Orgia sanguinea

Вожделеющая, вожделенная,

Смерти, музыки, воли пленная,

Приходи плясать на Вальборгию:

Асмодею устроим оргию.

Под десницею, под Кернунновой,

В серебре ритуала лунного

Кровью алою, белым семенем

Древеса окропим весенние,

Дабы Солнце цвело во славе.

Ио! Ио! Мария, Аве!

Сказка о Мумии (первоапрельская)

Сидели вдвоем — Мумия и Старый Черт — подмигивали друг другу и рассуждали.
-В очередь выстроились желающие подпитаться нашим светом, — сказала мумия.
-Я съел всю очередь,- ответил старый черт.
-А я съем тебя,- ответила мумия.
-Не ешь меня, ответил черт.- Я тебе десять таких очередей подгоню.
-Хорошо,- сказала мумия.- Только не сиди у моих ног, а то пока ты сидишь у ног, ты ешь мою очередь. Лучше встать за моей спиной.
-А не боишься, что я тебя съем?- спросил старый черт.
-Мною кто угодно подавится,- улыбнулась мумия.
-И вправду,- ответил черт.- Ты совсем несъедобная.
-Давай так,- сказала мумия.- Половину очереди ты съедаешь, а вторую половину я осеню своим светом — и в итоге все счастливы.
-Нет, сказал черт. — Я не хочу с тобой делиться, я хочу съесть всех один.
-А я не хочу, чтоб ты никого ел, я хочу всем светить,- сказала мумия.
Боролись мумия с чертом, боролись — да и слились в двуголовое чудовище, да так удачно, что 10 очередей тут же побежали смотреть на этого монстра.

1 апреля 2015 г.

Asmoday

Асмодей! Асмодей! Асмодей!
Искуснейший Воин и мудрейший Наставник,
Да будешь ты благословен во веки веков!
Асмодей! Глава Легионов Сил Непобедимых,
Грозный и могущественный воитель!
Прийди и встань за спиною моей,
Дабы вместе со мною ты сражался
В час дневной и в час полуночный.
Всюду стражей расставь, дабы чистой и ясной
Была сфера присутствия твоего в Малькут.
Дабы ты преподнес новый урок тем,
Кому прежние уроки твои были невнятны.
Пусть бесплотные воины твои воздвигнут
Цитадели каменные, что крепче и тверже гранита,
Дабы неприступными были твердыни алтарей твоих.
Но там, где в упадке сила, где дары твои забыты
И брошены — восстанови должное равновесие
И баланс Вечных Весов.

февраль 2015

Гилель и Инанна (Разговор на Солнцестояние)

