В лунном омуте тонут…

В лунном омуте тонут
Вспотевшие окна дворца
Слышно как в воздухе извивается
лопнувшая струна

Аполлон вскрыл вены белые
Искусства исполнен завет
Время мечты кончается
Тонет могучий корвет

Чтобы кости его увидеть обглоданные
брось сигарету в черным сверкающий
кафель мира

И помни, что
objects in mirror
are closer
than they appear

Это будет как Рождество…

Это будет как Рождество
О котором ты не просил
Когда в свете неоновых глаз
Оказался один

На проспекте, где люди
В суматохе вечерней спешат
И гирлянды атласных витрин
На коленях заката дрожат

Она летит на подъемнике вверх
Звезд светлей и нежнее чем секс
Для нее открывает месье
Эбонитовый ларчик чудес

Лифт прозрачный несет ее вниз
Платье цвета панических грез
Расплетается как мандарин
В эротическом танце мимоз

Точку крови размером с ушко
Ты в локте от людей утаил
Это будет, как Рождество
О котором ты не просил

Ах, если бы было лето…

Ах, если бы было лето
Ах, если бы было тепло
Лежали бы на газоне
И пили с тобой вино

Ты бы надела колготки
А я бы их разорвал
И ветер, как мальчик робкий
Подглядывать бы не стал

Но как диверсантка стужа
Крадется за воротник
Меняют резину машины
Меняя шелест на крик

И знаешь, совсем не важно
За сколько купить сапоги
Как кружатся карусели
Как ползают муравьи

Как скучно сердцу поэта
В твоей человечьей любви
И словно стартует ракета
Подальше от снежной земли

И звезды закружатся в танце
Мы выйдем из кабака
Космические засранцы
С бутылкою коньяка

Ах, если было тихо
И страшно среди могил
Ах, если бы в Эрмитаже
Давали в кафе героин

Всадник без головы

Это Питер – детка ©

Мы вышли на стрит из бара
Она была хороша
В тонких джинсах ягодицы
Острее любого ножа

Особенно в этот вечер
От снега белым бело
Дышать абсолютно нечем
В изгибах каналов — зло

Я ненавижу рифму
Но бармен крутит волчок
Ее запах, кофточка, плечи
Вштыренный нахуй зрачок

Губы, талия, стоны
В туалете у грязной стены
Я трахал ее без гандона
Как всадник без головы

Потом были танцы на стойке
Я бил кружкой по голове
Кого уже не припомню
И точно не вспомню где

Мы мчались по городу
Как вестники апокалипсиса
Он был разлит по венам
Как весна

Я вижу
Тебе это нравится

Конь бледный
Конь вороной
Конь огненный
Конь огнедышащий
Какой еще к черту конь

Лиза, Лизетта
Не смейся, сука
Я дал ей пощечину
Потом еще
Этой твари понравилось
Она извивалась как
Королева трущоб
Как бестия
Поцелуи навзрыд

Огни
Крики
Грязь
Музыка
Ебаные хачи
И все, что еще бывает в городе
Без неотложных причин

Когда я проснулся в комнате
Кажется у нее
На столике — пустые емкости
На полу — пальто

Я курил и смотрел внимательно
Как время замедлило бег
Времени действительно не было
За окнами коммуналки
Медленно падал снег

Листья и ветхие шпалы…

Листья и ветхие шпалы
Куча покрышек горит
У придорожной канавы
Нищий пропойца сидит

Выйду из душной машины
Двигатель заглушу
Средь живописной картины
Старого гада спрошу:

Есть ли, скажи, искупление?
Пропитых скомканных дней
Жизни пустой исцеление
Тихой надежды лучей

Света на дне океана
Синей полоской земля
Словно гниющая рана
Выстрелом октября

Где-то вдали пронесется
Чайка над лесом кричит
Свалки зловонная туча
Дымом багровым кружит

И ничего не ответит
Нищий себе на уме
Ветер холодный с залива
Шум проводов вдалеке

Тихо, просительно, нежно
Словно волною прибрежной
Мусором в поле шурша
Это ведь наша с тобою
Наша стенает душа
Пылью плацкартных вагонов
Черным асфальтом перрона
Утром промозглым дыша

Что нам осталось? Кроме…

Что нам осталось? Кроме
Этой весны в ноябре
Света в кричащей истоме
На каждой раздетой стене

На каждом голом заборе
Рифмы и сигарет
Блондинка в сумочке ищет
На поезд скорый билет

Отдай мне его, блондинка
Я в Гродно уеду сейчас
Чтобы только не видеть
Серой Невы гримас

Синей Фонтанки скелета
Прыгнувшего в небеса
Скажи мне какого черта?
Какого ответь хуя?

