За вратами бездны

Книге «Демоны плоти» посвящаю

Адский жар очи сморит чужому,
Лишь родному открыв врата,
Духи плотной немолчной толпою
Среди мрака тебя окружат.

Ты имей золотое сердце
И стальную, как недра, волю,
Чтоб вратам пред тобою раскрыться,
Перед призванным адской юдолью.

Не в пустыню печали и скорби,
В наслаждение достоин войти
Тот, кто выдержит огнь преисподней
И все страхи на долгом пути.

Подступай к трону вечной славы,
Златокудрый там Люцифер
Обнимает из тьмы крылами
Матерь тёмных подземных сфер.

Обнимает, целует страстно,
А она ему режет грудь,
Когти Лилит в крови прекрасны,
Сладострастье- навеки суть.

Распаляются от огня,
И в соитии прекрасно-диком
Нарождается духов тьма,
Пред моим пролетая ликом.

Поманила Лилит к себе,
Возлежа на руках супруга,
Голос мёдом течёт во мне:
(Дочка Халил- тебе подруга).

Южный ветер слетел с пустынь,
Вихрем стал посредине бездны,
Ангел это, нет, бес творил
Очи карие, белые перси.

Чёрен меч за её спиной,
И горят, будто в крови, губы,
Голос острый: (Меня не тронь,
Хоть мягки мои тонкие руки).

(Не суккуб я, а демон войны,
Вся в отца я пошла, в Ашмадая),-
И дитя огня пустоты
В хороводе меня заплясало.

Не в любви, а в боях твоя суть,
Коль заслужишь, буду с тобою,
С ней мы вместе зачали путь,
Где ворота открыты в иное.

Ведьма и её девочка

Ну зачем ты меня боишься?
Я спасла ведь тебя от чумы.
Или сердцем христианским томишься,
Видя рядом прислужницу тьмы?

Ты горда, не поддашься на деньги,
Жизнь во замке и вечную власть,
Не помогут слова, что навеки
Ты в трущёбах можешь пропасть.

Только правдою, горькой травою,
Я смогу в твоё сердце попасть,
Ничего от тебя я не скрою
Про, как тернии, дикую страсть.

Как она вальпургиевой ночью
Уведёт в карнавале плясать,
Там безумно дьявол хахочет,
За которого нам погибать.

Но тогда, будто искры, мы пляшем,
Заходя, как в озёра, в огонь,
И в экстазе мы силу покажем,
Чтоб она прибывала к нам вновь.

Любы ль песни мои огневые,
Или лучше тебе рассказать,
Как во дни, что зовут штормовые,
Я люблю на метле полетать?

Когда власы, как крылья, по ветру,
А душа, будто крик в вышине,
-Я боюсь,- всхлипнешь ты, и услышав,
На себя я ругнусь в темноте.

Не волнуйся, ну хочешь, утешу,
Только как, ты молю, подскажи
Просто так или песней, услышу,
Только очень прошу, не молчи.

Ты отправь моё тёмное сердце
По дорогам несмелой души,
Дам взамен, обещаю, согреться
У огня, что любить поспешит.

А ещё научу в полнолуние
Находить золотую росу,
Ты узнаешь, в каком беззаконие
И Геката проронит слезу.

Нам ночь-матерь подарит пряжу,
Я сплету тебе платье из грёз
И узором из рун разукрашу,
И вплету туда нитку волос.

Я не так говорю? Подскажи мне,
Что ещё я могу тебе дать,
Может, кельтов леса вековые,
Где могла б я тебя целовать…

-ничего от тебя мне ненадо,
Ты, не спорю, от смерти спасла,
Но темна между нами преграда,
У тебя ведь в родне Сатана.

Ты верни меня лучше в трущёбы:
К маме, папе и в дом без крыльца,
Не сниму с твоей тайны покровы,
Пусть они берегут до конца.

-Ну зачем тебе мать-проститутка,
Пьяный отчим, хибара из дыр,
Что за мерзкая, злобная шутка!-
Ветер смертный меня подхватил.

-Вдруг обидят? Они же не я.
-Будет плохо, уйду далеко,
Мне они, понимаешь, семья,
И их будет забыть нелегко.

-Не смотри, что я злюсь, уходи,
Не забудь только, что я сказала,
Коли дух твой захочет, приди,
Свои чувства назад не забрала.

Ты ушла и тоска
Мне осталась с печалью в наследство,
Вою я, широка,
Середь сердца мне пропасть разверста.

Руки в кровь, заживут,
Ну а душу лишь время излечит,
Струи-плети пусть бьют,
Ведь стихия меня не увечит.

