Атанор

Завтра будет война, а сегодня в покое
Наши взгляды творят коридор из зеркал.
Боги, демоны, призраки, нимфы, герои
Оживают. Их тысячи! Траурный зал

Из блестящего мрамора… Зал воскрешений
В стразах светло-свинцовых… И здесь, за чертой
Края света, вне скучных сует — наслаждений
В нашей новой Вселенной моря! Но постой,

Это 2,22. Это нечто иное,
Чем обычный восторг. Это крыльев размах
За плечами у нас — наших крыльев! Откроет
Дверь Титанам субстанция истины. Страх

Предстоящей войны тает пепельным дымом
Под напором ветров из возникших миров.
Через нас входит древняя мощь — новым Римом,
Новым Асгардом, новой Элладой… И слов,

Слов банальных, известных, избитых, привычных
Больше нет — есть живая их новая суть.
«Cantiela», Джордж Рипли: как царь из обычных
Необычный прошёл обновляющий путь.

Тот, кто знает: и что говорить, и с какою
Интонацией, верным подтекстом — тот Бог
Своего мироздания. Даже с чужою
Составляющий силою сладит! Чертог

Его мыслей разящих и прост, и прекрасен,
Ибо 2,22 — стиль особых фонем.
Завтра будет война… Завтра день снова ясен!
За такое число можно жертвовать всем.

Делай шаг…

Делай шаг
Я знаю, ты упадешь
Тысячу раз
И как терпения у меня хватает
Бесконечно верить
Что ты пойдешь
Полетишь
В конечном итоге

Тебе не нужно второе солнце…

Тебе не нужно второе солнце,
И мне, признаюсь, не нужно тоже.
Того, кто был на тебя похожим,
Ты уничтожил.

Огонь быстрее, чем время, лечит.
Горели книги, горели письма,
Сгорала память, сгорали речи,
Горели мысли.

Но мне, признаюсь, и горько все же,
Хоть необъятность сильней объятий.
Ведь тот, кто был на тебя похожим,
Был так занятен.

Мои заклятья не звучат…

Мои заклятья не звучат
На языке людей
И не выведывай обманом
эту тайну
Все волшебство — в крови
Желаешь — пей
А нет
Так не касайся
Понапрасну

Наша дружба похожа на треснувший лёд…

Наша дружба похожа на треснувший лед
Вроде прочный
Но ногу поставить боязно
Так ведь важно
Кто первый
А кто — отстает
Если тонем
В воде
С одинаковой скоростью

Север помнит…

Север помнит
Юг пылает
Запад расчетлив
Восток коварен
Свежесть востоку
Западу зрелость
Югу мгновение
Северу время
Северу ветер
Югу дыхание
Западу слово
Востоку — молчание

Бытие скользит, стекает каплей крови

Бытие скользит, стекает
Каплей крови по лезвию
Скоро камера от меня переместится
Я так вас люблю
вы такие интересные
Быть бы всеми вами
На всей эволюции лестнице
Как вы думаете
Поместимся?

Лучше будет мне горестно

Лучше будет мне горестно с Богом
Чем Господь загрустит без меня.
Я прошу вас, какие ожоги?
Это алое зарево дня.
Это просто лесные пожары,
Это ветер, ласкающий степь.
Это юное сердце корсара:
Что мертво, тому не умереть.
То венчанье с ревнивой невестой,
Что вовек не прощает измен.
Ледяное дыханье норд-веста.
Шепот древних священных легенд.

Я же знаю, мой Бог ревнив…

Я же знаю, мой Бог ревнив,
И не терпит моих кумиров.
Может ты и не так уж плох —
Только я не сильна в расчетах.
Посмотри на Восток — Рим горит.
Не молчи так. Читай, декламируй!
Ты же знаешь, все быстро пройдет.
Понастроят своих высоток.
Мне подбросить бы пригоршню пепла черного.
И занять тот клочок опустевшей земли.
А тебе — кус послаще и шлюх отборных.
Мне смешно.
Мне с тобою
не
по
пути

Мой рыжий чертёнок…

Мой рыжий чертенок,
Ты станешь белее снега.
Как полотно
Ткали феи при свете луны.
Так и Отец, не щадя
Отмоет, отбелит
Мыслей и чувств твоих
Тёмные уголки.
Так что не плачь.
Ты же хочешь
быть сильным и страшным.
Сталь твоих крыльев
срывает покров темноты.
Чтобы рождался Рассвет,
Нужен рожденный дважды.
Многие стали таким,
Отчего бы не ты?
Черные крылья — для тех,
кто пронзает Полночь.
Черные крылья, —
Кто света луны белей.
Эльфы куют серебро
под всполохи молний.
Крылья твои —
За пределами всех рубежей.