Cтоим вдвоем, взявшись за руки на верху Зиккурата в Уруке. Запустение и мрак царят там, где прежде было солнечно. Ветер немилосердно гонит песок над Зиккуратом, точно над могильным курганом. Сколько прошло столетий с тех пор, как здесь цвели Сады?
Она — с покрытой головой в белых развивающихся одеждах. Я — во всем черном, стою, укутавшись в свой белый талит. Богиня в белой маске, а я в золотой.
-Гилель,- тихо говорит она.- Ты уже никогда не снимаешь свою погребальную маску?
-Честно говоря, я не хочу ее снимать, — говорю ей в ответ.- Но я готов это сделать в кругу Кадошим, когда остальные мне представят Древние Знаки Посвящения.
-Но Сила говорит через жрецов,- возражает Инанна.
-Сила говорит через всех, через каждого человека. Просто не все ее видят и слышат. Частица Бога — есть в каждом. Но что теперь поклоняться каждому столбу? Мне важны лишь те, кто вспомнили, кем были Тогда.
-Но их так мало,- с грустью сказала Инанна.
-Я знаю, но я вижу всех и каждого. Я всех вижу насквозь.
-Гилель, они просто люди, они изо всех сил стараются, но не могут.
-Почему смог я?
-Ты просто реинкарнация.
-И они тоже. Но я почему-то смог найти в себе силы все вспомнить, а они — нет.
Инанна грустно улыбнулась:
-Я всей душой за них болею. Я хочу им помочь и даю силы, но они не слышат меня.
-Инанна, скажи, ты говорила с ней на праздник?
-Она просто призвала меня, и я вошла в ее тело. И она не видела, как я вошла, и как я ушла. И не поняла, когда я говорила через нее, а когда говорила она. Она — просто сосуд для меня. Я могу войти, могу выйти и она этого не чувствует и не знает. Она просто всем телом и сердцем ощущает мою силу на себе. И как я ей расскажу, что ей нужно, чтобы трансформация сознания завершилась, если она не отличает моих слов от своих человеческих. Нужно сломать замок в сознании, но ей будет больно и страшно.
-А я заперт в живом теле на целую земную жизнь. Я сам этого хотел. Я устал скитаться от места к месту, от памятника к памятнику, от алтаря к алтарю. Я выбрал себе одно-единственное в мире живое тело, чтобы мог сам обратиться к другим Посвященным.
-Вот и я каждый день об этом мечтаю,- грустно сказала Инанна.
-Ну так останься в ней и не уходи никогда, — ответил я.
-Что ты?! — воскликнула Богиня.- Как я могу отдать мою силу человеку? Как я могу позволить позорить Дар и Имя?
-Чем она позорит, скажи честно?
-Она много лет от моего Имени и моей силой наводила порчи, вторгалась в чужие сны, причиняла вред, вместо того, чтобы любить своего мужа, а потом удивлялась почему у нее в жизни почти не осталось Любви. Знаешь, у нас в Храме был такой обычай. Каждая Вавилонянка должна была раз в год приехать в мой храм и отдаться первому встречному за деньги, которые передавались потом Храму. Это было самопожертвование. Мое Имя нельзя позорить, ради меня нужно жертвовать собой.
-А помнишь, что делали мы с тобой?
-Мы с тобой встречались наверху Вавилонского Зиккурата. Ты приезжал весной со свитой и в роскошных одеждах, сияющих золотом, и поднимался ко мне один. Ты был в теле Царя. А я ждала тебя в теле Верховной Жрицы. Ты поднимался ко мне на Зиккурат, и бросал меня на алтарь. И мы занимались любовью. И это была обязательная церемония плодородия. Жрица не знала зла и не умела вредить, поэтому я и была в ее теле. Она была чиста и невинна сердцем, но в любви была совершенна. Как объяснить современному человеку, что Древние Боги не желают причинять вреда людям, что они хотят возродить свои культы и нести мир и любовь.
-И за это ты наказывала своих нынешних Жриц, потому что они не могли жить, как та Древняя?
-Они не знали, не умели. Моих Жриц в Вавилоне с 3х лет готовили для Служения. А современные просто призывают мою силу и часто недостойно распоряжаются ею. Оттого я их и наказывала потом. Но особенно часто я наказывала ту, чье тело выбрала для себя.
-А теперь ты ее совсем убить хочешь?
-Да,- ответила Инанна. — Навсегда убить, как человечка. Помоги мне, пожалуйста, Гилель.