Только чую за дверью плач,
Глядь, лежит там изломанной куклой,
-Принесите скорее мой плащ!
Расскажи, кто нашёлся столь глупый,

Чтоб тебя так Избить и сломать,
Врятли , знаю, будешь довольна,
Но должна я часть силы отдать,
Чтобы плоть зажила, хоть невольно

Начала бы себя исцелять.
-Стану ведьмой,- хрипит, приподнявшись,
— значит так тому и бывать,
Уж не буду теперь, растерявшись,
Я обратной дороги искать.

-кто же сделал с тобою такое?
-Это отчим и (милая мать),
Мне теперь невозможно и дурно
И глаза с их очами скрещать.

Вы одна ко мне были добры,
Я с трудом сюда доползла,
Не нужны мне больше они,
Ну а я вам, скажите, нужна?

-А ты думаешь как-то иначе?
Ты молчи, ну конечно же, да,
А теперь пожелай мне удачи,
Выпей кровь и скорей засыпай.

Поднимусь я во мраке ночи,
Страшной клятве из сердца быть,
Загорятся, как пламень, очи,
Тем ничтожным теперь не жить.

Дитя для леса

В прозрачном мареве берёз,
На ветках, черными тенями
Сороки, в пелене из слез,
За мною, молча, наблюдали.

-Где ты, любимый, дорогой,-
Зову негромко в зимней чаще,
Ты рысью сделался, родной,
Душа в печали, словно в саже.

Не вижу счастья я навек,
Ты был, поверь, моим уделом,
Но ты теперь не человек,
Ты стал навечно диким зверем.

Бродячей тенью средь чещёб
Ты ходишь тихо под Луною,
И не изведаешь оков…
А что ж со мною?

Простые люди вслед плюют:
(Невеста зверя, дочь для беса).
Я думаю, они не лгут,
Теперь я лишь дитя для леса.

Как лён истрепана коса,
И шуба на груди издрана,
В глазах прозрачная слеза,
А на руке, в повязке рана.

О милый, приходи, убей!
Всё лучше, чем такая слава,
Великий князь среди зверей,
Взгляни сегодня, кем я стала.

Вдруг низковатый, грозный рык,
Как клич, услышала я сверху
И издала последний крик,
Упала наземь, в тьму отвеку.

Очнулась, белый снег блестел
На месте, где я умирала,
Любимый статуей сидел,
И шкура рыси согревала.

Он сделал Дикой, злобной, хищной,
Но я его не обвиняю,
И быть свободной, безграничной
Себя при нём благословляю.

Вещая Ульяна

Девка богомерская,
Вещая Ульяна,
От кого в Вальпурги ночь
В бездне ты зачата.

Что кричишь ты средь холмов?
Почему рыдаешь?
Для чего зовёшь с собой?
Песни распеваешь?

Руки тонкие её
В окоёме звёзд
Видят люди иногда,
В вечер, на погост

Приходящие несмело,
На закате дня.
Ой,Ульяна, ой, вещунья,
Не губи меня.

Для чего тебе душа
Несвятая, грешная?
Почему тебя я вижу,
Разве тоже вещая?

Я простая, умоляю,
Христианка я!
-Лишь Господь не помогает,-
Шёпот на холмах.

И порыв горячий ветра
Гладит по лицу,
Боже, пресвята Мария-
Холод по хребту.

-Для чего ты кличишь в высь?
Не придут они,
Сколько небу не молись,
Не простят грехи.

Голос- хрупкий шёпот листьев,
Руки жаром по плечам,
Страшно, не остановиться,
Право, мне совсем не жаль.

-Уходи, нездешний морок-
Пламя ты моим глазам,
И не рви моих тесёмок,
С криком хочется за грань.

Разве зря твердила годы,
Я простая от корней,
Чтобы рухнули все своды?
Быть мне ведьмой средь людей?

-Ты не хочешь, а напрасно,
Это радостно вполне.
Дар её объятий страстных-
Песнь из бездны на Земле.

Закружилась, заплясала,
Руки в высь подняв к Луне,
Обнимала, целовала,
Я лежу уже в траве.

Гибкой тенью наклонилась,
И глаза её извне,
Взгляд к себе приворожили,
И одежд уж нет на мне.

Улыбнулась с хитрым смыслом,
Дальше песней чаровать,
Знаю я, что бесполезно
Рядом с ней мне прибывать.

Плачу не от страха с болью,
Ведь нашла я только гать,
Что для всех вас беззаконна,
Мне б по кромке хоть шагать.

-Сильная,- встряхнулась Уля,
Вдруг припав к земле, как пёс,
-Мы ж решили, ведьмой будешь,
Что же за фонтан из слез?

