RSSVlad Țepeș: Сказка о Святом Валентине
25 Фев 2017 Нет комментариев
рубрика: Проза Tags: Fr. Gilel Ben Shahar
Черные коридоры Бездны между пропастей, скал и ущелий, извилистых троп, затопленных болотистых низин, склоны и кручи совершенно пустых холодных троп туманные и скользкие — с искаженной, ломаной энергетикой – Врата Ада Самаэля — для меня много веков — были подобны родному дому – я почти не спал – я блуждал по этим дорогам и водил души туда и обратно. И сейчас возвращение к жизни земной не стало для меня препятствием на путях новых странствий в Бездне. Ночью я вышел из тела и отправился в Ад. На пути между восьмыми и девятыми вратами – мое внимание привлекла пещера – грот в скале. Я вспомнил, что там томился один из пленников – одна из душ, о которых я вечно забывал, не пытаясь разрешить их судьбу. В Аду было много заключенных и запертых — и Самаэль дал мне ключи, чтобы я на свое усмотрение мог вводить и выводить души через все Врата Его Ада.
Я вспомнил поговорку: «Если я попаду в Ад – то буду с вилами». Дал же Самаэль столь редкий дар за долгую и верную службу.
Итак, я вошел в пещеру и увидел перед собой печальную картину. На гранитном алтаре был простерт мученик, он на вид был совершенно мертв – его кожа была бледно синей, местами обглоданной до костей. Ему в горло впился огромный черный паук, который накрывал почти целиком его бледное обнаженное тело и, кажется, умер на нем.
Я подошел близко, снял с него паука, легкого, как пушинку, ибо паук был мертвый и сухой, как мумия — и пленник тяжело вздохнул и открыл глаза. Он попытался приподняться, но у него, кажется, не было силы. Я подал ему руку и помог встать с алтаря.
Он тут же бросился на колени, глядя на меня умоляюще:
-Владислав, ты пришел за мною! Hoc erat in fatis. Horribile dictu. Самаэль наказал меня, вот уже почти два года я лежал, как мертвый в этом склепе. Паук высосал всю мою кровь, а в тело мое — слуги Самаэля запускали сущностей. Я не знал, что творилось с оболочкой, и оболочка не знала, где моя душа — это ведь так страшно – терять себя.
-Валентин, снова тот же вопрос: «Знаешь ли ты, за что был наказан?»
-Знаю,- прошептал пленник.- Duro flagello mens docetur rectius.
-Желаешь ли ты покаяться?- спросил я лукаво.
-Calamitate doctus sum. Я готов на все,- ответил Валентин.- Если так будет угодно Самаэлю.
-Ты готов идти сейчас?- спросил я.
-Я обессилен, прикажи накормить меня,- прошептал Валентин.- И я пойду. Ignavia est jacere dum possis surgere.
Тогда я поднял с алтаря колокол.
В пещеру вошел Самаэль в черной короне и железных латах, ведя по руки душу грешника.
Самаэль бросил душу на землю, и я толкнул Валентина к нему. Пленник немедленно прокусил горло грешнику своими стальными клыками и пил кровь, пока почти вся не вышла из тела.
Тогда Самаэль оттолкнул Валентина и посадил на пленника паука, который немедленно ожил и, пустив жало в свежие раны на горле – допил оставшуюся кровь.
Потом Самаэль щелкнул мертвыми костяшками, и демоны внесли в пещеру пучки сухого хвороста.
-Нет!- сказал Самаэль.- Не жгите на Девятых, несите на Третьих Врата и там внутренности предайте огню, а скелет наполните гнилью и черной слизью и бросьте в ров перед Первыми Вратами Ада. Душу мы загубили. В теле — сущность. Не пройдет и полгода, как оболочка заживо сгниет.
Самаэль довольно улыбнулся, и Демоны вынесли обескровленную плоть.
-Кто был Хранителем?- спросил я Самаэля.
-Сатан,- ответил Самаэль. – Предоставим по времени замену. Сильный был колдун.
-А я тогда кто?- тихо спросил Валентин.- Если вы меня почти два года здесь держали.
-Молчи, щенок,- гневно сказал Самаэль.- Я тоже из сонма Элохим, это ты забыл, когда хулил всея вокруг бездумно. De lingua stulta veniunt incommoda multa.
Валентин умоляюще сложил руки, и Самаэль слегка постучал косой по его спине:
-Hominem te esse memento. Поднимись, и служи верно.
Валентин поднялся, его кожа после расправы над душой колдуна порозовела и приобрела нормальный цвет, а рана на шее затянулась.
Самаэль сделал знак демонам, и они вынесли обескровленную душу и хворост.
Я же подал Валентину шерстяную рясу, и мы отправились в путь.