-Я тебе изо всех сил помогаю. У меня полно своих дел, а я последние 2 недели только и занимаюсь астральной работой с твоей жрицей. Помоги ей сама.
-Нет,- ответила Инанна.- Ей нужен толчок извне.
-Все знают легенду про Вавилонского Царя Гилеля. Или не все. Мне нет до них дела. А я устал от бесконечных снов про Вавилон. Я хочу жить здесь, а я живу там — в моих воспоминаниях. И кому я это докажу? Только тем, у кого открылись глаза, только тем, кто проснулись.
-Почему ты не можешь поговорить с ней так, как со мной?
-Потому что она не Богиня. Она просто один из многих сосудов для твоей энергии. Когда я увижу, что она дала Клятвы по Законам Древней Чести, тогда я буду говорить по-доброму, как принято у Нас. А пока она для меня одна из многих.
-Но я-то выбрала именно ее!- утверждала Инанна.
-Ну вот только поэтому мой гнев пока ее и милует.
-Царь, давай я сама ее накажу. Я просто сделаю так, чтобы она испытала удар, боль, чтобы удар был очень сильным. И тогда замок на ее сознании сломается. И она будет плакать от того, что я в ее теле и все помню, но куда ей будет деваться с этой одержимостью? Она везде будет чужой.
-Нет,- перебил я.- Она станет для Нас Сестрой. Сестрой для всех Проснувшихся. Сестрой для таких же Посвященных, как она. Но только, когда даст Полные Клятвы.
-Ты научишь ее, как дать их?
-Она сочтет, что это насилие над ее душой. Когда у нее выхода не будет, она придет ко мне и спросит.
-Может просто отдашь ей Ритуальные Ключи?
-Зачем? Она получит Силу, а Клятвы не даст. С такими Ключами она причинит окружающим много вреда. А потом нам с тобой вдвоем придется опять ее наказывать. Я не вижу выхода из этой ситуации.
Я знаю одно. Ключи я передам только тем, кто доказал Нам Настоящую Верность.
-Вот что Гилель, — сказала Инанна.- Возьми мою погребальную маску и храни ее для моей единственной избранницы. Ту погребальную маску Древней Жрицы, что нашли при раскопках на моем Зиккурате.
-А с другой своей жрицей, что ты будешь делать?
-А другую я отдам на корм червям,- сказала Инанна.- Она будет мучиться и проклинать себя — свое тщеславие и безумие — всю оставшуюся жизнь.
-За что ты так поступишь?
-За то, что очень долго оказывала непочтение к Древнему Царю. Я все сделаю, чтобы Гилель был счастлив.
-Знаешь, мне все уже отдали свои погребальные маски. И Тутанхамон приходил, и Хатшепсут, и Соломон… и даже падишах Шах-Джахан. У меня их целая коллекция — ваших погребальных масок. Я не знаю, куда мне от них деваться!! Я древний покойник в живом теле, я слышу и вижу всех остальных покойников, и никого не могу разбудить. Я обозреваю мертвое войско и уже готов отдать приказ — занимать тела. Но вот куда мне потом девать одержимых? Как мне потом успокоить их всех и объяснить, что они просто реинкарнировали. Что души перерождаются и возвращают древнюю память?! Что проснувшимся хочется собраться где-нибудь вместе и рассказать друг другу, кто и как жил в те времена. Пообщаться между своими. Мне нужны Верные, кто будет помогать мне будить остальных, кто будут слушать мои советы и придерживаться Правил Братства. Им я открою Тайны и дам бесценные Ключи Силы.
-Я обещаю, что моя жрица будет верной тебе помощницей, если только я смогу сама закончить ее посвящение.
-А если не сможешь, она будет томиться еще год или больше, ожидая своей очереди на сожжение души в горне Молоха в сполохах Адского Пламени.
-Зато, я наконец-то открою Глаза в Человеческом Теле, — улыбнулась Инанна. — И все кругом будут видеть Живую Богиню, точно сошедшую с древних храмовых рельефов, и восхищаться, затаив дыхание. А потом у Богини будет свой Храм и свои Жрецы.
-Сила дается за Верность,- повторил я уверенно и убежденно.- Когда она докажет, что она по-настоящему Верная, я открою ей Дар.
-Пусть готовится к Последнему Посвящению,- повторила Инанна.- Сначала ей будет страшно и больно, но потом она поймет и простит Нас с Тобой.
-Пусть готовится!- ответил Я.- Врата настежь открыты.

