные проблемы.
«Да, неужели я у дяди Вани так задержалась? Может, у него в избе течёт время немного по-другому?», призадумалась Мария.
Мария переоделась. Она оделась поскромнее на этот раз: в голубое платьице, и сделала естественный макияж. Пошла к жениху на квартиру. Пришла. Позвонила в дверь. Жених снимал комнату в общежитии. Комната выглядела скромно: одна двуспальная кровать, письменный стол со стулом, на столе – стационарный компьютер. Холодильник в углу.
– Ну и как это понимать? – спросил жених холодным требовательным тоном, – телефон выключен, ни ответа не привета, мать говорит, что не приходила, я тут весь город поднял. Так о тебе переживал.
– Знаю я причины твоих переживаний! – чуть не сорвалась на него Мария.
– Я тебя люблю, дурочка, ты же знаешь.
– Вся твоя любовь сводится к сексу и гнилым подачкам. А ты спрашивал, почему у меня в последнее время депрессия? Почему я потеряла смысл жизни? А ты спрашивал, почему я не могу уснуть, почему каждый день мне сняться кошмары. Ведь, да, зачем тебе это, я тебе не интересна как религиозная личность. Ты меня рассматриваешь сугубо как дырку, к которой можно преставиться. Как щель, которую можно закрыть, и всё…
У Марии началась сильная истерика.
– Ты не понимаешь, малолеточка! – сказал он, и выражение его лица изменилось с недовольного на испуганное.
–Да всё я понимаю! Наши отношения давно уже умерли, осталась только привязанность. Мёртвая привязанность. И ты прекрасно знаешь об этом, – Мария чуть было не расплакалась на этой ноте.
Выражение лица девушки показывало полное отвращение к партнёру.
–Ты же знаешь, я хочу с тобой семью и ребёнка, – сказал её жених, пытаясь её упокоить.
– Да, а что ты для этого сделал? Ты устроился на нормальную работу? Что, на пенсию ушёл?! Оставил пост следователя, нет бы, жить спокойно, ты так не можешь, треплешь мне нервы целыми днями, вместо того, чтобы работать и давать мне морально отдыхать от тебя. Устроился бы в магазин охранником и начал копить на нормальную однушку. Я не хочу, чтобы мой ребёнок родился в общаге за 600000 рублей. У тебя даже на малосемейку не хватает. Я всегда жила на грани бедности, но мой ребёнок не должен родиться в нищете.
–С себя начинай, – недовольным тоном он ей ответил.
– У меня всё отлично. Я заканчиваю вуз, потом магистратура. Я живу с матерью, и моей скромной стипендии хватает на жизнь. Я не такая жадная, как ты. А если бы тебе волю дать, ты бы вообще мной пользовался как тряпкой половой. Меня родители не на помойке нашли!!! Доведёшь меня, вообще пойду и стерилизую себя добровольно. И уж тогда вряд ли у меня получится тебе кого-нибудь родить, – Мария закрыла своё лицо руками, глаза были мокрыми, на руках появились мурашки от холода.
– Все такие разговоры я привык решать в постели, – сказал жених. Он хотел приобнять Марию, но…
– Да пошёл ты на …, – сказала Мария и стрелой выбежала из помещения.
«Урод, блин, моральный. Ни хера не понимает в реальной жизни. Живёт в своём мирке. Планы-то великие, а ничего менять не хочет».
***
Уже наступила пятница. Мария решила вновь посетить «Астральные Врата».
«Какую же лекцию сегодня будет читать дядя Ваня? Астрал прошли. Я хороший религиовед . Как себя помню, меня всегда тянуло к иррациональному и непостижимому».
В этот раз она не плутала и быстро нашла дорогу к его избе.
На двери была табличка: «Я тебя жду сегодня».
Зашедши в избу без стука, она увидела следующую картину. Мальчишки куда-то пропали. В бархатном чёрном кресле сидел дядя Ваня, а на диванчике сидели два ребёнка лет шести-семи: девочка и мальчик. Марии показалось, что мальчика она уже где-то видела: шёлковые тёмно-русые мягкие волосы, лучезарные непонятного цвета глаза, изящное белое маленькое тело и пухленькие губки с курносым носиком ей о ком-то напоминали, очень знакомом, но она никак не могла вспомнить о ком. Сам мальчик был одет в джинсики, лакированные детские туфельки, и симпатичную джинсовую кофточку с переливающими звёздочками-пуговками.
– Садись, рядом с ними, – сказал дядя Ваня, – это ребята пришли из детского сада. Я им как раз хотел рассказать три сказки, как обычно. Надо же за печенье чем-то платить. Вот я и рассказываю им сказки. А они мне приносят печенье, всё справедливо.
– Дядя Ваня, как тебе не стыдно заниматься вымогательством печенья у несовершеннолетних, – упрекнула его Мария.
– Печенье – это не валюта. Грязью не пахнет, ведь так, Мария, – сказал он ей и мило улыбнулся.
– Итак, внимание, сейчас будут сказки! – сказал дядя Ваня детям.
–Давай, дядя Ваня, мы целую неделю ждали эти сказки и копили на килограмм печенья! – завопили дети.
– Ну, вот слушайте первая сказка. В некотором царстве, в некотором государстве жила одна маленькая принцесса. Звали её Клаудия. И захотелось ей детей. А женихов-то не было. Она всем отказывала, была очень привередливой. А возраст-то уже подходил. И как-то шёл добрый странник мимо её королевства, а она тем временем в саду гуляла. Его заметила принцесса и остановила. «Куда ты старче добрый путь держишь, – слово молвила красная». «Да вот в соседнее царство, а что тебе?» «Да, вот я думаю, как детей иметь, да без мужика. А то от них одни проблемы. Хочу, чтобы дети тоже рождались маленькими-маленькими, а потом раз и вырастали». «Это просто, – сказал странник», и предложил ей выпить суому, и пошёл своей дорогой. День проходит, два проходит, а на третий день родила принцесса сынка с ноготок. И сколько хлопот у неё было с этим сынком, зачем же такое желание у неё навязчивое было? А потом через неделю сынок вырос с гору и разрушил их замок. Тут подумала принцесса, куда же сынка-то девать. И решила отвести его в горы. По дороге ещё дочку такую же с ноготок родила, и там та же история. И рожала она каждые три дня сынков с ноготок и дочек с ноготок, которые потом становились горными великанами. И решила она не возвращаться в королевство своё. Оставить его. И жили они в горах долго и счастливо. А однажды пришёл этот странник. «Ну что принцесса, хорошо рожать без мужиков? От них одни проблемы, говоришь?» Принцесса горько заплакала. «Не плачь принцесса, я сниму с тебя проклятье суомы, если ты выйдешь за меня»
– И что было дальше, дядя Ваня? – чуть ли не трясло от ожидания маленькую девочку.
– А дальше они Свадебку сыграли. И был пир на весь мир. От этой принцессы пошли Горные Великаны. Ну, а после Великого Потопа все вымерли, и поэтому мы мало что о них знаем, только вот до наших дней дошла эта маленькая сказка.
–Да, дядя Ваня, сколько лет я живу, а такой сказки не слышала, ¬– удивилась Мария.
– Я ещё много чего знаю, что ты не слышала.
– Как кстати твой Астрал поживает, Мария? – поинтересовался дядя Ваня.
– Когда я вышла в астрал в прошлый раз, я видела Великую Богиню Ничто. Бездну. «Бездна Дьяволов, Сердце Хаоса», так она себя и назвала.
– Ты быстро прогрессируешь, я думаю, – сказал он и широко улыбнулся, оскалив зубы.
–Итак, дети, вас ещё ждут две занимательные сказки. Но на этот раз они смысловые. Когда придёте домой, обязательно размышляйте над ними.
– Это сказка называется Дзен Будды:
«Будда говорил: «Положение царей и правителей считаю я пылью. Сокровища из золота и драгоценностей вижу я грудами кирпича и булыжника. На тонкие шелковые одежды смотрю я, как на рваные лохмотья. Мириады миров Вселенной вижу я крошечными плодовыми семечками, а величайшее озеро Индии – капелькой масла у себя на ноге.
Мировые учения воспринимаю я, как магические иллюзии. Высочайшую идею освобождения понимаю я, как золотую парчу сновидения, и вижу священный путь просветлённых, как возникающие в глазах цветные пятна.
Медитацию вижу я, как горный столп, нирвану – как страшный сон посередине дня. На суждения о зле и добре я смотрю, как на змеиный танец дракона, а на подъём и падение вероучений – как на следы времён года» .
–Интересно, да и вообще здорово. Такая мудрая сказка! – завопила девочка, – значит, получается, побрякушки из золота, которые носит мамочка, в сущности полные безделушки и ничего не значит, и дорогие ковры, что висят дома – тоже сущая ерунда?
–Да, это так, – ответил ей дядя Ваня. Его радовало то, что его так внимательно слушают, – и вторая сказочка:
Она называется, дети, «Луну не украдёшь».
«Рёкан, мастер дзен, скромно жил в маленькой хижине у подножия горы. Как-то вечером туда забрался вор, но лишь чтобы найти, что красть там совершенно нечего.
Возвратившись, Рёкан застал вора.
– Ты, верно, прошёл долгий путь, чтобы меня навестить, – сказал он вору, – и ты не должен уходить с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду!
Ошеломлённый вор взял одежду и выскользнул прочь.
Рёкан сидел голый и глядел на луну.
– Бедняга, – отрешённо размышлял он, – как бы я хотел подарить ему эту прекрасную луну».
– Всё-таки благородным был этот Рёкан, – сказал мальчик, – раз он даже не пожалел своей последней одежды даже для такого аморального человека, как вор. Да ещё и это отношение к луне. Он считает её важнее всего.
– Ты ведь понимаешь, сынок, что есть такие вещи, ценность которых безгранична. Которых нельзя оценить в валюте? – задал вопрос мальчику дядя Ваня.
– Да, отношения между людьми бесценны. Вот я так люблю свою маму, даже и, не зная её, может быть когда-нибудь я ее, и найду и поблагодарю за своё рождение.
– Ты мудро говоришь, – сказал ему дядя Ваня и погладил ребёнка по маленькой голове.
Тут в домик прибежала разъярённая мать девочки со сковородкой.
– Да мы тебя посадим, старый извращенец, что ты нашим детям рассказываешь! Они изобилуют антисоциальными установками! – женщина орала, и было видно, что ещё капля, и она полезет на дядю Ваню с кулаками.
– Сказки, – ответил он и закурил.
– Да от твоих сказок у меня уши вянут, когда моя дочь начинают их пересказывать!!! – продолжала истеричная особа.
– Значит, у них хорошая память, – без эмоций, холодно посмотрев на разъярённую мать, ответил дядя Ваня.
– Заканчивай заниматься развращением малолетних! Я тебя в тюрягу запрячу, если ты ещё раз будешь что-нибудь рассказывать моей дочери!
– Спокойствие, только спокойствие. Во-первых, дети ко мне приходят сами, и просят рассказать сказки. Во-вторых, у меня два высших юридических образования, не то, что у вас, сельских кухарок, – на лице у него появилось отвращение, – И, в-третьих, попробуйте меня найти во второй раз, это будет весьма проблематично, и тогда мы, можем быть, ещё поговорим.
Женщина забрала свою дочь, та, кривя матери гримасу, попыталась несколько раз выскользнуть из её рук. Девочка на прощание успела помахать ручкой дяде Ване. С ними остался только маленький мальчик.
– Дядя Ваня, вторая и третья сказка, это же плагиат чистой воды! Это есть сборнике сочинений о Дзэн «Плоть и кости Дзэн»! – начала возмущаться девушка.
–Да, есть не спорю, – уточнил дядя Ваня, – просто, дело в том, что я уже столько много раз их пересказывал, эти истории из сборника, что и забыл вовсе, что это не я их сочинил. А может быть, это был и я. Когда-нибудь в прошлой жизни, когда я был Буддой, либо одним из персонажей данных историй. Я и сейчас Будда, если честно, – новые сведения уточнил доктор.
– Ты же Абсолютный Бог? – недоумевала Мария. Весь бред дяди Вани не мог просто так, спокойненько, уложиться у неё в голове.
– Я и Будда, и Абсолютный Бог… – мило уточнил дядя Ваня, думая, что его собеседница не поняла всей сути его бесконечно мудрых изречений.
–А кем ты будешь в следующий раз? – озадачено спросила она.
–Если я Абсолютный Бог, то я имею божественное право быть кем угодно, когда угодно, и как угодно, ведь это логично? – для дяди Вани, то, что он говорил, было святой истиной, и его ничто не могло смутить в правильности его изречений.
– А где тут логика? – у Марии начала сильно болеть голова.
– Почему ты не веришь в меня?! – воскликнул он, – Как я смогу помочь тебе стать просветлённой личностью, Бодхисатвой , если ты не веришь в меня? Не веришь в мои силы? Хотя я предполагаю, что форма Архата тебе подойдёт намного больше, чем Бодхисатвы.
–Дядя Ваня, не грузи меня терминологией. И когда это ты, интересно, успел стать Буддой? Ну и Абсолютным Богом?
– Я стал ими, как только, так сразу.
–Ты как всегда удивляешь меня максимальной точностью и ориентацией во времени! Это всё усложняет, я сейчас точно свихнусь, – Мария схватилась за голову, – Нет, моя голова сейчас взорвётся, от этого термоядерного бреда, перестань!!! Как ты можешь быть одновременно и Абсолютным Богом и Буддой и ещё Бодхисатвой?
– Я могу им быть, а могу им и не быть. А могу быть и не быть им одновременно. А я ещё и Господь Калка. Одно из воплощений божества нашего Вишну. Впрочем, куда тебе меня понять, ещё детский сад не закончила. А уже к просветлению тянет, – упрекнул её дядя Ваня.
– Ты просто маньяк-убийца!!! Который питается мозгами!!! Вот ты кто! – вышла из себя Мария. Её глаза нервно забегали по столу. Она уже не могла себя сдерживать и от нахлынувших эмоций ударила по деревянному столику кулаком.
– Да не нервничай, – попытался её успокоить Иван, – просто поверь в меня. И все противоречия сойдут на нет. Ведь всё так просто на самом деле.
– Да, Мария, не спорьте с ним, он действительно Бог, – сказал маленький мальчик, – дядя Ваня умеет показывать настоящие чудеса.
– Да умею, – сказал дядя Ваня, – для тех, кто в меня верит, я могу показывать маленькие настоящие чудеса.
– Дядя Ваня, я хочу мороженое, ну, клубничное с кусочками ягодок, ты знаешь, какое я люблю, – сказал мальчик, – дай, дай его мне! – начал он взволнованно просить о мороженом.
–Хорошо, – сказал дядя Ваня, – и вынул из шкафа клубничное мороженое.
– Что у тебя там, в шкафу такое? И диссертации и мороженое. Это универсальный шкаф с холодильником? – Мария была вся в догадках.
– У меня там такое находится, что тебе даже не снилось, – сказал загадочно дядя Ваня Марии и также загадочно улыбнулся, – это большая тайна за семью печатями.
– Ну ладно, а куда делись ребята-пыхтачки? – так она назвала отважных астральных путешественников, в прошлый раз куривших кальяны.
– Я их послал за водкой, – чётко и без малейшего стеснения ответил дядя Ваня.
–Эх, дядя Ваня, не при детях же, – упрекнула его Маша.
–Водка – это просто тяжёлая вода, – сказал маленький мальчик,– мы всё это знаем Мария, почему ты постоянно удивляешься всему?
– Что-то глаза слипаются, – сказала Мария и упала на диван, и крепко уснула на кресле от переутомления. Её мозг не смог выдержать такого объёма информации.
3. Трудное детство
Беседа голосов:
– Ты ведь никому не расскажешь, чем мы с тобой занимаемся? – послышался голос в темноте.
– Нет. Если я расскажу, ты выдашь меня и все мои детские тайны родителям.
– Тогда я отымею тебя в углу.
– Когда ты закончишь, наконец, меня шантажировать?!
Вопли. Стоны.
– Когда рак на горе свиснет, никогда…
Мария с криками проснулась. Над ней стоял дядя Ваня. Видимо пытался её будить, пока та кричала во сне на всю избу. Когда она проснулась, в избе ребёнка уже не было.
– Что с тобой случилось? Ты так напугана? Тебе приснился плохой сон? – поинтересовался он, – я могу тебе чем-то помочь сейчас?
– Это не сон. Это мои детские воспоминания, которые через сны дают о себе знать, чтобы я никогда об этом не забывала. Меня мучают кошмары с десяти лет, – пыталась успокоиться Мария.
– У тебя было тяжёлое детство? Если ты хочешь, то мы можем поговорить об этом? Но в начале успокойся, попей чайку, – дядя Ваня засуетился, сделал ей чашку крепкого чёрного байхового чая, положил дольку лимона, и сел напротив в своё любимое чёрное кресло, – я весь во внимании, давай рассказывай, тебе это поможет. Тебе надо выговориться, чтобы снять сильный стресс. Я думаю, тебя эти проблемы мучают не первый год.
– Да, что и сказать. Не первый и не второй. Мой двоюродный брат насиловал меня, когда мне было девять. Он поломал мою психику. Я лежала в дурдоме после этого. У меня была тяжёлая форма истерии. Меня там кололи психотропными лекарствами. Сколько раз я пыталась забыть об этом, а не получается. И ещё, я родилась без девственности, как бы это не звучало парадоксально, – Мария засмущалась и покраснела.
– Может ты, просто не помнишь момент… – попытался уточнить он.
– Я всё отлично помню. Её никогда не было, – лицо Марии стало грустным.
– А ты уверена в этом? – спросил дядя Ваня, пытаясь уточнить все возможные детали.
– Абсолютно! – расстроено воскликнула девушка.
– И это тебя сильно расстраивает?
–Конечно.
– А что ещё тебя расстраивает? – продолжил душевную беседу дядя Ваня.
– В моей семье никогда не было любви. Моя мать пыталась меня чему-то учить, что-то доказывать, но сама не жила согласно своему мировоззрению. Её идеи были только в голове. Она мало чего воплощала в жизнь, зато пыталась выучить меня уму-разуму. Когда случился этот скандал, она меня отправила в дурдом, вместо того, чтобы начать уделять мне больше внимание. Ваня, я была маленьким ребёнком. Какого мне было?
– Она тебе не уделяла внимания?
– Просто когда мне было девять, она развелась с отцом. И нашла другого мужчину… и с этого начались проблемы. Она перестала мне уделять внимание. Забыла обо мне.
– Ты её осуждаешь? – спросил дядя Ваня.
–Никак нет. Просто я чувствовала себя покинутой. А потом у неё появился другой ребёнок, и на меня уже совсем не было времени. Мне казалось, что она меня забыла. И я много плакала, а потом пошли вот эти проблемы с братом. И закончилось всё ужасно плачевно. Я до сих пор не могу забыть этого, – Мария начала горько плакать, – Ваня, моя жизнь как сплошной дурдом. Мне сняться кошмары. Я не могу спать спокойно. Я боюсь уснуть. Я встаю каждую ночь от жуткого кошмара: мне снится либо дурдом, либо то, как меня насилует мой брат. И всё. И так уже несколько лет.