Я молю, не крикни только,
С церквью против ворожбы,
Ты одной из первых будешь
В для себя сплетенной лжи.

Я же чую, Кровь запела
и кипит в тебе душа,
Я же слышу, рвётся тело,
Силы мечется струна.

Просто страшно, что они догонят,
Как я буду вместе с этим жить?
Знал мой дядя, мать была какою,
Всё учил за семь запоров скрыть.

И глаза твои другого мира
Так чужды и незнакомы мне,
Сколько тайн далекого эфира
В их хранится древней глубине.

И зачем тебе мне помогать,
Средь стремнин меня не оставляя?
Разве может чувством обладать
Сострадания демон из-за края.

-Сколь узлов ты много навязала,
Богослова тут видна рука,
Обмануть, признаюсь,мысль мелькала
Да теперь ушла, наверняка.

Чему можно, буду обучать,
Результат узреть того хочу,
И порой полезно нам иметь
на Земле духовную родню.

В чем-то правду говоришь ты,
Сострадания нет во мне,
С ним бывает очень сложно,
Хоть я демон не вполне.

Мать моя- живая ведьма,
А отец из дальних безн,
Уходи, пойдём со мною,
В выси неба, в глуби недр.

С долгим криком боль выходит
В твердь Земли и к небесам,
Долгий вздох её проводит,
Взгляд к созвездьям и слеза.

-Тихо, тихо,- вновь Ульяна
Лаской сладкой чаровала
И за руки подымала,
В навий хоровод вплетала.

Закружили быстры тени,
И Ульяна посредине-
Её странные напевы,
Точно вечности извивы

Заколдуют песней властной,
Руки сильно вновь и страстно
Полонили вдруг меня,
Что же ей за власть дана.

Полетели над холмом,
Объяты чудным огнем,
Уля шепчет: (Он скрывает
От всех тех, кто наблюдает).

Вот село и горький дом:
Жили там с опекуном.
Уля чует, Уля знает,
Как вновь сердце замирает.

Громкий крик её в пол неба:
(Хватит, мне всё надоело!
Будет им расплата в Срок-
На дом огненный платок.

Я не дочь уж Йоксотота,
Если выживет тут кто-то).
Вдоль в огне всё, поперёк,
Чтоб никто не уберёг).

Как огонь она плясала
Неотмирная, другая.
Я как в центре урагана,
Помню, лента лишь упала

Из косы её, как рана,
В тьме ночной она сверкала,
И вкруг дома Вал пожара
К небокраю воздымала.

Вновь Ульяна веселилась,
В высь на крыльях устремилась,
И рукою пас творила,
В ветре дверь приотворила.

И ушли мы с ней за грань,
В мир другой: долин и скал,
Сзади нас пылал пожар,
Память с ним и с ней печаль.

На плато, средь древних скал,
Прошлого уже не жаль,
Ритмы космоса слышней,
Что далёки от людей.

И как уголь вспыхнул дар,
Что мне матерью отдан,
И Ульяна без затей
Просит быть навеки с ней.

На плато, под чуждым небом,
Где не знаю не звезды,
Я с Ульяной гласом гулким
Гимны вечной пустоты

Распеваю, не стесняясь,
Что могу в них слов не знать,
Быстро, яростно и грозно
С ними мне теперь шагать.

На плато, под звёздным небом,
Распевая и стеня,
Девку в ведьму демоница
Превратила до утра.

Сын Кощеев, Евстигней

Плясом ведьм на поляне кружимся,
Завивая в разгуле хмель,
Каждый с каждым поземкой вьюжимся,
Не важны нам границы теперь.

Чей-то мёд я вбираю сахарный,
И ласкаюсь к другим рукам,
Кожи блеск чуть стыдливо матовый
Я, прильнувши, возьму в себя.

Метеором, явившись, огненным
Всадник яростный прискакал,
И с коня соскочив, неугодливый
Во мгновенье на руки взял.

-Ах ты гад! Напугал без стеснения.
Он смеётся, щурясь на свет,
Сердце прыгает, бьется в сомнениях,
Но беспочвенно, знает ответ.

Защитился чернильною тьмою,
Не узнать я тебя не могу,
(Евстигней),- я, мурлыча, прильнула,
Он смеётся: (сказал же, сбегу

Из кощеевой жуткой крепости,
К ведьмам в главную, древнюю ночь,
На любые пойду я дерзости,
Чтобы тьмы Мне прославить дочь).

Как красиво ты говоришь,
Приручи, раз я тьме родня,
Только сладостно ты замолчишь,
Отбегаю я в миг от тебя.