Когда ты обнажён

Когда ты обнажен, то нет кармана
И некуда полезть за едким словом
Когда ты обнажен, и нет тумана
Скрывающего чистоту покровом
И ты не весел, но и не печален
Ты видел все, и не к чему стремиться
Слова имеют смысл в пологах спален
А ты молчишь
И слезы
на ресницах

За-3о

Нам всем глубоко за тридцать,
Кому-то уже под сорок.
Я взглядом утюжу лица —
Ведь совы — не просто совы.

Вот эти не верят сами,
Что их позабыло время.
А этот был с волосами,
А ныне морозит темя.

А эту я помню феей,
Летяще-звеняще тонкой,
В прокуренный мрак кофеен
Роняющей луч неонкой.

Вещали, пока водица
По капле фасады точит:
Всему дано измениться,
Но мы не менялись точно!

Я грезила, будто влипла
В момент, словно Соня в чайник.
Вела себя несолидно,
Водицы не замечая.

Но каплющая водица
Смывает слащавый морок.
Нам всем — далеко за тридцать.
И вскорости будет сорок.

Песнь Лилит

Я хочу стать морем,
Морем из пепла,
Не иллюзий я доля
Я вулкан, я Гекла.
Я заброшенный город,
Песком небытья заметенный,
Нескончаемый голод,
что испытывает Нерожденный.
Самаэля я плен,
Тлен Баала- Зебуба,
Первый вдох перемен,
Крик шамана йоруба.
Я призыв в несомненье,
За предел, за завесу в иное.
Я растоптанное вожделенье
Кандалами ветхого Ноя.
Я Иисуса терновый венец,
Жизни предвечной окалина,
Не за мной ты идёшь, за собой
И своими путями Каина…
Знай, когда-то я стану морем,
Морем из пепла,
Я не соль, не вода, не вера.
Бытия преходящего пекло…
Я восход Люцифера!

Актриса

Посмотри, я такая смешная,
Так забавно плачу на сцене,
Свою роль я отлично знаю
И играю её отменно.
Все мои слова чётко прописаны,
Фразы вызубрены, заучены.
Мои слёзы картинно-неискренни,
Я умею красиво мучаться.
Ты смеёшься над моей глупостью,
Над моей наигранной слабостью,
Вырезаю в картоне пропасти,
В перерывах коротких радости.
Я живу, усложняя зачем-то
Свой безмерно нелепый сценарий,
Строчки — слов банальных система,
Ничего уже не исправить.
Мой спектакль составлен из горя,
Над которым нужно смеяться.
Веселит всех слезное море,
Отчего же боятся признаться?
Так забавно смотреть как со сцены,
Кричит замученная актриса,
И нет в крике моём проблемы,
Ведь её никто не услышит.

А.К., которая играет в эти ваши белогвардейки

Она
кормила с рук лебедей
Она
была влюблена в свою жизнь
Она
работала на странных людей
Мир шивших из блеска и лжи
Она
умела смеяться, но чаще любила быть злой

Ей говорили
не стой под стрелой
не стой под стрелой
не стой
не стой
не стой

По вечерам
В разбитое горло закат опрокидывал
стопку теней
Она
умирала за белую гвардию — плакали скрипки о ней
Она
уходила в лес, она стреляла в висок, возвращалась живой

Ей говорили
не стой под стрелой
не стой под стрелой
не стой
не стой
не стой

Когда
на городом оттепель распластала два белых крыла
она
исчезла — одни говорили, что умерла
Другие — что вышла замуж, а третьи — что это одно и то же,
не все ли равно?
В её большом доме остался запах лаванды
и старый блокнот

В котором столетием раньше
Писал офицер молодой:

Прошу тебя, Саша —

не стой под стрелой
не стой под стрелой
не стой
не стой
не стой

Он сползает вниз по стене…

Он сползает вниз по стене
Между Маросейкой и Варваркой
Между IRL и винными парами

Видит — ангелы идут извне
Парами
Как в фэнтези или
дешевой драме

Они берут его под локоть —
О, этот жест
Обманчив — нелегко ангелово бремя

— Саша, Саша, тебе 46 уже
почему ты один на улице в такое время?

