Екатерина

Единорог умчит нас в чащи лилий,

Когда заря взойдёт над сводом башен.

Алхимию любви и магию насилий

Теперь постичь совсем уже не страшно.

Ещё мы многое, я знаю, не постигли;

Режим, что орифламмами украшен

И век, исполненный пугающих идиллий…

Но для полёта нам не нужно крылий.

Абсент горчит… Стихи читает Яшин.

Морские акростихи

1

Морской галлюциноз. Кто грезит под Луною?

Аквамарин волны? Наяды над волною?

Реальность позабудь. Она всего лишь сон.

И дует в раковину причудливый тритон.

Наяды же бледны и кажутся порою

Аквамарином волн и грёзой под Луною.

2

Магический дворец затоплен Океаном.

Акулы пристально глядят сквозь витражи.

Развратные истории акулам расскажи;

Им ведай обо всём сомнительном и странном.

Новеллы эти наглые пажи

Альковы штурмовав, рассказывали дамам.

3

Моя ты или нет. Не знаю. Всё равно.

Адепту неважны какие-то различья.

Раненье всё ж саднит. Сие мне не привычно,

И верно то, что я в Цепи звено.

Но ты… Но ты… Меняешь ты обличья,

А облик твой постигнуть не дано.

4

Молчанье. Месса Феникса. Порез и Возрожденье.

А на облатке Кровь. Ты знаешь, Кровь моя.

Распятье суждено и сладостно томленье

И в Чашу Жертвы изливаюсь я.

Но Бабалон… Ты ребус бытия.

А мне решать твои хитросплетенья.

5

Мне суждено чертить магические знаки,

А Вам – читать заклятия пароли.

Реторта Тайное сейчас хранит во мраке

И вновь горчат крупицы этой Соли.

Нам в алхимическом сливаться Браке,

А мiру погибать согласно нашей Воле.

6

Мiр постигает здравый смысл,

Агонию Любви и Фанатизма.

Разрушен Замок силой катаклизма

И разум всё давно уже исчислил.

Но сколько было в Замке том магизма!..

А ныне всё абстракции да числа.

Бабалон

Блаженством наполнены чаши созвездий,

Адепты кайфуют в объятиях Нут.

Безсмерты лишь те, кто от ласковых лезвий

Апокрифы шрамов на коже несут.

Любовь разрушает иллюзию пут.

Она отверзает ворота возмездий.

Нагая Блудница и Монстр грядут.

Зверь

Твори, что хочешь. Вот Закон.

Он приближается. Заря кровавит лица.

 

Меня возьми, — твердят девицы,

Ему из плоти уготовав Трон.

Гор воцарился. Облик хищной птицы.

Авгуры знают – это Он.

 

Теперь всё можно – се, не сон.

Его седлает Алая Блудница.

Разверзлась Бездна. Близок Небосклон.

И нам дано в Любви преобразиться.

Она и Он. Приблизился Эон.

Нам — Чаши страшные. Чтоб допьяна напиться.

Телема

Так говорил TO MEGA THERION…

Есть Высшее, что подчинилось Воле.

Любовь венчаем, повторив пароли,

Её возводим мы на Трон.

Мы знаем, что приблизился Эон,

А в нём единство Радости и Боли.

Ars Regia

Король вступает в Брак. Вот ждут его покои.

О, как же хороша Невеста Короля.

Раздеться и возлечь. И сотворить такое,

О чём и помышлять, наверное, нельзя.

Любовь, пример того, как надобно границы

Естественно попрать, восстаньем естества.

Восход помедли же. Дай плоти истомиться.

Созреть подобием запретного Плода.

Как это благостно и как же это страшно

Оставить всё. Стать во едину плоть.

Есть право тех, кто наготой украшен

И стыд Богов сумели побороть.

Созрей запретное. Налейся соком страсти.

Как и тогда… Влеки запретный Плод.

Усталость прочь! В тинктуре сладострастья

Сейчас крещается наш королевский род.

Сейчас творится то, что пониманья выше,

То таинство Четы… Зело опасный Путь.

Вот что-то осознав, в анналы кто-то впишет

О том, как Сера страстно любит Ртуть.

Саламандра

Сей мiр сгорит, как богохульный свиток.

Алмаз обуглится и снова станет пеплом.

Луна затмится киммерийским крепом;

А в сумерках не отыскать уже калиток.

Молчите же. Любая речь нелепа.

Алхимик, выброси поддельный этот слиток.

Ночь приближается… Вот плавится избыток…

Дрожат огни уже на стенах склепа.

Развейся искрами, что от рожденья слепо.

Адептам, огненный, мне подносить напиток.

Единорог

Есть у меня таинственный двойник.

Днём различить сей образ невозможно.