– А как у тебя дела обстоят с противоположным полом? – поинтересовался он.
– Да никак, если честно. После дурдома я вообще шёлковая была, всё делала по дому, по хозяйству, а когда психотропные отошли, я начала думать о своей жизни. И пришла к выводу, что у меня нет никакой личной жизни, даже намёка на неё. Что лучше бы я родилась собакой. Была верной и преданной, охраняла квартиру, чем дочерью, которая не чувствует родительскую любовь. Как я могла понять модель отношений между взрослыми мужчиной и женщиной, если в моей семье было сплошное унижение и насилие? Мама называла меня коровой дойной, тёлкой. И говорила, что «от коровы польза, она хоть молоко даёт, а ты ничего не можешь мне дать, как будет тебе восемнадцать, можешь валить от меня на все четыре стороны». Ну, я и свалила, когда время наступило. Снимала квартиру. Жила на гроши в плохих условиях. Работала как вол по пятнадцать-семнадцать часов в сутки, иногда по сутки-двое. Подхватила гастрит, воспаление придатков. Ой, вспоминать даже тяжело. И ушла в ****ство, в самое настоящее ****ство… ты представляешь?!
Мария была на взводе. У неё случилась сильная истерика. Глаза были мокрыми. В горле сухо. Как обычно и бывает при таких ситуациях.
– Ты хочешь измениться? – спросил дядя Ваня.
– Очень сильно хочу, – утёрла слёзы девушка и попыталась успокоиться. Но у неё это плохо получалось.
– Расскажи о своём сейчас? – попросил её он тихим голосом.
–Сейчас всё относительно улучшилось. Я больше не работаю. Даю только моему потенциальному жениху. Но потом иду блевать в ванную. Я ему говорю, что умываюсь. А на самом деле иду блевать после секса.
– А почему ты тогда с ним? ¬Раз всё так плохо?
– Я делаю вид, чтобы все думали, что у меня благополучная жизнь. Он даёт мне какие-то небольшие деньги, и я на них живу. Но опять же, сумма очень скромная. Но мне этого хватает на самое необходимое. За квартиру платит мать, с которой я живу.
–Раз ты не счастлива с ним, почему ты не хочешь закончить отношения?
–Я очень боюсь остаться одна. Совсем одна. Хоть я и не люблю его. Но я так устала. Я никак не могу выспаться. Я постоянно вся на нервах. И в любой момент могу сорваться. Я нашла его, чтобы попытаться хоть как-то измениться. Я больше не гулящая. Раньше я часто меняла молодых людей, и много выпивала алкоголя, когда у меня появились эти псевдоотношения с ним, мне стало спокойнее, и я просто смогла забыться.
– Да, конечно, тяжёлый случай, – сказал дядя Ваня, он долго думал над всей этой ситуацией, и анализировал каждую деталь, что даже на лбу появились соответствующие мимические морщины, – а когда у тебя начались проблемы с противоположным полом?
–Подожди, вспомню и точно скажу тебе, когда у меня пошли такие проблемы, ¬– после этих слов Мария погрузилась в воспоминания.
4.Моя первая любовь
Шёл проливной дождь. Мария сидела на лавочке. Плакала. Вся одежда была грязной. Пока убегала из дома, два раза упала в лужу. Лицо и руки вымыла в общественном туалете кафе, а одежду там, к сожалению, не постираешь. Она закрыла свои глаза руками. В тёмном парке никого не было в это позднее время кроме неё и проливного дождя.
Когда она убрала руки от глаз, чтобы вытереть нос платочком, всё перед ней расплывалось. «Я так устала, сейчас пойду топиться на озеро. Она меня ни во что не ставит, считает полным ничтожеством. Когда я возмущаюсь, пичкает меня корвалолом, да и жалуется на то, что я не управляемая. А мне просто так не хватает внимания. Да и мой отчим меня опускает ниже плинтуса. Говорит мне, что я тупая и бестолковая и что лучше бы меня вообще не было». Тринадцатилетняя Мария пошла на озеро. До озера оставалось идти буквально восемь минут, как её остановил молодой человек в чёрном пальто и чёрной шляпе, с зонтиком в чёрно-красную полосочку и белый горошек. Его волосы были длинными мягкими шёлковыми прямыми и седыми. Кожа его была мягкая и бледная. Глаза изумрудно зелёного цвета. Губы тонкие, нос правильной формы.
–Девушка, куда ты идёшь, без зонтика в дождь, вся грязная. Тебя проводить до дома, мне кажется, что ты заблудилась. Ты выглядишь такой печальной и растерянной сейчас, – сказал он ей мягким и мелодичным голосом.
–Да, я совсем растерялась. Я иду топиться на озеро, проводишь меня до туда? – попросила девушка.
– Я вижу, что ты очень расстроена, и, наверняка, у тебя есть на то причины, но мне кажется, что ещё не всё потеряно, тебе ещё рановато умирать. Как тебя зовут?
–Меня, Мария, – сказала девушка, утирая горькие слёзы.
–А меня зовут, Люцифер. Я Принц Восточного Предела. Сейчас путешествую по миру. Анализирую общую ситуацию в мире: бедность; терроризм и другое. Вот тебя встретил, идущую топиться. Это явно не порядок. Моё начальство будет недовольно такой ситуацией. В твоём возрасте нельзя совершать самоубийство, разве ты не знаешь об этом? – упрекнул он девушку.
–А где находится этот Восточный Предел? – поинтересовалась девушка.
–Очень далеко отсюда, поверь мне, – сказал Люцифер.
–А я слышала о тебе, ты тот падший ангел, о котором написано в известной библейской легенде? – спросила Мария.
–Может быть и он, а может, и нет. Я не люблю про себя читать. Люди много врут, либо склонны к вранью, это смотря как с какого ракурса на эту проблему посмотреть. Взгляни на телевидение: одно враньё круглыми сутками пускают, сказки всем рассказывают. Я был во всех уголках мира и видел всю правду своими глазами, я чуть не ослеп, ты представить себе не можешь даже, как это ужасно – видеть правду!
Мария отвлеклась от своего горя и шагнула под зонтик загадочного юноши.
– Слушай, Мария, хочешь сегодня пойти ко мне в гости? У меня дома много сладостей. Отдохнёшь. Расслабишься. Посмотрим что-нибудь. Пообщаемся. Я думаю, что у меня получиться тебя убедить не топиться. Ну, по крайней мере, я могу постараться.
– Ну, хорошо. Только без приставаний, ладно? – попросила Мария.
– Ты что, я приличный принц, я без разрешения не пристаю.
– Ну, тогда пойдём.
Он взял её за руку, и они пошли под зонтиком к нему на квартиру. Сели на электричку, ехали куда-то часа три, потом на автобусе ещё часа четыре. Мария прильнула к нему на коленки, так как очень устала за день и была предельно утомлена. И спустя некоторое время уснула.
Когда они приехали к нему в город, уже было поздно, и дождик перестал моросить. Они зашли в ночной магазин. Люцифер взял себе бутылку хорошего красного сухого вина и коробку с конфетами, и передал их Марии. Город был небольшой, уютный, без заводов. Воздух чистый. На улице было тепло. Безлюдно.
Когда они зашли к нему домой на тринадцатый этаж многоэтажного дома, Люцифер дал ей тапочки, а сам пошёл на кухню заваривать чай. Мария пошла в ванную и умылась, вымыла руки.
– Иди, прими ванную, Мария, а то ты вся испачкалась, – сказал ей Люцифер, дал мягкое махровое розовое полотенце с жёлтыми полосами и сменную одежду: длинную майку и белые колготки. Зашёл в ванную объяснил ей, что да как, настроил воду и пошёл на кухню чего-то готовить, – ты не стесняйся, Мария, будь как дома.
Мария разделась. Залезла в ванную, увидела пенку для ванн с лавандой в углу, налила немного. Расположилась в ванной поудобнее. Крупная белая пенка поднималась вместе с уровнем воды. Девушка ровно дышала. «Что я тут вообще делаю, в квартире взрослого мужчины, в непонятном городе, ехали почти день сюда. Наверное, моя мама будет меня искать. Дура я, всё-таки набитая».
–Мария, поосторожнее, я за тебя переживаю, ты там ещё не утопилась в ванной? – послышался голос Люцифера из-за двери.
–Всё нормально, Люцифер, не переживай.
Мария полежала ещё в ванной, понежилась немного и стала одеваться. Через майку были видны её упругие соски на груди второго размера. Она сложила грязные вещи и положила их на стиральную машину. Надела белые колготки. Вышла на кухню к Люциферу. И села на стульчик. На кухне, как и во всей двухкомнатной квартире Принца Предела был сделан отличный евроремонт, стоял красивый декор – вазы с цветами, дорогие картины на стенах, мебель из красного дерева, шикарные ковры, натяжные потолки. Техника самая новая: стационарный компьютер, ноутбук, прекрасного качества кухонная техника и другая важна аппаратура.
Люцифер зашёл в ванную и положил бельё в стирку, потом вернулся на кухню к Марии.
– Ну как, тебе полегче стало? – спросил он легко и дружелюбно приобнял её сзади, – это определённо хорошо, – сказал он, не дожидаясь ответа на вопрос, и сел за стол напротив девушки.
Люцифер накрыл стол: салатик сам сделал с курицей, сыром и картошкой. Посыпал сверху грецкими орехами. Открыл бутылку красного сухого вина. Разлил по бокалам. Мария принесла из коридора коробку с конфетами, какую он купил для неё. Для Марии, поскольку та была голодной, приготовил пюре с варёной рыбой. Девушка покушала. Когда она съела свою горячую порцию с картошкой, она обратила внимание на Люцифера, что сидел напротив неё. Он успел переодеться в деловой костюм – чёрная двойка. В его живых изумрудных глазах она увидела загадочный блеск. У неё возникло такое ощущение, что они были стеклянные. Его взгляд выражал покой, как сущность. И Мария захотела погрузиться в этот покой. Именно покоя на протяжении всей её небольшой жизни ей сильно не хватало.
Мария дышала размеренно, и уже почти успокоилась.
–Может, тебе не стоит пить вино? – забеспокоился Люцифер.
–Нет, со мной всё нормально, – сказала Мария, и выпила залпом стакан. Люцифер, недолго думая, налил ещё.
– Ты смотри, не переборщи со спиртным, – сказал он ей, улыбнувшись.
После ужина они пошли в зал. Люцифер предложил Марии сесть на мягкий диван. Сел рядом. Ласково приобнял её. Она облокотилась на его плечо головой. Несколько минут они молчали. Люцифер гладил её по голове, перебирая её шёлковые тёмно-русые пряди.
– А ты красивая, – сказал он ей на ухо.
–Правда? – спросила девушка.
–Конечно, – сказал Люцифер, потом резко встал и подошёл к шкафу и вынул оттуда красивое белоснежное свадебное платье с голубыми цветочками, – тут такое дело, я себе ищу невесту. И ты как раз подходишь. Я добрый принц. Ты хотела бы стать моей невестой неневестною? Невестой небесною?
–Я даже и не знаю. Мне никогда подобного предложения не делали, – растерялась Мария.
–Значит, я буду первым, кто его тебе сделает, – выражение лица Люцифера стало счастливым.
–Хорошо, я согласна, а что от меня требуется? – спросила девушка.
–Только согласие.
–Тогда я согласна, правда, я не знаю, что это такое, – незадачливо ответила она.
–Всё просто. Подойди к шкафу, надень платье. Сложи руки на груди, встань на колени и закрой глаза.
Мария переоделась в платье. Оно было с крепким корсетом. Люцифер утянул завязки. Она сложила руки на груди, встала на колени перед шкафом, закрыв глаза.
–Ты только ни в коем случае не открывай глаза, пока я не скажу, – сказал он ей. Встал на колени, рядом с ней и открыл шкаф.
–Хорошо, – ответила Мария.
Люцифер начал листать какую-то книгу, потом остановился на определённой странице. И начал торжественное чтение:
–Бездна взывает к Бездне. Праотцы Хаоса! Я Есмь Единство Первоистока, вливающееся в расщелину бескрайности. Ветры – мои силы, и стихия духа, всё порождающая, дайте мне совершить сошествие в дом мой, непрерывную и бесконечную вечность. Ибо было сказано, что Начнётся. Ибо, были знаки, что придёт во Дне похожем на Ночь. И будет голос его, голосом жаждущего мира. И будет он во спасение праотцев наших, Богов Вечности. Я Есть Предел – его начало и конец, я Есть сила Гнозиса, Люцифер, Отец Света Всепроникающего, я изливаю Здесь и Сейчас свою Святую и ничем не запачканную веру.
Из шкафа пошёл сильный ветер. Он был холодным, и пах горной свежестью. Прямо как «Миф-бальзам для мытья посуды». Мария вдыхала этот воздух, и на душе у неё становилось так спокойно. Тут из шкафа она услышала странные низкие голоса, как будто бы там кто-то был: «тяжело же тебе будет девушка, ты избрала сложный путь постепенного спуска»; «жизнь – это результат наших мыслей», и последний голос «то, что ты видишь и осязаешь – это лишь самая небольшая часть существующей реальности, помни об этом».
Голоса умолкли. Люцифер встал и закрыл шкаф. Поднял Марию, сказал, чтобы та открыла глаза. Поправил её платье. Одел ей на палец левой руки серебряное кольцо со знаком, означающим его.
– Вот и всё, моя радость. Это тебе на память обо мне, чтобы я смог тебя найти, если вдруг потеряю. Потому что ситуация в мире не стабильная, и всё может случиться.
Он взял её на руки и понёс на шикарную деревянную двуспальную кровать с мягким матрасом и удобной спинкой. Пастельное бельё было белое.
Время было позднее. Мария за этот день успела изрядно вымотаться. Он снял с неё платье и белые колготки. Пред его глазами предстала прекрасная нагая тринадцатилетняя длинноволосая тёмно-русая девушка.
Он разделся и лёг с ней. Мария повернулась к нему и крепко прижалась к его груди. Они молчали. Горел ночничок на стеклянном кофейном столике. Люцифер гладил её по голове. «Мне так хорошо с тобой, так спокойно, – сказала ему тихим голосом Мария» и положила его руку на свою упругую грудь второго размера. Мария уже успела возбудиться, и была так взволнована. «Ты уверена, что тебе это надо?», спросил её Люцифер. «Да, полностью», утвердительно ответила ему девушка.
Люцифер спросил её о наличии девственности, Мария сказала, что лишилась четыре года назад. И он больше не стал возвращаться к этой теме.
Когда он языком изучал её тело, Мария от удовольствия то и дело постанывала. Они долго и сладко целовались, и эта красивая любовная игра со временем плавно перешла в половой акт.
Мария никогда не получала такого удовольствия от занятий любовью, да и Люцифер был прекрасным любовником, что и сказать. После секса она снова прижалась к нему. Люцифер выключил ночничок. И сказал ей на ухо: «Поздравляю тебя, ты ублажила божество, теперь можешь просить, что хочешь». «Я хочу только одно. Здорового полноценного ребёнка. Просто я устала быть одной, и я думаю, что с ребёнком мне будет веселей и я смогу хоть для кого-то стать значимой». «Если, это твоё единственное желание, то я попробую его исполнить, это совсем для меня не сложно, – сказал ей Люцифер». После этого они во время ночи ещё несколько раз занимались любовью. После чего Мария сладко заснула. Она была так счастлива в эту ночь, ведь её жених был полноценным божеством, хотя и немного странным, как ей казалось, но она его полюбила с первого взгляда, как бывает только в сказках и в некоторых мифах. Она верила в то, что завтра, когда она проснётся, у неё начнется настоящая счастливая жизнь. То, что она проживёт долго и счастливо и умрёт от старости и по желанию. Но не тут-то было…
***
Мария проснулась утром от холода. Окно было открыто настежь. Она подошла к окну, под фоторамкой была оставлена записка. Она взяла её и там было написано следующее: «улетел надолго по космогоническим обстоятельствам, приеду, как только, так сразу, деньги лежат в деревянной тумбочке, должно хватить на очень-очень долго. Люблю тебя».
«Что же мне делать? Ушёл, когда вернётся, не сообщил», подумала Мария, и сильно расстроилась, чуть не заплакала, «значит, она, в незнакомо городе, где находится, понятия не имеет, что же делать?»
Она ходила по комнате взад-вперёд, не зная как поступить. Подошла к тумбочке, обнаружила большую сумму денег, какими темпами она тратит, хватило бы года на два.
В конце концов, решила недельку подождать. Подождала. Он не приехал. Вторую. Не приехал. Прошёл месяц, о нем ничего не слышно, ни письма, ни весточки.
Она постучалась к соседке.
Ей открыла женщина пятидесяти лет, пытавшаяся косметикой скрыть морщины и неровный тон лица. С короткой стрижкой, блондинка. Худая и высокая. С приятным выражением лица. Она одобрительно посмотрела на Машу.
–Здравствуй, девочка, – сказала та ей, – вынула сигаретку из пачки и закурила на лестничной площадке «Malboro», – только не говори мне, пожалуйста, что проблемы с соседом, а то я расстроюсь…
–Да, дело в нём, – ответила Мария.
–Зайди ко мне на квартиру, тут не нужны чужие уши, – сказала соседка, – если что, меня зовут Мария Николаевна.
–Меня также зовут, Маша,– сказала девушка.
– Теперь я точно не забуду, как тебя зовут, – сказала Мария Николаевна и на её лице появилась милая улыбка.
Они зашли к Марии Николаевне в квартиру. Та засуетилась, сварила арабику, разлила по чашкам свежий ароматный кофе. Села за столом с Марией.
–Давай, рассказывай, – сказала она Маше и дружелюбно на неё посмотрела.
–Мария Николаевна, понимаете, тут такая ситуация сложилась, – начала Маша, – месяц назад я познакомилась с вашим соседом, и он уехал непонятно куда и оставил меня в своей квартире беременной. А мне всего тринадцать лет. Всё было очень странно. Он мне сказал, что ищет невесту, и я прекрасно подхожу. Ну и как было дальше, вы сами понимаете, вышло. Дело в том, что мне не к кому больше обратиться.
– Ах, этот негодяй! – воскликнула Мария Николаевна, глотнув крепкого кофе, – мне, жаль-жаль, моя девочка, но он не приедет, он тебя бросил…
– Почему Вы так думайте, он же мне оставил записку, что приедет, как только, так сразу.
– Это и неудивительно. Он такой ещё проказник. Приезжает на эту квартиру раз в год, каких-то ****ей непонятных целую кучу с собой привозит, потом трахаются до утра, орут на всю улицу, да, причём так звонко, что я уснуть не могу, и не только я, целый квартал не спит от этих ночных событий в его квартире. Или созовёт разных священников от разных религий, и говорит, что Вселенский Собор Мировой Церкви устраивает, всё происходит также шумно и с оргиями. Я уже в милицию на него жаловалась, бесполезно. Он придёт на участок, штраф заплатит и опять его год-два невидно, а потом приезжает и всё по-старому. Мне вот интересно, Мария, как он тебе представился?