Эти перроны уходят
Заката визжат глаза
Витебского вокзала
стеклянные паруса

Купаются в розовом свете
Как порнофильма сюжет
Пусть смотрят его в кино дети
А я отправляюсь в буфет

Собака

В морозном воздухе
на свалке городской
Струится изо рта собаки
струйка пара

На шкуре след жестокого удара
Хвост полинял голодным сиротой
Чуть дальше за канавой эстакада
Машины едут, дождик моросит

Под каплями сверкает габарит
В зеркале пляшет красная помада
Визг тормозов и дама точно шмель
Измазанный в меду своем пахучем

Наехав на дворнягу едет круче
И не сбавляя ход ест мирабель
Когда ночь упадет придет кобель
К задавленной дворняге на дороге

И сев у края пес коротконогий
На впалую луну начнет протяжно выть
И звезды поумерят свою прыть
Взирая вниз на гнилостный объедок

Что вместо ужина достался напоследок
Собаке, чей последний друг лежит в сырой грязи
Прохожий торопливый, подожди
Ты слышишь?

Вой под звездами несется?
И эхом дальним в поле отдается?
Как чистый ключ из подо льда звенит

Фашист

Тучи серые низко прижались
К проводам, мелкий бес моросит
За железным мостом у канавы
Одинокая точка блестит

Под зонтом человек молча курит
У бетонной как небо стены
Здесь упала его авторучка
И растрепанный томик Парни

О поэзии в парке с Еленой
Он три долгих часа говорил
Пел про глаз ее нежную зелень
Когда нож в ее в печень всадил

Ты опала как желтая ива
Заструилась как свет фонаря
Ты была как ажурная дива
Из рассказов Эмиля Золя

Тонкий стан облепили букашки
На колготках застрял черный лист
Ты хотела учиться в Париже
А твой спутник был русский фашист

Он любил эти желтые травы
Этот мертвый огонь октября
И ему пели ржавые краны
Уходящие в даль поезда

И за скрипом товарных вагонов
У бетонной как небо стены
Слышен шелест осеннего моря
И цветут колдовские цветы

Он сомкнет твои синие веки
Соберет зелень девственных глаз
И навеки оставит в России
Твой обглоданный мухами таз

Кот

Рыжий кот возлежит на балконе
Провожает хвостом облака
Взглядом пристальным вора в законе
Наблюдает полет мотылька

О мой кот! Осень уже наступила
Догорают на небе огни
Наш корабль как белая ива
Направляется в порт нищеты

Держит путь к темной бухте залива
Где маяк одинокий горит
Слышно как ненасытная нива
Лижет бурый от крови гранит

И в очах кота — капельки крови
Когти словно клинки сатаны
Это кот рыжий выдумал море
И маяк, и поэта, и сны

Это кот опрокинул весь космос
Звезды в лужу смахнув со стола
Но кеномы печальной короста
Не дотронулась лапы кота

Нет сомнений в зрачках кровожадных
Только листья горят в зеркалах
Только ива рассыпала звезды
И задул свой светильник Аллах

Осирис

Челн Осириса раной осенней
По сиреневой дымке плывет
Поднимается пар углекислый
Солнце тусклое бьется об лед

Ветер треплет нагие страницы
Книга ветхая мерзнет одна
Может несколько слов неказистых
Унесет в поднебесье душа

Собутыльник мой бледен как ангел
На суде у Исуса Христа
Он закурит, нальет, опрокинет
Растворится незнамо куда