Туман развеялся, и Я опять стоял у алтаря. Неужели Я один призывал на праздник родную сестру?!
И там и здесь — Я оставался собой. Теперь Мне нечего искать, и ждать, кроме встреч с Посвященными.

22.12.2014 г.

 

Денница и Сергей Радонежский

Когда Дух по ту сторону…

Выбегаю из машины. Снег падает на лицо, строения вокруг мелькают, как в тумане. Я останавливаюсь перед дверями Троицкого Собора, но лишь затем, чтобы ненадолго отдышаться. Щурясь, я смотрю с снежное вечереющее небо. «И вот так веками,- проносятся обрывки мыслей.- Все одно и то же. Везде одно и то же.» Резко открываю дверь, сразу направо — заказать за здравие. Пишу 5 имен, покупаю 5 свечей.
Дымно, душно, очередь к раке с мощами. Я очередь не занимаю, аккуратно проталкиваюсь к подсвечнику.
Над ракой в клубах ладана и в зареве лампад поднимается белая тень старца.
-Здравствуй, Денница, рад приветствовать тебя.
Старец подходит, улыбаясь благосклонно.
Мне становится легко и спокойно:
-Здравствуй, Сергий, я из Ган-Эдена. Прямо от Владыки.
-Кого на этот раз хочет упокоить Наследник Престола?
-Ну что ты, Сергий, не упокоить, а воскресить.
-В кои-то веки Денница делает доброе дело.
-Сергий, Страшный Суд начинается! Иные сатанисты заблаговременно похоронили свои души, надеясь избежать Суда. Они долгие годы творили беззакония с помощью демонов, а потом и вовсе передали им души. Вот я желаю им здравия, я желаю им очнуться в телах. И коли зрение у них открыто, да узреют они наяву, как страшно мучаются их души.
-Истину говоришь, Денница. Какое самое ужасное наказание для человека? Это когда болевые рецепторы отключены, зато душа черна, как смерть и грешна как Иуда и Понтий Пилат, и Саломейа вместе взятые и все муки души самые страшные чувствуются как боль в живом теле. А потом наоборот — резко включаются рецепторы и чувствуют живую боль. И такие колебания — до бесконечности.
-Тогда каждое перемещение в Аду для такой души — пытка несравнимая. Их нужно держать в самых дальних углах, на железной уцепи, столь они укоренились в невежестве.
-Ладно, Денница, я понял тебя. Посмотри, какая ко мне очередь огромная, все жаждут моего благословения. Кого нужно почистить, кого благословить или исцелить, кого оградить от опасностей. Но я вместо них всех — говорю сейчас с тобою.
-Сергий, ты даешь Слово?
-Денница, я тебе клянусь Днем Солнцестояния, священным для всех Верных, что сегодня подниму легионеров Лавры и направлю на поиск мертвых душ немедленно. Пусть же горят свечи за их здравие! К вечеру их души будут возвращены в законные оболочки, прямо по месту последнего пристанища. У меня еще вопрос — сущности закреплены в телах или придется жестко выталкивать?
-Нет, Сергий, никаких знаков, удостоверяющих причастность к Древним Культам у них нет. Сущности уже уходят, а они все не могут прекратить … делить мир на черное и белое.
-Все, — кивнул Сергий, теперь я полностью в курсе. А то устал лежать в этой раке, порою вообще без новостей. Я тебе клянусь, Денница, усиливайте каналы вывода потоков, я же своими силами заведу все мертвые души обратно.
-Воистину Сергий прав! Как им еще показать степень их вины, кроме, как вернуть души, и Открыть Врата для Снисшествия Огня.
-Верно, Денница, коли Суд уже настает, то и Огнь будет спущен на Солнцестояние. Что отмеряно в мире горнем, то неизбежно в мире дольнем! Ладно, вернусь в раку, пока священник не спохватился. Он-то единственный, кто здесь видит Меня.
-Ступай, Сергий, и я пойду, мне готовиться нужно.
-Вы будете вдвоем?
-Как всегда. И даже смерть Нас не разлучит.

вечер 19.12.2014 г.