–Он мне сказал, что он Люцифер, принц Восточного Предела.
– Видимо, белая горячка его точно не покидает. Он со мной пять раз знакомился, и каждый раз у него было новое имя. То он, видишь ли, матёрый моряк Яффе, то лейтенант Спирин, то бизнесмен Валерий Морозов. Ну, я думаю, ты меня поняла. А, видимо теперь в моде себя богами называть. Интересно-интересно.
–Но он был очень убедительным, – подчеркнула Мария.
–Девочка моя, он всегда убедительный. И с кучей денег. За деньги, ты сама знаешь, моя лапочка, почти со всем можно согласиться, даже с самым невероятным бредом.
–Вы знаете. Он мне очень помог. Я хотела идти топиться, и в этот день встретила его. И как-то отвлеклась…
–Ты, я смотрю, малолетняя, сколько тебе лет, тебя, наверное, ищут, Мария, твои родители за тебя переживают, – поинтересовалась Мария Николаевна.
–Вовсе нет, я для них никто, и звать меня никак. Они меня никогда не любили, и теперь я не хочу к ним возвращаться, причём беременной. Я беспокоюсь за своего будущего ребёнка.
–А, понятно. Они в розыск на тебя подадут, рано или поздно, тебя всё равно найдут. Ты понимаешь меня, детка?
– Лучше поздно, – сказала Маша, чуть не заплакав, – я не хочу к ним возвращаться никогда, Мария Николаевна, они жуткие люди. Хочу забыть о них, как будто бы их никогда и не было.
– От прошлого ты не убежишь, как бы ты не хотела. Всё равно оно тебя настигнет.
Мария Николаевна вынула вторую из пачки, затянулась покрепче и пустила солидное облако дыма, Мария аж закашлялась.
–Мария Николаевна, а где Ваш муж, где Ваши дети?
–Жизнь – тяжёлая штука, девочка моя. Я со школьного возраста впахивала как лошадь в казино, заработала себе вначале на квартиру, потом на машину, потом на безбедную старость, а потом и не заметила, как постарела. Зато у меня всё есть. Я ни в чём не нуждаюсь. Я всегда была свободной и волевой женщиной. Только вот иногда скучно мне бывает. В моей пустой квартире так безлюдно, я даже тебе и завидую, что у тебя от него ребёнок будет. Он такой красавец, хоть и безответственный. Какое-то время я тоже хотела с ним быть. Мы даже и договорились о свидании. Я, значит, стучу к нему в квартиру, мне открывает молодая нагая женщина, вежливо просит пройти. Я прохожу, он занимается сексом с двумя красотками-латинянками. Пять таких же красивых голых молодых девочек пьёт вино за столом. Он, как увидел меня, ни на йоту не засмущался. Встал, начал причёсываться. Это, вы понимаете, что голый, всё равно, главное причёска хорошая, такая дурь только в порно фильме бывает, я глазам своим не поверила, представляешь, и он мне говорит: «Дорогая, не хочешь к нам присоединиться?» Мария, у меня такой шок был, а потом дикая истерика, я прибежала в свою комнату и долго плакала в подушку. И уже только через несколько лет, я поняла, что в действительности, я хотела присоединиться к ним, но почему то не смогла, воспитание не позволило. После этого инцидента мы с ним не общались больше. А за то, что я о нём в милицию сообщала, что он ****хату у себя на квартире устраивает, он мне в цветочные горшки презервативы клал. Конечно, я понимаю, что я ему завидовала и всё… но сейчас я совершенно по-другому на это всё смотрю.
– А что мне-то делать, Мария Николаевна? – спросила Маша, допив кофе.
–Ждать и всё. Может, приедет. И не в коем случае не выходи на улицу. Твои родители подадут в розыск, я то точно знаю, как это бывает… если нужно будет за продуктами сходить или что-то ещё, проси у меня. Я помогу. Мария, мне действительно жаль, что с тобой так вышло. Я помогу, чем смогу тебе. Хоть для кого-то я смогу сделать что-то хорошее.
Она обняла девушку. Марии даже стало немного неудобно. Они попрощались и, Маша пошла в квартиру Люцифера.
***
Она ждала его. Месяц, два, полгода. Ничего не слышно. Мария Николаевна покупала девушке продукты и всё необходимое. В принципе Маша ни на что не жаловалась. За квартиру он проплатил за два года вперёд. В доме были все условия: телевизор, интернет. Когда пришло время рожать, она родила здорового мальчика, Мария Николаевна вызвала акушеров на свой адрес, и всё было благополучно. Мальчик с ясными светленькими зелёными глазками.
Мария была счастливой матерью. И всё было бы хорошо, если…
***
Всё было бы хорошо, если бы Мария не пошла в магазин за готовой молочной смесью для ребёнка. У неё быстро кончилось молоко, и она не могла уже кормить грудью. А ребёнок орал и сильно хотел есть.
Там её и поймали полицейские. «Девушка, Вас ищут, нужно ехать к родственникам». «Я не могу, у меня грудной ребёнок», сказала Мария и завопила, хотела выбраться из рук полицейских. «Хорошо, возьмёшь своего ребёнка и поедешь», сказал полицейский. Маша зашла на квартиру, взяла ребенка, и они поехали назад к её матери.
–Так и знала, сучка, что в подоле принесёшь!– сказала та, заорав на неё. Ребёнок испугался и сильно заплакал.
–У меня ребёнок от Живого Бога, это оправдывает мои действия, – уточнила Мария.
– Как мне тебя жаль, дочь, ты совсем умом тронулась. Ты ведь понимаешь, что мы не сможем содержать ещё одного ребёнка. А где его отец? – поинтересовалась мать.
– Его отец Бог, Люцифер. И я знаю, что он приедет потом за мной на квартиру. Мне нужно обратно туда поехать и ждать его там.
–И вы устоите Апокалипсис вместе? – поинтересовалась мать.
–Ну, я не знаю, какой будет мой сын, когда подрастёт .
–Тебе надо лечиться, дорогая моя. А сына твоего мы в детдом отдадим, так как мы не можем его содержать. Мы не сможем позволить себе ещё одного ребёнка, итак у нас сплошной детсад.
–Нет, тогда отдай меня с ним вместе! Я не хочу отдавать им моего единственного сына! Моего любимого здорового сына, на которого вся моя надежда, – Мария крепко держала в руках своего маленького ребёночка, совсем не желая отдавать его в чужие руки.
–Пойми, тебя обманул этот мужик, он никогда не вернётся, оставил тебя с ребёнком. А у тебя ни работы, ни образования нет, да, причём шизофрения в острой форме. Ты не сможешь стать ему хорошей матерью, лучше пусть его усыновит кто-то другой, более адекватный. Дай ему право на нормальную жизнь, – начала причитать её мать, – я с тобой-то не знаю что делать, психически больной, так ты ещё в подоле неизвестно от кого ребёнка принесла.
Этот день Мария особенно запомнила. Мать её положила в дурдом, а ребёнка отдала в детдом. Когда Мария через полгода вышла на свободу и пошла проверять своего единственного ребёнка, то его уже там не было, адрес новых родителей ей не сказали, так как это не разрешила администрация. У Марии было большое горе, и она никак не могла забыть обо всём этом. О том, как с ней несправедливо поступили.
5.Он всё-таки что-то скрывает
– Извини, что я загрузила тебя своей жизнью, я вижу то тебя всего второй раз. Но мне кажется, что у нас есть точки соприкосновения, – сказала Мария, закончив вспоминать, с какого момента у неё начались проблемы с противоположным полом.
– Да ничего страшного, даже не думай, – успокоил её он, – я встречал множество людей с самыми разными жизненными ситуациями. У тебя очень горькая жизнь. Если тебе тяжело, можешь мне вкратце рассказать корень своей проблемы.
– Просто, дело в том, что когда мне было тринадцать, мне настолько надоело неблагополучие в моей семье, что я пошла топиться на озеро, меня встретил красивый мужчина, который назвал себя Люцифером. И я от него забеременела весьма при странных обстоятельствах, он пропал, мать подала на меня в розыск, а когда меня нашли, то ребёнка отняли и сдали в детдом, а меня в дурдом, но перед исчезновением Люцифер…
–Подарил тебе кольцо с печатью на память о себе и исчез? – продолжил её мысль дядя Ваня.
– А ты откуда об этом знаешь, я тебе такое тебе не говорила?
–Я много чего знаю, всё-таки доктор оккультных наук, как ни как. И я знаю верное решение от твоих проблем.
– Какое?
– Ты любишь сладкое? – поинтересовался доктор.
–Нет.
–Почему, девчонки обычно любят шоколадки и конфетки. Сам же знаю. А ещё девочки любят мороженко.
– Когда я была маленькая, тоже любила конфетки и шоколадки, а потом разлюбила, загрустила Мария.
– Почему? – дядя Ваня был крайне удивлён.
– Моя мать покупала их килограммами для моих братьев и сестёр. Они были маленькими детьми. А мне не давала. И поэтому я и разлюбила конфетки. Она меня пичкала таблетками от нервов и поила валосердином от истерии, чтобы та не возобновилась. А я просто хотела конфеток. Таких разноцветных леденечков и карамелек, шоколадок. И, ну сам понимаешь, вафелек, тортиков, и мороженко. А когда я была маленькая, папа водил меня в парк и покупал мороженко. И я была просто счастлива. Но мать развелась с ним. И когда нашла другого мужчину, родила от него много детей, и я осталась забытой. Мне не нужны были таблетки от нервов, я просто хотела любви.
Дядя Ваня подошёл к шкафу и вынул мороженое.
–На, покушай, успокойся, – сказал он ласково девушке.
– Прости меня, что я жалуюсь на жизнь, – извинилась та.
– За такое не извиняются. А ты осуждаешь свою мать?
– Нет.
– Почему? Она же лишила тебя детства? Забрала у тебя ребёнка?
– Но её тоже можно понять. Я вначале очень обижалась на неё, обзывала её нехорошими словами. Мой отец был безвольным и инфантильным алкоголиком, который не хотел стараться для нашей семьи, ей было очень тяжело с ним. Она привыкла пахать. Он не давал ей почувствовать себя женщиной, она чувствовала себя с ним рабочей лошадью, понимаешь? И она нашла себе другого мужчину, от которого смогла рожать детей, пытаться их воспитывать, хотя с этим-то у неё туго было, её мать батрачила с утра до вечера и не могла дать хорошего воспитания и образования. Она видела во мне проблему, но она же не могла выкинуть меня в окно, вот и злилась, что я осталась от того мужчины, и то что я на него похожа, только потому, что я его дочь, генетика у меня его. И относилась ко мне соответственно. Она видела проблему, но она не видела причину проблемы, меняя что-то внешне, не внутренне мы не исправляем проблемы, только усугубляем её. Ведь если начать брить волосы на ногах, они же никуда не пропадут, а только будут расти гуще и станут жёсткими. Если красить волосы, они всё равно облезают. Если уж что-то менять, либо пробовать, нужно с самой луковицы начинать, и желательно, с микроуровня, тогда ещё что-нибудь возможно. А устраняя видимые признаки проблемы, мы не устраняем самой проблемы. Ведь так?
– Хорошо, что ты на неё не злишься. Это уже первый шаг к здоровой жизни. Я могу тебе помочь, но у меня ест одно условие, ты должна поверить в меня, и принять меня таким, какой я есть, то есть Абсолютным Богом, который является Буддой, который является Господом Калкой, великим просветлённым Бодхисатвой ну и так далее и тому подобное. У меня очень много имён. Как только за историю человек меня не называл. Приходили с разными проблемами, и когда открывали сердце, я помогал. Я тот, кто действительно может тебе помочь, я не буду от тебя просить ни денег, ни секса, ничего. Только вера. Это ведь просто? Просто скажи: «Я в тебя верю, Мой Единственный Абсолютный Бог». Главное, скажи это от всего своего сердца.
– Ну, ты же несёшь такую ахинею? Как вообще в это можно поверить? Причём ты во многом сам себе противоречишь. Я изучаю религию в институте не первый год, и я понимаю, что ты несёшь ахинею.
– Всё может быть. Но они приходили ко мне, и я им помогал, всем им, убогим, отрешённым, блудницам, плачущим, всем тем, кому нужна была моя помощь. Моя избушка всегда открыта. Я всегда рад гостям. И у меня надпись, как ты заметила: «Я жду тебя». Разве это не говорит о том, что мои намерения самые что ни на есть благие.
– Но…
– Я не настаиваю. Ты должна понять, что это тебе надо, а не мне. Я не прогоняю тебя. Я дам тебе столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы ты открыла своё сердце мне.
– Мне не нужно время. Я верю… в тебя.
– Вот и всё, что я хотел услышать, – сказал дядя Ваня, улыбнулся, оскалив зубы, – И теперь чудо, как я и обещал. Только у меня есть одно условие, ты должна постараться исправится. Я-то всё равно тебе подарю чудо. Это факт. Но я бы хотел, чтобы оно стало ценностью для тебя. Чудеса не падают с неба и ты знаешь об этом. Ты изменишься после чуда?
– Да, я обещаю измениться.
– Тогда ложись на дубовый стол. Перед этим подыши травой, вот я тебе дам сейчас специальных самокруток на траве.
– Зачем мне это? – с удивлением на лице спросила Мария.
– Я тебе сделаю операцию на девственность. Она там появится. Там, где надо. Просто операция вызывает адские боли, нужен сильный наркоз. А я больше траву чествую. Зато выспишься хорошо. И без кошмаров. Может же себе здоровый человек позволить хоть один раз поспать по-нормальному? – сказал дядя Ваня и приятно улыбнулся.
–Да, я согласна, я действительно имею право на хороший сон, – сказала Мария.
Мария покурила травы и почувствовала, как мягко погружается в сон.
***
Когда она проснулась, он стоял у окна и курил свой крепкий табак.
– О, мне снились такие хорошие сны, я так хорошо выспалась сегодня. Спасибо тебе, – поблагодарила она доктора.
– Прошло же всего три часа, когда ты успела? – удивился он.
– Даже не знаю.
– Ну и какие у тебя ощущения после всего этого?
– Отличные. Я чувствую себя счастливой. Я чувствую себя наконец-то полноценной.
– Порой так мало надо для действительного счастья человеку. Мне нравится, что ты не жадная. У простых и искренних людей почти все желания исполнимы.
– Слушай мне уже пора домой идти, меня, наверное, заждались домашние.
–Хорошо, иди.
– Прощай, спасибо тебе, – ещё раз поблагодарила она его.
– Да не за что, даже не переживай, такая мелочь. Я на следующей неделе уезжаю в Телему, надо связаться с Кроули, поэтому не буду дома, так что приходи через неделю, ладно?
– Хорошо.
Мария счастливой пошла домой. Но по дороге её мучила мысль о том, что он всё-таки от неё что-то скрывает, ведь он знал о кольце, и об исчезновении её необычного жениха. Откуда он мог знать события семилетней давности? Возможно, он и, правда, Бог?
6. Я существую для тех, кто верит в меня
Мария радостная прибежала домой.
– Где тебя опять носило, ты с этими гулянками давай завязывай, твой жених меня задрал уже. Всё звонит и звонит. А телефон у тебя отключен. Если он продолжит в том же духе, я просто его пошлю подальше, – начала на неё орать мать.
– И правильно сделаешь. Мама, у меня такая радость! – воскликнула Мария.
– Какая же? – удивлённо спросила мать, до этого никогда не видела свою дочь такой счастливой. Всю переполненную радостью.
– Мне сделали бесплатную операцию на девственность, – радостно, вся на эмоциях, сообщила ей Мария.
– Ну, поздравляю тебя, теперь ты полноценная. Цени это! Вообще, я считаю, что это здорово, – мать была крайне удивлена.
–А как же.
***
Мария на следующий день созвонилась со всеми её подружками. И они устроили в честь этого радостного события праздник. Всем было очень весело. Купили тортики, мороженки. И тусовались под музыку. Не пришёл только её жених, так как он всех её друзей считал швалью, и не хотел с ними общаться. Но Мария особо не расстроилась тем, что он не пришёл. Она смогла полностью отдохнуть на празднике.
***
Мария пришла к своему жениху.
– Здравствуй, я уж тебя заждался, – дружелюбно перед ней затрепетал он.
– И ты здравствуй, – ответила Мария.
– Ну что, сразу в постель, или по пивку? – спросил жених, не долго думая.
– Знаешь, у меня есть к тебе серьёзный разговор, – начала беспокоиться Мария.
– Хорошо, давай всё обсудим в постели, ты знаешь, что я люблю обсуждать серьёзные проблемы после качественного секса, – сказал её жених, улыбаясь и предвкушая приятное начало вечера.
– Нет, надо обсудить всё на кухне, – уточнила Мария.
–Ну, что ты прям, ведёшь себя как маленький ребёнок! – начал возмущаться её жених, – я уже успел сто раз перевозбудиться, пока ты мне так яростно отказывала. Ну, ты же понимаешь, что я соскучился и всё такое.
Он попытался её поцеловать. Она отвернулась.
– Что с тобой случилось. Прям, как подменили, – тревожно он произнёс.
– Ты знаешь, что мне не нравится, когда меня целуют, – начала раздражаться Маша.
– Извини, это по любви.
– Лучше скажи прямо по юбли, – вставила свою резкую шутку Маша.
– Ну, как знаешь.
Они пошли на кухню.
Она села. Заварила себе горький и крепкий двойной экспрессо. Она пила медленно и маленькими глоточками. Её хотело рвать, так как кофе плохо ложился в её желудок. У неё был хронический гастрит. Мария пыталась говорить с женихом спокойным тоном, делая небольшие паузы между словами.
– Я хотела бы расставить все точки над и в наших отношениях сегодня. Итак: Во-первых, мне сделали операцию на девственность. Это уже о многом говорит. Теперь я полноценная. Во-вторых, я размышляла о наших отношениях, ты меня не любишь, ты меня хочешь, как кабель сучку. Наши отношения не здоровые. У нас нет совместного досуга. А уж об интеллектуальной жизни я вообще молчу…
– Ты всё утрируешь, – сказал жених. Его выражение лица стало недовольным.
–Помолчи, выслушай меня до конца. Что ты ведёшь себя как егоза. Ты хоть раз можешь меня выслушать? Тебе же важно о чём я думаю? – начала возмущаться Мария.
– Хорошо.
– Поскольку ты относишься ко мне чисто потребительски, и я не вижу любви и понимания с твоей стороны в наших отношениях, которую я действительно заслуживаю, так как я тебе ни с кем не изменяю, это бы ты хотя бы ценил…
– Ну, так и должно быть, – начал переживать жених, не поняв, к чему она клонит.