И Амат с головой крокодила
Прячет хвост в черной невской воде
Не найти ей себе зоофила
На пустой обветшалой земле

Челн Осириса медленно реет
Опускается в небо перо
Потому что все зло в нем истлеет
Потому что забыто добро

Миктлантекутли

В знойный вечер пойдешь в Летнем саде бродить
Желтым светом качаются тени
Ветер хладный под косточки станет светить
Оживут ветви старых растений

И зашепчет фонтана атласная гладь
Даже золото распадется
Даже невских мостов горделивая стать
Вихрем времени скоро займется

Видишь, как горят средь деревьев огни?
Это смерти святая облатка
Ты ее кожуру под язык положи
И почувствуешь: горечь осадка

Растворяется в сладости первой любви
Пес с глазами как гроздья рубинов
Извиваясь червем лижет ноги твои
Капли крови стекают с ботинок

Демон дышит в лицо
Страха обсидиан
Режет плоти нагую витрину
Запах мускусный ядом загадочных стран
Гонит прочь по аллеям старинным

Поспеши. Там где крылья под елью шуршат
Мышей черная стая повисла
В храме каменном брызжет костра акробат
Ароматные локоны выстлав

Чешуей огнедышащей
Красная дрожь
Юбка змей изрыгающих похоть
Жрица в грудь твою
Всадит отравленный нож
Зазвенит эбонитовый вопль

В голубом отражении
Тает нефрит
Это сердце твое в чаше бьется
Окровавленный череп скелета кричит
Струйка дыма багирою вьется

Все про что в жизни тленной ты дерзко мечтал
Все о чем на земле грезят люди
Болтыхается окунем мяса кристалл
Тонет в чреве Миктлантекутли

Кровь бурлит и стенает как из под земли
Рвется в небо клокочущий гейзер
В ранах глаз твоих светятся ада угли
В рот вливается Йагермейстер

Вздох. И свежий тумана глоток
Исчезают в ночи приведения
Поле Марсово. В лунном потоке цветок
Птицы странной зловещее пение

Аргентаврис

Под небом из огня
Есть город ледяной
Там ветер черный
Литию поет за упокой

А в городе том сад
Урочища мрачней
Цветы его коварнее
И ядовитей змей

Гортензия пьет кровь
Из раны брызжет свет
Стигматою узорчатой
Ржавеет страстоцвет

В саду том дом стоит
За выпуклым стеклом
Ученый ночь не спит
Колдует над столом

Он к телу пса убогого
Златые крылья шьет
Чудовище пытает всех
Кто в граде том живет

Терзает плоть
Иль страшные загадки говоря
Погасит свет в сенакуле
Луна из янтаря

Плывет над гладью каменной
Безмолвный и нагой
В пучину окаянную
Вступает Антиной
И рады жертве ангелы
И золотится Стикс
Чайки кричат над гаванью
Мост за мостом повис

И Аргентаврис там
Парит с раздвоенной главной
Как Будда, что из гордости
Раскроил череп свой

В очах его огонь
Безжалостный горит
Уничтожая все
В чем сам себя не зрит

Лепидоптерофилия

Мотыльков имена — невозможно учесть,
не насытить познания голод
Посвящение бабочкам — высшая честь
Что творит господин энтомолог

Он на вкус проверяет названия их
Меланаргия, Лаодика
Горче звезд, выше моря валов роковых
Красота их невинных кутикул

Шелкопряд, Агриппина,
и ангельский взгляд
самой крохотной Ацетозеи
Не обманут охотника опытный взгляд
неспроста вы сегодня надели

Линжери, кэтсьюит, балконет, пеньюар
Скажешь — и рука ослабела
Влажных джунглей сугробы
осветит пульсар
под раскрасом Сатурнии белой

В глубине синих гор и лагунах озер
дремлет мрачная тень интеллекта
Притворится цветком и пустой разговор
вспыхнет яростней молнии Зевса

Махаон — южных звезд, королева ночей
Девадаси тантрических странствий
Чтоб тебя приманить
Голубые огни я зажег в храме
Амаруканчи

Среди злата миазмов
И красных купюр
Я молюсь на твои монокини
Люэтическим ветром вонзились в меня
вожделенные стрелы богини