Я смеюсь и зову за собой
В круг костра, где мы будем плясать,
Покажи, как ты будешь легко
От врагов всех меня защищать.

Усмехается он, зубы скаля,
И, сощурясь, глядит в огонь.
Миг… И в воздух поднялись оба,
Сфера нас окружает вдвоём.

Желто-рыжие блики вокруг,
Пламя гладит, нисколько не жжёт,
Вижу радость я в танце подруг,
Заплетающих Тень в хоровод.

Опадая цветком ало-пламенным,
Распадаясь на восемь частей,
Сфера искрами одурманила,
Закружил вновь меня Евстигней.

Запоём мы песню полуночи,
Пламень духа в себе растворив,
Пляшет жизнь невзирая на обручи
Неприятия, боли, тоски.

Звезды, с неба в костёр наш падая,
Искры ввысь на встречу зовут,
Новолуние криком приветствуя,
Ведьмы чёрную матерь чтут.

К Евстигнею многие тянутся,
На одну лишь меня глядит,
Сердце птицею поднимается,
Наслаждаясь теплом в груди.

Но волчком вкруг него верчусь
И смеюсь, и дразнюсь, завлекая,
(Покажи,- я к нему обращусь,
-что с тобою меня ожидает?

В дом какой я хозяйкой приду?
Кто меня охранит от тревог?
Как мы пищу добудем свою?
Что спасёт, если в гневе Бог?)

Тут махнул Евстигней рукой,
Дом из камня в три этажа,
Двор широк и довольством полн,
И в окошках блестит слюда.

В другой раз он махнул рукой,
Из скелетов забор восстал,
Стрелы с пальцев летят стеной,
Поражая в удар лося.

В третий раз он рукой махнул,
Прямо в пекло открыл портал,
Говорит: (мы к отцу уйдём,
Если смерть обретём от христиан).

Я моргнула, и всё пропало,
Страстно в шею целует он,
Я от плясок совсем устала,
Приобняв, он в глубь леса пошёл.

Вышли мы к ручейку молодому,
Страсти в нас, как уголья, горят,
Мало места единому слову,
Где свершается тайный обряд.

И прошу я о третьем желанье:
-Покажи, как умеешь любить.
И, улёгшись на мягкие травы,
Будем свадьбу с богами делить.

Пусть огонь согревает землю,
И сливается сила в одно,
Евстигнею, кощееву сыну,
Стану в темном обряде женой.

До рассвета друг друга любили,
И вдвоём извалялись в росе,
Красоту мы и Силу делили,
И сливались в порыве игры.

На прощанье обнялись сильно,
Нас связала навеки нить,
Евстигнея, кощеева сына,
С дочкой бездны не разлучить.

Сын Дагона

Из глубины Вод,
Всем на извод
Встань, выходи,
Меня окрути.

Себя я в дар,
Силушки дай,
Ребёнка зачни,
Меня награди.

Со мной на пути,
Меня научи
В дороге, среди
Кровавой травы.

Меня охрани,
На пути не отринь,
Антихриста море
В тёмную стынь

Примет бесшумно,
Качает в волне,
Будет периной,
Родной мой, тебе.

Ночь, тишина,
Берег моря, стою,
Слезы, слова
На мягком ветру.

Глубины отринь,
По мощи един,
Сыне, во мгле
Пойдём по земле.

Я научу
Гасить, как свечу,
Жизнь средь людей-
Лишь искры огней.

Утро настанет,
Солнце взойдет,
Море поманит,
К отцу позовёт.

Будешь ты знанием
По крови владеть,
Древним преданиям
Воскреснуть и жить.

Тебя обогрею,
Научит отец,
Какой уж умею,
Сплетаю венец.

Для Бога из древних,
Земли властелина,
Из мифов далёких
Дарована сила.

Там Верой людские
Молитвы полны,
И знаки чужие
Его оплели.

Его обретя,
Я встану стеной,
С ним вместе найдя
Свой путь колдовской.

И не оставлю
До края времён,
Так дай же мне Славу
И силу, Дагон.

Азатот

Плач, флейта, плач
Голос извне,
Палач, о, палач
В безн глубине.

Зови, песнь, зови
К трону его,
Иди же, иди
На встречу ему.

Кличь меня, кличь,
Черный талмуд,
Встреть меня, встреть
В глуби безн, Азатот!

Встань со мной, встань,
Взрастивший мя мир,
Знай же ты, знай
Скопища сил

(Восстань же, восстань!-
Кричат, -Азатот,
Срывай ты, срывай
Печатей налёт,

Неси к нам, неси
Всю силу и власть,
Сведи в нас, сведи
Рассудок и страсть!)