Ведут его к крёстной и бабушке
к камину, что источает сажу
Говорят
— Саша, придёт отец — мы ему не скажем

Саша думает
— Поскорей бы отец пришёл
с ним можно про девочек, стрельбу и пушки

обводит взглядом свои игрушки
Ему становится хорошо

Саше тепло. Он съедает кусочек торта
и чутка отпивает морс

Утром Сашку находят мёртвого
И говорят
— Замёрз

Каин лежит в соляной пещере…

…..Каин лежит в соляной пещере. Ему не спится
Он думает о печатях.
О том, что Б-жий call-центр работает избирательно

Каин — изобретатель, он мог бы уже напиться
Но он лежит и в уме считает дроби

Они, знаете ли, занимательны

…..Входит Авель, мёртвый уже прилично
нет, не воскресший — это не тот герой
Авелю смирно лежалось бы под горой
Но что-то в мире пошло как обычно

На виске у Авеля алый бантик (или не бантик?)
Авель протягивает бумажку

— нарисуй мне барашка, братик!
Нарисуй мне барашка!

Каин рисует и плачет, думает — мне уже ничего не надо
ни благословений, ни клятв, ни квартиры, ни этого первородства
Только бы кончился этот круг Ада
Каждую ночь я не сплю и рисую вот это скотство

Только б однажды он навсегда ушёл
Только развидеть бы бантик аленький

Авель берет рисунок и говорит

— А чего такой маленький?

ужасно весёлая

Я закляну тебя светлым проклятием,
Я околдую тебя темным выдохом,
И, чтобы ты запутался окончательно,
Помещу в лабиринт без выхода.
Я буду болеть за тебя и порою давать подсказки,
Только не думай, что это тебя спасёт.
Эй, не грусти, я расскажу тебе сказки,
Я знаю, одна из них точно тебя отвлечет.
Ты не подумай, всё не так уж и страшно,
Рыцарь, послушай, ты же легко пробьешь стены.
Только за каждой стеной сотни тысяч подобных, но это неважно,
Ты здесь не для того, чтобы решать дилеммы.
А для того, чтобы ты не совсем огорчился,
Я напою тебя вкусным горячим чаем,
Что говоришь? Силы совсем лишился?
Как так получилось? Я, право, вообще не знаю.
Я готова шептать часами, тебя заклиная,
Каждому слову придумывать имя новое,
Знаешь, на самом деле, я вовсе не злая,
Если подумать, я просто ужасно весёлая.

В моём сердце выжжены слова…

В моём сердце выжжены слова,
Мои слёзы — реки юных смыслов,
Мои руки, помощи ища,
Ловят крылья улетевших мыслей.
Моя боль как будто и не боль,
Просто пропасть, просто жуткий холод,
Тьма ночная, душу не неволь,
Я способна утолить твой голод.
Я, как будто, не могу молчать,
Я хочу сказать так много важного,
На моей душе лежит печать,
Но теперь это не так уж страшно.
Мои тайны все уже рассказаны,
Мои чувства наконец разделены,
И теперь я не могу быть связанной,
В этом я почти уже уверена.
Мне известно, загорит моя звезда,
Может быть, пока её не ждут,
Но смотри, как светятся глаза,
Когда суть горящую поймут.

Все ночные кошмары мечтают стать снами прекрасными…

Все ночные кошмары мечтают стать снами прекрасными,
Вместо страха дарить улыбки и радость,
И я тоже хочу предвещать дни теплые ясные,
Я хочу быть тем сном, что развеет усталость.
Этот мрачный туман представляет себя легкой дымкой,
Он желает быть незаметным, не ощущаться.
Моя темная тень также хочет стать невидимкой
И ей тоже хочется уметь растворяться.
Каждая туча стремится в облако превратиться,
Быть волшебной, воздушной, невероятно прекрасной.
Да, я тоже устала с своей темнотою мириться,
Я мечтаю стать очень светлой и ясной.
Я верю, всё темное хочет стать лучше, приятней,
Каждый острый и твердый камень мечтает стать мягче,
Скучной речи хочется быть занятней,
Этот пасмурный день очень желает быть ярче.

Назад Предыдущие записи Вперёд Следующие записи