Я слагаю из чувств письма…

Я слагаю из чувств письма,

Я пишу на бумаге мечтами,

Я рифмы ловлю, словно листья,

Этой осенью, что опадали.

Я рисую развилки жизни

И вплетаю свои сюжеты.

Украшаю обрывками мыслей,

Освещаю капелькой света.

Я вяжу ночью добрые сказки,

Сотворяю светлые сны,

Шью мгновения нитями счастья,

Паутинки из тишины.

Вытворяю из звёзд созвездия,

Из лучей ярких — солнечных зайцев,

Зашиваю пропасть над бездною,

Чтоб случайно в ней не оказаться.

Мне порою бывает сложно

Вспоминать и творить все вновь.

Надо помнить, что все невозможное

Может сделать одна лишь любовь.

Первый снег в моём сонном городе…

Первый снег в моём сонном городе,
Пряный запах заснеженных улочек,
Листья стайкою, листья ворохом,
Со снежинками в вальсе кружатся.

Первый снег в моём сонном городе,
Заметет все следы моей памяти.
Это значит, не скоро оттепель,
Надеваю на душу валенки.

Первый снег в моём сонном городе,
И хрустально-прозрачен ветер.
А снежинки пригрелись в вороте,
Позабыв о моем запрете.

Первый снег в моем сонном городе,
И апрель далеко позади,
Это значит не скоро оттепель,
Только что же там греет, в груди?

Для нас, подростков, всё это свойственно…

Для нас, подростков, всё это свойственно
Орать до чёртиков, злиться, кичится
И, выражая неудовольствие,
Сносить по камешкам все приличия.

Танцуя там, за окном, где холодно,
Почти целуясь с ветрами южными,
Пинать преграды, трезвонить в колокол,
Смиряться с болью или ненужностью.

Звучать, как музыка, терпко, трепетно.
Читать баллады в ночах с фонариком.
Сбегая и возвращаясь временно,
Писать стихи и прослыть прозаиком.

И хохотать, да по всем окрестностям.
Чтобы все улицы рядом слышали.
Что ты, счастливая, о бесчестности
По новостям никогда не слышала.

Что ты — горящая бесконечностью.
Что все тетрадки давно разорваны,
Что, наслаждаясь своей беспечностью,
Ты личность яркая, беспризорная.

Читая тайком не свои записочки,
По-быстрому пряча шпаргалки в карман,
Мы самостоятельно, по тонкой ниточке
Сами приводим себя в капкан

И взрослеем…

И если раньше сомнений ковшик…

И если раньше сомнений ковшик
Не пополнялся по пустякам,
«Я это вижу» — не меньше / больше,
А просто истина. Верь глазам.

То не сегодня бушуют бури,
Вобравши в море обломки звёзд,
И сбит маршрут дилетантской пули
С моей руки, что легка на сброс.

А мир цветёт, разгораясь красным,
И оживает в твоих очах,
Я никогда ничего прекрасней
Не видел… или не замечал.

Потолок бестолково щурится…

Потолок бестолково щурится, уж не знает, куда сбежать,
Здесь прощаются, здесь целуются, здесь не хочется уезжать.
Вдоль трамвайных путей вразвалочку, до калитки и стука в дверь,
Здесь мы часто играли в салочки, и не верится, что теперь
Постояльцы невольно хмурятся, осторожничают войти.
Через окна хмельная улица сонно смотрит на паперти.
Обветшалая крыша молится, чтоб и в этот раз не упасть.
Домик держится на пословицах, их рассказано было всласть.
Отступи пять шагов от прачечной, и увидишь седой вокзал,
Здесь всегда очень люто плачется, всё вокруг оплела лоза,
Как бы в память о юной осени…
Столько лет утекло с тех пор.
Злая бабушка с белой проседью закрывает дом на запор,
Закрывает с любимой книгою, с моим фото за стеллажом.

Я неспешно иду под ивою,
Этот город мне не знаком.

Вот он, проходит ещё один долгий век…

Вот он, проходит ещё один долгий век,
Шьётся судьба золотисто-багровой нитью.
Время не медлит, оно ускоряет бег.
Скоро все наши споры запрут в граните.
Шёпот, который спасает из темноты,
Шелест страниц и ропот упавшей маски.
Жизнь научила сжигать за собой мосты.
Быть безразличным и верить в чужие сказки.
Небо рассыплет звёзды в цветной стакан;
Горсть зачерпнуть, от жадности, ночь не спать,
Если на минном поле найдут капкан —
Я бы, пожалуй, не против в нём станцевать.
В ступке мешать созвездия, ворожить,
Звёздную пыль рассеивать по кустам,
Тут, на стыке миров, «умереть» и «жить».
Хочется просто палец прижать к устам.
Там, в безумствах земных пустот,
Здесь, на гранях иных реалий —

Замирать, умирая из века в год
И, как феникс, воскреснув, пылать сквозь камень.

Давай взорвёмся, давай без завтра…

Давай взорвёмся, давай без завтра
На небосводе среди огней,
Я буду ночью готовить завтрак
И не считать календарных дней.
Стекает время с горячих пальцев
Солёным привкусом на губах,
И смерть-старуха отложит пяльце
С улыбкой нас обращая в прах.
Но мне не страшно, бегут дороги
Асфальта лентами в небеса.
Всего лишь люди, простые боги,
Развесят алые паруса
В своих домах, чтобы посушились,
Но мы с тобою ещё плывём.
И, знаешь, сколько бы мы ни жили…
Ведь просто главное, что живём.

Не смотри на закат — растаешь, не пытайся понять — не сможешь…

Не смотри на закат — растаешь, не пытайся понять — не сможешь.
Когда солнце, срываясь с края, разлетается вдоль дорожек,
По асфальту, домам, вокзалам, по настенным часам и плитам,
По далёким приморским скалам, словно лучиков чистых свита.
А потом наступают тени, соревнуясь со светом словно,
В ореоле сквозных движений, невозможно сказать и слово,
Невозможно поведать чувство, описать и облагородить.
Когда смешиваются густо ночь со днём в одном переходе.
Заплетаясь в единый сгусток, окрыляя оттенки красок,
Это можно назвать искусством. Это можно назвать прекрасным.
Это словно бы дрожь под кожей, это будто бы ты летаешь,
Не пытайся понять — не сможешь, не смотри на закат – растаешь.

Я свободна, Я ветер…

Я свободна, Я ветер,
Я — жаркий огонь.
Обернусь на рассвете
Полноводной рекой.
Я — как солнце, как струны
Гитары моей.
Я в объятиях лунных,
В пуху тополей.
Я — как звёздная пыль,
Как сияющий мрак.
Как забвения ил,
Я себе друг и враг.
Я — как быстрая песня,
Как бурлящий вулкан.
Я клинок серебристый,
А ещё ураган.
Отодвину границу
Фантазий своих.
Полечу белой птицей,
Разразив вихрь искр.
Я сама загораюсь
В судьбоносном пылу,
Я всего добиваюсь,
Потому что живу…