Кричат всею волей,
Кричат, во одно,
Зовут из-за врат,
Зовут, суждено.

Пляшите, пляшите,
Случится оно,
Отмкните, отмкните
Ворота в ничто.

Воспойте, воспойте,
Воспойте, гредёт,
Вам явит незнаемый
Лик Азатот!

Огненный факир

Всю деревню пламя залило,
Люди побежали кто куда,
От окраин к центру потекло,
В круг защитный юношу беря.

Он стоял, не плоть от плоти мира,
В душу, часть прияв, свою, огня,
Суть чужда вам тайная факира,
И убить хотите для себя.

Защищая шкуры от пожара,
Демоном клеймили вы его,
Но огонь- семья ему и стая,
И не бросит сына своего.

Он пришёл в чуть-розовом рассвете,,
Солнце меж акаций поднялось,
Дочь вождя, красивее газели,
Увидала, всё оборвалось…

Приняли его, шипя сквозь зубы,
Дочь вождя не ела, не спала,
Все решили, что колдун угрюмый
Шерстью леопарда привязал,

Разжигая в сердце девы страсть,
И любовь, и пламенную нежность,
Чтоб в тоске навеки ей пропасть,
Забывая мира безмятежность.

Колдуном он злобным, вправду, не был
И любить себя не заставлял,
Глубока душа другою силой,
ярый огнь за Тень свою считал.

Пламя частью лучшей называя,
С ним плясал он, радостно кружась,
Дар отца, его не оставляя,
Мог узор любой принять тотчас.

Искры жгучие плясали на руках,
Змеи яркие за ноги обвивали,
Но вселял в людей он жуткий страх,
Мать и родичи далече прогоняли.

Он таиться стал, скрывать себя,
Пламя лишь ночами отпуская,
Но, узрев однажды, дочь вождя
Вечность быть с ним вместе пожелала.

Говорила: (Сердце подарю!-
чинно приклонив пред ним колени,
-Сын огня, как он тебя люблю!)-
Душу посулив свою навеки.

Гневным был отец, узнав об том,
Повелел казнить он чужестранца,,
Не страшась проклятия богов,
Приказал убить, не разбираясь.

А факир молчал и лишь смотрел,
Как в деревне всё дотла сгорало,
Кругом пламени он взвиться повелел,
Чтоб их с девою от смерти защищало.

Дочь не выдержала, глядя на отца,
Как он умер в яростных мученьях,
Кинулась на стену из огня
И сгорела вмиг до Горки пепла.

Выжил из деревни кое кто,
А факир пошёл один по свету,
Огнь в очах неугасим его,
Предвещая смерть или победу.

Зачем вы лезете везде?

Зачем вы лезете везде,
Туда хотите, где не ждут,
Прибудте в свете, не во тьме,
Иль омуты мои зовут?

Уж, коли манят, подождите,
Я мрак чуть-чуть приотворю,
И слабосильных отведите,
Свои я песни призову.

Пускай закружат, одурманят,
Я тихо рассмеюсь в душе,
Знай, девы ночью сочиняют
Не по тургеневским клише.

А коли дева не простая
И бродит тенью средь дубрав,
И диадема золотая
Сияет ярко в волосах…

Тогда совсем уж ты пропал
И не воротишься от ныне,
Ну, а чего ты ожидал?
Не надо лезть к такой Мальвине.

А коли мой по духу ты,
Ложатся ровно наши мысли,
Я подарю тебе Цветы,
Что созданы в моей отчизне.

Я их творила на заре,
Сваяла вместе тьму и свет,
Я посвящу их часть тебе,
Как оберег от многих бед.

Себе оставлю я жар-птицу,
Пусть греет тёплым огоньком,
И ты дареную крыницу
Не осушай одним глотком.

Прошу, крыница пусть живёт
И холодит твои уста,
Девица рядышком пройдёт,
Что в черноте своей чиста.

И за собой она поманит,
В глубокий омут позовёт,
Огня души тебе подарит
И в край далекий уведёт.

И будет долго так водить,
Держать за руки, улыбаться,
И за пределы выходить:
Туда, где можно не прощаться.

Никола весенний

Над лесами появись, ясна зорюшка,
Славен, славен на века, свят Николушка,
Принеси нам на поля дождик меленький,
Что лучистый, как роса, да игривенький,

От Волков ты сбереги стады тучные,
И посевы охрани, чтобы кучные.
Мы клянёмся, что добра не забудем,
И молиться во церквах вечно будем.