– Помолчи. Не перебивай. Так вот, ты говорил ранее, что хочешь со мной семью и ребёнка, как я помню. В принципе я не против. Но у меня есть свои условия. Мы будем встречаться три месяца, я буду тебя узнавать, а ты меня. Мы будем общаться как любящие люди: гулять под звёздами, любоваться природой, проводить вместе время за разными интересными делами. Мне кажется, что в наших отношениях был утерян этот момент. Мы как то перепрыгнули через него. Всего три месяца без секса, это небольшой срок. А потом пойдём в ЗАГС, узаконим отношения, и мы будем жить как полноценная семья. Ведь это правильно? Не так ли? А то какие-то странные у нас с тобой отношения, – договорила Мария.
–Ну да. Но разве ты же знаешь, как я люблю тебя. Как же я смогу без половой жизни? Ты же понимаешь, что я мужчина. И если у меня не будет секса, я могу заболеть, – начал врать, не краснея, её жених.
– Я понимаю, знаешь, я изучала феномен монашества, люди годами живут без секса, и представляешь, не болеют. Я изучала сексологию, люди годами живут без секса и не болеют. И ты хочешь мне сказать, что за три месяца ты заболеешь? Слушай, престань рассказывать мне сказки. Было бы смешно, если бы не было так грустно, – Мария очень расстроилась тем, что её жених её не понял.
– Кто ж тебе так мозги промыл? Что ты не хочешь со мной трахаться сегодня. Ты мне ещё ни разу так не отказывала?
– Я пообщалась с целителем. Его зовут дядя Ваня. Он мне сделал бесплатно операцию на девственность, чтобы я чувствовала себя полноценной. И теперь я так счастлива. И он сказал, чтобы я изменилась. И я изменилась. Вот и всё, – сказала Мария и положила руку на сердце.
– Сейчас мы пойдём к этому дяде Ване, и я ему всё выскажу, какой он (вырезано цензурой).
– Ну, сейчас около четырёх утра. Причём он сказал мне, что уехал в Телему, – уточнила Мария.
– Некуда он не поедет, я тут быстро на него справки в ментовке наведу. Поедет он теперь в свою Телему. Сейчас. В обезьянник поедет. Он все мои планы рушит. Я точно уверен, что этот негодяй медициной без лицензии занимается. И наверняка, не здешний. Документов нет. А за то, что нет документов, штраф полагается.
– Да ладно тебе, что ты так поднялся, – начала успокаивать его Мария.
– Он наверняка, когда зашивал, у тебя в одном месте копался. Я не позволю, чтобы другой мужчина занимался подобными делами, даже если во имя медицины и здоровья моей невесты! – лицо у него стало сердитым.
– Почему тебя это так волнует? Почему ты такой эгоист? Неужели я не имею право на счастье? На маленькое счастье.
– Пошли к нему.
–Ну, хорошо, если ты так настаиваешь. Только перестань меня шантажировать и обещай, что ничего плохого ему не сделаешь. Дай слово.
– Даю слово, – сказал он, и они пошли к дяде Ване.
***
Плутали, плутали и наконец, вышли к фонарю, потом к лесу. А леса не было? Было только выжженное поле. И где стояла раньше надпись: «Здесь живёт дядя Ваня», была надпись: «Осторожно, радиоактивная зона. Не ходите дальше. Опасно для жизни». И стоит небольшая чёрная полуметровая будка, на которой написано белой краской: « 220 вольт, не садись, а то убьет! Осторожно, высокое напряжение!».
– И где твой дядя Ваня? – спросил жених.
– Он ещё вчера был здесь, в Телему поехал, – уточнила девушка.
– Значит и девственность тебе тоже приснилась? Накумарилась на радиоактивной зоне и пошли глюки, поехали.
– Слушай, он действительно здесь был вчера, – начала его яростно убеждать Мария.
– Сейчас я тебя прямо здесь и отымею.
– Не трогай меня, – с отвращением Мария посмотрела на своего жениха.
–Ты что меня не уважаешь? – упрекнул её он.
–Уважаю, но…
–Мы же в безлюдном поле, – намекнул он на возможный поворот событий в дальнейшем.
– Я не хочу. И точка. Ты знаешь меня, что если я отказываю, я не повторяюсь, – резко настояла Мария.
– Зато я-то как хочу!
– Ещё одна грубость и я брошу тебя прямо здесь и сейчас.
–Извини, пошли домой, я был действительно груб с тобой, – извинился жених, пытаясь избежать скандала.
Они пошли домой.
– Слушай, я пойду к матери, мне завтра рано вставать в университет.
–Да ладно, что тебе стоит, останься у меня, пожалуйста, – попросил он.
–Ты будешь ко мне приставать, я не хочу этого. Я хочу от тебя отдохнуть и всё, – настояла на своём Мария.
– Обещаю, не буду. Честно-честно.
– Ну, хорошо, тогда я останусь, – Мария поверила ему.
Они пришли к нему домой. Попили чай расслабляющий с пустырником перед сном. И легли. Она легла к стенке. Почти уже заснула, как он пришёл после душа и прилёг к ней. Начал её тискать.
–Не приставай ко мне, мы же договорились. Дай поспать человеку!!! – начала Мария возмущаться.
–Тебе же нравится.
– Не нравится.
– Ну, твоему телу же хочется, я вижу.
–Оно живёт не разумной жизнью. Я его не слушаю. И хватит ко мне свой член приставлять. Я тебя не хочу, разве не видно?! – начала на него орать Мария, она так и хотела вставить пяточек отборных матерных словечек, но воспитание не позволяло ;, – Перестань надо мной издеваться! Сначала ЗАГС, а потом секс. И точка. И никак по-другому.
– Тогда я тебя изнасилую.
– Да я на тебя в ментовку подам.
– Напугала ежа голой жопой. Все менты в городе мои друзья, они только посмеются над тобой. И покрутят пальцем за ухом.
–Я пойду к дяде Ване жаловаться на тебя, у него два высших юридических образования и восемьдесят докторских диссертаций. Он тебя жёстко покарает!
– Выбей ты из головы этого дядю Ваню. Он же даже не существует! Это ты добровольно глюки ловишь на радиоактивном поле. Хватит себя обманывать!
¬– Нет, он существует. Просто временно отсутствует, – продолжала возмущаться девушка.
– Сейчас я тебя трахну.
–А я тебя брошу.
– Ну, я сначала тебя трахну, а потом ты можешь идти, куда глаза глядят. Ты думаешь, я себе никого не найду?
– Какая же ты мразь. Просто похотливая тварь. Ты животное! Да, нет, даже хуже, у животных иногда есть и благородство и сочувствие. А у тебя нет ничего святого! Ты вообще не знаю кто. Ты мне противен, вот что я думаю, – Мария расстроилась и горько заплакала и отвернулась к стенке, закрыв влажные глаза руками.
– Да нет, я нормальный мужик, если что. И у меня нормальные интересы для своего возраста, – подчеркнул он.
В эту ночь он всё-таки склонил её к сексу через силу, и Мария, явно была не в восторге от всего этого…
7.Прохождение Адов
Через две недели она пришла к дяде Ване. Опять около часа плутала. Она думала, что в прошлый раз ей показалось это радиоактивное поле, дядя Ваня не мог же её так жёстко кинуть не с того не со всего. Он же Бог. Причём, Абсолютный. Неужели Бог не может спрятаться от нежелательно общения? Может, и он именно так и сделал.
Она нашла указатель и прошла к избушке. На двери было написано:
« Через 15 минут буду. Пошёл за водкой».
«Ну, раз куда-то ушёл, значит надо подождать, – подумала Мария, – что поделаешь».
Она села на лавочку к избушке. ¬Начала смотреть на розово-оранжевый закат. Она ждала его. И на душе у неё теплилось что-то хорошее. Она любовалась цветущими яблонями. Вдыхалась их аромат. Весна. И в душе у неё тоже была весна. Она пришла к своему Богу, который принял её со всеми её проблемами, который открыл для неё совершенно новый мир, такой радостный и жизнеутверждающий мир. И то, что она потеряла девственность, ей было очень обидно, и она не хотела расстраивать своего Бога, что это всё-таки произошло, ведь она ему обещала, что будет хранить и уважать эту ценность. Мария действительно хотела поступить правильно, но жених её изнасиловал. Она медленно вдыхала аромат этих чудесных цветов, и постепенно погружаясь в себя. Тут спустя несколько минут и подошёл дядя Ваня. Они зашли в его избу. Он запер дверь на шесть замков. « С чего бы это?», озадачено подумала девушка. Сели напротив друг друга.
–Ну, здравствуй Мария, – сказал он и закурил свой крепкий табак.
–Здравствуй, Иван, – сказала та и подпёрла рукой голову. Опустив взгляд на дубовый стол.
– Мне кажется, что ты хочешь мне кое о чём рассказать, – намекнул он ей и улыбнулся.
–Разве? – удивлённо спросила Мария.
–Ну да, есть одна вещь, о чем бы ты очень хотела со мной поговорить, – дядя Ваня намекнул ей ещё раз, думая, что она понимает, что он имел в виду.
–Неужели? – пыталась строит из себя дурочку Мария.
–Хватит из себя дурочку строить! У тебя всё равно это плохо получается! Я же вижу, – начал ругаться дядя Ваня, – Тебе надо мне кое в чём признаться. До меня дошли некоторые сведения из достоверных источников, что ты…
– У меня всё отличено, даже не переживай за меня, дядя Ваня. Я живу совершенно новой полноценной жизнью. И розовые облачка по небу плывут, и барашки во сне через заборчик прыгают. Ну, и всё такое, сплошная малина… – начала Мария улыбаться через зубы, делая вид, что всё у неё замечательно.
– Понимаешь, у меня феноменально развито обоняние. Когда я тебе делал операцию на девственность, я запомнил запах после операции: от тебя пахло цветочками и леденечками. А сейчас от тебя пахнет мужиком, и явно не мной, – сказал он, было видно, что эти новости действительно его расстроили, – И как ты мне это объяснишь, дорогая? Прошло всего две недели. Но по достоверным источникам я узнал, что ты лишилась в этот же день. Как ты можешь мне это объяснить? Ты же обещала измениться? Получается, я зря старался?! Получается, что тебе не нужно было это чудо. Я был о тебе другого мнения.
–Но, дядя Ваня, была такая ситуация. Понимаешь… – глаза Марии в паники стали бегать по столу, она поняла, что он её раскусил, и ей стало очень стыдно, что она аж вся покраснела.
– Ты могла ему отказать. Послать его подальше. Если ты видишь, что человек гнилой, зачем ты опять пошла у него на поводу, как собака? Ты такая инфантильная, неужели ты до сих пор не понимаешь, маленькая дурочка, что не нужна ему семья, ребёнок? Он только калечит твою жизнь и всё. Я же вижу это. Я всё вижу! И меня это сильно расстраивает. Не нужно быть целителем из Ордена Девяти Ромашек, чтобы осознать эту данность, – дядя Ваня поник головой, и на лбу появились соответствующие мимические морщины. Он напряжённо думал.
– Я очень виновата перед тобой, – начала извиняться Мария. Было видно, что она совсем растерялась.
– И что дальше? – спросил он тихим голосом.
– Я прошу прощения, что так поступила с твоим бесценным подарком, – сказала Мария, чуть не плача. Она уже прекрасно поняла, что вряд ли чем-то поправит ситуацию. Доверие было окончательно утеряно.
– Ты понимаешь, что плюнула тем самым мне в душу, – продолжил её ругать дядя Ваня.
– Мне действительно очень стыдно, я знаю, что мне нет прощения. И всё.
– И мало того, что ты так поступила, так ты ещё пыталась мне нагло врать в лицо, как будто бы я не видел, что ты врёшь. Бога не обманешь. От Бога не спрячешься. А вот я могу от тебя спрятаться. Ещё как. Так спрячусь, что ты меня больше никогда не увидишь.
–Ну, я чувствую себя виноватой.
– И это всё? – с неким недоумением спросил он.
– Я готова принять наказание в полной мере за свою испорченность. Я больше никогда не буду так поступать. Даю честное слово.
– В прошлый раз, ты тоже клялась, что исправишься, и вот что произошло! Конечно, после наказания ты не будешь так поступать, но я боюсь, что ты его просто не выдержишь.
– Всё выдержу!
– Ты уверена?
–Абсолютно.
– Ну, хорошо, начнём тогда с малого.
Он снял ремень со штанов.
–Давай поворачивайся к стене.
–Ну как скажешь, – Мария подошла к стене. Ей было немного не по себе. Она сегодня в первый раз увидела, как дядя Ваня злиться.
Он снял с неё верхнюю одежду, оставив на ней синие брюки и чёрный лифчик.
–Двадцать пять ударов моим широким ремнём по спине, выдержишь? – спросил он.
–Выдержу, – ответила Мария недолго думая.
–На, закуси, – сказал он, и положил ей в рот кусок резины, – а то язык прокусишь. Будут у меня ещё лишние проблемы, потом, язык придётся тебе зашивать. Что я тут хирург-скоросшиватель областной что ли?
– Ты уж так сильно меня не бей.
–Ты ещё скажи, Ваня, я такая молодец, погладь меня ремешком, а потом за ушком почеши. Тогда какой смысл от всего этого? И интерес от таких пыток пропадает. Разве ты не понимаешь? Мы же всё-таки не порно фильм снимаем с оригинальной прелюдией?
– Не будь таким жестоким. Я знаю, что ты мягкий и добрый.
– Ещё скажи, пушистый. Я не жестокий, я справедливый, и ты прекрасно знаешь об этом…
Он так её бил, что воздух сотрясался от хлёста ремешка по спине. Она горько закусывала резину, так как боль была просто невыносимая. Она хотела забраться на потолок, забиться в угол, только не терпеть дальше. И когда он закончил, она в бессилии упала на колени.
– Это только начало, – сказал Иван,– я предлагаю тебе покурить, хочешь? Ведь чем дальше, тем интересней?
– Нет, я не курю. Спасибо.
–До сих пор? У тебя сейчас есть все причины, чтобы закурить, я так думаю.
– Не буду осквернять свой рот. Я буду терпеть без мнимой анестезии, – гордо отказалась Мария.
– Осквернять рот? Очень интересно звучит, я себе на ус намотаю. Ну что перерывчик пятиминутный и дальше по горам по долам? Подойди ко мне.
Она подошла. Он завязал ей глаза чёрной тканью.
– Это для чего? – поинтересовалась девушка.
– Если ты увидишь то, что я буду с тобой делать дальше, то просто свихнёшься. Многие свихивались. И поэтому я тебе завязываю глаза. Ну, если ты прям так желаешь смотреть на это, я могу и не завязывать. Ты же решаешь. Я только предупредил.
– Неужели это всё будет так страшно? – зрачки Марии сильно расширились.
– Ты даже не представляешь как. Тебе ведь нужен реальный катарсис ? Я тебе его обеспечу. Сейчас всё будет. Обещаю. Но чтобы очиститься придётся пройти всё это. Это как ритуал инициации, не больше. Ритуал воскрешения и умирания. Некая древняя сокрытая мистерия. Если выдержишь, то тебе будет уже ничего не страшно. Это откроет в тебе огромный потенциал. Ты найдёшь меня везде, где бы я не был. Если не выдержишь, то умрёшь от психического истощения и попадёшь в Ад на веки вечные. И я тебя там запру навсегда, – после этого дядя Ваня сделал небольшую паузу и перекурил, – Просто предупредил. Ты можешь встать и уйти. Прямо сейчас. Отказаться. И мы больше никогда не увидимся. И ты никогда не узнаешь того, что хотела узнать, – последнюю фразу он особо подчеркнул интонацией, – А можешь согласиться, и я установлю связь между нами. А также отвечу на любые твои вопросы, на которые тебе нужен ответ, и я знаю, что у тебя есть они. Все ответы на все вопросы, заманчивое предложение, не так ли? А также ты сможешь найти меня, где угодно и творить чудеса и многое другое.
¬– Я согласна, – сказала Мария.
«Что же это за такая длинная агитация, столько возможностей, он точно затевает что-то неладное. И это что-то носит явно эксклюзивный характер» – подумала Мария.
Она даже представить себе не могла, насколько эксклюзивное испытание приготовил ей дядя Ваня.
¬– Ты хорошо подумала над выбором? У тебя ещё есть время передумать, – переспросил её он. Дядя Ваня хотел, чтобы она была с ним точной, и не меняла решение, как обычно это бывает с людьми.
– Да, хорошо подумала, – подтвердила Мария ещё раз.
– Тогда сейчас пойдём.
Он бережно взял её на руки и куда-то понёс. Он спускался вниз. « Это, наверное, подвал» – подумала Мария. По дороге начало сильно вонять.
– Что это за запах?– перекрыла девушка нос.
– А, это? Ну, так, разлагающиеся трупы, – безэмоционально ответил ей дядя Ваня.
– Откуда они? – страх объял всю сущность девушки. По коже пошли мурашки.
– Это те, кто не выдержал пыток. Они просто сошли с ума, и я посчитал своим святым долгом, остались их тут умирать. Не мог же я позволить себе выпустить их, этих сумасшедших, назад в мир. Какая бы обо мне репутация пошла. Сразу бы рейтинг упал, – по интонации было даже видно, что дяде Ване нравилось так поступать, и он совершенно не чувствовал за эти антисоциальные действия мук совести.
– Ты такой жестокий! – завопила Мария, – нельзя! Нельзя так поступать с людьми! Мы не куски мяса и не игрушки, мы разумные существа.
– Я не жестокий, я справедливый. Слушай, ну если бы ты была разумной, стала бы ты встречаться с таким мудаком, как твой нынешний жених. Ты вообще хоть когда-нибудь думаешь. Или живёшь бессознательной жизнью? Как ты вообще с таким ущербным рассудком можешь рассуждать о том, что я делаю? И тем более, осуждать меня? Девочка, моё сознание имеет трансцендентальную природу, а мой разум есть Целая Вечность. И как ты думаешь, я могу себя трезво оценивать, исходя из всего этого? – последнюю фразу дядя Ваня особенно подчеркнул низким тоном голоса.
– Прости, я не подумала, – пыталась оправдать себя Мария.
– Тебе не надо думать. Тебе надо больше молчать и смиряться, может, тогда ты хотя бы немного приблизишься к моему уровню. Хотя, это маловероятно.
Он положил её на холодное мраморное ложе.
– Сейчас я тебе снова сделаю операцию на девственность. А то пытки будут какими-то мало эффективными, – сказал дядя Ваня.
– Не надо мне! – Мария была категорически против повторной операции.
– А мне надо. Я не хочу с тобой работать после другого мужика. Мне противно, и я имею полное на это право. Знаешь, развратные женщины – это конечно тоже хорошо, довольно приятная крайность. Но мне больше нравятся те дурочки, которые жертвуют собой ради Бога, правда, я считаю, что монашество – искажённая форма храмовой проституции , но всё же это своеобразие привлекает.
–Перестань мне об этом говорить! Ладно, делай что хочешь, только не продолжай рвать мне мозг этим бредом, от этого я быстрее слечу с катушек, чем от любых других пыток! – начала сильно орать Мария на весь подвал. Потом потеряла голос от страху.
–Хорошо, начнём.
Дядя Ваня приковал её семью тяжёлыми железными цепями и всунул на время операции ей в рот кляп, чтобы не орала.