И только в сумерках, и только лишь на миг

Намёком выступает он тревожно.

Он странный Зверь. Он обожает дев.

Рог венчан у него коронной коматозы.

О, как же ты спешишь, чтобы совсем сомлев,

Гореть на нём, подобьем алой розы.

Пилигримаж

Нет в моем сердце тревоги и детских обид.

Ныне тотально в нем поселилась Любовь.

Проклят лишь тот, кто себя непреклонно хранит;

Свят, приносящий Жертву Вечернюю вновь.

 

Слышу, ты снова мне шепчешь: не прекословь.

Заповедь наша одно лишь адептам гласит:

С Волей своей, согласуясь, чертог приготовь,

Чтоб с Люцифером взошла на брачное ложе Лилит.

 

Снова Звезда в сонме звезд надо мною горит.

Издревле сказано мне: эту Звезду славословь…

Чтобы отныне гулять мне среди пирамид,

В Чашу Твою до конца изливаю я кровь.

Трапеза

Приготовьте вин из раздавленных наших сердец,

Из голов наших мертвых создайте прекрасные чаши.

Пусть судьба разомкнет эту цепь из железных колец…

Мы скликаем на пир. Где же вы, сотрапезники наши.

 

В кубках вспенилась кровь. Она быстро и славно пьянит.

Оцените на вкус эту роскошь божественной плоти.

Наша спелая плоть. Как она аппетитна на вид.

Причаститесь же ей. И тогда вы навек не умрете.

 

Ешьте больше, чтоб стать, хоть немного, подобными нам,

Чтоб смотреть вам с вершин. Что бы стали вы смелы и строги.

Надо сделаться пищей всесильным и светлым богам,

Чтоб вкусившие нас стали сами как вечные боги.

Гримуары

Когда открыты в полночь гримуары,

Мы приступаем к таинствам Работы.

Вокруг узоры странной позолоты

И дегустаторы мистической отравы.

 

Не выследят нас ушлые сексоты,

Не устрашат божественные кары.

Когда открыты в полночь гримуары,

Мы приступаем к таинствам Работы.

 

На дев наводим радостные чары,

Что явлены в урочищах Реторты.

Мы создаем готические соты,

В них оживут восторги и кошмары.

Когда открыты в полночь гримуары.

Храм

Храм Наслаждения и Боли

Отныне избранным открыт.

Мы входим, возгласив пароли.

Храм Наслаждения и Боли

Экстаз как будто бы хранит

Четы на жертвенном престоле.

Храм Наслаждения и Боли

Отныне избранным открыт.

 

Из Твоего, Богиня, лона,

Приму Причастие светил.

Оно – вино, кто возлюбил

Тебя еще во время оно.

 

Ты драгоценнейший берилл,

Моя запретная икона.

Из Твоего, Богиня, лона,

Приму Причастие светил.

 

Да будет свят, кто пригубил

Тебя, как чашу, что бездонна.

Любовь — закон… И нет препона…

Я опьяненный… Я испил

Из Твоего, Богиня, лона.

Зеркала

Мы – зеркала. И в нас глядится Бог,

Свои же различая отраженья.

Он видит тупики и множество дорог.

Загадки все и все свои решенья.

 

Мы – зеркала. Мы – призрачный чертог.

Дробятся образы, и взлеты, и паденья.

А Бог глядит. А Бог в недоуменье,

Себя узнав. О, кто подумать мог!

 

Божественность игры. Сияющие призмы,

Где каждая себе самой двойник,

И на себя глядит без укоризны.

 

Бог к зеркалам всем существом приник.

Его гримасы без конца капризны,

И нравится Ему изменчивый Свой Лик

Диана

Каприз твой девственен, охотница Диана,

В моих садах ты перебила птиц;

Еще оленей, вепрей и куниц…

Теперь под кущами и сумрачно, и странно.

 

И лишь Луна восходит неустанно,

Совсем в жестокости не ведая границ.

Средь бликов зыбких, бледных верениц,

Чтоб наготой морочить неустанно.

 

И вновь мне ведется тот призрачный затон,

И смутный абрис девичьего стана.

Плоть безупречная. Не отыскать изъяна.

 

Вот слышен лай и агональный стон.

Все повторяется, капризная Диана,

Причудливый олень… Охота… Актеон…

Саломея

Покровы сброшены. Уста

Теперь целуй мне, Саломея.

Они в агонии, немея,

Смакуют ужас естества.

 

Твой танец – странная затея.

Соблазны – каждая черта.

Покровы сброшены. Уста

Теперь целуй мне Саломея.

 

Ты плотью дразнишь, пламенея,

Все остальное – суета.

Глава Иоанна иль Орфея…

Се – плод гностического Змея.

Целуй, целуй мои уста.

Вперёд Следующие записи