На святом Афоне в монастыре Филофей в своей сухой и теплой подземной келье, как прежде спал многовековым сном мертвый старец. Это был не скелет, а очень хорошо сохранившаяся мумия. Когда мы с Валентином переступили порог кельи – старец приподнял голову, так словно уснул за чтением святого писания и только что проснулся. Валентин бросился на колени, и хотел было прижаться губами к костлявой сухой руке, но старец гневно зашипел и приказал исповедоваться. Тайны исповеди в монастыре Филофей веками оставались тайнами. Затем старец прочитал на греческом и старославянском молитву разрешительную молитву во отпущение грехов — δεσις τῶν ἀμαρτιών — и затем коротко спросил: «Куда Царь Смерти Малах Ха-Мовет определил сию душу? В раю ему явно не место, а в чистилище надолго застрянет». «Обратно в Ад,- коротко ответил я.- Служить своему Владыке». Старец криво усмехнулся и, наконец, позволил Валентину поцеловать его сухую руку, и затем вновь погрузился в глубокий сон.
Тогда мы вышли из монастыря и, отойдя на полмили, очертив круг, прочитали несколько заклятий, после чего стояли снова на родных Тевтобургско-Шеольских Вратах Ада.
Затем мы вернулись в Ад, и вышли в пещеру за Вторыми Вратами. Там стоял еще один гранитный алтарь. Валентин послушно сбросил рясу и лег на алтарь. По его телу прошла дрожь, когда я взял в руки ланцет.
-Пытай, мучай — я все равно не отрекусь. Я покаялся, но я не отрекся,- тихо сказал Валентин.
-Я тебя заклинаю Именами שטן, Diabolus, מלך רע и מלך המות, что никто не требует от тебя отречения. Есть души, которым не место выше Ада. А в монастырь я тебя водил затем, чтобы ты своим покаянием загладил вины перед Сонмом, ведь Самаэль тоже Элохим.
-За тобою Сила Самаэля, за тобою Его Воля,- прошептал Валентин.- Optima fide.
Я вновь провел ланцетом по его коже и резко вонзил во плоть и вырезал сердце. Валентин даже не вскрикнул. Я положил его теплое сердце на весы, а на другую чашу положил перо. Сердце уравновесило перо.
-Уже хорошо,- сказал я, заворачивая сердце в черную ткань.- Я буду хранить твое сердце. Теперь я твой Сатан, слушай меня, я в ответе перед Владыками за каждую душу, что мне поручили.
Затем я достал два кристалла – золотистый и черный и покрутил перед его глазами.
-Тебе какой?- спросил я с улыбкой.
-Черный,- умоляюще прошептал Валентин.- Владислав, такие как ты свободны и в раю и в аду — в своих деяниях. Ты когда-то построил много монастырей. Не у каждого столько заслуг перед небом. Я же считал себя проклятым и отверженным. Что ж! Ты сбросил с меня Печать Нечестивого. Но не терзай меня излишним светом. С черным кристаллом в груди — я принесу больше пользы Аду.
Тогда я вложил в его грудь черный кристалл и смазал рану черной водой, что стояла поодаль в чаше. Рана немедленно затянулась.
Валентин встал с алтаря, склонил колени передо мной:
-Ад видит и Ад знает,- тихо сказал он.- Что я клянусь в верности моему Сатану. Будь для меня тем, в кого я верил, и я исполню все возможное и невозможное, ради блага Ада и Моего Дьявола.
После этого он поцеловал обе моих руки. Я дал ему черное облачение и черные доспехи:
-Пока по поручениям полетаешь.
-Меня выпускали уже несколько раз за этот год. Самаэль оживлял и приказывал работать, а потом обратно – на алтарь под паука.
-Да я помню. Самаэль тебя как — то приводил к достойному собранию. Ты рассказывал о себе. Ты был консулом в прошлое время.
-Да, я был консулом в Риме, в то время меня звали Marcus,- тихо сказал Валентин.- Forsan et haec olim meminisse juvabit.
После этого Валентин достал из – под рясы, что была на нем прежде — алую гвоздику.
-Я сорвал ее в саду возле монастыря – тихо сказал Валентин.- Знай, Владислав, что я дал тебе клятву, и я не отрекусь, все, что ты скажешь – исполню для тебя. Verum nobile debet esse stabile. Я верю в твое милосердие ко мне.
-Мне не дарили цветы на 23 февраля.
-Я подарил. И я тебя не разочарую — и в астрале и при встрече. Res, non verba.
Я обнял Валентина и даже поцеловал его:
-Храни верность своему Дьяволу.
-Dum spiro, spero,- тихо сказал Валентин.- Impavide progrediamur. Встретимся в Аду, и я буду служить тебе так, как прикажешь, мой Господин. Зови меня, и я буду исполнять. У меня не железное сердце и оно в твоих руках.
23.02.2017 г.