– Операцию будем делать, конечно, на живую, чтобы неповадно было больше неправильно поступать. И без наркоза.
Он положил ей свои руки на живот. Мария почувствовала, как её начало жечь изнутри. У неё поднялась температура под 40. Она думала, что сейчас отбросит коньки, попыталась разорвать цепи. В какой-то момент стало настолько невыносимо, что она одну всё-таки порвала, ну там было ещё шесть.
–А я и не думал, что ты такая сильная? Откуда в тебе столько силы? Аж железную цепь порвала. А кто-то ещё говорил, что не может постоять за себя. Жених меня насилует не по моей воле? Дурная отмазка, я-то точно знаю, – спокойно рассуждал дядя Ваня, – если ты хочешь, ты всё сможешь. Просто у тебя сильные социальные и этические тормоза. Пойми, это очень мешает. Тебе надо быть в следующий раз, если у тебя он будет, более настойчивой. И я знаю, что у тебя всё получиться.
Операция прошла без осложнений. Мария раньше не верила в бесконтактное лечение. Что бывает лечение энергией без аппаратуры. Ну, тут она почувствовала своим телом, что это такой же полноценный метод, хотя и не знала его таинственную природу.
–А теперь пытки. Начнём, – холодным голосом произнёс дядя Ваня.
Дядя Ваня снял оставшиеся шесть цепей. Аккуратно полностью раздел девушку, вынул кляп у Марии изо рта.
– А сейчас перейдём ко второму этапу: будем снимать страхи и комплексы. Итак, какая религия тебе больше всего не нравится, Мария, только честно, от этого многое зависит, – спросил дядя Ваня, – а точнее линия дальнейших пыток. Имей в виду, если наврёшь, тебе же будет хуже.
– Христианство, – ответила Мария, – тут так холодно, я могу ведь простудиться, давай быстрее, пожалуйста, – попросила она его.
– Христианство, так христианство. Я совсем не против христианских пыток, причём я их прекрасно знаю, сам помниться работал в институте Святейшей Инквизиции, ведьм колесовал. Ну там такая ситуация была, они были смертницами, я сначала делал с ними, всё что душа желала, а потом быстро и хладнокровно убивал, чтобы те не мучились. Ну, это я отошёл от основной темы, – воспоминания нахлынули на него, – Значит, с христианства и начнём. Отлично!
–Что? – забеспокоилась Мария и вся сжалась от страха.
– Крест Святого Петра тебе о чём-то говорит? – спросил дядя Ваня с явной заинтересованностью.
– Святой Пётр сказал, что он не достоин, висеть как Иисус, поэтому его распяли на перевёрнутом кресте.
–Хорошие знания! Пятёрка за эрудицию! За это я тебя и ценю. На ризиночку, закуси, детка, – сказал он, вставив ей кляп с резиновой вставкой на кожаном ремешке, чтобы та громко не орала.
Он медленно начал прибивать её к перевёрнутому кресту. Ей было так невыносимо больно, что слёзы промочили всю повязку: она была на столько мокрой, что с неё аж стекало. Перевернутый крест он поставил на алтарь, так, чтобы её голова была в районе его пояса. Потом он забил ей пять острых гвоздей в голову, не полностью, а на половину.
– Ну, и сколько мы хотим тут висеть? День, два, три, а может недельку, покушать буду тебе приносить, водочку и прянички, сказочки на ночь читать? – спросил он, вынув у неё изо рта кляп.
– Больно, дядя Ваня, не изгаляйся надо мной, пожалуйста, это просто невыносимо! Сними меня отсюда, я никому не скажу о пытках, только сними меня, пожалуйста… – начала умолять его Мария.
– О как заговорила-то. Покурим?
– Нет, дядя Ваня, не хочу осквернять свой рот.
–Может, покурим, анестезия, хоть и мнимая, как ты говоришь, – предложил он ей уже не первый раз.
– Нет, ни за что на свете! Не хочу осквернять свой рот. Я его использую, когда молюсь.
– Значит, осквернять рот не хочешь. Сейчас это быстро устроим. Я вообще единственный, кто знает, как надо правильно молиться, сейчас я и тебя научу, – сказал дядя Ваня и не мог больше выдерживать и засмеялся. Хотя он и пытался делать вид, что серьезно подходит к пыткам.
Он спустил штаны. И подошёл к ней.
– Открывай рот.
– Это не табак? – спросила Мария.
–Нет, не табак. Давай открывай рот быстрее, а то ещё шесть гвоздей в голову забью для надёжности, если не будешь меня слушать и исполнять мои команды.
Он вынул из ножен свой обоюдоострый меч и погрузил его ей в рот. Она начала его искусно полировать. Дядя Ваня блаженно стоял и курил одну за одной, бросая окурки в разные стороны.
–А у тебя хорошо получается, мне нравится, старайся так дальше, когда закончу, сниму тебя с креста, обещаю, – блаженно сказал он.
Мария старалась изо всех сил, думая, что вот ещё немножечко и всё, ну не тут-то было: когда он закончил, он снял её с креста и положил горизонтально на тау-образный крест Великого Иерофанта . Руки связал по крепким ремням. Ноги её широко раздвинул и поставил на специальные подставочки.
–Может, закончим, если честно, я совсем не так представляла наши с тобой отношения! – завопила раздосадованная Мария.
–Я тоже, если честно не так представлял наши отношения, но видишь, так получилось. Кто же знал, что тебя придётся воспитывать такими эффективными и своеобразными методами, – сказал дядя Ваня, – Слушай теперь внимательно, если навязки развяжешь, то гвоздями прибью, я предупредил, – продолжил, – так что потише там. Договорились?
– Хорошо. Только давай быстрей, – умоляла его Мария.
– У меня, что молоко убегает? Я люблю постепенно разгоняться. А не врезаться на полной скорости в столбы. Я не люблю скорость… меня от неё воротит.
– Dies irae, dies illa
Solvet Saeclum in favilla
Teste Satan cum sibylla.
Quantos tremor est futurus
Quando Vindex est venturus
Cuncta stricte discussurus.
Dies irae, dies illa!
– Ты кому молишься? – озадачено спросила его Мария. В первый раз видя, что мужчина молится во время секса ещё на чистой латыни.
– Себе любимому, а как ты думала? – ответил он, прочитав песнопение.
–Так ты Дьявол?! – спросила Мария, её аж вывернуло, она, конечно, думала, о том, что это может случиться, но ей казалось, что это всего лишь её навязчивые фантазии.
–Так точно, мадам. Самый настоящий и в единичном экземпляре.
– Ну, ты же Бог? Будда? Бодхисаттва? Как же всё это?
– Ну, я Дьявол и Бог одновременно. Это, смотря с кем и какая ситуация.
– Это мне сейчас порвёт мозг, перестань. Я не могу больше выдерживать этот термоядерный парадокс!!! Он растёт не по дням, а по часам.
– То, что наверху, то и внизу. Тебе дать резиночку в рот, чтобы ты не откусила себе язык? – поинтересовался он.
– Что ты собрался со мной делать сейчас? Тебе мало было гвоздей у меня в голове и издевательств на Кресте Святого Петра?! – начала вопить Мария, ей хотелось выругаться благим матом, но из вежливости она не могла это сделать.
– Хорошего много не бывает, – спокойно ответил дядя Ваня, её вопли его ничуть не беспокоили.
Между ног у девушки было уже достаточно влажно. Он аккуратно ввёл ей свой меч полностью. Она закусила резинку от резкой боли. Болело и вверху и внизу. Она лежала, из глаз текли слёзы. Ничего не видела, ведь глаза были закрыты тряпочкой. И к лучшему. Он закончил, потом подошёл к ней и вынул резинку изо рта.
– Что ты не стонешь, разве тебе неприятно со мной? – поинтересовался дядя Ваня.
– Не дождёшься от меня, буду молчать всё время.
–Это твоё дело. Тебе же нравится эрото-коматозная просветлённость? Сейчас в такие дали улетишь, что потом не сыщешься. Я помогу тебе выйти в Астрал сегодня. И это будет вовсе не те детские игры, которыми занимаются подростки по глупости. Поскольку я единственный, кто реально имеет ключи от Астральных Врат, я отправлю тебя налегке и по точному адресу. Ты запомнишь этот выход на долго, я тебе обещаю.
–Дай мне попить, пожалуйста, – попросила его Мария жалобным голосом.
–Только водка, будешь? Я тебе сейчас стопочку налью, – предложил он ей.
– У меня сухие губы, я не хочу алкоголь, хочу воды. Ну, пожалуйста, дай попить водички!
Дядя Ваня влил ей пол стопки водки в рот, и та успокоилась.
–Это всего лишь тяжёлая вода. Так дети говорят, что ходят ко мне слушать сказки обычно.
– Ещё раз повторю, что на самом деле, я вовсе не так представляла наши занятия любовью, честно…
–Ничего страшного, а теперь ты видишь, как это выглядит в реальности. Зато, чистая правда.
После этих слов он подошёл к ней и начал заниматься сексом. Он кончил в неё 25 раз, и занимался с ней любовью, пока она окончательно не вырубилась.
Но это было только начало. Вход в Астральные врата.
***
Ей раскрыли глаза. Она была у входа в Ад. Железная огромная входная дверь была плотно крепко-накрепко закрыта. Он держал её за руку, и они начали спускаться по лестнице вниз куда-то в надвигающуюся темноту.
– Отпусти меня, пожалуйста, – начала его умолять Мария.
– Ты же хочешь катарсис? Духовное перерождение и обновление? – спросил он.
– Я уже ничего не хочу, замучил ты меня до смерти. Наверное, я умерла от истощения нервной системы. Пожалуйста, оставь меня в покое!
– Если бы, – сказал дядя Ваня и улыбнулся.
Они медленно спускались по ступеням:
–Это Ад. И тебе надо его пройти.
– Я не хочу туда!
Потом он открыл одну из появившихся дверей в камеры пыток, завёл её туда, и резко захлопнул дверь, оставив её там: «Мария, добро пожаловать в твой собственный Ад! Я пошёл, удачи тебе, развлекайся, детка на всё катушку».
–Дядя Ваня, не бросай меня тут! – крикнула она в пустоту, но, конечно никто не отозвался.
Мария поняла, что осталась одна, если бы…
Вдалеке она увидела маленький жёлтый огонёчек, подумала, что там выход и пошла на него. Какое же было удивление у бедной девушки, когда она поняла, что этот огонёк является дверным глазком. На двери появилась сверкающая надпись: «Персональный Ад для Марии: Грех первый – Похоть».
Когда Мария открыла дверь, то на её запястьях и шеи появились цепи, а на потолке не понятно от чего небольшой экран: «Это твой собственный Ад, если ты меньше погрузишься в грех, чем на самом деле была в нём, то умрёшь от удушья и начнёшь всё заново у входа в первую дверь. Мы тебя восстановим».
– Какой кошмар! Ты меня оставил здесь, да? – Мария заплакала, – я ведь так старалась быть хорошей.
Когда она переступила порог тёмной двери, то почувствовала, как стали сжимать железные цепи шею. Она поняла, что идёт по острым гвоздям. Мария случайно споткнулась и упала на гвозди прямо животом, было очень больно. Встала, пошла дальше. Цепь перестала так сильно жать. Зашла в правую комнату. Комната оказалась небольшой и полностью залитой голубым таинственным светом. Мария подошла к холодной стене и прислонилась. Тут в комнату начали залетать непонятные и крупные с два кулака пчелообразные насекомые с необычными множественными усиками. Марию объял ужас, и она побежала из комнаты и на этой ноте цепь на шее задушила её.
Мария проснулась у двери во входе в комнату «Персональный Ад для Марии: Грех первый – Похоть». В этот раз на экране появилось сообщение: «чем больше ты будешь делать ошибок, тем тяжелее будут испытания. Удачи».
На шее и запястьях опять появились холодные цепи.
«Я не могу, мне страшно! Я не выдержу этот кошмар», заорала девушка, и решила не идти, и в момент, как она решила, цепь её задушила снова.
Мария очнулась в третий раз на том же месте. «На этот раз я уж точно пойду», решительно сказала она.
Никаких гвоздей в темноте она не обнаружила. Шла прямо, пока не уткнулась в стальную дверь, когда открыла её, шагнула в пустоту… всю кишащею червями. Черви заползали ей в глаза, в рот, в нос, в уши, и съели её изнутри, в конечном итоге от её тела ничего не осталось.
Маша пришла в сознание перед следующей дверью с горящей надписью: «Персональный Ад для Марии: Грех второй – Чревоугодие». Не смело она шагнула за дверь во мрак. Там по всюду летали соколы с кошачьими горящими глазами и с человечьими телами. Они пожирали людей, которые пытались дотянуться до спелых яблок. Мария почувствовала сильнейший голод. В животе стало урчать, чуть не выворачивать. « Помниться мне, как я грешила, покушать то я всегда любила, что даже иногда и переедала, всё-таки, если честно, дядя Ваня, у тебя явно необычное чувство юмора», подумала Маша, и почесала за ухом. «Ты, права», послышалось где-то у неё в голове.
Маша напряжённо думала как же добраться до спелых яблочек, чтобы её не сожрали антропоморфные птицы. И решила лезть по непонятно откуда взявшемуся канату через пропасть. Она начала ползти по нему. Вроде бы даже стало получаться неплохо, тут она доползла до островка с яблоками. И уже сорвала самое наливное с дерева, и решила опять ползти назад, прыгнула на канат, но не тут-то было. Ноги её оказались в жидкости. Мария подумала, что это подступила вода, откусила своё яблоко пару раз, и поняла, что угодила к птице в рот, а жидкость – это были её слюни. Птица быстро разорвала плоть девушки, что Маша даже ничего и не почувствовала.
Маша очнулась перед третью дверью с горящей надписью: «Персональный Ад для Марии: Грех третий – алчность».
Мария смело прошла в эту дверь, так как всегда помнила, что за ней не было этого греха. Бедным подавала, больше нормы не просила. Это пространство представляло светлый коридор для девушки и прямой, без дополнительных дверей, без чудовищ, совершенно тихое место. На небольшом столике в светлом коридоре появилась ваза с чистой родниковой водой. Мария выпила воду и восстановила свои силы, отправившись дальше в путь.
Следующая дверь на её пути высвечивала: «Персональный Ад для Марии: Грех четвёртый – Уныние».
Мария не хотела входить вначале, но пересилила страх. Эта дверь могла вскрыть её ели зажившие в прошлом душевные раны. Она решила это испытание пробежать, от первого, до второго коридора, но…
Вдалеке она увидела плачущего шестилетнего ребёнка, она подошла к нему, захотев утешить, но между ним и ей оказалась невидимый силовой барьер. Мария села на корточки, решив понаблюдать за ним. Через барьер слышала, о том, что говорило дитя: «Ах, она сволочь, мне так плохо. Я хочу её хоть раз ещё увидеть, свою мать, которая бросила меня в этом детдоме, спустя месяц после моего рождения. Ну как можно быть такой жестокой? Чем она думала, когда решила, что я должен появиться на свет, лучше бы аборт сделала эта шлюха… как мне стыдно, что моя мать – ****ь», ребёнок сильно расплакался.
Мария прекрасно понимала, что это её сын и хотела утешить его, она руки себе разбила об барьер в кровь, потом начала биться об него головой. Но ребёнок даже не слышал этого.
– Я ужасная, ужасная мать, – начала рвать у себя на голове Мария волосы, – я просто такая мразь, что даже не заслуживаю жизни.
Мария разорвала на себе всю одежду и куда-то побежала. И оказалась у озера, куда давным-давно хотела идти топиться: «лучше бы я утопилась, чем забеременела», сказала она и прыгнула в воду, её вмиг съели хищные рыбы. Особой боли она не почувствовала, только трехсекундный зуд во всём теле.
Очнулась она перед пятой дверью с горящей надписью: «Персональный Ад для Марии: Грех пятый – гнев».
Осторожно открыв дверь, она пошла в неизвестном направлении. В Аду было легко заблудиться такой девушке, как она с напрочь отсутствующим чувством ориентации. В итоге она очутилась в мясной лавке, где работал толстый потный торговец мясом, который на её глазах разделывал ещё живую скотину, которая моргала бедными глазами и мычала. Маша понимала, что в своей жизни она не раз гневалась на свою мать, и в случае, если она испугается, мытарство повториться, но ей будет гораздо тяжелей. Так как за каждый косяк поднимается уровень сложности прохождения мытарств в Аду.
Маша подошла к мяснику.
–А вот и овца главная идёт, давай ложись на стол для разделки.
Мария покорно легла.
–Пожалуйста, заклейте мне рот, – жалобно она попросила у него.
–У нас тут поблажек нет, – сказал он и замахнулся в неё своим большим острым ножом.
Голова полетела с плеч девушки. Мясник бережно разделал её плоть по кускам и сварил вкусный и ароматный супчик . Когда он это делал, Мария наблюдала за тем, как её тело уродуют со стороны, как отрезают её руки, ломают кости, вынимают глаза, разделывают язык, солят и перчат внутренние органы. Если бы у неё сохранилась телесная форма, то её бы стошнило на месте.
Душой она пошла к следующей шестой двери. Её тело теперь состояло из жидкого воздуха – эфира, так называемой эктоплазмы. Мария поняла, что лишилась своей телесности, ей даже на миг стало легче. «Значит, меня не будут мучить телесный страсти», она подумала.
На зажигающей шестой надписи на шестой двери было написано: «Персональный Ад для Марии: Шестой грех – Зависть».
Она медленно проплыла в светлое пространство. Там вдалеке были люди. Она различила свою мать и отчима: «Как хорошо, что её нет с нами», сказал отчим. «Да, она только всё портит, и вообще не имеет права на нормальную жизнь», сказала мать. «Мы же не можем над ней издеваться, Лен», голос отчима был напуганный чем-то. «Ещё как можем, эта дрянь не заслуживает лучшего обращения», на этом голоса замолкли.
«Да, наверное, это воспоминание о том, как они меня положили в первый раз в дурдом», подумала Мария. «Я в эту ночь перед больницей слышала их голоса, но чему я завидую?». Мария прошла дальше и тут она услышала голос у себя в голове: «твоя совесть – это индикатор в мытарствах, ты должна уметь простить себя».
Неподалёку она увидела своего друга со двора Сашку-наркомана. Увидела его прекрасную симпатичную молодую невестку в белом платье. К Саше подошла его родная мать:
–Вот, Саша, я вам дарю на свадьбу квартиру с евроремонтом, и ещё пятьсот тысяч, чтобы вы обжились. Я рада, что мой мальчик, наконец-то, завязал с дурью и вырос. Саша, подумай о друзьях, у меня на фирме много сотрудников, которые хотели бы с тобой иметь дело, но пока ты дружишь со шпаной со двора и с гулящими девками из неблагоприятного квартала, повышение тебе и не светит, – сказала она, подмигнув глазом сыну.
–Я уже думал об этом, мам, – сказал он и улыбнулся, – я вначале поеду после свадьбы с женой в свадебное путешествие, а потом поменяю номер телефона, чтобы больше не связываться с дворовыми, особенно с этой шлюхой Марией.