Солнце из-за леса уж встаёт,
И пастух коров на пастбище ведёт,
И творит он сильный оберег,
Чтоб не волк, не злобный человек

Не нашёл бы стада во лугах
И не смог бы удержать в руках.
Люди все простые в Божьем храме
Величание поют о Николае.

Прославляем мы тебя, Никола,
Наших малых детушек опора,
Тех, что юные и тех, что подросли,
Ты от боли, от беды спаси.

Дружным хором матери молили:
(Ты избавь от горя, от кручины,
И не дай им умереть в грозу,
Заблудившись где-то во лесу,,

Ведь такое тяжелей всего,
Коли нет ребёнка твоего!)
Все о разном молят Николая,
Вместе божья церковь мы святая.

*

Красно солнышко за церковь закатилось,
Мать последняя Николе отмолилась,
А во храме слышатся шаги…
Ведьма юная чьи помыслы дерзки

В церковь, не крестясь пред тем, вошла,
Не молясь, ко образам пришла,
Махом свечки три перевернула
И зажгла, иконы не целуя.

Начала читать замол Абаре,
Потемнело как-то сразу в храме,
И уж взглядов цепких не боясь,
К алтарю Спиною поклонясь,

Тихо зашептала про себя:
(Бес церковный, я уже твоя,
И хочу преподнести икону,
Всю намолену, не капли не хулену.

И прошу за это я подмоги,
Не оставь на ведьмовской дороге,
Я же ночью,на пороге храма
Расколю икону Николая).

Кто-то сзади ведьму обнял вдруг,
Зашатались свечи все вокруг,
И веретница глазами засверкала,
Вышла вон и часа ожидала.

Только час полуночный пробил,
Над деревней филин завопил,
А по площади бесовка будто шла,
Дева хрупкая, но как была смела.

Гордо в божий храм она зашла,
Будто день, иль тут она своя,
Тенью на пороге замерла,
Все до мелочи проверила она.

Достаёт икону со святым
И топорик с лезвием простым.
Зашептала ведьма в тёмный храм:
(Здесь ли ты, великий наш Абар,
Выходи, молю, уж нету мочи,
Дай начать, великий княже, отче!)

Кто-то сильно вновь приобнимает
И колдунью вкруг себя вертает,
Но и сзади нету никого,
Шепчет девушка, что чувствует его.

Зажигает быстро пять свечей,
И как будто Ведьмовских очей
Огонёк сияет на земле,
И икона, как бы в шестерне,,

Всё улыбкою своей оставить просит,
И топор веретница заносит,
Разрубает на две половинки,
Не несётся сразу по тропинке.

А в ночи тиха стоит, горда,
Силы ей Абара дал сполна.
Взявши в руки обе половинки,
Сунула в мешок их без заминки,

Побежала к дому, чтоб отрадой,
Под бесовским чутким ей преглядом,
Для родных, для матери бывать,
И веретницею Сильною ей стать.

А во храме утречком, сперва
Николая вновь прославила толпа..

Таисия Князева

Свищут ветры над полями
На беду да на печаль,
Грают враны над плечами,
Ну а мне людей не жаль.

Отвернешься счас и сплюнешь:
(Ой, какая злобная!)
Никогда и не посмотришь
Стерва ль я Болотная.

Вам ненадо было тихо
Выходить из-за куста,
И не следовало лихо
Кляп втыкать мне из холста.

И не стоило бы вам
Так со мною развлекаться,
Что порвалась пополам,
И ребёнок не остался.

Мой сынок любимый вышел
В самый тёмный час ночной,
Милый мой как будто слышал,
Мать не будет уж такой,

Как была когда-то прежде,
Когда ела и спала,
В молодой жила Надежде
И посмертья не ждала.

Я ведь тоже не девчонка,
Понимаю времена,
Молодая поселянка,
Насмотрелась на дела.

Только ведь война прошла,
И ещё законов нет,
Души хворью обожгла,
В людях свой оставив след.

Если бы вы в пятером
Изнасиловали только,
Я бы просто, без тенёт
Извела, и вся недолго.

Вы же мне убили сына,
И Надежду, и опору,
Вы меня лишили Тима
и оставили одною.

Выжгу суть я того места,
где ребёнок похоронен,
Не жена и не невеста,
Не оставлю даже брёвен.

Изведу людей под корень,
Чтобы корчились они,
Будет край на век свободен
От деревни, от мольбы.

Что же скажешь? Злая ведьма?
Я скажу тебе в ответ:
(Да, я злая, но я мама,
А ребёнка больше нет).

Ну и кто же не ответит,
Если сына вдруг убьют,
Не прощайте, пусть увидят,,
Пусть узнают и умрут

Язычница

Я горда, что его любила,
А он горд, что меня познал,
Я без слез на костёр восходила,
Он без слез в объятьях держал.