Скорпиона игла и панический бред
в поцелуях смешаются краски
Кровь, помада и лилий тигровых букет
в предвкушении бессовестной сказки

Но дотронься до жала и белый нектар
хлынет лавой на волны гипюра
Йони сладких надежд
Гримуар падших дам
Ветер ада на крыльях амура

Я тебе покажу Антарктиду смертей
где, никто никогда не летает
где от взгляда спадает с петелек бретель
и воск страсти предательской тает

Nupta Contagioso

«Заживо жертвы свои он привязывал путами к трупам
Так, чтобы руки сплелись и уста к устам прижимались»
Вергилий, Энеида, Книга Восьмая

Я свяжу тебя
Ты будешь моей королевой
Мертвой плотью своей
Мой горячий язык обнимать
Уста липнут к устам
Руки ищут отсевок
Как возможно мгновения жизни собрать?

Прямо здесь
Пока горит моя сигарета
Пока поезд приходит на станцию «Рай»
В небе томном взорвется костром ядовитым комета
И покроется язвами лезвия жадного сталь

Потерявшая путь
В электрических бликах
Лобзания
Наше тело гниет
Изгибаются бедра луны
Королева!
За полчаса до падения
Слышишь?
Крик животного
в пепле звезды

Ты на троне
И вздох вожделения в партере
Прикоснутся к скелету
желает вся наша родня
Падших ангелов сонм
Сатаны флибустьеры
Все пришли с низвержением поздравить тебя

Разлагается в пламени
Твое обнаженное тело
Раймонд Луллий закрутит
Бумажный волчок
Аверроэс разделит на два
Смерти дозу умело
И просверлит дыру в мироздании
Черный зрачок

Беснование огней
На краю взбунтовавшейся ночи
Кто же умер сегодня: ты или я?
Если плоть распадется, когда ты сомкнешь свои очи
Сколько гнить соизволит бессмертная наша душа?

Вьется саваном дым
Истлевает моя сигарета
Догорает преступных страстей холокост
В глубине темных впадин
От жадных касаний рассвета
Я хочу сохранить наркотический вкус твоих черных волос

Стансы Ванессы

Алетейя — магнолия, белая маска
На чернеющий череп натянутый жгут
Отражается в зеркале страшная пляска
Перламутровой кровью наполнен сосуд

На пиру омофагии
В белом плавится Лея
Желто-красным костром
Догорает заря
И усталые плечи голубой Саломее
Обвивает орфической вязью змея

Тихо грезит качаясь
Афродита под кайфом
Средь разбитых сосудов
И улиц пустых
Семя неба блестит изумрудным подарком
Самолетов скелеты пьют звездную слизь

Их тела — нагромождения вони
Невозможности душам чаек вольных уйти
В ту страну, где пасутся на живом небосклоне
Ангелических стад
Ледяные киты

Хладный ум йогом черствым
Вплетается в улье Ванессы
Фанес огненной бабочкой
Здесь создает и сейчас
Проявляя все то, что скрывает она под одеждой
Водопад золотой
и крылато-певучих дорад

Разомкни все дворцы
Всех архонтов, деканов, литургов
обмани и увидишь как дом из песка
Размывает волна вожделенней
Чем стрелы амуров
И желанней чем дервишам в знойной пустыне вода

Заструится сквозь воздух остывший загадка
Словно чьи-то шаги в переулке немом
Рыцарь верит в любовь
А его златовласка
Делит ложе с огромным седым пауком

Свет звезды на восходе пугающе нежен
Освещает сплетение рук овитых клешней
На рубиновой коже чей цвет был процежен
Через рану лазури продетой иглой

Ты забудешь его. На измятой постели
только нить паутины и одиннадцать стрел
Ты откроешь окно и почувствуешь ветер
за тобой из далекой страны прилетел

Червь

Когда сердце ночи жирное
в болоте желудка тонет
Не успев об ноги разбиться
вдребезги
В глаз черничный
пророет

Отверстие, что
как рана
как воздух
как дождевая вода

Манит червя наружу
испуская стоны
и звуки
из ниоткуда в куда
в первоначальный ужас