–Ты умеешь правильно принимать решение, Александр, – сказала мать.
Мария упала на колени и взялась за голову: «Да быть такого не может, что он всех нас променял за пачку денег. Это какая-то мура. Я знаю, это иллюзия, даже если он так и сделает, я всё равно его прощу, я никогда не держу зла на своих друзей».
Мария собралась духом и пошла дальше: «Уж он-то последний кому бы я позавидовала, таких зависимых от дури людей жалеть надо, а не завидовать им, всё равно все деньги прокрутит и ничего не останется в итоге».
Перед ней оставалась последняя дверь, и на ней была надпись «Суд: последний смертный грех – Гордость».
Маша смело шагнула за эту дверь. Она увидела обычное судебное заседание, вот только с необычным обслуживающим персоналом: судьёй был Архангел Михаил, прокурором – дядя Ваня; а её личным адвокатом – Падший Архангел Люцифер. Её посадили на специальное место для подсудимой. Ей заклеили рот, чтобы у неё не было возможностей давать показания и нарушать спокойную атмосферу в зале суда.
– Сегодня слушается дело подсудимой Марии, – сказал судья и показал всем свой пламенный меч, которым когда-то поразил Люцифера и прогнал его с небес. Из этого меча исходила необъятная сила, – обвиняемой в грехе. Представляю суду присяжных, – он указал на всевозможных страшных чертей, – главных лиц собрания: прокурора дядю Ваню с двумя высшими юридическими образованиями, адвоката подсудимой – её единственного нормального крылатого жениха – Люцифера. Судебное заседание объявляется открытым. Первым прошу выступить прокурора дядю Ваню, затем адвоката подсудимой, князя Восточного Предела, Люцифера.
–Спасибо судья, – сказал дядя Ваня, вышел из полумрака и сел на специальное место для прокурора, – я обвиняю подсудимую Марию в ****стве, т.е. в разнузданном поведении, а также, во вранье мне, Абсолютному Богу, и считаю, поскольку наказание за грех – смерть, придать её вечным мукам её личного Ада. Я всё сказал, спасибо, судья.
–Спасибо, сторона обвинения, теперь выслушиваем сторону защиты, адвоката Марии, Люцифера.
–Спасибо, судья, – начал Люцифер, – подсудимая, я могу сказать, никогда не была ****ью, а обвинять её в разнузданном поведении, некорректно. Она была благочестивой особой, у которой просто не складывалась личная жизнь.
–Протестую, ¬¬– сказал дядя Ваня и стукнул изо всей силы кулаком по столу.
–Суд принимает протест, – сказал Архангел Михаил.
–Дело в том, что подсудимая была в браке с тобой, Люцифер, как мне известно, из достоверных источников, и она тебе изменяла, а измена – это прелюбодеяние, а прелюбодеяние – это грех, а наказание за грех – смерть и муки вечные.
–Протестую, ¬ – сказал Люцифер.
¬– Суд принимает протест, – ответил Архангел Михаил.
¬–Могу сказать, что только я виноват, что подсудимая склонилась к прелюбодеянию, так как я оставил её на время, я не углядел, потому что отсутствовал по космологическим обстоятельствам всемирного масштаба. Поэтому прошу снять обвинение с Марии по поводу прелюбодеяния и смягчить приговор. По поводу её лжи я не могу сказать ничего в оправдание подсудимой, так как ложь была зафиксирована.
–Протест принят судом, предложение по поводу смягчения приговора будет рассмотрено, – сказал Архангел Михаил, – теперь даётся слово подсудимой Марии.
Бесы подошли к девушке и вынули у неё кляп изо рта.
– Я могу сказать, что я не виновата, что в моей жизни так произошло. Что я большинство своей жизни занималась прелюбодеянием своему мужу, я не хотела, но пришлось, так как он оставил меня и нашего ребёнка. И я хотела восстановить семью. Я так же врала дяде Ване потому, так как не хотела, чтобы он узнал о том, какая на самом деле мерзкая и жуткая мразь, – Мария заплакала, – поэтому я считаю, что могу быть оправдана судом и лишена наказаний.
–Хорошо, мы примем мотивацию к греху подсудимой во внимание, и постараемся смягчить приговор, – сказал Архангел Михаил.
–Протестую! – сказал дядя Ваня.
–Обвинение, почему вы прерываете работу Суда? ¬¬¬¬¬¬– спросил у дяди Вани Архангел Михаил.
– Так как, я думаю, что Суд забывает, кто тут на самом деле Господь, и я не думал, что Суд будет на стороне этого изменника Люцифера и грешницы Марии.
–Обвинение, у вас предвзятое отношение к лицам, присутствующим в Зале Суда. У нас тут совершается правосудие, – уточнил Архангел Михаил.
–Да имел я ваше правосудие знаете куда! – воскликнул дядя Ваня и стукнул по столу кулаком с такой силой, что стол сломался.
–А столик то не виноват, – намекнул ему Люцифер.
–Всё, надоела мне эта клоунада, идите отсюда все, никакой пользы от вас, ¬– сказал дядя Ваня Люциферу и Михаилу, – Михаил оставь мне свой меч, хорошо?
–Да, Господи, – ответил Михаил и покинул зал суда вместе с Люцифером.
Господа присяжные тоже покинули зал суда.
Мария закрыла глаза от страха.
–Итак, зачитывается приговор осуждённой Марии за грех:
«Мария приговорена к смертной казни через отрубание головы от духовного тела и расчленению эфира на микро-гранулы мечом Архангела Михаила. Также она приговорена к Вечным Мукам в её личном Аду. Пусть правосудие сегодня свершиться!»
Мария было сказано лечь на стол, последнее что она сказала перед осуществлением смертной казни: «За что?». Но дядя Ваня ничего ей не ответил, кроме: «за гордость…»
***
После долгих мучений она оказалась на самом Дне. Ничего не осталось от тела. От сознания. Просто ничто. И она тихо заплакала ничем, так как кроме мышления остальное отсутствовало на Дне, присутствовал только разум, не принимающий форм: «Неужели я такого заслуживаю? Даже умереть спокойно не разрешают? Оставили от тела не понятно что, от разума тоже непонятно что. Боже если ты есть, верни меня обратно, я всё исправлю. И если я не исправлюсь, я приду сюда самостоятельно добровольно, обещаю».
И после этого из ничего стало срастаться новое совершенное светоносное тело. Только вот волосы стали белыми как снег. Кто-то подал ей руку и вытащил из Ада.
***
Девушка проснулась на диване в комнате дяди Вани полностью седой. Был вечер. Дверь была открыта нараспашку.
– Что с тобой случилось? Ты чуть-чуть не дошла до моей избы, упала в обморок. Тебе нужно больше отдыхать и хорошо кушать, – его голос был спокойным, как будто бы ничего и не было вовсе.
– Со мной такое случилось, ты даже не представляешь, я пережила такой кошмар, – заплакала Мария.
– Тебе, наверное, просто приснился плохой сон. Ведь тебе сняться постоянно кошмары. Я это помню.
– Очень-очень плохой, – вздохнула Мария, – в моём сне ты был маньяком, ты вначале избил меня ремнём по спине, потом грубо изнасиловал вначале на кресте Святого Петра, а потом на Тау-образном кресте, а потом показал мне Ад, и я вытерпела все мучения, которые только возможны там и не возможны.
– Ты же знаешь, что я добрый человек и Бог, и совершенно не способен на такое. Может быть, какая-то другая причина спровоцировала у тебя такой плохой сон? – дядя Ваня был крайне удивлён рассказом Марии, – Может быть, подсознательные страхи, сильный комплекс вины? Смотри, ты полностью поседела? Наверное, ты где-то чувствуешь себя виноватой передо мной: что даже не дошла, упала на пороге в обморок. Тебя явно что-то грызёт. Я вижу это.
– Он изнасиловал меня и бросил, мой жених, – начала горько причитать Мария.
– Очень печально. А как это вообще произошло? Расскажи мне, тебе станет намного легче, я знаю.
– Он обещал, что всё сделает: и Загс пойдём, и квартиру нормальную купит и будем жить как люди. Я отказалась с ним заниматься сексом, пока у нас не будет нормальная семья. Он сказал, что скучает по мне. Ну, там всё очень плачевно было. И что дальше рассказывать не стоит… итак понятно.
– Ты же могла от него уйти.
– Он меня обманул. Он шантажировал меня и угрожал мне.
– Ясно. Ты не переживай особо, только сходи к гинекологу через 3 месяца. Всё будет хорошо.
– Зачем мне через три месяца к гинекологу?
–Увидишь, зачем. А пока не переживай. Живи спокойно.
–Дядя Ваня, ты такой странный, ты точно с Юпитера свалился, – сказала Мария, вытерев слёзы.
–Я не странный, я просто жутко деловой.
Они попили чай, он успокоил её. Она пришла в себя и спокойно пошла к себе домой.
8. Вера – явление парадоксальное
Она сходила к гинекологу, выяснила, что и вправду снова является девственницей. Доктор сказала ей придти через 3 месяца на повторную консультацию, причину так и не сказал. Мария пообещала доктору, что обязательно придёт.
Мать и родственники спрашивали Марию о причине седения волос в таком юном возрасте. Мария сказала, что сейчас седые волосы – это модно и попросила больше не задавать глупых вопросов.
– Мария, а куда ты ходишь по пятницам? – спросила её мать.
– Я к Богу.
– Очень интересно. А где живёт твой Бог? – мама Марии была очень удивлена.
– В избушке в лесу, – ответила дочь.
– А, это тот целитель дядя Ваня, который тебе вернул девственность? – захотела уточнить мать.
– Да, это он.
– Слушай, а ты говорила, что он достаточно мудр. Он меня действительно заинтересовал, как личность. У меня есть некоторые вопросы к нему. Я хочу с ним познакомиться, Мария. Ты будешь не против, если мы сходим к дяде Ване вместе? – глаза матери загадочно заблестели, такое ощущение что в избушке её ждал приз на 1000000 рублей.
– Я иду к дяде Ване в эту пятницу, думаю, что он будет не против, если я тебя захвачу, – радостно ответила ей дочь, думая, что, наконец, найдёт понимание у своей матери.
***
В пятницу мать надела свои лучшие одежды, что у неё были, и даже нескромно ярко накрасилась, она очень хотела произвести впечатление на дядю Ваню, вдруг бы он и ей сделал операцию на девственность. Мария быстро оделась.
Они вышли из дома. Спустя некоторое время дошли до избы дядя Вани.
– Куда ты привела меня, дочь? – спросила мать, посмотрев на выгоревшее радиоактивное поле. И табличку: «ОСТОРОЖНО, РАДИАЦИЯ».
– Ну, разве ты не видишь, вот она избушка дяди Вани, — сказала Мария указывая на радиоактивное поле, где ничего не было, кроме небольшой будки, на которой было написано: «Осторожно высокое напряжение».
–Хорошо, сходи к нему, а я тебя подожду полчасика, нужно будет потом мне в одно место ещё сходить, только не задерживайся, ¬ – решила мать подыграть дочери, она хотела посмотреть, что же будет дальше.
Мария прошлась по выгоревшему полю. Села на голую землю. Разговаривала долго сама с собой. Мать наблюдала за ней и чуть не плакала. Через полчаса Мария вернулась к матери.
– Ну и как там поживает твой дядя Ваня? ¬ – спросила мать.
– У дяди Вани всё хорошо. Он сказал, что сейчас поедет в Телему. Спрашивал, что ты не заходишь. Мы пили с ним чай с леденечками и вели духовные беседы про внеземные цивилизации.
– Ясно. Ну, раз вы пообщались, надо идти домой, – мать попыталась через силу улыбнуться. Вроде получилось.
–Хорошо, пойдём домой.
Дочь всю дорогу рассказывала матери про дядю Ваню, как он шутил с ней. Как им было хорошо вместе. Мать пришла домой вся расстроенная. Когда Мария заснула, она набрала номер её бывшего жениха:
–Здравствуйте, тётя Лена, что так поздно? Вы хотите поговорить?
–Да, – начала чуть не в трубку плакать мать.
– Вы по поводу Марии?
–Да.
– Извините, что я так резко оборвал наши отношения, но она сама не захотела быть со мной.
– Это уже не важно. У неё шизофрения и галлюцинации. Она постоянно твердит что-то об этом дяде Ване. Говорит, что он Абсолютный Бог. Говорит, что он её вылечил. Я думала, что это мужчина, которого она любит, и хотела познакомиться, думая, что моя душевнобольная дочь, наконец, кого-то полюбила. Я никогда не видела её такой счастливой. Но когда мы пришли туда, то там никого не было, а только пустое радиоактивное поле. И всё. А она говорит: «Густой лес, цветы, изба. Дядя Ваня». Я так сейчас растерянна, я совершенно не знаю, что с ней дальше делать.
–Да, тётя Лен. Она очень больна. Я тоже ходил туда. И ничего не обнаружил, кроме радиоактивного поля, знаете, что она мне сказала: «Дядя Ваня прячется».
– Что делать?
– По ней дурдом плачет, я думаю, там ей и место! – воскликнул бывший жених. Он до сих пор злился на Марию за то, что та его отвергла.
–Я не могу, она моя дочь. Я люблю её. Может я и была плохой матерью, но я её люблю, и ничего не могу с этом поделать.
– Если вы не отправите её, то потеряете, – сказал бывший жених.
На следующий день мать взяла свою дочь на приём к доктору.
–Ты поговори с доктором. Расскажи ему про дядю Ваню, он тоже хочет сходить к нему на консультацию по эзотерике? ¬ – сказала мать дочери, ей было так тяжело идти на обман, но она думала, что делает это во благо своей дочери.
–Хорошо, – ответила дочь, – я и не знала, что дядя Ваня стал таким популярным.
– Здравствуй, тут я слышал, что в городе появился новый экстрасенс? – спросил врач, когда начал беседу с Марией.
– Нет, это Абсолютный Бог, – уточнила девушка.
– Неужели? – доктор был крайне удивлён,– А как его зовут?
–Дядя Ваня.
– И чем занимается Абсолютный Бог? – поинтересовался врач
–Пишет докторские диссертации, рассказывает сказки маленьким детям, а ещё угощает чаем с леденечками.
– Интересно. А как вы пришли к тому, что он Абсолютный Бог?
– Я даже и не знаю, с чего начать.
– Начните с самого начала, – уточнил врач.
¬– Меня зовут Мария. Я родилась без девственности. Когда мне было девять лет, меня изнасиловал мой двоюродный брат. Он насиловал меня три года подряд и шантажировал. А потом, когда я сошла с ума от этого, меня отправили в дурдом, где меня били и кололи чёрт знает чем. У меня была тяжелая форма истерии. Но меня вылечили. И я вернулась к жизни через полгода. Потом мать развелась с отцом, завела другую семью. Начала рожать от другого мужчины.
¬– Вы, наверное, очень тяжело переживали развод родителей?
– Нет, мой отец был полным эгоистом и алкоголиком. Он ничего не хотел делать для нас. Она правильно поступила, кто бы её не осуждал. Я люблю свою мать. И если она нашла своё счастье с другим мужчиной – то это её святое счастье, которое я не имею право осквернять. Вот так.
– Рассказывайте дальше.
– У нас большая семья. И поэтому мне не доставалось многое. Отчим работал на двух работах, было тяжело, она рожала каждый год. Денег не хватало. У меня были приступы истерии. Дети кушали конфеты, а на меня не хватало конфет и шоколадок. Доктор, я так хотела этих шоколадок, мне вовсе не нужен был валосердин. Я хотела внимания матери и шоколадок, конфеток, вафелек. Я хотела любви.
У Доктора начали течь слёзы из глаз.
– Продолжайте.
– Я поступила бесплатно в университет. Закончила школу на пятёрки. И на втором курсе связалась с этим непутёвым женихом. Он меня по пять раз в день имел и говорил что любит. Я думала это нормально. Но когда я ему предложила нормальный брак, и чистые отношения, он меня кинул.
– У Вас, наверное, была серьёзная травма после всего этого?
–Да. Но дядя Ваня…
– Что дядя Ваня?
– Он изменил мою жизнь.
– И как он это сделал? – поинтересовался врач.
– Он вернул мне девственность, которой у меня никогда не было. Он дал мне почувствовать себя полноценной женщиной. А этот баран, мой жених меня обманул. И кинул, и лишил её. Моей девственности.
– А что было потом? – рассказ уже достаточно заинтересовал врача.
–Но потом я пришла к дядя Ване, он был очень огорчён этим. И жестоко отстегал меня ремнём по спине, потом он забивал мне долго и тщательно гвозди в голову и имел до потери пульса, и показал мне Ад, ну он и Дьявол одновременно. И сказал, что так надо, чтобы я очистилась. Чтобы у меня произошёл катарсис. Ну, когда я вернулась из Ада, он сказал, что мне всё приснилось. Вот так и было. Честно, говорю Вам.
– Ну, если дядя Ваня – это Абсолютный Бог, который Дьявол, то кто Вы тогда? – доктор еле сдерживал себя от смеха доктор, такой бред он слышал впервые.
– Всё просто: я его верный апостол, – почти сразу на вопрос доктора ответила Мария.
– Всё с Вами ясно. Вам нужно отдохнуть, вы понимаете? А завтра встанете с новыми силами и начнёте проповедовать этого дядю Ваню, миссионерством заниматься, раз вы такая религиозная, а он ваш Единый Бог, договорились?
–Да, мне нужно отдохнуть, доктор, вы правы, – спокойно отнеслась к ситуации Мария.
–Мы Вам предоставим вам пятизвездочный отель с койко-местом, – подыграл ей доктор.
–Ооо, даже так? – удивилась Мария, не понимая, что он ей нагло врёт во имя её спасения.
–А завтра вместе сходим к дяде Ване, хорошо, дорогая? – спросил он.
После этого доктор утёр слёзы и принёс ей килограмм шоколадных конфет «Алёнка» и «Сосновый Бор». Её увели в палату №6, надзорную. И вскоре она уснула, как ребёнок.
– Доктор, Вы вылечите Её? – спросила обеспокоенно мать.
–Вы знаете, это неизлечимая болезнь, вы слишком всё запустили, но я попробую. Но пообещайте мне, что изменитесь? То, что она не чувствовала любви в семье, это только ваша вина, если бы я был на её месте, то точно бы свихнулся. И имейте ввиду, когда до неё дойдёт, куда вы её сдали, то она будет не лучшего мнения о Вас.
9. Палата №6
Когда Мария встала, настало утро. Она оказалась в палате с жёлтыми стенами. Она ходила по больнице, гуляла «Странное место, почти не похоже на пятизвёздочный отель, – прошло у неё в голове, – почему-то все лежат на койках».
– Иди на укол, – кто-то ей сказал. Она сходила. Она больше не чувствовала боли, только переполняющую радость. Когда она дошла до своей койки, то легла.
И она уснула, и ей снились самые светлые и прекрасные сны. Вставала, кушала, потом снова засыпала. Гуляла. Ничего не делала. В этот день ей ещё ничего не назначили.