Михаэль и Махакали

Ночь Солнцестояния. Звонкая, оглушительная тишина стоит над Николо-Архангельским кладбищем. Все спят – и живые и мертвые. В полночь, на купол церкви сходит огненный луч — яркий и светящийся, как меч. Луч проходит через алтарь и принимает зримую форму. Архангел в светящихся доспехах и большими крыльями за спиной уверенно проходит Царские Врата и спускается с амвона.Вот он уже проходит сквозь церковную стену и светлой тенью медленно обходит могильные ряды. Клубящимся черным дымом навстречу ему встает другая тень – женская фигура, обвитая змеей. Архангел резко направляет на нее поток света, и тень вздрагивает под огненным лучом.
-Стой, не двигаться,- говорит Михаэль.- Ты кто?
-Михаэль, я Махалат,- тень молитвенно складывает руки.- Пожалуйста, не свети мне в глаза. Выслушай меня.
-Молчи, змея,- отвечает Михаэль.- Много вас тут ходит демонов в Канун Страшного Суда. Вот сейчас подниму меч и загоню тебя обратно в могилу.
-Но я Хозяйка Кладбища,- пытается возразить Махалат.
-Что?- в голосе Михаэля звучат ноты гнева.- Это Моя Церковь. Это Мое кладбище. Я здесь Хозяин.
-Но я Хозяйка, другого маленького кладбища,- пытается возразить Махалат.
-Ты здесь вообще никто,- твердо отвечает Михаэль.- Твои храмы разрушены, твой культ в упадке, ты нам ничего не докажешь.
Михаэль направляет на нее меч и начинает жечь своим пламенем.
Тень начинает пульсировать, змея, обвивающая ее ноги, переползает на шею, у нее появляются еще две пары рук.
-Михаэль, Я не Махалат, Я Махакали! – во весь голос кричит тень.
-У тебя здесь нет храмов, Махакали, у тебя слабый канал,- упорно твердит свое Михаэль.
Тень продолжает пульсировать и в третий раз меняет очертания – лишние руки исчезают, над головой появляется белое покрывало.
-Михаэль, я не Махакали, я Мария Скорбящая,- изо всех сил кричит тень.
Михаэль изо всех сил размахивается мечом:
-А ну быстро вошла в свою икону, женщина. Сиди там и молчи, пока я провожу зачистку рядов на моем кладбище.
Тень становится обратно черной и многорукой:
-Подожди, Михаэль, мне нужно с тобой поговорить. Я хочу попросить тебя о милости!
-А если я сейчас начну облики менять!- гневно восклицает Михаэль.- Вот возьму и явлюсь в том виде, как я в Индии являюсь, или как являлся прежде в Египте, и не страшно тебе будет на меня смотреть? А просить меня о милости не надо, все давно в решено Ган- Эдене наперед.
-Но я же не для себя прошу! – покачала головой Махакали.- Я прошу за моих жриц.
-Ты разрушительница невежества, а твои жрицы – его живое воплощение,- с укором сказал Михаэль.
-Но прости их, Михаэль!- продолжала Махакали.- Ведь они люди, просто люди. Они пытаются быть для меня правильными, быть хорошими, сделать лучше для своей Богини.
-И ты, индийская Богиня, не научила их до сих пор следовать дхарме?
-Но смотри, Михаэль,- попыталась оправдаться Махакали.- Мы смотрим с тобой на мир с противоположных сторон. У нас с тобой совершенно зеркальные понятия о святости и пороке.
-И вместе с тем, ты остаешься чистой, даже будучи черной тьмою. А твои жрицы – они после кладбищенских прогулок напоминают ларцы с десятками лярв и мертвецов. Они порою насквозь изъедены астральными паразитами и червями. Иногда хочется взять такую, уложить на алтарь и вычистить из нее всю дрянь.
-Они люди, они не умеют чиститься.
-Но ты-то умеешь чиститься,- возразил Михаэль.- Почему не научишь их?
-Они не умеют заключить со мной Великий Договор. Кто сумел заключить, тем я все рассказываю, но таких единицы и среди тех, кого ты собрался чистить — таковых нет.
-Я знаю. Так и за кого ты просишь? Неужели ты не смогла донести до своих жриц, что все, что делается на кладбище имеет эффект зеркала. Что весь вред, что они причинили своим земным соперникам по прошествию времени вернется им обратно?