Я, язычница верная, он- такой же!
И за это нас с ним на костёр!
Жар такой, хоть прыгай из кожи,
Но мы будем богов славить вдвоём.

Славлю я Ладу, а он- Перуна,
Услышали боги наш смертный крик,
И вместо Мары, Перун и Лада
Явились в смертный, последний миг.

От сильного пламени нас оградив,
За спинами встали он и она,
И люди от нас бегут, как один,
Оставив священника в ужасе нам.

Священник смотрит Перуну в очи,
И страхом полнится смертного взгляд,
Но сил у богов не хватает и мочи,
И брёвна вкруг нас загораются в ряд.

Сгораем мы вместе, в большом костре,
Ну что ж, такая у нас судьба!
Сгораем мы вместе, и больно вдвойне,
И смотрим глаза в глаза.

Мы помним одно, мы богов не забыли,
И, точно, суждён нам Сворожий сад,
Мы помним одно, мы крепко любили
И попадём не в рай и не в ад

Подруги

У моей дьяволицы черно в зрачках,
У неё туман и вьюга в душе,
Хладность бездны дальней в её руках.
(Отчего так случилось?)- молю, скажи.

Хотя знаю всё, на неё смотря,
Как лихая, в чёрном своём платке
Пляшет, в каждой зажав руке,
Два немыслимо острых стальных ножа.

Говорит, что у них во мире,
В самой длинной ночи зимы
Люди жизнями не дорожили,
Разжигая в полях костры.

Только лишь костёр разгорится,
В круге пляшет, всегда одна,
Клана родичей гордая жрица,
И в руках её по три ножа

По закону сиять должны.
Под конец, теряя себя,
Чует поступь богини тьмы,
И метает в сердца лезвия

Та богиня её руками.
Убегать, то позор, кто б ни был,
Или прятать себя за кругами,
Укрывая лицо от судьбы.

Моя плачет потом подруга:
(Две ступени я лишь прошла
Посвящения святого круга
И в ущелье, средь гор умерла).

Смотрит хитрая на меня:
(Темноокая, ведь придёт?)
Отвечаю: (Конечно, да,
Чёрной кошкой тебя уведёт

В мир далёких наших потомков,
Ты родишься, вновь будешь там,
Страшен он, но лишь там из осколков
Собираешь ты видно себя).

Я ей тоже своё пою,
Как в далеком подземном мире
Я на реку огня смотрю,
На гранитном лёжа карнизе.

В желто-рыжие волны её,
Друга там я ждала до полночи,
А потом убегали вдвоём,
И ловили ужасных чудовищ.

Насыщались мы ими в полях,
Две луны освещали дорогу,
Мы встречали рассвет на брегах,
Он тянулся богровый, нескорый.

Золотая звезда восходила,
В центре алым своим огнем
И лучами всех зревших слепила,
Убегали в свой тайный мы дом.

И в других я мирах бывала,
Для чего здесь, не знаю всё,
Дьяволица ко мне подступала,
Говорит: (Провожай, я пойду).

Попрощалась, ушла в пургу,
Хорошо, что мы в мире вместе:
Кали юги жрица богов
С девой той, что жила средь бездны.

Песнь богини хаоса

Ты ходила ль в лесную глушь?
Как, слыхала ль, кричит Ракшас?
И сквозь стену из искр сплошь
Ты видала ль их дикий пляс?

Средь костров и с огнём внутри
Ты танцующих встретишь в тени,
Прочитают мантры богам,
В горе Людям и в счастье нам.

Голоса уж миры пронзают,
Песнь-заклятие льётся рекой,
Мои речи тебя призывают,
Возвращайся, оставив покой.

Ты живёшь в человеческом теле,
Но не всё же без нас вековать,
Праздник хаоса древней богини
Приходи ты с семьёю встречать.

Выкликаю тебя я, родная,
Слышу, рядом уж сердце стучит,
На поляну скорей выбигая,
В хоровода объятья летишь.

Не боишься, ведь спишь сейчас,
А твой дух правду помнит и знает,
Пелена опадает с глаз,
И вся сила в тебе прибывает.

Ты лишь ночь с нами жизни разделишь,
И уйти вновь должна, далеко,
Но пока ты и знаешь, и веришь,
И границы любые легко

Отворяются знаком руки,
Распахни ворота души,
Всё, что сможешь, с собою бери,
Все, что в помощь тебе в пути.

Запляши и воспой эту ночь,
Когда старое в небыль уйдёт,
Ты, миров непокорных дочь,
на ветрах заскользишь в полёт.