Когда настала ночь, и она снова легла, услышала шорох. Кто-то шёл к ней в комнату. Шаги были лёгкими. Это был мужчина. И она поняла, что это пришёл дядя Ваня её выручать. Он же Абсолютный Бог и может быть совершенно везде, где захочет. Она закрыла глаза, сложила крест-накрест руки как на причастии и сказала, что ждёт его. Он тихо зашёл в комнату, подошёл к её кровати, сел на решётку. « Я пришёл к тебе сюда, в этот дом Скорби, как обещал» — сказал он ей, сев рядом. «Знаешь, я долго думала над вопросом секса, ты единственный кого я действительно хочу», сказала ему девушка. «А я тебя нет», он ответил. Она раздвинула себе пальцами внизу: «Хочу и всё». «Ты давай заканчивай с этими хочу и всё, а то ведь сейчас придут и помогут». «А мне наплевать, – резко ответила она, – мне уже всё равно, хуже уже никак не может быть – ты же позволил себе в моём сне мне гвозди в голову вбивать, что я себе не могу позволить в этом пятизвездочной отеле секс с воздухом?». «Как знаешь…» – послышался тихий голос в её воспалённой голове.
В комнату зашли медсёстры. Подошли к ней. У неё были закрыты глаза. Ноги в сторону. Она раздвинула себе пальцами влагалище.
¬– Ой, как не красиво, ты давай с этими делами заканчивай. Ты нас слышишь? – спросили они, отрицательно кивая головами.
Мария не слышала, ведь она была совершенно в другом измерении, в том, где дядя Ваня, в астрале, и занималась конкретным богообщением.
Они оттопырили её руки. Подошли снова через несколько минут к девушке, та же ситуация, опять оттопырили. Через несколько минут снова подошли, та же ситуация. Оттопырили руки, и руки легли так, как у Христа на распятье.
– О, сексуальная революция! – завопила одна из медсестёр.
Они привязали её на навязки.
– Спи спокойно. Утром придём мы и снимем с креста, – засмеялась одна из медсестёр, когда выходила из палаты, – всё-таки религиозные больные такие забавные.
***
Пришло утро. Марию утром развязали. Она начала размышлять: «Значит, и на крест пригвоздили, и Ад прошла. И спаслась и исправилась. Вот, я какая молодец. Ну, теперь мне всего лишь нужно выйти из этого Дома Скорби. А как? Надо найти ключи? А где? У кого ключи? Я знаю, что Бог меня не оставит даже здесь. Он пошлёт мне своих Апостолов, а у них будут ключи. Буду искать, и слушать Бога в своём сердце»
Она увидела Новый Завет и Молитвослов.
– Хоть что-то будет почитать.
Мария молилась по молитвослову, приходили женщины, смотрели на неё. Садились рядом и слушали. И молились с ней рядом.
***
Как-то в один из дней её пребывания в Доме Скорби Мария вышла к стене, а там были написаны разные объявления. И она увидела там одну чудесную картину. Она была настолько прекрасна, что Мария сорвала её с белой безобразной стены. «О, мой Бог, ты так любуешься мной!», воскликнула девушка, прижав её к сердцу. На изображении был нарисован красивый мужчина средних лет со стрижкой. В руке он держал бокал красного сухого вина. Он был очень похож на дядю Ваню. Мужчина смотрел на дерево, откуда свисали красивые изящные голые женщины. Это была реклама сухого красного вина. Вскоре подбежали медсёстры и отняли у неё плакат.
¬– Что ты делаешь? Для тебя одной, что ли висит? Отдай! – заорали на неё они.
–Я не отдам вам иконографию своего Бога! – заорала Мария, – я хочу помолиться на не ё.
– Это реклама вина, это вовсе не икона. Отдай нам.
– Нет, икона, мне лучше знать. Я знаю Бога лично, и знаю, как он выглядит, – начала причитать Мария.
Они забрали плакат у расплакавшейся Марии. И та пошла в палату читать свои молитвы и петь акафисты.
***
«Не хорошо, что я в дурдоме, надо отсюда выбираться. Сегодня нужно будет пить эти таблетки. Страшно-то как. Мне кажется, что эти люди проводят на мне опыты. Что я сделала? Я всего лишь верю в Бога Живого. Я не грешу больше. Пою молитвы. Не сплю ни с кем? Почему им этого мало? Ну да, нельзя было никому рассказывать о дяде Ване. Лучше бы я придумала, что ****ую по пятницам, не было бы тогда этих проблем. Но я такая честная. Почему я страдаю из-за честности, доброты, чистоты? Видимо в материальном мире это не нужно? А мне всё равно. Пусть в рот засовывают. Курить не буду. И ****овать тоже. Всё и точка».
Все вышли пить таблетки.
–Ну, ничего, меня всё равно не накажут. А накажут и ладно. Побалую. Всё-таки в 6ой палате, – сказала Мария сама себе и загадочно улыбнулась, – Тело Христово Примите, Источника Бессмертного вкусите, – она пела это песнопение как в храме, и звучало это так правдоподобно, что больные крестообразно сложили руки и принимали таблетки как причастие: перед приемом они начали креститься и целовать руку доктора, а когда тот начал смеяться над этим, они возмутились, сказав: «батюшка, не оскверняйте нам причастие».
***
Мария села около радио. Но её Бог её даже там не оставлял, все песни, которые шли по радио были о Его бесконечной любви к ней. И она это чувствовала всем своим сердцем. Ведь иногда Бог – это лёгкое дуновение ветра, мягкое прикосновение к коже пёрышка, Бог во всём, и всё в Боге…
10. Пить Электричество
В одну ночь Мария никак не могла уснуть. Ей так всё надоело. Так достало. Этот ужас, который сопровождал её на протяжении всей жизни. Она уже третий месяц лежала в дурдоме, слушала радио с утра до вечера, пела песни, ничего не делала. Она так соскучилась по своему Богу. Что её сердце буквально разрывалось по тоске о нём. Не смотря на то, что она слышала его через своё сердце, его она не видела. Хоть он и Бог, вездесущий, но эта вездесущесть распространялась только на идеальный мир, мир, где не действует время и пространство, где сущность чувствует себя свободной и беспечной. И она решила, что выберется отсюда, какова бы не цена. Ведь она хотела служить, проповедовать, вести миссионерскую деятельность, огонь веры пылал в её чистом сердце. И она прекрасно понимала, что дурдом – это вовсе не место для проповедей. В голове начала играть известная песня Пикника : «пить электричество». Мария запела на всю 6 палату эту песню. Её голос был красивым и мелодичным. Все прислушались: и врачи, и клиенты больницы:
–Как просит душа, как хочет душа, ты отойди, и не мешай мне… как просит душа, как хочет душа… пить, пить, пить электричество…
Мария начала качаться из стороны в сторону и нарезать круги в палате. Это пение очень походило на киртану . А танец, на танец юной шаманки во время экзальтации .
И тут резко отключили электричество. В тот момент Мария осознала, что она и является электричеством, поэтому и может его контролировать. Она сняла с себя этот убогий халат, ночную рубашку и нижнее бельё. Она оказалась совсем голой. «Я буду петь мантры из «Пикника», так я отсюда быстро выйду, и никто мне не помешает, ведь я нахожусь сейчас под высоким напряжением, 220 вольт, не меньше…».
Она подошла к чёрной двери, положила на неё руку и начала петь ещё лучше, чем прошлую песню: «Мы как трепетные птицы, мы как свечи на ветру, дивный сон ещё нам сниться, да развеется к утру… Встаньте в ряд, разбейте окна, – больница начала крошиться, двери и окна с решётками рассыпались, все присутствующие в больнице как и персонал так и клиенты уснули дивным и глубоким сном, – пусть всё будет без причин, есть как есть, а то, что будет пусть никто не различит.
Когда Мария вышла на улицу, во всём городе было отключено электричество. Она куда-то шла, и, найдя поляну, спокойную и отдалённую от города. Она легла там и сладко уснула.
***
Когда она проснулась, то оказалась на консультации гинеколога. Как это произошло, она так и не могла понять. Пришла в себя только в кабинете.
– А, это ты, Мария,– сказала добрая женщина-врач. Ты не забыла, что у нас консультация через три месяца? Какая же ты молодец. Просто я тогда кое-чего не досмотрела, понимаешь меня девочка? И была немного не уверена в тебе, поэтому я тебя и пригласила в другой раз. Сегодня странный день, представляешь, больница пустая, работаю только я, мужа-негодяя не смогла сегодня на работу поднять, как не хотела, спит, как убитый, даже блюдца под его носом била, – врач стёрла капельки пота со лба,– Троллейбусы перестали с автобусами ехать, сегодня пешком до работы шла. Сегодня утром сюда зашёл какой-то доктор, сказал, что заменяет главврача и дал мне рекомендации, я его до этого здесь ни разу не видела. Сказал, что его Иваном зовут, фамилию вроде бы говорил, ну я не запомнила. А потом ты пришла сюда абсолютно голой. Ну, я была вначале шокирована. У тебя были совершенно пустые стеклянные глаза, я поняла, что ты не соображаешь, хотела помощь вызвать, но телефон был отключен. Я тебя горячим шоколадом приводила в себя целый час. А потом вспомнила, что ты ко мне пришла, так как я тебе назначала три месяца назад. У тебя, наверное, лунатизм, я предполагаю.
– Наверное, – сказала Мария, – а где моя одежда?
–Я говорю, что ты пришла голой ко мне на консультацию. У меня есть одна беленькая длинная маечка, как раз на твой размер, оденешь её после осмотра, ладно, а то голой как-то не хорошо ходить по городу. И расчешисься, у тебя прекрасные длинные волосы, а то спутаются в колтуны, от тебя пахнет костром, наверное, ты ночевала на улице.
– Ничего не понимаю, – сказала Мария.
– Вот я тоже ничего не понимаю, – подхватила врач-гинеколог.
Сейчас мы тебе сделаем рентген.
–Ой, аппаратура-то не работает, – растерялась врач, подойдя к рентген-аппарату.
–Дайте, я посмотрю, – сказала Мария, подошла к нему, дотронулась до розетки, и он включился, в сети появился ток.
–О, электричество включили, отлично! – обрадовалась врач, теперь я, наконец, могу перейти на электрический чайник, а не на чайник на батарейках. Меня так замучили проблемы с электричеством в нашем здании. Вот уже не первый раз за неделю отключают.
Марии сделали быстрый рентген. Врач внимательно начала рассматривать снимки: «Девушка, я вас поздравляю, вы беременны тёплым жёлтым световым шаром», ответила гинеколог, и когда сама поняла, что сказала, была шокирована.
–Чего? – переспросила Мария.
–Идите отсюда! – завопила врач, – я сейчас себе санитаров из дурдома вызову и лягу. Так жаль, что телефон не работает, связи нет! Я просто не могу уложить у себя в голове, как девственница может забеременеть, да и причём жёлтым тёплым световым шаром. Парадокс на парадоксе парадоксом погоняет.
Мария побежала от гинеколога. Пришла к своему дому. А там ничего не было. Ей на миг показалось, что она уснула. Либо попала в другую реальность.
Она зашла в зоомагазин, дверь была открыта, никого не было, как и во всех других зданиях города. Город сладко уснул. Она взяла там понравившийся ей собачин кожаный ошейник с шипами снаружи и большую металлическую цепь-поводок к нему. Вышла на улицу из магазина и пошла в сторону Садов. По дороге зашла в магазин свадебной одежды, взяла там белое платье с красивым корсетом, надела его перед зеркалом, умылась и ещё раз, расчесалась. Вплела в распущенные волосы голубые и белые заколочки-цветочки. Туфли не захотела брать. Пошла босиком, как и раньше. Её ножки чувствовали землю, тепло земли, ей было так легко идти.
«Наверное, я сплю, — подумала Мария, — какой-то шар непонятный у меня в животе обнаружили, да вообще всё так непонятно».
Сейчас ей было так наплевать на окружающий мир. Для ней Бог – был всем, а Всё было Богом. И никто и ничто не могло ей помешать встретиться с Ним лицом к лицу. И она шла к своему Богу в эту убогую избушку. И из-за поворота непонятно откуда начала играть музыка красивая. Это была песня Ольги Арефьевой: «Куколка-куколка станет бабочкой, девочка-девочка станет женщиной, что же ты, что же ты моя лапочка, всё будет, всё будет, так как оно обещано. Белое платье белое, белые туфли белые, Марш Мендельсона и фата, если того хотела ты…». Она прослушала эту песню и пошла дальше. Светило Солнце. Оно грело. Мария улыбнулась облакам. Ей стало так по-детски легко. Так хорошо. Так спокойно. Повсюду щебетали птицы. Несколько сели к ней на плечи. Она увидела венок из ромашек и надела его на голову.
По дороге ей встретился розовой куст, она проткнула себе руку шипом, и кровью, что текла оттуда, намазала себе щёки, имитируя румянец, и губы, имитируя яркую помаду. По дороге она встречала объявления такого типа: «Как я провёл электричество…»; «Когда на душе весна…», и последнее «Наркомания лечится…»
« Я безнадёжная наркоманка, я так подсела на этого дядю Ваню и не могу его выкинуть из головы, но теперь мне так спокойно, я уйду в этот лес и буду смотреть на звёзды, пока не помру. И никто мне не будет мешать. Веру в Живого Бога не вылечишь, не вырежешь ничем, даже если бы мне сделали трепанацию черепа, и я перестала думать совсем, я бы не забыла Его, я всегда бы помнила о Нём. Я больше никому не позволю изгаляться над моей жизнью и моей живой религией. Может быть, Он и не существует для них, а для меня Он весьма реален. Он для меня и есть Единственная Объективная Реальность. И всё. Я верю. Чисто. Чётко. Праведно».
Мария шла чуть-чуть пританцовывая. На лице у неё появилась блаженная светлая улыбка. Она дошла до знакомого фонарного столба. Вдалеке красовался густой хвойный лес. «Ууу, как здорово, сейчас я приду к тебе, Бог», она была так счастлива и по-детски смеялась».
Откуда-то снова заиграла музыка. На этот раз это была песня Чёрного Кофе Деревянные Церкви Руси, отрывок: «Заколочено накрест окно, молчаливо убого убранство, но зато старым стенам дано мерить душу с простым постоянством. Левитан оставался один, если кисть замирала в застое, и тогда среди многих картин вдруг рождалось над Вечным покоем» .
Мария дошла до избушки дяди Вани. Он был так рад её видеть.
– Пришла всё-таки? – спросил он.
– «Я Маг и Экзорцист. Я ось колеса и куб в круге. Придите ко мне, звучит глупо, ибо это я – идущий» , – Мария улыбнулась. У неё было такое счастливое выражение лица, – всё-таки прости меня за то, что я раньше не верила в тебя.
– Да ладно тебе, я уже давно успел позабыть. Пойдём чайку, что ли попьём. А что ты пропала так? Где ты была всё это время? Хотя я прекрасно знаю, но всё равно скажи, не буду умничать.
– Дядя Ваня, ты как всегда в своём репертуаре. Меня мать в дурдом положила за то, что я сказала, что ты Бог, и я люблю тебя, и верю в тебя и.т.д. и.т.п. А главное, что совершенно не горю желанием забыть о тебе. Мы ходили сюда с ней. А она сказала, что на месте, где твоя избушка, ничего не было, хотя я в этот день с тобой общалась, я прекрасно помню этот день. Вот она и подумала, что я умом тронулась.
Мария зашла в помещение.
– Послушай, пожалуйста, меня, я хочу любить тебя, но как не знаю…, – шепотом проговорила она, – я не хочу никуда уходить больше отсюда, из твоей избы. И возвращаться к ней, к матери, я тоже не собираюсь. Она никогда со мной так душевно не общалась, как ты, она меня всегда считала никем… и совершенно бестолковой.
– Забудь о ней. Тебе сейчас нужно успокоиться. Ты сейчас слишком возбуждена, – сказал дядя Ваня, закурив.
– Представляешь, я ходила к гинекологу, а та сказала мне, что у меня родится жёлтый шар, – сообщила ему Мария.
– Что? – удивился дядя Ваня.
– Родится жёлтый шар. И как он родится, если я девственница? Парадокс. Слушай, я так устала думать. Так устала размышлять. Мир сошёл с ума.
– А я-то как устал. Знаешь, я думаю, что ты зачала от Святого Духа, – предположил дядя Ваня.
– Слушай, я почему-то даже и не удивляюсь. Ведь я только одного Святого Духа знаю, который сидит напротив.
– Ты думаешь, что я на такое горазд? Почему ты так плохо обо мне думаешь? – дядя Ваня сделал вид, что очень расстроился.
– Мне приснился тогда кошмар, в нём ты меня жестоко изнасиловал, – опустила взгляд на пол Мария.
– Ну, от кошмаров не зачинают жёлтые шары? – подбодрил её дядя Ваня.
– А кто знает, вдруг, зачинают, – тревожно окинула взглядом его Мария, – Ты ж у нас Абсолютный Бог и всё-такое. Тебе ничего не стоит, чтобы кто-то от тебя залетел жёлтым шаром во сне.
– Конечно, железная логика. Ну, разве я похож на маньяка-насильника?
– Нет же… но шар??? Откуда взялся шар?
– Это, наверняка проделки инопланетян… – добавил дядя Ваня.
–Ты издеваешься что ли? – кулаком по столу стукнула со всей дури Мария.
–Успокойся-успокойся. Нисколечко…
– Я очень устала. Я не хочу больше в дурдом из-за веры в тебя. Пожалуйста, разреши мне остаться у тебя в домике? Я обещаю, что буду себя прилично вести. Мне тут хорошо. Спокойно. Левитан «Вечный покой» ? Ведь этот дом с той картинки, да?
– Да, именно так, оттуда я его нагло стащил. А на картине сейчас вместо него нарисована какая-то непонятная кривая изба, но это особо никто не заметил, честно, – дядя Ваня отвёл глаза в сторону, такое ощущение , что он делал вид, что правильно поступил с избой Левитана.
– Я хочу уснуть. Бессонница просто замучила, ты даже не представляешь как, – начала жаловаться на свои проблемы ему Мария.
– Представляю. А вот у меня нет проблем со сном. Но мне очень скучно. Я устал от такой жизни, представляешь, каждый день то и делаю, что пью водку, курю кальян, пишу диссертации о высоких материях, которые мало кто понимает кроме моего научного руководителя и хорошего друга дяди Бори, а также мы с ним на пару иногда снимаем элитных куртизанок. Но они тоже надоедают.
– Я хочу тебе принести эротическое удовольствие, – сказала Мария и покраснела.
– Успокойся. Мне это вовсе не надо.
– Это почему? – ничего не понимая, спросила Мария. Она уже всё продумала, ведь еле решилась ему об этом сказать.
– Это всё такая банальность. Я уже стольких успел перетрахать. Как только не изощрялся, как только не извращался. Да и причём, трахать девочку с жёлтым шаром, это как-то совершенно бесчеловечно, а я такой гуманист, что меня иногда даже тошнит от этого, стремлюсь к благу… – упрекнул он её.