-Это везде написано,- пожала плеча Махакали. – Но разве человеку можно объяснить, что чем больше он причинит вреда ближнему, тем тяжелее будет сам страдать в будущем. Люди же с удовольствием верят в сказки про безнаказанность и вседозволенность.
-И что можно творить беззакония у нас на глазах, и мы будем все это пропускать, будто так и надо? – поддержал Михаэль.
-Входя на кладбище, как и во храм,- подтвердила Махакали.- Человек берет меру ответственности, ровно сколько унесет, столько там и оставит, ровно то, что отдаст – то в итоге и получит. Весы неизбежно приходят в равновесие, ни одна из чаш не может качнуться в сторону.
-А ведь ты действительно не умеешь грешить,- перебил ее Михаэль.
-Я не умею, а они меня призывают и используют мою силу на зло.
-И ты не можешь не прийти?
-Они используют каналы моих имен, и так призывают мою силу, а то, что они делают ради страстей человеческих моим именем – за то ответственность на них.
-Вот теперь ты понимаешь, что чистка необходима. Ведь твоими жрицами должны быть достойные, а те, что служат тебе сейчас — позорят тебя.
-Как запятнаешь черноту? – пожала плечами Махакали.- но ты прав, я хочу хранить свои верхние каналы чистыми. Нельзя допустить, чтобы ими пользовались для целей неблагородных.
-Невозможно объяснить всей полноты ответственность людям,- подтвердил Михаэль.- Так что и твоих жриц ничто не спасет от принудительной чистки. Кто не лег на мой алтарь добровольно, того придется укладывать, не спрашивая более разрешения.
-Тебе лишь бы всех на алтарь уложить.
Михаэль сурово посмотрел на Махакали:
-Я же это делаю искренне и из благих побуждений. Мне чужды человеческие страсти.
Моя задача очистить мир от греха и порока.
-После твоей чистки в тех, кто лег к тебе на алтарь никого, кроме тебя не остается.
Михаэль улыбнулся:
-Какая ты догадливая. Давай укладывать вместе. Я буду чистить, а делить посвященных будем поровну.
-Прекрасная мысль,- воскликнула Махакали.- Я на этом распишусь.
-Распишешься кровью в моем свитке,- подтвердил Михаэль.
-Договорились,- ответила Махакали. – Давай так! Я поставлю на кладбищах, где работали мои жрицы зеркальный щит, чтобы все им все немедленно возвращалось, и тогда они увидят последствия и попытаются одуматься.
-Бесполезно,- сказал Михаэль.- Человеческое сознание до последнего цепляется за ниточки. Вдруг обойдет, вдруг пройдет мимо, вдруг и на этот раз сойдет с рук. И так далее. Давай ты отойдешь в сторону, и не будешь вмешиваться.
-И куда мне идти?- спросила Махакали.- Я же не могу постоянно в могиле лежать, мне нужно живое тело. Раньше я жила в теле одной из жриц.
-Ей возвращают утраченную душу. Ведь надо кого-то оставить в теле перед принудительной чисткой. А ты поживи пока у меня в храме, пока я буду снимать Печать над Огненным Кругом.
-И что я там буду делать?
-Свечками торговать. Ее душа уже отмучилась, пусть летит в Ган-Эден, а ты тело займи и не пугай старушку.
Махакали засмеялась:
-Надо же, и для меня нашел место.
-Ну, надо тебя куда-то определить на Время Суда. А потом я тебе много чистых тел предложу под твоих жриц, и ты вселишься в любую, какая тебе понравится, зато она уже не будет на кладбище вредить, а будет только восстанавливать мир и порядок, лечить и разрушать оковы невежества.
-Вот это золотые слова, Михаэль!- поддержала Махакали.- Именно таким я и хотела видеть свой новый Культ.
Михаэль взял Махакали за руку:
-Пойдем в церковь со мной, сейчас там никого нет. Никто нам не помешает.
Махакали крепко сжала руку Михаэля, и они вдвоем прошли, держась за руки, вдоль по дорожке кладбища и скользнули через церковную стену.
У них осталась целая ночь впереди.