За тобою из бездны сын,
Чей немало видевший взгляд,
Как вернулась, с тобою слит,
Вьётся в русле его река.

Как каньон, что лежит под волной,
Тенью следует он за тобой,
Наполняется небо зарей,
Встали рядом, плечом к плечу.

Только за руку взял, и тут
Быстрый судеб умчал хоровод,
Но и он лишь мгновенье был здесь,
Обернулся и сразу исчез.

Как развёл колеса поворот,
Так же он и обратно сведёт,
Будет это, мне ведать дано,
Все случится, что суждено.

Вечно жившей и вечно младой,
Воплощающей хаос собой
В ночь рожденья открыта тропа
И любого известна судьба.

На смерть врага

Вейся, вейся ты, стёжка длинная,
Расплетись тонкая да старинная.
Ты, вражина, в чаще сиди,
Путь ко мне тебе не найти.

Ты живи, враг, в чёрном лесу,
Будешь ты видеть лишь Мары слезу
И Велесов след на той стороне,
Заклянаю тебя, не иди ко мне!

Не приди туда, где сейчас живу!
Не войди туда, где зелье варю!
Не посмей потому, что хочу убить!
А ещё оттого, что хочу забыть.

Моя ненависть горше полынь-травы,
Коль не хочешь увидеть, беги, ты,
Если ж пред смертью взглянуть решишь,
То я узнаю, что ты спешишь.

Я котёл приготовлю с волчьим отваром,
Чёрное олово, пышущий жаром!
Я с дороги тебе поднесу то питье,
А потом посмотрю, как оно помогло.

Твой страх и боль, ведь моя награда,
И больше мне ничего ненадо.

Если боишься, по дальше держись!
Если же нет
Подойди, всмотрись!

Слово своё я сказала крепко,
Повеление моё будет архицепко,
Врагу велела явиться на смерть,
Так было, будет и так есть.

Не приворожишь ты колдуна!

Окровавились куклы очи,
Ведьма пальцем коснулась их,
Чтоб в объятьях глухой полуночи,
Совершилось заклятие вмиг,

Сотворённое жертвой кровавой,
На могилах у мертвых двух,
Принесенное песнью венчальной,
Чёрной нитью связало бы в круг.

Две судьбы, его и её,
Закружитесь в сплетении диком,
Обретайте же счастье своё
Не любовью, но призванным лихом.

Зажигай ты пламя свечи,
Подноси к сердцу куклы: (Пылай!)-
Колдуна этим словом в ночи,
Как лозою ты обвивай.

Только дрогнула свечка в руке,
Догорела вмиг кукла дотла,
Вихрь влажный принесся с реки,
И в тенях уж фигура видна.

Колдуна ведьма зря ворожила,
Так юна и проста для него,
Он работу свершает умело,
Порча душу её отдаёт

Смерти сроком на много раньше,
Чем могла бы она ожидать,
Много было в любви вашей фальши,
И за это младой умирать.

Разве стоило это того?
Позабыла б, чего гореть.
А ему на любовь все равно,
И её уж уносит смерть..

Посвящение на Мабон

Зверем серым бежать по лесу,
Искры лунные шерстью ловя,
В миг единый скакнуть чрез завесу,
От рассудка, сомнений и дня.

Про неё забывая до света,
Ухожу, говорить, в леса.
В чаще братья мои сокрыты,
С бело-снежным ждёт мехом сестра.

На поляне садимся в круг
Песнь звучит к Урожая Луне,
И пусть слов, в ней не сказанных звук,
Сердце к сердцу нас свяжет в пути.

Стая или единый зверь,
Ведь дыханье на всех одно,
Среди леса увидя дверь,
Мы по двое войдём в неё.

Мы открыли дорогу к тайне,
В иномирье путь наш пролёг,
И любой из единой стаи
Не совсем человек, и не волк.

Мы пройдём посвящения путями
С жрицей древней в злотом венце,
Мы познаем, кто есть мы сами
С человеком, как ворон в душе.

В этом мире сомнений нет
И дышать можно в полную грудь,
Не звезды в небесах не горит,
Лишь костёр нам укажет путь.

Языки его блещут зарницей,
И згорает нить бытия,
И душа чрез него возродится,
Своё тело в яви найдя.

Лес, поляна, полна Луна,
Круг единый в осенней силе-
У углей, догоревших костра,
мы клянёмся хранить до Могилы…

Мы клянёмся хранить завет,
Вам его и под пыткой не выдать,
В ночь Мабона границы нет
Тайнам леса, что можно изведать

Вперёд Следующие записи