Им йанделе / Не верну

Хэл’алмэ къалльиэ о алдар’эме,
Мэй им тхайране кори’тэннэ.
Кэй-тэссэ итэй-эрт льоннили йэртэ, Ахэ,
Тайаа астэ’м, тайаа элх’хаттэнэ.

Мэй киръе фаи ар тор-эръе алхо,
Ар андъе-алхо эрэ’Анхот.
Ир им йанделе-фаи сайэ’аллу,
Ар и-айа мэй антане ллах о алхэ’м…

Хэл’алмэ къалльиэ о алдар’эме…
Хэл’алмэ къалльиэ о алдар’эме…

*

Морозная горечь пробуждается в моём саду,
Я не нашёл уз сердца.
Сколько вёсен земных прозвучит здесь, Тьма,
На пути к моему совершенству, на пути к горечи хлеба.

Я ломаю души и закаляю железо,
И дарю железу огонь рока,
Но не верну душам радость жизни,
И за что я принял пламя в свою кровь…

Морозная горечь пробуждается в моём саду…
Морозная горечь пробуждается в моём саду…

Такие, как мы

Посвящается Хелкару

Живём, как получится – вкривь и вкось,
С дежурной улыбкой всем, кто отсюда.
И вроде бы с детством давненько врозь,
Работа, дела – и помыть посуду.

И вроде бы всё бежит, как у всех –
Тех самых – невзрачных, больных и серых.
У нас точно тот же на куртках мех,
Такие же джинсы и карты сбера.

Но то, что вокруг – это сны на «бис»,
Мы видим сокрытое от прохожих:
Срывается неумолимо вниз
Кольцо, что немыслимо уничтожить.

А там, чуть подальше, – зловещий храм,
И трещина перечеркнула купол…
(Мечтать – хорошо, но к восьми часам
Вернуться бы в мир; опоздать – так глупо.)

Прибьёт в камыши, в час для горьких встреч,
В мерцании пасмурном эльфью лодку…
(Смотри на дорогу, ведь «джип» – не меч
И просто размажет по пешеходке.)

Терпи полчаса ещё, – и – друзья,
Одним вы горите опасным светом.
Границ без виверны размыть нельзя –
Осанвэ проходит сквозь километры.

И, как бы ни жёгся кофейный пар,
Как нас ни сминала б рутина города,
Но в звеньях включившихся жёлтых фар
Упрямо слышим наш грозный Мордор.

Мы видели многих – своих, иных,
И тех, кто пытается быть похожим.
Что выберут дети – не знаем мы,
Возможно, останутся в местном тоже.

Когда кто-то гаснет – мы тут как тут:
Таким жизнь не раз кран закрутит туго.
А если улыбки нас не спасут,
С нуля обучаем сиять друг друга.

Когда-то сомнение нас брало –
Что скажут? Что, если взаправду – лишне?
Течение времени (повезло)
Оставило звёзды, сорвав нам крышу.

Такие, как мы – будут чей-то зной,
Как мы, улыбнутся: «там в нас играют…»
Такие, как мы – знают Путь домой,
И ни в коем разе – не умирают.

Возвращение из Нуменора

Светильники мои во внешней Тьме,
Вот и остались мы совсем одни.
Хотел ли я исчезнуть там, на дне?
А может, жар мои считает дни?

Здесь красных сталагмитов полумрак
Согреет и приветит – на краю,
И жест ладонью – писчей кисти взмах,
Тень чёрной птицы в каплях белых слюд.

И два огня, как воля и призыв,
Всегда чуть разгоняют эту ночь,
Всегда горят тревогой за родных, –
Мой старый зал!.. И кровь – кристаллов дочь.

Единому

Я слышу тебя сквозь миры
В мистическом сумраке лет,
Стихии уснут до поры,
Тебе же – износу всё нет.

Плывут над Эндорэ века,
Эпохи и новые дни,
Но ты, пепел, жги облака.
Но ты, Саммат Наур – храни.

Там, лавой и светом дыша,
С недавних (по-моему) пор
Лихая моя спит душа,
Как спит под водой Нуменор.

Из золота слита она,
Из боли и тайных красот,
И видит, что в мире – война,
Что зло там, как прежде, живёт.

Избавиться – смех – от неё,
Не в силах она объяснить,
Лишь шепчет вулкану своё,
Да смотрит тревожные сны.

Ушло, хоть ему всё дано,
Пыталось само умереть…
И если я – это оно,
Хотел я того или нет?

Нет, вслушайся в песню огня,
Что сплёл тебя в золота круг,
И жди, дожидайся меня,
Ты, верный-не-верный мой друг.

Послушай, ты помнишь меня…

Посвящается Таисхэл

Послушай, ты помнишь меня,
Хоть голос мой резок и чужд.
Держись на виду у огня.
Иди в край непонятых душ.

Послушай, ты помнишь закат
На листьях – таких, но не здесь?
Там были мы все, и назад
Нас всех позовёт рока весть.

Держись, из последних хоть сил,
Ругай, проклинай – но иди.
Нездешнее сердце неси
На горестно-звёздном пути.

Иди через жаркую степь,
Иди через ночь и туман,
Иди, чтобы помнить и петь,
О чём – ты боишься знать сам.

Иди на серебряный блеск,
На чей-то отчаянный стон,
К холмам неприветливых мест,
Оставив вдали семь племён,

Сквозь горы, уснёшь – на траве.
Кострища след ливни зальют…

Да, в башне по-прежнему свет,
Да, в башне таких, как ты – ждут.