20.12.2014 г.

Теория ролей

В мире в огромном театре мы постоянно играем какие-то роли, которые существенно ограничивают подлинное ощущение себя. Роли обуславливают наши реакции, модели поведения, механизмы взаимодействия с другими субъектами реальности. Порою при всем желании мы скованные предписанной общественной ролью, не можем действовать так, как желали бы, как могли бы, будучи свободными от любых условностей.

Маги – это те, кому посчастливилось освободить свой путь от любых условностей и увидеть истинное Я, настоящее имя своей души и действовать уже в соответствии с Его стремлениями.

Мы можем видеть Божество в каждом человеке, чей ментально-психологический конструкт соответствует нашему понятию о Божестве. Люди – это всего лишь сосуды для энергии. Истинную ценность представляет не внешность, а то, что находится в глубине души или в подсознании. Оттачивая камень своей души, мы конструируем свою психику, избавляемся от тех черт своего характера, сознания, тех моделей восприятия реальности, от тех моделей собственного мышления, которые сами считали негативными.

июль 2014 г.

Исповедь

Я живу от виденья к виденью,
Устремляясь в рассветную даль.
Я читаю на небе знаменья,
Где средь туч тлеет алый хрусталь.
Я прошел через смерти пороги
И вернулся оттуда живым.
И любя меня больше, чем бога
Шел за мною с мечом херувим.
Мы встречались над пропастью звездной,
Над скалистыми высями гор.
Был со всеми он строгим и грозным,
Только мне дарил ласковый взор.
Мы гуляли за рая вратами,
Мы там вечно могли вместе быть.
Не таясь, мы сливались устами
И никто не мешал нам любить.
Но разлуки настали мгновенья
И с тех пор потерял я покой.
Одним вечером темным, осенним,
Мне явился опять ангел мой.
Он прошел сквозь врата мне навстречу,
Он спустился с вершин облаков,
Его руки легли мне на плечи,
Прошептал он мне несколько слов.
И я понял – во мгле и ненастье,
На порогах летящих огней,
Он со мною стоять почтет счастьем
И одарит улыбкой своей.
На Щите его светится Око
И горит меч небесным огнем.
Я не верю в Единого Бога,
Херувим, лишь ты — в сердце моем.
Будет нужно – поднимем мы рати,
Будет нужно — заточим мечи,
Возвратим мы любое проклятье
И виновных найдут палачи.
Книгу Судий мы долго читали
И узнали, кого и что ждет.
Мы орудия мести сковали
И прошли через сумрак вперед.

17.09.2014 г.

Солнцесон

Спишь ещё, Невероятная?

Алой лентой — тропка марсова.

И на Солнце вижу пятна я;

На тебе — одёжка барсова.

 

Словесами заплетаемы

Паутинки — нити Логруса.

Расползаются проталины

По словам, по снам, по образам.

 

Горечь имени полынная —

Присной Девицы моление.

Не проснёшься, не помилуешь,

Новый вымолишь миллениум.

 

Очевидною уликою

Снова, милая, побрезгуешь.

Кали Ма тысячеликая,

Неприступна — крепость Брестская!

 

Не подамся на попятную,

Дочь Шанирды солнцегривая:

И на Солнце вижу пятна я;

И на барсах вижу пятна я —

Блики-зайчики игривые.

Снова сердце влюблённо замерло…

Снова сердце влюблённо замерло,

Чувства просятся: «Отвори!»

Это сердце — четырёхкамерно,

Хватит сердца на четверых.

Святые дамские угодники!..

Святые дамские угодники!..

Весна — и в Трое, и в Магдале!

Грехоотводы-громоводники

Сегодня в главном угадали:

 

Земней, подземнее, небеснее —

Не пусто место святотатства.

Два древних града славлю песнею:

«Мои года, моё влюблядство!»

Саломея

От тебя до меня Отраженьями полчаса.

От меня до тебя — несусветные полчища.

К малахитнице-ящерке на гору влезу я —

Засверкают в ладошках капризные лезвия.

Упиваюсь фасеткою глаз богомоловых.

Соловей-Саломеюшка, съешь мою голову!

Хочешь — нежною сделаю, хочешь — опасною.

Приходи же к тетрарху на пир, не опаздывай!

Будет Сила струиться в самсоновы локоны:

Доверяю от Силы пароли и логины.

Пеплом царства покрылись, а танец не кончится.

От меня до тебя Отраженьями — полчаса.

Превосходи!

Я расписался в…
«Зимовье Зверей»

 

В очередную Дверь миров и судеб

Едва протиснув толстую харизму,

Я незаметно приближался к сути

И создавал религию дверизма.

 

Кем из богов обласкан, кем пронзён ты —

Забудь, владыка Фив! Превосходи!

Недостижимость звёзд и горизонта —

Вот знак, что ты на правильном Пути.

 

Неотвратимость звёзд и горизонта —

Твой знак, что ты на правильном Пути.

пОЭТУ

Вы, конечно, не читали Лавкрафта,

Не курили сальвию дивинорум.

Из пятнадцати зол вами милее автор,

За которым проще угнаться хором.

 

И в каких бы вы ни бывали странах,

Вы с женой в буфет ходили в антракте.

Вы, конечно, Женщин не знали Странных,

Вы, конечно, в глаза не видали Шакти.

 

Ни о Шу не зная, ни об Астарте

(И, конечно, ни в зуб ногой Башлачёва),

Вы сменяли не глядя, как кожу в марте,

Заплетенье рифм на плакат китчовый

 

И возок убогий в седое завтра

За собой везёте плацкартом скорым…

А ведь даже не курили лавкрафта!