– Если ты не хочешь меня, будь хотя бы отцом для жёлтого шара, а то ведь безотцовщина дело серьезное, не хухры-мухры. Мне так хочется отдохнуть, ты бы знал…
– Так отдохни, хватит ныть,– спокойно посоветовал ей он.
– У меня такая бессонница, да тут ещё жёлтый шар толкается.
– Я подумаю…
– Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста, – попросила его Мария, состроив глазки.
– Хорошо, я подарю тебе хороший сон, если ты мне доверишься. Я не хочу секса с тобой сегодня, но я помогу расслабиться тебе и уснуть. Я расскажу тебе одну сказку, которая тебя, возможно, развеселит, а возможно, и нет.
Он сказал ей лечь на диванчик в углу. Мария прилегла. Сам пододвинул стул к кровати и сел рядом с ней. Когда она блаженно закрыла глаза, он снял кожаный собачий ошейник с железной цепью с шеи, сказав, что он ей больше не понадобиться. Вынул заколочки из волос. Мария сложила руки на груди как для принятия святых даров (причастия).
– В некотором далёком царстве. В некотором восточном государстве жил был справедливый Царь. И всё у него было. Дом с многочисленными наложницами, и дело правое – государством управлять. Да вот не было у него невесты. А возраст подошёл. Цари из этих восточных царств-государств имели обычай брать невест после обучения в академии, и после обучения сексу с множеством любовниц для того, чтобы их будущие жёны чувствовали себя полноценными женщинами. Так и шла жизнь нашего главного героя.
В один день он принял твёрдое решение – поехать мир посмотреть, да найти себе невесту. Сам он был учёным. В своей академии он два раза защитился и стал доктором наук. Во время путешествий он не забывал свою любимую науку и продолжал писать диссертации. Он работал на самом высоком уровне.
Когда он писал свою шестьдесят шестую десертацию на тему «Астрал: проблема выхода и возвращения» он остановился в провинциальном городке. Когда Царь Восточной страны прогуливался в парке в дождливый день, он встретил одну милую девушку, которая хотела идти в этот день топиться. Она показалась ему очень симпатичной. И он тогда понял, когда её увидел, что именно её он бы хотел сделать своей невестой. За свою жизнь Царь перевидал много красивых девушек, и не только перевидал, но и попробовал их, поэтому опыт общения с противоположным полом он имел большой. Он познакомился с ней и решил пригласить к себе на квартиру, чтобы обвенчаться с ней в этот же день. Она выглядела такой несчастной, что он захотел изменить её жизнь. Когда она перешла порог его квартиры, то он начал за ней красиво ухаживать, что в конечном итоге она согласилась стать его невестой. У них была любовь с первого взгляда, он точно это знал. На память о том, что она его невеста, он подарил ей кольцо с печатью. Когда у них прошла символическая церемония, он понёс её на брачное ложе и…
– И он сделал её беременной, а на следующее утро его след простыл. И он оставил кучу денег на жизнь будущей матери, – сказала через сладкую дрёму Мария.
–А откуда ты знаешь продолжение сказки? – спросил дядя Ваня, сделав вид, что очень удивился этому.
–Это очевидно. Я знаю продолжение, так как это я та девочка, которая пошла топиться в тот день, когда её встретил Царь и сделал беременной и бросил потом. А я ведь ждала его целый год, пока меня не забрали, а моего ребёнка не отняли, – на глазах у Марии появились слёзы, – если бы он был со мной, ничего бы не случилось плохого, только бы, если он меня не оставил тогда. Я уже шесть лет не видела моего сына. Я даже не знаю, где он? Ты представляешь?
Мария начала тереть глаза, из которых текли солёные слёзы.
–Представляю, ты не видела нашего сына уже шесть лет…– потом вдруг до дяди Вани дошло, что он сказал лишнее, но он не растерялся, – мне вот тоже обидно, что с тобой это случилось и так нехорошо вышло, ну ты сама меня понимаешь, Мария, я ведь совсем не думал, что так произойдёт.
–Ты о чём? – сон с Марии вмиг сошёл, – значит, это ты был семь лет назад со мной? Но это же невозможно. Ты на него совсем не похож. На Люцифера.
– Я немного поменял внешность. После того как целый день сидел за педофилию. Откуда я знал, что тебе было тринадцать. Ты мне об этом не говорила тогда, хотя я, может быть, и знал, но бывают такие моменты в моей жизни, когда я хочу отключить своё всезнание, так как оно действительно напрягает,– сказал дядя Ваня. Его глаза забегали по комнате, на лбу появились мимические морщины. Он выглядел совсем растерянным, – ты имеешь полное право сейчас уйти, и забыть обо мне, так как я поступил с тобой плохо тогда и меня до сих пор мучает совесть, я не должен был так делать…
–И со сколькими ты ещё так поступил, как со мной? – спросила Мария совсем расстроившись. Она села на диван и закрыла свои глаза руками. Оттуда слёзы лили ливнем. У неё началась сильная истерика.
–Извини, я только с тобой так оплашался. Но, я всё исправлю, честно, обещаю тебе это.
Он сел к ней рядом, приобнял. Она продолжала плакать. Через минут десять Мария попыталась успокоиться.
–Почему ты уехал на следующий день, я ведь почти поверила тогда в счастливую жизнь? – убрала руки с глаз Мария.
– Мне нужно было срочно защитить шестьдесят шестую диссертацию, и я понял, что не смогу с тобой этого сделать. Уж слишком мне было хорошо, и я уехал на год жить к дяде Боре, оставив тебе денег и заплатив за квартиру, а когда вернулся, то тебя уже там не было, соседка мне сказала, что тебя накрыли менты. А через три дня моего пребывания там, пришли и за мной. Мне ничего не стали объяснять, просто увезли меня в тюрьму без суда, без следствия. Как я понял, мне дали двадцать пять за продажу наркотиков в больших объёмах и твоё изнасилование. Всё было вовсе не так, как я думал. Меня обвели вокруг пальца в своём мире, бесстыжие хакеры, ведь я занимался благим делом, это их рассудок никогда бы не смог понять моих божественных планов и моего божьего промысла, – сказал дядя Ваня, – ведь даже я его не всегда понимаю.
Мария прислонила голову к его груди. Дядя Ваня гладил её по голове, чтобы та успокоилась. Она пережила сильный стресс.
– А что было потом? Как ты выбрался из тюрьмы? – Мария закрыла глаза, ей стало тепло и комфортно.
– Меня закрыли в камеру с двумя мальчиками-смертниками. Они на следующий день должны были пойти на смертную казнь через электрический стул. Один из них за массовый геноцид через отравление, он был вундеркиндом-химиком, другой за массовое убийство. И я тогда предвидел, что если я не начну решать проблему сейчас, то когда мой сын тоже подрастёт, его посадят, за что я ещё не знал, но точно знал, что ему светит смертная казнь. Я спросил мальчиков, не желают ли они покинуть тюремную камеру. Они согласились присягнуть мне, за то я и даровал им спасение. Я сломал прутья и перебил всех охранников.
–Пострадали же невинные люди…
–А я не пострадал разве?
–Извини. Я не хотела тебя обидеть.
–Слушай внимательно дальше. Мы выбежали из тюрьмы. И приехали в Сады. И с того времени я тут живу.
–Теперь мне всё понятно, а где наш сын? И всё ли с ним в порядке?
– Сейчас да. До этого он был в исправительной колонии за антисоциальные тенденции и агрессивность. Но сейчас в дне пути отсюда. Ты может ещё успеешь его увидеть.
–С ним всё хорошо? А почему он находился в таком жутком месте?
–Он видит коды. Он может весь мир лишить денег, и когда это поняли спецслужбы, отправили его куда подальше. До этого он воспитывался в приличной состоятельной семье у Марии Николаевны.
–Она, то здесь причём?
–Она была пять лет его приёмной матерью. Она чувствовала вину перед тобой, что не смогла тебя защитить и помочь тебе. Сына нашего у неё изъяли насильно, когда поняли, что он может работать с тайной информацией. Вначале его пытались всё вылечить, не пойми от чего. Он всем говорил правду, о том, что его отец Абсолютный Бог. Даже когда над ним издевались за это, он не отказывался от таких слов. Потому что он знал своего отца и мать и имел право на всю правду.
–Тяжело всё-таки, – сказала Мария, – не рассказывай мне дальше, пожалуйста, а то я совсем запутаюсь, я верю в твой великий план, и больше не сомневаюсь в твоём промысле, и мне теперь действительно спокойно.
–Ты ещё хочешь меня? – спросил он.
–Да,– ответила девушка.
Марию уже серьезно клонило в сон. Она так сладко зевнула. Он провёл кончиками пальцев по её губам. Девушка всхлипнула. Потом средний палец просунул в её рот.
–Ооо, как интенсивно. Ты его только не откуси… – сказал он ей, улыбнувшись.
Мария губами потёрлась о его палец. Тело начало ритмично сокращаться. Дыхание участилось. Так продолжалось минут пять. И затем она плавно вырубилась.
11. Путь Бога
Он пошёл в прекрасный сад и положил её в хрустальный гроб: «Спи, пусть твой сон будет протяжен и чист». От яблонь остались одни пеньки, так, чтоб эти мерзкие деревья не смущали чистое сознание. «Это так, на всякий случай», подумал дядя Ваня. Сам же он вернулся в избу. Обратился к двум ребятам, курившим траву:
– Ну что, ребятки, седлаем коней и устраиваем Апокалипсис?
– Как скажешь, дядя Ваня.
Иван сел на лавочку и начал рассуждать: «Зачем я создал этих людей? От них никакого толку. На кой? Они не могут любить. У них нет веры. Они забыли меня. Меня никто не слышит и не видит кроме этой девочки. Она и вовсе не девочка, раз видит и слышит меня, однако. Оставим ей жизнь. Раз я её даже в Аду не смог морально разложить, значит, она не человек, а что-то другое. А это уже интересно. Я всё давал людям, чтобы те радовались: создал солнышко, небо, эти прекрасные деревья и животных. А им всё было мало, всё они робтали на меня, а сейчас вообще забыли. Гонятся всю жизнь не пойми за чем. Даже она. Я ей сделал чудо. А она всё равно пошла его проверять. Я не хотел её наказывать, а пришлось… так грустно. Но если бы я её не наказал, как бы я узнал, что она другая? Что она отличается от них. Что её не надо убирать во время Апокалипсиса? То, что я думал, это была всего лишь моя гипотеза. А теперь я уже знаю наверняка, что она другая.
Я приходил сюда много раз. Многие религиозные системы пытались постичь меня. Единого Непостижимого Бога. Но вместо того, чтобы приблизиться ко мне и подружиться со мной, как в древние времена, они отказались от меня. Я не создавал их, людей, с ущербным рассудком. Я создавал их по образу своему и подобию своему. Но тогда, когда они отказались от меня, он своей истинной сути, от того, что являлось их первопричиной, их душа начала тлеть, и только избранные мои возвращались ко мне снова и снова.
Через пророков моих я говорил свою волю миру своему. И так было всегда, пока те, не стали также гонимы как и я. Моих пророков убивали, над детьми моими издевались, придавали их жестоким пыткам. А ведь изначально я создал Мир совершенным. И куда ушёл этот Мир? Что случилось с ним?
Моё терпение лопнуло, и сейчас я устрою им всем чудо Апокалипсис.
Всё изначальное я помещу в себя, как когда то уже делал, ненужное уберу. У меня столько лет болела голова, от этого ненужного, как будто бы они лезли в мою голову, эти люди. И только сегодня, когда я осознал, что нахожусь в собственной матрице, у меня наконец-то закончится эта шизофрения. Когда я закончу с ними, с этими грешниками, то я смогу нормально поспать без кошмаров о человечестве и о своём потомстве…
12. Новый Мир
Она очутилась в беспробудной тьме.
«Ничего не видно. Темно, страшно, холодно…», пронеслось в голове у девушки.
– Эй, ну как ты там? – послышался голос дяди Вани.
Он находился где-то рядом, по голосу можно было это узнать. Она встала на корточки и поползла к нему.
– Иди сюда… – позвал он её.
Она приблизилась.
– Где мы сейчас, дядя Ваня? – спросила Мария у него тихим голосом.
– Мы сейчас находимся в Первородном Хаосе до Начала Времён, – сказал он ей.
– А где все? – удивлённо спросила Мария.
–Их всех никогда не было. Были только ты и я. Мы реальные. Нам обоим снился один кошмар на двоих. Поскольку это наш кошмар, наша собственная матрица, мы видели друг друга, а они не видели нас, или частично видели нас, в общем, теперь это не важно, так как они были частью нашего сна. Этот кошмар был кашей в твоей и моей голове. На самом деле мы просто спали и очень хотели проснуться. Мы были в коме. Нам нужно было заснуть вместе, чтобы проснуться. Либо заснуть в одном месте. Когда ты пришла ко мне, я временно усыпил тебя. Потом устроил Апокалипсис для людей.
– Как ты мог? А как же праведники и просветлённые, и маленькие дети, в которых была искра божественного? И наш сын, соответственно?
– Я уже объяснил.
Они все были частью нас, все были частью нашей матрицы, нашего сна, я их усыпил и поглотил, это наши глюки. Я был в них, теперь они во мне и в тебе тоже. Так было всегда. Когда я всё осознал, они стали частью меня. А грешники – это были искажения в нашем изначальном разуме, и когда я устроил чудо Апокалипсис, то окончательно очистил свой разум от греха и других искажений. Твой я очистил через Ад.
–Так значит это был не кошмар. Я так и знала.
–Извини, Это был не кошмар. Всё это было на самом деле. Ты выжила, так как была Богом. Мне нужно было это проверить. Обычные люди не выдерживали даже креста Святого Петра. Они просто сходят с ума. И я их оставляю там и позволяю им разлагаться. Ну, зачем мне пытать умалишённых? Какая в этом радость? Ну, ты помнишь трупный запах.
– Ты такой циничный и жестокий.
– Я не жестокий, а как, по-твоему, проверять? Выглядела ты как обычная женщина, таких приходило ко мне много. И всё заканчивалось на Кресте Святого Петра. Я всегда думал об эффективном методе. И выработал метод очищение от греха, катарсис через Ад. Это было моё самое совершенное изобретение. 100 % результат, или труп, или Бог. Либо ты сходишь с ума и умираешь от нервного истощения, либо ты полноценный Бог.
– И скольких ты убил?
– Около одного миллиона женщин.
– Да?!
– Все пытки проходят наживую. Я тебя чуть-чуть и помучил, когда случай выдался. Тебе я, конечно, объяснил это тем, что ты переспала с мужиком, после того, что я тебе операцию сделал. На самом же деле, это был только повод и ничего больше… Я ещё операций таких мог сделать сколько хочешь. Ко мне даже бабы приходили специально за дефлорацией. Даже деньги оставляли, только бы я их лишил. Представляешь, они мне платили за это. Вот дуры. Когда же я понял, что ты являешься Богом, равным мне по силе, я уже решил закатить Апокалипсис, заполучив тебя. И когда ты пришла ко мне в таком убогом виде, я понял, что они, эти овцы, мои глюки, совершенно довели тебя. До такого состояния и уже без промедления созвал всадников. И мы начали чистку. Тебя уложил перед этим спать; праведники и дети с просветлёнными уснули во мне, я их поместил внутри себя, так как мы были едины всегда. У них Рай во Мне.
–А почему мы были в коме? – спросила Мария.
–Не знаю, Мария, так видимо было всегда. Существует День Брахмы и Ночь Брахмы. А Брахма – есть единство во множестве. В нашем случае в двоих. Хотя я не уверен, являемся ли мы именно двоими. Всё-таки, я считаю, что мы и являемся космосом, – дядя Ваня глубоко вздохнул, – Но сейчас я очень устал. Хочу выспаться. Хочу длинный хороший сон. Я Абсолютный Бог, но у меня такое небольшое желание: я хочу мешать воды. Космогонией заниматься. Ну, помнишь как в мифе про Извечных Богов Хаоса?
–А, у нас, у богов, это так называется, очень поэтично, космогонией заниматься. Давай попроще. И понятно, – попросила его уточнить термин Мария.
–Я хочу секса и поспать. А когда высплюсь, можно будет начинать творение Нового Хорошего Мира. Я торжественно клянусь, что не буду больше сажать яблонь, выращивать сомнительные древа сфирот, клипот, похерот, и занимать иной херью. От них же никакой пользы. Также, если мы будем планировать людей, то не будем давать им разум, а может, вообще их не делать, от них никакой пользы: только жрут, трахаются и ругаются… и тунеядством занимаются. Ну, ты меня понимаешь.
– Да, я с тобой полностью солидарна, – Мария улыбнулась.
–Ооо, да ты голая лежишь.
–Я даже не знаю, где моё белое свадебное платье, я засыпала в нём.
– Ты всё время забываешь о каше у нас в голове. Знаешь, я хочу сотворить воды. Прямо сейчас ну как в мифе. Давай, соглашайся…
13.Апсу и Тиамат
А дальше всё как по мифам:
«Когда вверху не названо небо,
А суша внизу была безымянна,
Апсу первородный, всесотворитель,
Праматерь Тиамат, что все породила.
Воды свои воедино мешали,
Тростниковых загонов тогда еще не было,
Когда из богов никого еще не было,
Ничто не названо, судьбой не отмечено,
Тогда в недрах зародились боги…»
Эпилог
–Это хорошо. У тебя наконец-то будет Глубокий Сон. Ведь День Брахмы подошёл к концу. А когда ты проснёшься, ты породишь, как и задумано, новое Солнце – центр всего мироздания, а сейчас спи и смотри прекрасный сны, моя душа , – сказал он ей ласково.
–Теперь я уже точно тебя никогда не покину, мой дух , – сказала она ему.
Он приобнял её и они сладко уснули на ночь Брахмы. Но пройдёт эта ночь, и она выносит новое Солнце. Взойдёт Солнце, и они сотворят новый и хороший добрый мир, где будут жить в мире и согласии. А что вы скажите с яблонями? Яблоня – это проклятый сорняк, который раздражает и поэтому не заслуживает жизни. Абсолютный Бог больше решил не творить яблонь. Если люди будут хорошо себя вести, сам им расскажет, что им надо знать, чтоб быть равным ему. А то ведь скучно одному, хотя и не один теперь. Хочется иногда и карты разложить и в судьбу поиграть, а когда не с кем, скучно же… очень скучно…
А ведь было давным-давно такое время, когда двое были одно. И Единое было целостностью. И Единое было первоцелью и первожеланием. И всё стремилось к Единому. И наконец-то это время пришло.
*************************СЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ ***********************
Источники Вдохновения (Библиография)
- Всё творчество И.В. Губина
- Всё творчество Алистера Кроули
- Всё творчество К.Г. Юнга
- Весь материал, полученный на обучение на специальность «религиоведение»
- Плоть и кость Дзэн
- Википедия
- Мифы Народов Мира
- Библия
- Мой духовный опыт
RSS