В земле фиолетовой
червь светится
как фараон
…молчание…

И темень космоса мечется
исполосывая мироздание
светом
формой
дождем

издевательски
сексуальным
подставляя вместо слова вагина
пролом

и снова
рвется
как воздух
как рана
как отчаянье

Изгибая тело
в угоду холодных линий
прикоснется исподтишка
ядовитые губы
сдвинув
осень

и  тишина
шаги
раздавленный червь

Орхидея

За стеклом томится орхидея
Звездный свет на белых лепестках
Холод подбирается умело
Стебель стиснув в каменных тисках

Но нет страха. В бледном отражении
Только свет далекого костра
Только ледяное исступление
Только пепел голубого дня

Холодней убийцы глаз растение
И белее кожи мертвецов
Красота его как преступление
Суицид изысканных духов

Дама

На небе красный шлейф
Как острый серп разрезал
На полосы янтарную зарю
В запахнутом пальто поэт без политеса
Отбросил шприц в вечернюю траву

И чудится ему, что копошатся змеи
На черном синяя струится чешуя
Усталая рука как сом в воде немеет
Как рак на вертеле смеются облака

В голубизне озер парят кариатиды
Вздыхает зелень трав мучительной волной
И розовый дворец одетый в мех Киприды
Перевернулся к низу головой

Цветок горит как рана Адониса
Среди пурпурной тьмы
Растерзанный мечтой
Что невозможностью своей
Пронзила сердце
И  ум изранила коварной красотой

Лишь прикоснись к цветку
И  сбудется проклятье
Камелии бутон падет к ее ногам
Прикосновенья шелк
И дамы стройной платье
Шуршит подобно шалым камышам

Она идет как лето, на скамейке
Не шелохнется скрюченный поэт
Ее улыбка — искра, в изоленте
Электропровода замотанный скелет

Деревья перед ней склоняются в поклоне
Младые перси трогает Геспер
И капли света на ее подоле
Он превращает в блики гидросфер

Она вступает в пруд и падает в объятья
Красавицы луны, не поднимая век
Они плывут легко соединив запястья
И слышится в ночи пугливых звезд разбег

Все спокойно…

Все спокойно
На блюдце чашка
Звонкий снег
Под струей фонаря
Русый волос повис игриво
На изгибе ее бедра

Но дороже мне грации лани
Ифигении бледный скелет
Что стоит на наосе в храме
Уже тысячи лунных лет

А за холодом мраморных статуй
Закипает холод иной
Он вливается через окна
Ненасытной жгучей волной

И кричу я, как раненый Марсий
Выпирая навстречу ладонь
Не свети мне! Но только ярче
Безрассудный пылает огонь

Сердце бьется в груди, бедняжка
Как собака во тьме скулит
И как будто еще не верит
Что другой из него говорит

Он разделит тело на части
И повесит на гвоздь стилет
Вы тогда заходите в гости
Поиграем костями в крикет

Все спокойно
На блюдце чашка
Звонкий снег
Под струей фонаря

Двери настежь распахнуты…

Двери настежь распахнуты
Платье по залу плывет
Призрак дамы обманутой
Роз увядших букет несет

Шарль Буль ей в ноги кланяется
Эмалевых ваз фонари
Закатной истомой наполнены
Пластины из маркетри

Фарфоры из Льежа, люстры
Ваты ажурный фаянс
Фавны в прыжке застывшем
Делают реверанс:

Ваше величество! Все исполнено
Гобеленов горят костры
Паркетов узоры взломаны
Плачущие огни

Повсюду истошно качаются
Вздернута на виселице заря
Император кричит отчаянно:
Она душит меня!

Дама в белом, руки вязкие
Как опиум кружат сердце!
Убейте! Освободите!
Духов ее нежный Освенцим

Колени трясутся
под кожей царственной
Лопнул бронежилет
Это кариатиды
Исторгнули каменный свет
Облаков ворсяные стаи
Качают луны престол
На площади тает в пламени
Александрийский столп

Назад Предыдущие записи Вперёд Следующие записи