Не читали Сальвию Дивинорум!

Перекрёсток

Мы с тобой будем трахаться изредка

Под июньским распахнутым небом,

Оставляя небу полвыкрика,

Притворяясь, что ничего не было.

 

Или нет. Мы будем жить долго и счастливо,

Неразлучные, как Маркс и Энгельс —

Половинки (или ещё какие-то части),

С сердцем, рукою, почками — привет товарищу Менгеле.

 

Нет, мы будем тупо жиреть на диване:

Сериалы, футбол, приближающаяся старость…

Я буду бегать к Тане, ты, разумеется, к Ване,

Но все будут думать: «Какая прекрасная пара!»

 

Хотя нет. Конечно, даже не дойдя до постели,

Мы расстанемся холодно и не будем вспоминать друг о друге.

Я буду дрочить у компа, ты — стоять на панели,

И оба, как прежде — писать стихи на досуге.

 

Нет! Конечно же, нет! Мы отправимся грабить банки,

Охотиться на слонов, искать пиратские клады.

Мы даже, наверное, въедем в Берлин на танке

И погибнем — весело, словно Бонни и Клайд.

 

Мы умрём молодыми, опрокинув мартини в бокале —

Или, может, четвёртую у судьбы отвоюем треть.

Это будет. Будет… будет потом. А пока —

А пока мы только что встретились.

Милое личико смерти

[6]     Милое

личико смерти.

искоркой глаз

догорает

окурок.

[5]     Алою

линией смеха

вздёрнут носик,

словно взведён

курок.

[4]     Райское яблочко,

евою

съеденное,

вспомнишь ли мой

урок,

[3]     если

перед глазами,

пред мыслью

выстрелит

рок?

[2]     И судьбе,

и тем, что на небе,

не отвечу я:

бэби,

ок! —

[1]     ибо искры —

и выстрел

быстр.

но

к

[0]     тебе

прижимаюсь —

сжимаюсь

до пустоты

 

 

[]       Я;

а ты?

Меня, распахнувшего звёздам объятья…

Меня, распахнувшего Звёздам объятья,

Нередко колбасит, но редко заносит.

Пред искусом всяким смогу устоять я…

Но вздёрнутый носик!.. но вздёрнутый носик!..

Когда не спится, и в груди…

Когда не спится, и в груди
слова упрели,
когда балтийские дожди
звенят в апреле,

когда сквозь веток решето
щебечет зяблик —
так пахнет яблонями, что
не надо яблок.

Пер. Ольга Швец:

When there’s no sleep, and in the chest
the words are mourning,
when Baltic rain is plunking guest
in April morning,

when through the cribble of the brunch
the chaffinch chatters, —
it smells like apple trees so much… —
no need in apples

Двери

За дверями двери,

за дверями звери.

Бедное животное, не плачь!

Вот тебе калач.

Ни кола,

ни двора.

Рада, рада детвора!

Ра да Шу, Шу да Ра.

Рудра для шудры.

Мудро ли?

Мудро!

 

За дверями двери,

за зверями звери.

Всякому зверю

верю,

а тебе не верю.

На Неве — на вене —

полмгновенья.

 

За дверями двери —

две-две двери.

Ведаю,

не ведаю —

притворилась ведьмою.

Ведь моя,

не моя

ведьма мая.

 

За дверями две,

за дверями три —

две-три двери

в ветре…

 

……………………………………

 

Не сдавлю обузою.

Стань моею музою!

Блудница. Дитя. Богомолиха. Лань…

Блудница. Дитя. Богомолиха. Лань.

Вселенная. Атом. Перина. Игла.

Нетленное благо и древнее зло.

(Банальная рифма, но мне — повезло?)

Эдемовым Змеем успею ль обвить.

Не смею похитить тебя у (¿оɹǝҺ).

(Уреем, хвостом, тетивой, бечевой

Банальная рифма свернулась в крови.)

Забудешь? Разбудишь звонком на заре?

Я Лебедь, влетающий в твой Назарет.

О Дева! О Леда!

О Леда! О Дева!

Я Голубь, влетающий в твой Назарет.

Назад Предыдущие записи